Пытаюсь осаждать Ирину крепость

06.02.2014. Ира… В тот день на ней были простая флиска и синие джинсы. Весь день мои глаза были прикованы к ней. Невероятная! Волнистые кудри, словно темный шелк, ниспадали на черную ткань флиски. Она была без очков, и весь день избегала моего взгляда.

Вечером один из коллег, из другого отдела, отмечал уход и созвал всех на скромное угощение – пончики. Большая кухня гудела, как улей. Я пробирался сквозь толпу, ища ее глазами. И вот она – сидит за тем самым столиком, где когда-то, во время приезда гостя из Новосибирска. Рядом – незнакомая девушка, новая коллега. Я быстро проглотил пончик (диета!), обменялся парой слов с другими о машинном обучении, украдкой бросал взгляды в ее сторону… и ушел. Вскоре и она покинула кухню.

За пятнадцать минут до конца рабочего дня я не выдержал – слезы брызнули из глаз. Больше не позволял себе отвлекаться на нее. Ира видела мое состояние, когда заходила в openspace перед уходом. Ком в горле не дал мне нормально попрощаться. Лишь выдавил тихое «Пока…». Ее подбородок дрогнул, когда она уходила. Вот и все. Жалость? Сочувствие? Неужели только это я вызываю в ней, а не… любовь?

07.02.2014. Впервые за все время она мне приснилась. Странный сон… Вроде бы, она была со своей сестрой (есть ли она у нее вообще? Я ведь никогда не говорил с ней о ее семье). Я пришел к ним в гости. Больше ничего не помню. Сон был под утро, после пробуждения около половины седьмого.

Сегодня на ней была та же одежда, что и вчера. Неужели грусть настолько сковала ее, что она не находит в себе сил сменить наряд? Но очки… сегодня новые, в светлой оправе. Мои подсознательные мольбы были услышаны! Черная оправа уступила место светлой. Так ей гораздо лучше.

Утром мы едва не столкнулись на большой кухне. Я делал кофе с сиропом, а она вошла и начала доставать что-то из своей сумки. Я лишь краем глаза увидел ее и поспешил уйти. Почему? Не знаю. Теперь жалею. Надо было задержаться хотя бы на минуту, заговорить. "Может, ты принесла продукты на обед? Всегда ли ты ешь здесь? А я собираюсь в магазин, там дешевле, можно купить готовое и разогреть…" Глупости. Этого разговора никогда не было, и, наверное, не будет. Между нами пропасть. Разница в возрасте – больше двадцати пяти лет. Непреодолимая стена.

Весь день мы не общались и не пересекались. Зато я придумал хитрый трюк, как оказаться рядом с ней в openspace, не вызывая подозрений. У нас окно возле Павла закрыто жалюзи, а соседнее, возле Иры – открыто. Я сделал вид, что решил отдохнуть, полюбоваться видом, и с чашкой чая в руках подошел к ее окну, когда Павел отлучился. Смотрел в окно, а сам украдкой поглядывал на нее. Она была так близко, но словно не замечала меня. Не поворачивалась, не реагировала, будто меня здесь и вовсе нет. Как будто ей не нужно на меня смотреть, заниматься глупостями! Она просто работает.

Вечером, когда тоска навалилась на меня, и я закрыл лицо руками, собираясь представить ее уход, подошли коллеги и завязался разговор.

Коллега уходил в коридор, и она попрощалась с ним, когда он проходил мимо. "Значит, скоро уйдет", – промелькнуло в голове.

Действительно, вскоре она начала собираться домой.

Мы стояли большой компанией в проходе, через который она обычно проходит, и разговаривали. Когда она подошла, мы хором сказали ей "Пока!". Она, как всегда, прошла мимо, избегая моего взгляда, просто ответила: "Всем пока!". Я повторил "Пока" дважды. Смущение. Слишком много свидетелей. Она знала, что смотреть на меня сейчас – плохая идея.

Зачем я все это пишу? Не понимаю. Ира – маленькая девочка. Она играет со мной? Я ей не нужен. Она не любит меня, и у нас никогда не будет нормального общения. Хватит. Мы ни разу нормально не поговорили – просто не получается. У нас нет общих тем. Когда мы пытались, она молчала и смотрела в телефон, и я молчал. Полное непонимание с моей стороны и нежелание общаться – с ее. Слишком разные. Возраст, характер, все. Почему она игнорирует меня? Не знаю. А я совсем потерял голову от чувств. Эта девушка мне не нужна. Нельзя ее смущать. Пусть живет своей жизнью. Нам не быть вместе. И к лучшему! Всем будет лучше!

