Пески Времени. Глава 7. Пир Крови

Безумие, порожденное расколом связи между мирами, захлестнуло Мемфис, словно песчаная буря, несущая с собой не только удушающую пыль, но и осколки кошмаров. После того как Сет-Антареш обрушил свою тьму на древний храм, посвященный этому хрупкому равновесию, грань между явью и сновидениями окончательно истончилась. Торговцы просыпались в холодном поту, чувствуя, как их лавки тонут в зыбучем песке, а жрецы в ужасе отшатывались от статуй богов, чьи лики искажались в кошмарных гримасах. По улицам бродили испуганные горожане, шепча о голосах из ниоткуда и тенях, живущих собственной жизнью. Воздух был пропитан липким страхом, а в ночных кошмарах сплетались обрывки чужих мыслей и зловещие видения грядущего.

Сет, чьи глаза горели холодным пламенем торжества, наблюдал за этим хаосом, словно садовник, любующийся всходами посеянного им зла. Он знал, что в этой нестабильности кроется его сила. Он искал тех, чьи сердца были полны зависти, страха и неудовлетворенных амбиций, и нашептывал им на ухо ядовитые семена своих планов. Недовольные жрецы, чье влияние пошатнулось с возвышением чужеземной жрицы Астерии, находили в его словах зловещую утешение. Сет убеждал их, что гнев древних богов (или, как он сам понимал, пробуждение Исфет) может быть утолен лишь обильной кровавой жертвой. Он рисовал им картины возрождения былой власти, обещая величие тем, кто согласится стать орудием его воли.

Среди тех, чье сердце Сет сумел затронуть, был и Себек-К’таар. Полуводной бог, чья мощь внушала трепет, теперь был лишь тенью самого себя. Рана отвержения, нанесенная Астерией, кровоточила в его душе, отравляя разум ядовитой смесью ярости и бессилия. Он видел, как она все больше отдаляется от него, все глубже погружаясь в связь со смертным фараоном. Ревность разъедала его изнутри, словно неутолимый голод. И вот, в этот критический момент, словно змея, обвивающая жертву, в его сознание проник холодный, вкрадчивый голос Сета.

Сет (голос его звучал как шелест песка, несомого ураганным ветром): Себек-К’таар… Я вижу твою боль. Я чувствую твою ярость. Она почти так же сильна, как моя собственная.

Себек (его рычание было полно горечи): Оставь меня, Сет. Твои слова — яд.

Сет: Я предлагаю тебе противоядие, друг мой. Избавление от этой муки. Возможность вновь увидеть ее взгляд, полный… нежности.

Себек (его мускулистое тело напряглось): Нежности? Она смотрит только на этого смертного! Слабого, ничтожного человека!

Сет: Именно. Но разве ты не понимаешь? Ее разум затуманен чарами мимолетной страсти. Ей нужна истинная сила. Истинная страсть, которую может предложить лишь Нетеру. Ты можешь показать ей это, Себек. Ты можешь заставить ее понять свою ошибку.

Себек (в его глазах мелькнула искра надежды, тут же омраченная сомнением): Но… как? Что ты задумал?

Сет: Мне нужна твоя помощь. Небольшая услуга. Фараон… он должен понять хрупкость своей власти. Его связь с Астерией — источник этой нестабильности. Он должен быть… устранен.

Себек (отшатнулся, словно от прикосновения ледяной руки): Устранен? Убить его?

Сет: Не обязательно. Лишить его силы. Показать его слабость. Привести его ко мне. Взамен… ты получишь ее внимание. Ее признание.

В сердце Себека разгорелась жестокая борьба. Память об отвержении жгла больнее любого физического ранения, а шепот Сета был подобен бальзаму на эту рану, одновременно являясь смертельным ядом. Он представлял себе лицо Астерии, ее взгляд, наконец обращенный к нему с восхищением, а не с презрением. Эта иллюзия была настолько сильна, что затмила робкие остатки его верности к той, чье сияние когда-то ослепило его. И тьма одержала победу.

