Односторонняя боль

               
Остался позади истерзанный, лежащий в руинах Грозный. Самый зеленый город Северного Кавказа,город-сад, превратился в груду обломков.На данный момент, он считается наиболее разрушенным городом в мире за всю историю войн, затеянных НЕдочеловками. Бывшие скверы, улицы, проспекты и парки, завалены разбитой и искореженной военной техникой, кирпичами, павшими деревьями, бетонными плитами от жилых домов, в которых некогда текла бурная жизнь. Газовые трубы прострелены, местами вообще отсутствуют, повсюду в воздухе  смрад, запах  гари и газа. На отдельных зданиях остатки былых балконов висят словно белье, на железных прутьях. Проехать по улицам на автомашине невозможно, да и проезд частным автомобилям запрещен. Вольготно на этих дорогах людям на БТР-ах и танках. Даже за городом, где просторно и не так много машин, военные умышленно  наезжают на легковые автомобили,  давя, калеча, убивая людей, тем самым показывая свою власть. Не зря говорят – пьяному, море по колено, военные всегда находяться в том положении, кому оно по колено. Водку в соседней Осетии выпускают немеренно, а потому в ней недостатка нет, как нет отбоя и от желающих ее приобрести.
Умиротворенность и смиренность мертвого города ошибочна. У него свой ритм, свой режим и свое время правления каждой из противоборствующих сторон. Все эти компоненты четко  соблюдаются  сторонами. Если днем федералы, короли дорог и окрестностей, то ночью не смеют высунуть свой нос из укреплений, сделанных надежно, словно им здесь жить до скончания дней. Стрельба на постах идет от заката до рассвета. Стреляют не от того, что на них напали, а от страха, что на них могут напасть. Благо снарядов много и страна не обеднеет.
Чтобы покинуть город нужно пешком добраться  то ли до консервного завода, то ли до Черноречья, в зависимости, куда следует ваш дальнейший маршрут. Там периодически – появляются автомашины МЧС, они  вывозят людей из города. Но для этого у вас должен быть пропуск от коменданта или другого военного руководства. На пеший путь до нужной точки уходит много времени. Это если вам повезет остаться целым и невредимым в пути следования. Бывает, что человек уходит в вечность по причине того, что кто - то упражняется в меткости стрельбы. В любой момент, неизвестно откуда,  может раздастся автоматная  очередь или грубый окрик – Стоять! Последнее звучит приятно, потому, как у вас есть шанс остаться в живых. Часты случаи, когда прохожих просто, без окриков расстреливают, а потом, положив в карман гранату и даже без оной, их записывают в боевики. Кто будет проверять военных, когда они и есть вся власть в республике. 
Каждый оставшийся в городе человек, не зависимо от национальности, знакомы они или нет, рады встрече друг с другом. Охотно заговаривают и обязательно находят кого нибудь из общих знакомых. Все делятся информацией, которая может спасти вам жизнь. По наблюдениям многих, в центре передвигаться желательно рано утром, когда бухавшие всю ночь военные еще спят. Плохо если вы наткнетесь на голодных и трезвых, что вышли за добычей.
По пути следования встречаются квартиры, где нет стен, видна внутренняя обстановка, разбитая мебель, висящие после стирки вещи. Страшнее всего видеть разлагающиеся трупы людей, собак. Когда на их месте представляешь себя – на душе становиться жутко.  Уже не так страшно быть убитым и захороненным в могиле, как лежать заброшенным, подобно тем, кто встречается на твоем пути. Убрать или захоронить трупы нет возможности; они  в большинстве случаев заминированы. На первых порах погибло несколько человек, что желали это сделать. Потом информация быстро дошла до всех, кто оставался в Грозном.
До мертвых солдат нет дела и военному руководству. В районе консервного завода, рядом с блокпостом, в марте 1995 года, я видел сваренную из толстых прутьев квадратную емкость, доверху набитую трупами в форме. Видно было, что они лежат долго, потому что рядом было жидкое месиво – ночью замерзало, днем оттаивало.
Задаешься вопросом, ради чего и ради кого все это было устроено? Ради каких целей уничтожили сотни тысяч чеченцев, русских, людей других национальностей, мирно и дружно живших в столице республики. Вся эта клоунада с созданием независимого государства, руководитель которого был утвержден в Кремле, у самого главного алкоголика, числящегося главой России. Зачем эти спектакли, на каких дураков они были рассчитаны?
В республике не было ни одного населенного пункта, который бы не бомбили, не обстреливали, не зачищали. Села по несколько раз зачищали от людей, от домашнего скраба. Заполненые доверху камазы, вывозили мебель, ковры, посуду, холодильнику, радио и телевизионную аппаратуру живых и мертвых чеченцев в регионы России. Процесс принял столь широкие масштабы, что  стал возмущать офицеров, коим не досталось ничего, но особенно солдат, что должны были загружать автомашины. Поэтому они стали противиться этому доступным способом – расстреливать все ценное, что увидели в домах.
Наши кладбища заполнились свежими могилами в невиданных масштабах. Каждое утро в канализационных люках города находили трупы юношей и девушек, никакого отношения не имевших к политике, к войне, к  бойцам сопротивления. На нашей земле находили прикрытые землей ямы, где десятками лежали трупы молодых замученных ребят и девушек. Кому то очень хотелось истребить как можно больше чеченцев. 