Я уже представил, как увольняюсь, подхожу к ней и говорю: "Я все время думаю о тебе. Спасибо за чувства, которые ты во мне разбудила! Я давно не испытывал такого". Она плачет и закрывает лицо руками. Мы расстаемся навсегда, и она удаляет свою аватарку с голубым халцедоном, возвращая старую, со слезами. Занавес.

08.02.2014. Сегодняшний день был… насыщенным. Я начал ждать ее с самого утра, сразу после тренировки. Сел за работу, но все время смотрел на часы. 10:00, 10:30, 11:00… Ее нет. Я начал волноваться, проверил ее статус в мессенджере. Все в порядке: не в отпуске, не заболела. Должна быть вот-вот. Я не работал, а тупо смотрел на проход, по которому она должна появиться. Ее все нет и нет. Слезы подступили к моим глазам. Я заплакал, вспомнив вчерашний сценарий прощания навсегда.

Зашел коллега, поздоровался, но я даже не смог поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза, потому что плакал и стеснялся.

И вот, наконец, я увидел ее! В серой пуховой куртке она шла по коридору в сторону кухни. Скоро она появится здесь! О, Боже! Наконец-то! Ира! Ты здесь! Как я долго ждал! Я чуть не съел ее глазами, когда она вошла в openspace. Конечно, она разрешила на себя смотреть, но на ее месте любой бы задумался, не отозвать ли свое разрешение. К счастью, она не могла этого сделать, потому что мы никогда не говорили на личные темы.

Позже мы встретились в коридоре, и я, конечно, не мог упустить возможности на нее посмотреть (такие встречи редки, и я хотел что-то ей сказать, но не придумал что). Она же посмотрела на меня так, что чуть не убила взглядом. Испепеляющий, убийственно прямой и лобовой взгляд. Хотелось написать ей в мессенджер: "Ты так на меня посмотрела, что я чуть не умер", но передумал. Еще поймет неправильно и пожалуется Даше.

Нет, теперь только личное общение. Если личного общения нет, то не будет никакого.

Сидя в openspace, я, естественно, смотрел на нее, когда она входила и выходила. Чтобы избежать встречи с моим взглядом, она смотрела либо в телефон, либо в сторону. Но если она видела, что я не смотрю на нее (а такое случалось редко, только когда я был занят работой), я уверен, она смотрела на меня. Я видел это боковым зрением. У нее сегодня были такие аппетитные щечки, как на той фотке с корпоратива, которую я теперь могу смотреть в высоком разрешении и наслаждаться ею! Хотелось их поцеловать! Может, она немного поправилась?

Однажды она появилась вдали, разговаривая с коллегой. Я смотрел на нее, и она, бросив на меня мимолетный взгляд, перевела его на коллегу. Я это точно видел! У нее прекрасное зрение, хоть она и носит очки. Чтобы избежать подозрений, она смотрит на меня только тогда, когда это абсолютно безопасно: когда я точно не могу на нее смотреть, потому что работаю или стою спиной, либо издалека, предполагая, что я не вижу ее взгляда. Но она ловит мой взгляд даже издалека.

Днем я разговаривал с коллегой, опираясь на перегородку его стола, почти ложась на него, опираясь на одну ногу. Моя, извините, задница, должно быть, сильно выпирала в проход. Ира прошла мимо раза четыре (я видел это боковым зрением, но не знаю, смотрела ли она на меня – этого я не мог видеть). Скорее всего, да, ибо нельзя пройти мимо и не увидеть этого. Мне показалось, или она вздыхала и чуть не плакала каждый раз, когда проходила мимо?

Интересно, почему она разрешает на себя смотреть? Неужели это не напрягает? Я бы убил человека, который бы так пристально и постоянно смотрел на меня.