Себек: Что я должен сделать?

Тем временем, Астерия чувствовала, как тьма, окутавшая Мемфис, сгущается, словно предрассветный туман перед бурей. Ее связь с Кем-Ра, столь крепкая после Ритуала Плодородия, теперь пульсировала тревогой. Неясные видения мелькали перед ее внутренним взором — окровавленные алтари, застывшие в ужасе лица жрецов, тень Сета, ликующая в мрачном свете. Страх за Кем-Ра, но теперь уже и неведомый, глубинный ужас за существо, растущее внутри нее, сковали ее сердце ледяными тисками.

Сквозь пелену тревожных мыслей прорвался голос встревоженной Исиды.

Исида: Астерия! Я чувствую… тьму, исходящую от Мемфиса. Слухи о странных жертвоприношениях… о крови, льющейся во славу неведомых сил… Это дело рук Сета!

Астерия (ее голос дрожал от страха): Исида… я боюсь за Кем-Ра… Я чувствую… что-то ужасное случилось.

Исида: Говорят, Себек… он предал его. Он отдал фараона в руки Сета.

Слова Исиды поразили Астерию, словно удар молнии. Предательство Себека, чья звериная преданность, как ей казалось, была непоколебима, стало еще одним болезненным свидетельством того, как глубоко проникла тьма в этот мир. Теперь она знала — Кем-Ра в плену, и Сет готовит свой чудовищный "Пир Крови".

Астерия стояла перед мучительным выбором. Любовь к Кем-Ра, столь внезапно и сильно вспыхнувшая в ее вечном сердце, звала ее на помощь. Но в ее чреве зрела новая жизнь, плод их запретной связи, хрупкая надежда на будущее. Рискнуть собой означало подвергнуть опасности и ее дитя. Остаться в безопасности означало обречь Кем-Ра на верную гибель.

Астерия (безмолвно обращаясь к древним силам): О, Маат… Исфет… что я должна сделать? Мое сердце разрывается между любовью и долгом… между настоящим и будущим…

Исида: Ты Посланница Маат, Астерия! Ты должна защитить равновесие! Этот гибрид… он нарушает космический закон! Возможно, жертва Кем-Ра… это цена, которую придется заплатить за восстановление порядка.

Слова Исиды, полные горечи и страха за судьбу Нетеру, лишь усилили душевную муку Астерии. Она понимала логику сестры, но материнский инстинкт, неведомое ей прежде чувство, кричал о другом. Она не могла предать ту маленькую искру жизни, что билась внутри нее, даже если это означало гибель возлюбленного.

В сердце Мемфиса, на древней площади перед разрушенным храмом, уже начиналось зловещее действо. Под багровым светом факелов собрались обезумевшие жрецы, чьи глаза горели фанатичным огнем. На каменном алтаре лежал бессильный Кем-Ра, скованный цепями, его лицо было бледным, но в глазах еще тлела искра гордости и непокорности. Сет стоял рядом, облаченный в черные одежды, его фигура казалась воплощением ночи, а холодный голос разносился над площадью, словно похоронный звон.

Сет: Принесите же жертву во имя пробуждения новой эры! Пусть кровь смертного оросит пески времени и откроет врата Хаоса!

Астерия, скрытая в тенях домов, с ужасом наблюдала за происходящим. Ее сердце сжималось от боли и отчаяния, но в глубине души уже зрело решение, продиктованное не разумом, а инстинктом, силой, неведомой даже вечным Нетеру.

Первый жрец поднял над беззащитным телом Кем-Ра окровавленный жертвенный нож. В этот самый миг Астерия шагнула из тени, ее глаза горели не звездным светом, а яростным пламенем решимости, готовая бросить вызов тьме ради любви и будущего. Ее выбор был сделан, и пески времени неумолимо понесли мир к новому, непредсказуемому витку судьбы.