Пишу валентинку

19.02.2014. Утро началось, как обычно, с офисной качалки. Потом – работа. Иры еще не было. Но сегодня она пришла рано, около десяти. Пошел за кофе и издалека увидел Иру – казалось, она вот-вот расплачется. Она снимала свою роскошную коричневую дубленку возле шкафчика и тихо разговаривала с новеньким, Максимом, этим высоким парнем с серьгой в ухе. Я услышал обрывок их разговора, когда проходил мимо: «Почему ты такая грустная сегодня? Что случилось?» Она ответила что-то невнятное, вроде «Все в порядке…». (Бесполезно спрашивать, подумал я. Ира никогда не признается, что причина ее слез – я). В этот момент я поздоровался с Максимом за руку и кивнул Ире: «Привет, Ира!». О, чудо! Она ответила мне весело: «Привет!» - с той самой, неповторимой, певучей интонацией. Боже, сколько бы я отдал за этот «привет»! Наконец-то! Я услышал его! Спасибо, Ира!

Она сняла дубленку, и передо мной предстала строгая бизнес-леди в черном брючном костюме. Волосы аккуратно зачесаны назад.

Я заметил, что Ира последнее время избегает физических контактов – никаких прикосновений локтями, никаких случайных касаний. Что это – взросление? Или ты избегаешь меня, Ира? Ждешь, когда я осмелюсь прикоснуться к тебе, давая мне шанс? Эти мимолетные касания – они так интимны, они врезаются в память, оставляя неизгладимый след на сердце.

Потом встретил коллегу из филиала. Он приехал на неделю и искал, где бы разместиться. Я предложил ему место рядом с Ирой, где раньше сидел Алексей, но там, кажется, еще Даша. Я спросил у Иры: «Даша еще здесь?». Она ответила: «Да, Даша все еще тут». Коллега ушел искать место в другом open space.

Затем появилась Анжела и нашла валентинку, которую вчера доставила Ира. Анжела тут же спросила: «Это ты мне написала валентинку?» Я сидел рядом и все слышал. Ира ответила уклончиво: «Валентинки анонимные, я не знаю». Звучало странно, и Анжела тут же прекратила расспросы. Мы с Ирой – партизаны: она не призналась, что не писала валентинку, а я молчал, словно воды в рот набрал. Если бы я признался Анжеле, Ира бы обиделась. Тогда мне пришлось бы признаться, что я написал валентинки не только Анжеле, но и Ире. И Даше. И Снежане. Тогда обесценится любой знак внимания. Вдруг и Даша обидится? Даши, правда, рядом нет, но кто знает – Ира с Анжелой могли бы рассказать Даше о моих валентинках. Не мог же я при Анжеле сказать, что написал валентинки Ире, Даше и Снежане!

Днем пошли обедать в столовую. Иры, конечно же, с нами не было. И в большой кухне ее тоже не было. Ели с Павлом, Александром, Максимом (тем самым высоким парнем с серьгой, который утром пытался развеселить Иру и даже куда-то с ней ходил), и еще с кем-то. Разговаривали о школьных учителях и подходах к обучению.

Перед совещанием выяснилось, что онлайн-заход не работает – значит, мне снова придется общаться с Ирой. Не то чтобы я этому обрадовался. Это не общение, а жалкая его пародия.

После совещания я рассосал леденец от кашля, чтобы дыхание было свежим, и направился к Ире, предварительно убедившись, что Даши рядом нет. Подошел и спросил, не занята ли она, затем изложил суть проблемы. Ира сказала: «Видимо, бронирование закончилось…». Неужели она бронирует переговорку на короткое время, чтобы у меня был повод подойти к ней? Бред какой-то… Нет, наверное, у бронирования есть свои ограничения.