Вечером все было как обычно, только наша команда собиралась в ресторане. Мы ждали коллег у стеклянных дверей. И тут я вижу ее, в компании трех мальчиков, тех самых, с кем она обычно сидит за столом. Вероятно, они тоже собираются в ресторан или поиграть во что-то. Ей с ними так хорошо! Я улыбнулся, глядя на их общение. Она никого не выделяет, выбирает. Одинаково общается со всеми троими. Я искренне рад за нее! Но того мальчика, который ее целовал, среди них не было. Они вчетвером так хорошо смотрятся и подходят друг другу! Развлекают друг друга анекдотами и рассказами о своей жизни. Конечно, она никогда не проболтается о том, что я ее люблю – за это я ей признателен. Когда она проходила мимо, я сказал: "Пока, Ира", и она кивнула в ответ. Ей было неловко. Да уж, я не добавляю ей хорошего настроения, только переживания. Она плачет и грустит, когда я рядом. Мы с командой выбрались из стеклянных дверей, а Ира с мальчиками задержалась, словно замешкалась в другом измерении. Коллеги уже успели прижать кнопку вызова лифта, устроиться внутри, когда Ира с "компанией" только показались в проеме. Я, словно безумец, высунул руку с пропуском, не давая дверям сомкнуться, и закричал, скорее от волнения, чем от желания поторопить: "Идите же! Места – вагон!". Мальчишки, как сорвавшиеся с поводка щенки, рванули в лифт, а Ира – следом. И правда, места хватило всем. Ира, последней шагнувшая в кабину, вдруг оказалась прямо передо мной, дыханием обжигая мою грудь (хотя, кажется – да что там кажется! – в лифте оставался свободный уголок, вдали от меня, но клянусь, мозг отказывался это регистрировать!). Она прильнула ко мне, словно птенец под крыло, такая миниатюрная, трогательная, но… спиной! Будто боялась, что мой взгляд испепелит ее лицо. Спиной она чувствовала бы его меньше. А я и смотреть не мог: она же ниже меня. Пришлось бы склониться. Сомневаюсь, что это вышло случайно. Она целенаправленно двинулась ко мне, а потом вдруг развернулась. Сначала мелькнула мысль – а вдруг это просто так? Место возле меня освободилось, вот и все. Но червь сомнения уже грыз изнутри – нет, не случайность.

Я смотрел поверх ее макушки, лихорадочно болтая с коллегами, пытался успокоить их ("Успеем, времени – уйма!"), но слова вылетали как-то скомкано, неестественно. Лифт взмывал вверх, казалось, с бешеной скоростью. Всего несколько секунд от девятого этажа, но они тянулись, словно вечность, наполненная тягучей тревогой и робкой надеждой. Дрожал мой голос из-за нее или нет (ведь я, по сути, и не видел ее, только синюю куртку на спине, никаких эмоций на лице), не помню, не помню ничего, кроме странного, сладкого "посасывания" под сердцем. Оно и сейчас здесь, это томление в левой верхней части груди, под левым легким, совсем как тогда, первого декабря, после прощания с коллегой, когда Ира вдруг сменила аватарку.

Я люблю ее! Я люблю Иру Сорокину!

Она играет со мной, дразнит, провоцирует на отчаянные поступки. Ей нужна близость! Ей нужно, чтобы я заметил! Но если бы лифт не пришел, если бы мы уехали первыми, она бы не встала рядом, верно? Или это все же случайность? Она входила последней, место было – вот и все. Но в другом углу тоже было место… У нее был выбор или нет? Впрочем, выбор должен быть всегда, если только лифт не набит битком. Но наш лифт не был переполнен. Все же странно, что до того "другого угла" ей было ближе. Но я уже толком ничего не помню: мозг парализован, память стерта Ирой.

Одевается Ира все однообразнее: сегодня та самая убийственная черная майка, с принтом, но без очков. И все равно – ослепительно красива!

Сегодня снова был тот момент, когда я чуть не совершил безумство. Черти в омуте чуть не утопили! Мысль сверкнула молнией: а что, если снять ее проход на видео? Насколько это опасно? По крайней мере, абсолютно бесшумно. Я включил камеру на телефоне, сделал вид, что что-то увлеченно рассматриваю, упершись локтями в стол, готовый сорваться, нажать "старт", если она пройдет мимо. Клянусь, если бы она появилась в коридоре сразу после этого, я бы не удержался, записал бы. Нееет!!! Она может обернуться, увидеть, что я снимаю, или просто заметить, как я нажимаю кнопку записи. Тогда точно пожалуется Даше, и меня вышвырнут к чертям собачьим. Нееет!! Я не имею права так поступать! Нужно поговорить с ней, получить ее согласие. Но я не смогу. Никогда не решусь. Я подержал телефон наготове несколько долгих секунд и опустил его. Украдкой оглянулся – кажется, никто ничего не заметил, никто не заподозрил неладное.

Может, все это – плод моей разыгравшейся фантазии? Все эти "знаки", ее поведение? Случайные совпадения? И одевается ярко просто так, и в лифте оказалась рядом по чистой случайности, и я плачу по утрам, и аватарку сменила, потому что пришло время?

Вчера видел Ирину подругу Свету. Столкнулись утром на кухне. Может, попытаться узнать у нее что-нибудь об Ире? Вы ведь вместе учились? На каком факультете? Лингвистика? В любом случае, полезно поддерживать контакт.

09.02.2014. Я даже не знаю, как подобрать слова, чтобы описать произошедшее сегодня. Голова гудит и вот-вот взорвется. У меня были мысли, что я умираю. Я потерял контроль над ситуацией, она развивалась сама по себе, я был лишь сторонним наблюдателем, мне показывали какой-то безумный спектакль.