Каждый оставшийся позади квартал вселял надежду на то, что ты, возможно, благополучно доберешься до цели. Проходя по улицам, вспоминались люди, жившие в том или ином доме. Над поликлиникой МВД, в одно время жила семья народного артиста России Валида Дагаева, по улице Субботников проживал Алхазур Умаров, директор объединения продтоваров, родной брат Героя Советского Союза М. Умарова.
Чуть дальше стояла пекарня, на которую в студенческие годы я возил муку. Мы с другом обучались на очном отделении института, а по ночам работали на реалбазе города. Не столько ради денег, сколько ради познания жизни трудового человека. Принимавший от нас мешки старый чеченец очень нас жалел, полагая, что профессия грузчика наша вечная должность. Сказать, что мы набираемся жизненного опыта, не хотели – так и расстались; он, ругая наших родителей, не заставивших нас учиться, мы, радуясь, что в любой момент имеем право отказаться, от столь тяжкого труда.
Перед самым Беликовским мостом стояло разрушенное здание. Из моей ранней статьи о мечети селения Новые Атагов, читатель должен помнить, что мост назван в честь генерала царской армии, того самого, кто пожертвовал деньги на строительство нашей мечети. У моста находилось старинное здание, где проживал мой односельчанин и друг, работник уголовного розыска Заводского РОВД Ибрагим Юнусов с мамой и сестрой. Левее от моста, было частное домовладение, где некогда жил приятель моего дяди Лорсанова Сайпудина, Яков Мушаилов, один из лучших гармонистов среди евреев республики. Все былое напоминало хороший сон. Его сменило событие, которое мы не могли себе представить даже в страшном сне.
Благополучно добравшись до транспорта МЧС, а дальше и Ингушетии, я почувствовал себя счастливым человеком. Блокпостов и военных в Ингушетии было не меньше чем в Чечне, такая картина по всему Ставропольскому краю. Особо тщательно проверяли чеченцев, не зависимо от возраста, пола, положения.
Мой конечный пункт назначения, это Москва, куда несколькими неделями ранее отбыла моя  семья. Знакомые меня здесь встречали словно человека, вернувшегося с того света. Чувствовалось, что они рады за меня, за мое благополучное путешествие из ада в реальный мир.
Добравшись до цивилизации, что давно исчезло в Грозном, решил сделать нужные звонки. В Архангельске жили бывшие грозненцы, с которыми мы близко дружили в довоенные годы. Решил обрадовать их тем, что остались живы. Дозвонился на домашний телефон. Трубку поднял Николай. По интонации понял, что в их семье, что - то стряслось. Когда он трубку передал жене, Наташе, поинтересовался все ли в порядке. Она мне сказала, что не стало Вячеслава, его убили чеченцы. Голос холодный, словно в убийстве их сына принимал участие и я. О нас ни слова, мы для них превратились во врагов. Я выразил соболезнование и спросил, как чеченцы попали в Архангельск, да к тому же именно на их сына?
- Они не сюда приехали, наш сын служил в Чечне. Отказаться он не мог, его бы уволили из армии - был ответ.
- Как давно это случилось?
- Нам привезли его в январе 1995 года, уже прошло более полугода.
- Наташа, мы знакомы более двадцати лет. Всегда делились по каждому вопросу, ты даже советовалась при выходе замуж. Почему не сказала Вячеславу, чтобы навестил нас в Грозном.  Может я чем-то мог ему помочь, может он, каким-то образом, облегчил наши страдания?
- Им запрещали контакты, говорили, что все чеченцы толькио и ждут, чтобы убить русского.
 - Ты никогда не задавала себе вопрос, что было делать твоему сыну на маленьком клочке земли, где ее за день, можно проехать по всему периметру?  Россия так велика. Лично ты до соседней деревни должна ехать почти сутки, не встречая при этом ни единой живой души. Неужели он не мог бы найти другую работу, если бы его уволили из армии. Вы отправили сына на нашу землю убивать нас, почему вы решили, что у нас нет права защищаться. Он не интересы России защищал, а кучки бандитов, что под шумок грабили всю страну. Вам хотя бы пособие назначили за потерю кормильца?
- О каком пособии ты говоришь? Нет, конечно, дали на похороны несколько тысяч и отсалютовали у могилы.
- Так позвоните Ходорковскому, Березовскому, Гусинскому или Чубайсинскому, пусть выделят из того, что они поимели. Ты потеряла одного сына, да и то неизвестно кто его убил, военные часто за деньги стреляли друг в друга. Наши матери потеряли более двухсот тысяч молодых ребят и девушек. Мы утратили города и села, нам уничтожили всю природу. Нас вынудили в поисках спасения бегать по всей России и, не довольствуясь  этим, изгнали из страны, рассеяли по миру. По словам военных, после войны нас ожидают еще большие потери от загрязненной экологии. Мне не понятно ваша односторонняя боль только за своих детей, не задумываясь над тем, что у других матерей тоже есть сердца, не менее уязвимые, чем ваши.
Извини, что так долго не мог различить в вас настоящих «патриотов» мафиозного государства, готовых отдать на смерть сына за благополучие вороватых олигархов. Вы послали сына убивать людей, которых он никогда не видел и которые ему ничего плохого не сделали. Послали к ним домой, на их землю, да к тому же обижаетесь, что они противились своему убиению и пытались дать сдачи.
Вот так закончилась наша дружба с более чем двадцатилетним стажем. Мне и сейчас по - человечески жаль, родителей, лишившихся единственного сына. Но абсолютно непонятна односторонняя боль многих граждан России, пославших своих сыновей убивать нас,ради обогащения кучки жуликов. При этом ожидающих, что их будут встречать букетами цветов.