Я опустился на одно колено рядом с ней и стал рассматривать. В носу у Иры было крошечное колечко, которое ей шло. Надо будет как-нибудь спросить, снимает ли она его. А руки… Руки казались смуглыми (1 декабря, когда я впервые увидел их вблизи, они показались мне совершенно белыми). На них то там, то сям темнели маленькие родинки. Сами ручки были маленькими и изящными. Ира смешно водила ими, двигая мышку. Мы никуда не спешили. Я заметил, что у Иры открыто множество документов на ноутбуке, и спросил, как она справляется со всем этим. Она что-то тихо промурлыкала. Я ничего не разобрал. Потом я увидел в одном из командных списков себя с комментарием «неформ. тимлид». Я сказал Ире: «О, оказывается, я значусь как неформальный тимлид!». Наконец, Ира забронировала совещание. Нужно было уходить. Я сказал: «Спасибо!» и вернулся на свое место. И тут как раз подошла Даша. Я вовремя закончил.

Когда я уходил домой и прощался с коллегами, Ира и Даша еще были в офисе. Я попрощался с Антоном и повернулся к Ире. «Ира, пока!» – сказал я. Ира ничего не ответила, только кивнула, или ответила очень тихо, но вот Даша ответила мне за Иру: «Пока!». Я улыбнулся и сказал: «Пока, Даша!». Хотелось добавить: «Даша, подожди, придет и твоя очередь! Сейчас я прощаюсь с Ирой!», но я не решился. Значит, Даша опять не хочет, чтобы я общался с Ирой? Даша, не бойся, я ничего с твоей Ирой не сделаю! Или она просто перехватывает мое внимание, ревнуя меня к Ире? Ох, Даша, Даша…

Я ехал в метро и улыбался. Даша ревнует? Это смешно.

20.02.2014. Сегодня был очень грустный день. Я не помню, во что была одета Ира. Кажется, в майку и зеленую кофту.

Я помню, что оформлял апрельский отпуск. Несколько раз подходил к Ире, отдавал ей заявление, общался. Просил даже показать, как заполнять анкету на отпуск, и Ира попросила прислать скриншот экрана. Потом заполнил, но даты оказались не те. Я написал Ире, и она посоветовала подать новое заявление.

Вечером Ира стремительно вскочила со своего места и ушла, бросив: «Всем пока!» – и ни на кого не взглянув. Я только успел заметить, как она резко встала и начала собирать вещи. Это произошло так быстро, что я не успел опомниться и попрощаться с ней по-человечески. Я стоял и смотрел ей вслед. Она ушла вдаль по коридору. Не в раздевалку. Возможно, пошла общаться с коллегами в большой кухне. Я туда не пойду. Только растравлю душу…

Потом и сам общался с коллегами, исподтишка поглядывая на выход, куда ушла Ира… Тоскливо и стыдно…

Выйдя на улицу, я просто разревелся. Беспрерывно рыдал, идя по улице, в метро, всю дорогу домой. У меня закончились носовые платки, нечем стало вытирать слезы и нос. Когда-нибудь наступит момент, когда или я уволюсь, или Ира уйдет, и мы больше никогда не увидимся… Тогда я скажу ей: «Прощай навсегда» – и пошлю ей этот дневник, если она, конечно, захочет его прочитать.

PS. Ира снилась мне этой ночью. Как будто у кого-то на квартире был какой-то квартирник, и Ира стояла у балконной двери и что-то распоряжалась. Я не сразу понял, что это она, но это была она.

21.02.2014. Ужасный день. Я ждал Иру с самого утра. Жадно высматривал ее. Наконец она появилась. Во флиске, в очках. Ира посмотрела на меня и ответила на мое «привет» кивком головы. Я, словно маньяк, весь день следил за ней. В какой-то момент к ней подошел новенький Максим (тот высокий, с серьгой в ухе). Он что-то сказал Ире, она засмеялась, затем куда-то ушла, а он остался у ее места. Потом она вернулась, и они вместе куда-то пошли и долго не возвращались. Мельком я увидел их в коридоре разговаривающими. Максим что-то говорил Ире, и Ира смеялась. А я сидел на своем месте и ждал Иру. У меня потекли слезы. Коллеги стали замечать это. Мы наконец пошли на обед, но ни Ира, ни Максим не вернулись. Мы пошли в магазин за продуктами, и тут я увидел… Кого бы вы думали? Нет, не Иру с Максимом, а одного Максима, без Иры. Он покупал еду. Куда делась Ира – неизвестно. Оживленно поговорили с ним и вместе пошли обедать. Максим оказался очень приятным и толковым парнем. Я начал прощупывать тему Иры. Сказал, что как-то узнал, что она записала меня в системе как неформального тимлида. Максим никак не отреагировал на это. После обеда мы пошли работать, и тут вернулась Ира, целая и невредимая.