Утро началось как обычно. Я даже не помню, когда пришла Ира и что сказала. Я был словно в тумане. Смотрел на нее, она отворачивалась. Но в целом, она была сегодня какая-то странная, словно весь день пыталась поймать мой взгляд и тихо плакала.

Днем все шло своим чередом. Сегодня проводилась беспроигрышная лотерея с призами. Каждый участник что-то получал. Мы с коллегами отправились на другой этаж. Каждый вытянул бумажку, где было указано, какой приз ему полагается. Регистрировать призы нужно было у Иры.

Я возглавил "делегацию" к Ире. Подойдя, я произнес: "Ира, к тебе вся делегация за призами. Где твой волшебный мешок?". Она засмеялась и сказала, что сейчас всех зарегистрирует, а призы будут вечером. Ира внесла наши имена в файл и указала, кому что положено. Меня она записала как "Ниоклай" (видимо, перепутала буквы, потому что испытывала ко мне особые чувства и жутко волновалась).

Днем, собираясь налить воды на малой кухне, я увидел, что Ира, приближаясь с другой стороны, одновременно со мной заходит.

Не знаю, как так вышло, что мы столкнулись. Может, она специально шла за мной? Неужели простое совпадение? Крайне странно.

Адреналин мгновенно подскочил. Я лихорадочно стал думать, что же делать. Отступать поздно и глупо. Я решил идти до конца и заговорить с ней.

Меня охватило нехорошее предчувствие, кровь прилила к голове, сердце бешено заколотилось, и я буквально задрожал, делая шаг на малую кухню. Разговора на щекотливую тему не избежать. Но, к счастью, он продлился не больше десяти секунд.

Ира тоже была взволнована, не меньше моего: она дрожала. Я пропустил ее вперед: "Проходи, пожалуйста", мы зашли, и я сразу же спросил, где она обычно обедает – здесь или в другом месте. Она что-то быстро и тихо ответила, я почти не разобрал. Переспрашивать было неловко, и я прямо спросил дрожащим голосом: "Тебя не напрягает вся эта ситуация?". Она так же быстро и тихо пробормотала: "Нет, нет…", не глядя на меня, уставившись в пол.

Мы стояли, как вкопанные, избегая зрительного контакта. Сердце готово было вырваться из груди, но я боялся сделать что-то, что могло ее испугать.

Что-то останавливало меня от того, чтобы сказать: "Можно я потрогаю твою руку?". Я рискнул еще раз и, собравшись с духом, произнес громко, почти чужим голосом: "Просто ты вчера так посмотрела на меня!". И тут осекся, потому что Ира стремительно выскочила из кухни, даже не дослушав меня, не взглянув в мою строну. Я прокричал ей вслед: "Сорри, сорри…", но она, мелко семеня ножками, почти убежала от меня.

Это был очень странный разговор и странный поступок. Я был в хорошем настроении (я всегда в хорошем настроении, когда Ира рядом, поэтому и могу наговорить лишнего), чего нельзя было сказать об Ире, которая была на грани слез.

Вдруг в ее состоянии любое слово может ранить или убить.

А уж если оно интерпретировано неверно, последствия могут быть непредсказуемы.

Сначала я решил, что ей кто-то написал или позвонил, или ей просто нужно было в туалет. Потом я испугался не на шутку, подумав, что она побежала жаловаться Даше.

Я онемел. Если Ира пожалуется Даше, меня уволят.

Мне казалось, все это происходит не со мной.

У меня затряслись руки. К горлу подступил холодок. Я был оглушен. В сердце вспыхнул острый, сладостный огонь. Голова раздулась и кипела.

Я вернулся на рабочее место и тупо уставился на Дашин аккаунт в мессенджере. Даша была на месте, сидела в опенспейсе недалеко от меня и никак не давала о себе знать. Я ждал расплаты, которая рано или поздно должна настигнуть меня.

Прошло пять минут. Десять. Все тихо. Никаких сообщений от Даши. Даже сама Ира прошла мимо меня несколько раз, будто невзначай заглядывая в глаза, проверяя, жив ли я. А я все сидел в оцепенении.

Затем мелькнула мысль, что Ира просто отразила мое поведение, когда я спросил, не обижает ли ее то, что я на нее смотрю. Я так жаждал услышать отрицательный ответ, что, получив его, не выдержал напора чувств и сбежал, не продолжив разговор.

На самом деле, я уверен, что Ира думает, будто я издеваюсь над ней. Она влюблена, а я бездействую и уже в третий раз задаю один и тот же вопрос: "Тебе ок? Тебе нормально, что я на тебя смотрю? Ситуация тебя не напрягает?" Звучит, как насмешка. Она злится и не хочет со мной разговаривать.

