Глава 88. Что за отец такой?

Глава предыдущая: http://proza.ru/2025/04/14/467

Стояли морозы.
Прошёл День защитника Отечества. Его, по традиции, в доме Яшиных «дедов» отмечали подарками и небольшим застольем. Александра Степановна подарила мужу и сыну по пуловеру, Алеша с вечера наделал пирожных «картошка», кое-что накрыли на стол, посидели втроём.
В середине дня привезли Яшу. Он тоже попил чаю, потом пошёл смотреть с дядей «Призрак оперы» по видеоплейеру, но с половины фильма ушел:
- Да ну, там много музыки, скучно.
- Миша, достань-ка с верхней полки в шкафу наш подарок внуку, - вспомнила баба Ася.
Яшка расплылся в улыбке:
- А я думал, что ещё не заслужил. Мама папе бритву подарила, а мне сказала: «Мал ещё». Я ж ещё в армии не служил.
- Да, Алёша тоже не служил, но вы же мужчины – надо как-то ваш праздник отметить… Ну, доволен?
Яша рассматривал подаренный диск:
- Это что? «Том и Джерри»? Классно! Алёша, ты скоро «дивидишник» освободишь? У меня тоже диск есть! – понёсся Яша в другую комнату.

Тут раздался звонок – из Израиля поздравить отца позвонил Борис. Голос хрипловатый, с ленцой.
- Так ты скоро в гости? – обменявшись поздравлениями, спросил его отец.
- Да не знаю ещё. Мы ещё за поездку в Чехию выплачиваем. А зарплату не повысили, как обещали. И так сейчас живем «в минусе».
Александра Степановна взяв параллельную трубку, слушала разговор и внутренне возмущалась: «Вечная песня – нет денег». Она вмешалась:
- Прага-Прагой, а Яша? Третий месяц от тебя на него нет денег.
– Мам, разберемся, ты не лезь!
- Что разберемся? Когда? Когда парень вырастет? И как нет денег, если на поездку есть? Был бы тут, с тебя бы четверть зарплаты снимали по исполнительному, и никто бы ничего не слушал.
Михаил Яковлевич сделал жене «страшные глаза» и спросил сына:
- Ты Яшину повесть-то, что мать тебе посылала, читал?
Мрачный голос, (в котором слышалось: «вот достали, дернула меня нелегкая – позвонить»), пробурчал:
- Нет, еще не читал, скачал только.
Александра Степановна в сердцах опустила свою трубку. Сил поддерживать разговор не осталось. «Не могу я улыбаться и делать вид, что все в норме. Что за холодная рыба? Нет других детей, так ты хоть в единственном сыне оставь впечатление, что у него есть родной отец».

Закончив разговор с Борисом, Михаил Яковлевич набросился с упрёками на жену:
- Что ты с ним о деньгах да о деньгах? Ему там и так не сладко. Жена не работает, на пособии, тёща опять же… Он там единственный из троих работник. Что ж теперь, паши за себя и того парня, никуда не поедь, ничего себе не позволь?
Александра Степановна выставила протестующе ладони:
- Ладно, ты Борю защищаешь. А теперь на себя примерь. Родил тебя отец, которого ты вообще-то любишь: плохого он тебе ничего не сделал, чтобы в тебе ненависть или пренебрежение к себе заслужить. И вот отец с матерью разводятся, и папочка скрывается с глаз, и не только ты его не видишь, а он вообще никак себя не проявляет: в воспитании не участвует, материально не поддерживает, не интересуется твоими успехами или заботами… Ведь ни разу Борис на наши письма про Яшкины сложности по существу не ответил. Вот будь ты его сын, тебе это как? Не обидно? Не возникло бы мысли: "Что я ему сделал? Почему родной отец так со мною поступал?" У него «нет денег»! Есть на машину, всякую технику, собаку, поездки – на все, кроме сына. Хорошо, что сын не попрошайничает, благодаря матери, немецкой бабке и отчиму, да и нам тоже. Но переписка, телефонные переговоры, приветы, чтение его рассказиков – это же денег не требует, это интерес и внимание. Ведь и этого нет у Борьки!
- Вообще-то, конечно, - согласно кивнул головой Михаил Яковлевич, - не понятно, почему он так равнодушен к Яше. Хотя это можно понять: с глаз долой, из сердца – вон...
- Ну, знаешь!... Эта поговорка тут никак! Не к детям она применима.
- ...но, - продолжал рассуждать Михаил Яковлевич, глазами показывая, что согласен с репликой жены, - хотя бы формально, из чувства долга… Ты дал жизнь ему. И всё?.. Раньше хоть игрушки посылал, а как женился – совсем у него денег не стало хватать. Конечно, чем взрослее делается Яша, тем больше он начинает понимать. Можно, конечно, психологии в объяснение накрутить, мол, ему, Борису, - больно, что сын далеко, и он не хочет суррогатов, не желает тужиться, чтобы что-то показать…
- Да лучше бы он соблюдал хотя бы формальности, если искренних чувств нет. Ведь парень подрастает, чувства развиваются, соображать начинает больше. И как дальше-то? Что дальше будет с внуком? Не повезло мальчишке с родным отцом, что и говорить. Была бы я соседка или родня со стороны Альбины, я бы или молчала (какое мне дело, у самой проблем немеряно), или осуждала – это что за отец такой! Но Боря – мне сын. Я стыд испытываю, что он так себя ведет. Что не смогли мы с тобою в нем выработать понятия: что положено, что по-людски, а что не допустимо.
- Ладно, может, у него и правда очень всё напряжённо. Как мы можем тут судить? – примирительно бурчал Михаил Яковлевич, уже и не радый, что поддержал этот никуда не ведущий бурный поток жениного раздражения. - Похоже, надо нам на эту тему замолчать и никаких движений не делать. Хотя бы несколько месяцев. Выплатит долг за поездку, тогда и посмотрим.
- Ага, потом ему надо будет машину заменить, потом на Мёртвое море съездить...
Бабушка Ася недовольно поджала губы, поднялась с кресла, всем видом показывая своё несогласие с мужем, и пошла к Яшке смотреть "Тома и Джерри".

http://proza.ru/2025/04/16/444