Остаток дня я провел в полубреду, работая еле-еле. Когда Ира выходила, у меня начинало бешено колотиться сердце, а когда она возвращалась, я успокаивался. Так и «пас» ее весь день.

После совещания оказалось, что хотят перенести завтрашнее совещание на час раньше из-за сокращенного рабочего дня. Я вышел с совещания и не нашел Иру на месте. Стал писать ей сообщение с просьбой перепланировать совещание, но это не срочно, и, если она уже ушла, можно сделать это и завтра. И в середине фразы поставил «спасибо». Когда я написал и отправил это сообщение, у меня потекли слезы из-за того, что я упустил возможность побыть с Ирой сегодня (ведь я к ней ни разу за весь день не подходил), а пишу вот так тупо ей сообщение в мессенджере. Ира тут же прочитала мое сообщение, написала, что сейчас все сделает, и быстро появилась. Я к тому времени уже рыдал и никуда не мог смотреть, даже влево, на Иру, когда она проходила мимо. Она наверняка увидела мои слезы. Я увидел, что она уже на своем месте, немного позже.

Ира забронировала совещание и отписалась мне об этом. Я не мог ей ничего ответить, даже смайлик «спасибо» – у меня не было сил.

Потом я слышал, как Ира после того, как увидела мои слезы, смеялась и говорила что-то веселым голосом, отвечая кому-то.

"Что тебя так развеселило, Ира? Мои слёзы? Моя к тебе небезразличность? Если так, то ликуй!" - слова застряли комком в горле. Максим, собственной персоной, зашёл попрощаться с нами, с Ирой и со мной. Я не смог поднять глаз, чтобы взглянуть на него. Веки отяжелели от непролитых слёз, взгляд прилип к монитору. Лишь молча, не поднимая глаз, я пожал ему руку. Вскоре и я стал собираться домой, прощаясь с коллегами. Ира задержалась, работала дольше обычного. Повернувшись к ней, я выдавил из себя: "Ира, пока!" – и представлял, какое жалкое выражение было на моём лице. Она уже смотрела на меня. Ира молча, с грустью в глазах, едва заметно кивнула. Так бесславно завершился этот день. В душном вагоне метро я ехал, словно в вакууме. Ни чувств, ни мыслей – лишь гулкая пустота в голове. Ира, да выходи же ты поскорее замуж! За Максима, за кого угодно! Пусть это положит конец моей агонии!

22.02.2014. Сегодня Ира появилась в офисе, когда я, застряв в проходе с Кириллом, что-то оживленно ему рассказывал. Это случайное обстоятельство подарило мне редкую возможность – не украдкой ловить ее силуэт, а развернуться навстречу и непринужденно бросить: «Привет, Ира!». В предчувствии ее обычного времени прихода, я уже начинаю невольно сканировать пространство периферийным зрением, словно радар. А когда я оказываюсь в проходе, зная, что вот-вот появится она, я нарочито не тороплюсь, продлевая беседу с Кириллом до последнего мгновения, даря ей мимолетную радость встречи. Утром, когда я шел за кофе, судьба словно испытывала меня: я едва не столкнулся с Ирой, выходящей из туалета тем же путем, что и я. Она шла чуть впереди, манящей недосягаемой целью. Я мог бы нагнать ее, найти повод для ничего не значащей фразы, но не решился… и мы прошли этот короткий путь параллельными курсами, не пересекаясь. Я лишь тоскливо смотрел ей вслед, ощущая горечь упущенной возможности. Днем необходимость забронировать совещание заставила меня подойти к ней. Собрав волю в кулак, превозмогая недавнюю бурю эмоций, я, стараясь казаться невозмутимым, произнес: «Ира, не могла бы ты забронировать совещание на понедельник на 11:30? Спасибо большое!». Ее «Угу!» прозвучало как музыка, сладко и с игривой интонацией. Я ловил каждый взгляд, тонущий в глубине ее глаз. Мои глаза, покрасневшие от недавних слез, я старался выдать за признаки простуды, надеясь обмануть бдительное око окружающих. Но, возможно, они давно уже все поняли? Возможно, моя тайна для всех – давно уже не секрет?