В течение дня Ира снова обошла всех и собрала бумажки с описаниями призов. Я сказал ей: "Хорошо, что я не выбросил! Как знал!", но не позволил ей взять мою бумажку со стола. Сам поднял ее и подал Ире, посмотрев на нее выразительным взглядом. У нее дрогнула рука, и наши пальцы соприкоснулись на мгновение. Меня пронзил электрический разряд. Я пытался скрыть свои чувства, но, наверное, все было написано у меня на лице.

Во второй половине дня, когда Ира получила призы и раздала их, она вновь возникла возле моего стола. На стол легла маленькая пачка китайского чая. "Чай!" – прошептала она своим дивным голосом, так же тихо и ласково, как я предлагал ей когда-то леденцы от кашля. В этом шепоте, в этой мимолетной сладости звучало что-то от идеально выполненного заказа в дорогом ресторане. Я невольно улыбнулся. Ира умела так артикулировать слова, что это приводило меня в трепет. Я поймал ее взгляд и ответил уже громче: "Спасибо, Ира!".

В течение дня ее волнение ощущалось почти физически. Иногда, проходя мимо, она украдкой смахивала слезы.

Ближе к вечеру, беседуя с коллегой напротив, я не мог отвести глаз от Иры. Однажды, не сдержавшись, выдохнул: "Уффф! Сейчас крыша поедет!". Казалось, она отвернулась.

Перед уходом Ира тихо попрощалась с Павлом и, пробежав мимо меня, не дав даже взглянуть в глаза, выпорхнула из кабинета. Я провожал ее взглядом. Уже у выхода она крикнула: "Всем пока!". Мой ответ утонул в общем хоре прощаний.

Я пишу это, словно бесстрастный летописец, наблюдающий историю со стороны, хотя сам же в ней и участвую. Неужели я действительно равнодушен? История эта становится мне все менее приятной. Разве не это я подразумевал в своем вопросе к Ире? Что же мне теперь делать? Напряжение нарастает. Ира, несмотря на кажущуюся скромность, покладистость и наивность, оказалась резкой и бескомпромиссной. Я начал побаиваться ее поведения…

Что? Сдаю назад? Да, в мыслях уже крутилось: в понедельник скажу, что всё кончено, что мы не можем быть вместе, что у меня семья… Стоп! Надо просто перестать смотреть на нее. Тогда она поймет, что всё закончено. Но зачем тогда я так долго провоцировал ее? Доигрался… Реже видеть — и ее образ сотрется из памяти.

Меня словно молнией пронзило: когда я спросил, не напрягает ли ее ситуация, и добавил: "Ты так на меня посмотрела вчера!", она, наверное, решила, что я намекаю на ее чувства ко мне. Вот почему она так смутилась и убежала из кухни. Теперь понятно, почему у нее был двойной повод жаловаться Даше.

12.02.2014. Сегодня Ира явилась причесанная, как в прошлый понедельник, в строгом деловом костюме. Великолепные серьги, укладка, вероятно, из салона. Бедная, наивная Ира! Она не понимает, что все это не имеет на меня никакого действия. Я не оказываю ей знаки внимания не потому, что она непривлекательно одета (хотя с распущенными волосами она еще более неотразима), а из-за массы сдерживающих факторов. Например, из-за незакрытого гештальта с Ириной возможностью пожаловаться Даше. Ира, скорее всего, вообще не помнит о своей жалобе 29 декабря, из-за которой я чуть инфаркт не получил. Она, наверное, думает, что просто "посоветовалась, как быть, потому что сама не могла справиться с ситуацией". Ох, Ира, Ира… Она сегодня так круто выглядела, что даже Павел (который в последний раз обратил внимание на ее наряд, когда у Иры был "праздник", и она оделась в вечернее платье, чтобы порадовать меня) спросил: "Ира, вы сделали короткую прическу?". На что она скромно ответила: "Нет, это та же самая прическа, просто волосы убраны назад". Почему не я спросил, а Павел? Потому что мне строго-настрого запрещено комментировать ее внешний вид.

Когда Ира вошла в опенспейс, я чуть не пропустил ее, увлеченный работой. Но она напомнила о себе, подойдя очень близко и остановившись рядом. Я впился в ее глаза взглядом, прожигающим насквозь. Она, не глядя на меня, повернулась и пропела: "Всем привеет!". У меня пересохло в горле, я почти прошептал "Привет", но так тихо, что она вряд ли услышала.

Ира сегодня ослепительно хороша, но меня словно окатили ледяной водой. Я почти не смотрел на нее, не оправившись после пятничного происшествия и нашего нервного десятисекундного разговора.

Вечером, через полчаса после пятичасового совещания, я засобирался домой. Иры на месте не было ни когда я уходил, ни когда вернулся с совещания. "Неужели ушла, не попрощавшись?" – подумал я. "Не может быть!". Зайдя на малую кухню, я увидел ее, разговаривающую с Нонной за углом. Струсив, я замешкался, не зная, как поступить: пройти мимо или вернуться и пойти в большую кухню. Все же я прошел мимо, бросив, глядя в глаза каждой: "Пока, Ира!", "Пока…" (забыл, как зовут Александру) и помахал рукой. С Нонной я вообще не общаюсь, даже не здороваюсь, но она ласково ответила: "Хорошего вечера!". Ира же промолчала, просто посмотрела на меня. Уходя, я обернулся у стеклянных дверей и увидел, как Александра и Ира продолжают беседовать у принтера в тех же позах.

Так закончился этот день. Завтра, если Ира придет с распущенными волосами и встанет рядом, я не удержусь и дотронусь до нее.

Нет, не смогу. Два сдерживающих фактора: Даша, которой могут пожаловаться в любой момент (я не доверяю Ире, она нервная и непредсказуемая), и моя семья, которая исключает любые дальнейшие действия.

13.02.2014. Сегодня у меня неожиданно появилась новая соседка по опенспейсу. После тренировки я зашел в офис и уселся за рабочий стол. Иры еще не было. Вдруг в наш проход заходит Даша и, кажется, кого-то ищет. Я поздоровался и спросил: "Ты кого-то ищешь?". "Нет, я тут временно расположусь". "На месте Алексея?". "Да, я буду перемещаться по офису".

"Вот те на…" – подумал я. "Теперь тут особо не "порезвишься". Надо предупредить Иру, чтобы была осторожнее. Она скоро появится. Хотя, наверное, уже знает". Ира действительно пришла вскоре, но, как оказалось, ничего не знала о том, что Даша на время отсутствия Алексея переехала на соседнее с ней место. Услышав мое холодное "Привет, Ира!", она зашмыгала носом и едва сдержала слезы. Она хотела прикосновения, но, когда Даша рядом, это невозможно. Я хотел было показать ей знаками, что не специально, но было поздно. К тому же усердствовать в знаках тоже не стоило, Даша могла заметить и опять заподозрить наши особые отношения.

Ну и дополнительное удобство для жалоб: Даша теперь под боком.

"О, Даша!" – заметила Ира. "Привет!" – ответила Даша. Надеюсь, она поняла причину моего поведения.

Еще одна мысль промелькнула: "Хорошо, что между нами ничего не было раньше. Иначе при Даше нельзя было бы даже прикоснуться друг к другу – это выглядело бы странно. Теперь и притворяться не нужно – ничего же и так не было! Я же ей написал в последнем сообщении, что после психолога у меня всё наладилось. С Ирой отношения ровные и деловые: "Привет-пока и больше ничего". Так и есть. Ну а то, что мы без ума друг от друга — это не считается! И вообще, Даша слишком много знает о наших отношениях, и ее соседство к комфорту не располагает".

Ира сегодня красива, как всегда. Я был уверен, что она придет с распущенными волосами, во флиске и джинсах, без очков и макияжа. Она была просто восхитительна! У нее теперь такой график: понедельник – офисная одежда, вторник – распущенные волосы, а что в среду и остальные дни – забыл! Но в любой день я могу смотреть на нее бесконечно, потому что она невероятно прекрасна!

Дальнейший ход дня был абсолютно стандартен и пуст, за исключением валентинок для коллег. Я взял "сердечки" для Иры, Анжелы и Снежаны, написал всем троим примерно одно и то же, типа "Какие вы классные, хорошего вам настроения!". Но потом подумал, что нужно поздравить и Дашу, тем более что она теперь "живет" совсем рядом. Я понятия не имел, что ей написать. Подумаю об этом завтра. Наверное, что-то вроде: "Привет, Даша! Хорошего тебе настроения! Продолжай радовать нас своими улыбками!".

Вечером я попрощался с Ирой (она пришла позже обычного и еще работала рядом с Дашей) она грустно поджала губы, кивнула и вздохнула. Попрощался и с Дашей, но она не услышала, увлеченная вебинаром.

Вот так тупо и бесцветно прошел этот день. Но есть и хорошая новость – скоро кулинарный корпоратив. Можно будет еще раз увидеть Иру в менее формальной обстановке, пообщаться поближе и, конечно, пофотографировать под соусом корпоративного фото. Только бы коллеги ничего не заподозрили.

Я еще подумал, что мне не хватит сил просто взять и отказать Ире, девушке, которая в меня влюблена. Сказать: "Пошла вон, я тебе не доверяю: ты можешь пожаловаться Даше, да и вообще у меня семья". Я просто не смогу так поступить.

14.02.2014. День святого Валентина, а бедная Ира… с кольцом в носу. У меня глаза стали как блюдца, когда я увидел ее сегодня. Зачем она? Шепчут, «согласно Аюрведе, кольцо в носу – символ здоровья, плодовитости». Неужели ты об этом думала, Ира, прокалывая нос?

Днем, закупая продукты для общего обеда, мы вернулись и столкнулись с Ирой на просторной кухне. Я подсел к ней за высокий столик с барными стульями, заняв место не напротив (боюсь сжечь ненароком взглядом, да и моя заинтересованность станет очевидной для всех), а сбоку. Точно так же, как 26.12.2013, когда Ира и Кирилл принесли фрукты. Началась трапеза, и девушка из другой команды заняла место справа от меня. Я не удержался: «Будет трудно сосредоточиться на еде». Может, девушка и приняла на свой счет, но что подумала Ира? Завязался разговор о пирсинге, тату, собеседовании с Иваном… Слева от Иры сидел новенький, тоже с сережкой в ухе. Наверное, нашли друг друга… (facepalm). Максим. Не он ли надоумил ее на этот пирсинг?

Я сверлил Иру взглядом, рассматривая ее то так, то эдак. Мои косые взгляды стали настолько привычными, что люди перестали обращать внимание на мои слова. Спустя минут пятнадцать такого «опосредованного» общения меня пронзила мысль: я представил, как обнимаю ее, целую в шею… и почувствовал, как во мне нарастает возбуждение, такое сильное, что я больше не мог усидеть на месте. Нервно перебирая вещи, что-то невнятно бормоча, я вылетел из кухни.

Тоска накрыла меня с головой, и я снова, как мальчишка, зарыдал. Слезы ручьем текли по щекам, я безуспешно пытался вытереть их платком.

Вечером, накануне совещания, обнаружилась проблема с бронированием, но я был словно в прострации и даже не почувствовал облегчения. Молча подошел к Ире и встал рядом. Она тоже казалась погруженной в свои мысли. Вздрогнула, заметив краем глаза меня. Повернулась с вопросом во взгляде.

Усталость сковала меня настолько, что я не мог придумать ни слова, ни безопасного прикосновения. Выдавил лишь: «У нас проблема с совещанием». «Какая именно?» – спросила Ира. Я объяснил, что на электронном табло возле переговорки наше совещание не отображается.

Она тут же кинулась проверять бронирование в компьютере. Я отошел. Смертельно устал от этого дня. Получил от Иры новое приглашение в другую переговорку и сообщение, что по средам совещания будут проходить там. Ответил лаконичным "Ок" и поплелся на совещание.

Вечером не помню, кто ушел первым. Наверное, Ира. Я стоял, смотрел на нее и работал. Она, не взглянув на меня, бросила: «Всем пока!». Вот и все.

15.02.2014. Сегодня Ира пришла с распущенными волосами, в зеленой кофточке, в потрясающих темно-серых джинсах, как у меня, и в очках. Маленькое колечко в носу, которое я сначала не заметил, испугавшись, что она его сняла, оказалось на месте. Зато серьги перекочевали из носа в мочки ушей. Она была неотразима!

И еще одно чудо! Мы были вместе на фотографировании!

Когда Ира пошла по рядам приглашать всех на фото (изначально это преподносилось как символическое рукопожатие, которого в итоге не было), я вскочил, уже в состоянии крайнего возбуждения. Подбегал к ней, пока она обходила ряды, и бессвязно выкрикивал: «А почему меня не пригласила? А рукопожатия с кем? С тобой?» и т.д.

А Ира методично, медленно обходила ряды, приглашая каждого персонально по имени. Она помнила имена всех сотрудников! Наконец, пригласила и меня, назвав «Николаем»: «Николай, пойдем на фотографирование!». Спасибо, Ира! Наконец-то! Это прозвучало как музыка! Ты впервые назвала меня по имени! Не Коля, конечно, но всё же моё имя из твоих уст – это гениально!

Когда все были приглашены, мы пошли вместе с Ирой. Именно так. Вместе с Ирой. Я шел впереди, останавливаясь и оглядываясь на нее. Она уверенно шла прямо ко мне. Сначала не мог поверить. Но она смотрела на меня не отрываясь, серьезно и внимательно, и шла за мной, как телок за дудочкой пастуха. Я оборачивался, Ира смотрела. За нами потянулись остальные. Наконец, мы с Ирой пошли бок о бок и встали рядом для фотографии. Ира рядом! Ира, прошу, пусть так будет всегда! И я буду счастлив!

Ира сама встала слева от меня, и я, конечно, не возражал. Сначала сказали, что высокие должны встать в задние ряды, но мы с Ирой не двинулись (хотя я бы не отказался пропустить ее вперед, чтобы стоять сзади, положив подбородок на ее роскошные волосы). Мы так и стояли рядом, пока нас снимали, и Ира стояла слева. Мне показалось, она сочувственно смотрела на меня, пытаясь угадать мои мысли и чувства. Молчала, просто настраивалась на меня и мое настроение. Я не сводил с нее глаз, и мне было хорошо, как редко бывает.

Снимали видео, где мы скандируем корпоративный лозунг и показываем большой палец вверх. Дальше – как в тумане. Кажется, я прижимался к Ире так тесно, как позволяла пристойность. Не дотрагивался, держал дистанцию, но чувствовал ее дыхание, и ее голосок, скандировавший речевку, проникал в самое сердце. Потом посмотрю видео, чтобы вспомнить, что именно я делал. Мне было так хорошо, что я ничего не помню. Я был счастлив. Сердце бешено колотилось! Ира выбрала меня, а не кого-то еще, не Максима! Меня! Я с Ирой вместе! Господи! Хотел шепнуть ей на ухо: "Посмотри, у нас одинаковые джинсы!", но не посмел. Вдруг пожалуется Даше? А Даша не разрешает говорить с Ирой об одежде. К тому же, у нас с ней нет никакого контакта. Мы не общаемся, нет общих тем. Нам друг с другом скучно. Да и нарушать молчаливый статус-кво не хотелось.

После мероприятия, перевозбужденный, я стал рассказывать Павлу, как здорово мы сфотографировались. "У нас с Ирой одинаковые джинсы! Мы точно хорошо получились!" – возбужденно восклицал я. Потом осекся: "Что я несу? Я в своем уме вообще?". После этих слов, которые Ира наверняка слышала, она вышла из офиса. Нервный фонарик вспыхнул в груди: "Не пошла ли жаловаться Даше?". Я плюхнулся на свое место и нервно уставился в мессенджер Даши. Но там тишина. Даша в онлайне, ничего не пишет. Значит, все в порядке.

А я все сидел, не в силах пошевелиться. Знал, что скоро совещание, но подняться не мог: сердце грел приятный холодок от общения с Ирой, и я, перевозбужденный, переваривал произошедшее медленно, словно удав, проглотивший огромного кролика. Наконец, взял себя в руки, встал и пошел готовиться к совещанию.

Вечером, после совещания, Ира осталась работать, а я засобирался домой. "Ира, пока!" – сказал я, как обычно. Ира ответила: "Пока!". Так закончился этот день.

16.02.2014. Сегодня ничего интересного. Утром ждал Иру, но ее все не было. Нервно проверял ее статус: вроде бы не в отпуске и не болеет. Но вот она появилась! Я не упустил этого момента, Ира заметила и вовремя отвернулась.

Ира была в строгом черном деловом костюме, в красивых очках в светлой оправе, с гладко причесанными волосами, собранными в пучок, который украшала огромная, почти бриллиантовая заколка, переливающаяся всеми оттенками синего, зеленого и голубого, и с ярко-красными губами. (Не буду говорить о том, как все это сочеталось с пирсингом в носу, впрочем, возможно, Ира его сняла, я не заметил, ошеломленный ее видом).

Она выглядела как иллюстрация к книге (ведь Ира – Сорокина).

Сегодня Ира была тиха, незаметна, не плакала и не смотрела на меня. Однажды тихонько прошла у меня за спиной к соседнему месту справа, так тихо, что я даже не уловил ее появления (она же не предупреждает меня, когда проходит мимо, куда и когда выходит), а то бы я привстал и посмотрел на нее, и положила что-то на стол Анжеле (наверное, валентинку, которую я вчера написал). О реакции Иры на мою валентинку мне ничего не известно.

В другой раз я шел на малую кухню за водой и чуть не столкнулся с Ирой, стоявшей в паре метров от меня, уткнувшись в телефон. Она стояла как вкопанная (думаю, заметила меня первой, испугалась, решила не рисковать встречей и «спряталась» в телефон). Я не стал ее смущать и тихо прошел на кухню, а Ира отправилась в туалет, когда "опасность" миновала. Когда я вышел из кухни, в коридоре уже никого не было.

Вечером стали прощаться. Ира, не взглянув на меня, прошла мимо и сказала на выходе: "Всем пока!". Я громко ответил: "Ира, пока!". Она подошла к Валентину (может, он тоже написал ей валентинку? – ирония), и они вместе куда-то ушли.

В метро меня окатила ледяная волна отчаяния. Сколько это еще продлится? Когда этот кошмар закончится? В памяти всплыла вчерашняя встреча, случайный кадр во время фотосессии, и предстоящий корпоратив во вторник, где я непременно должен поговорить с Ирой. Она словно магнит, притягивает меня, зовет в омут, и я бессилен сопротивляться! Это безумие, абсурд. У меня же семья, жена, дети…