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить, как я украдкой утираю слезы и не отрываясь гляжу на Иру, – я безнадежно влюблен. Один мой коллега, кажется, давно это раскусил и хранит молчание, словно обет дал. А что ему остается? Разве что во все колокола звонить? Даша тоже в курсе, и, вероятно, Света, лучшая Иркина подруга – наверняка Ира ей все выложила еще на заре этой моей личной драмы. Но все они как воды в рот набрали. А вот Максим сегодня демонстративно проигнорировал мое приветствие и прощание. Неужели и он заметил мои голодные взгляды, устремленные к Ире? И с ней, кажется, тоже не попрощался. Да и вместе днем их не видно. Неужели она его отшила? Или все-таки улизнули куда-то после работы? Не знаю.

Днем, в честь 23 февраля, привезли пиццу. Обещали к трем, но когда я, в предвкушении, заглянул на кухню в 15:20, там уже стояли Нонна, Ира и Света. Не решился прервать их девичьи посиделки вопросом о пицце – это было бы слишком навязчиво, даже дерзко. Нарезал пару кругов по просторной кухне и ретировался. Собравшись с духом, написал Ире в мессенджере: «Ира, пиццу еще не привезли? Или уже все съели? ;)». Она ответила мгновенно: «Нет». Было видно, что она онлайн с телефона и все еще торчит на кухне в компании подруг, ожидая заветную пиццу. И тут, о чудо, Ира сообщает в общий чат: «Пицца приехала!». К тому времени я уже ушел в работу и немного задержался, появившись на кухне минут через пять после Ириного сообщения. Там творилось настоящее столпотворение – яблоку негде было упасть. Пицца почти закончилась, но мне удалось выхватить кусочек. Ира сидела за столиком в компании Максима, Светы и какого-то незнакомого парня.
Ира села спиной к окну, лицом к остальным, но так, чтобы я мог видеть каждое ее движение. Не сомневаюсь, этот ход был адресован мне. Да и она не упускала случая бросить взгляд в мою сторону. Пицца таяла на глазах, как и гора мандаринов. Внезапно Света обнаружила, что ее личный запас иссяк, и направилась к общему блюду, возвышавшемуся на столе неподалеку от меня. Но стоило ей протянуть руку, как ловкий мальчишка выхватил последний мандарин. Света, ни с чем, вернулась на свое место. Я подошел ближе к их столику и, стараясь казаться участливым, произнес, глядя на Иру: "Прямо из-под носа увели!". В ответ я встретил ее взгляд – прямой, обжигающий. Она была взволнована, щеки ее пылали. В ее глазах, даже сквозь стекла очков, я увидел слезы. Она дрожала. Как это оставалось незамеченным для коллег? О чем они говорили? Света, возможно, догадывалась, Максим, скорее всего, тоже, а остальным это и не нужно. Мои частые взгляды на Иру, казалось, теряли свою силу, но когда она смотрела на меня – а это случалось редко, почти никогда – меня пронзала стрела, словно автоматная очередь. Как можно выдержать такой взгляд? Как она сама это выдерживает? Спустя какое-то время, заметив, что я отвлекся на разговор с коллегой, Ира, решив, что может безопасно пройти мимо, не опасаясь быть сожженной моим взглядом (хотя, может, ей это и доставляет удовольствие – странная мысль, учитывая этот невыносимый прессинг, хотя она говорила, что ей просто комфортно, не более), поднялась и прошла так близко, что едва не коснулась меня. Я пропустил этот момент, но ощутил чье-то присутствие рядом. Повернувшись, я увидел лишь ее удаляющуюся спину. Она проскользнула мимо меня почти бесшумно, направляясь, наверное, помыть руки или выбросить мусор. Вечером, после совещания, мои глаза снова были полны слез. Весь день я почти не мог работать, мысли об Ире не давали покоя. Я отвлекался, утопал в мечтах, но заставлял себя возвращаться к работе. Это было мучительно. Когда же это закончится? Во вторник корпоратив. Я боюсь его, и в то же время жажду. Что там будет? Двадцать человек, включая Иру, Дашу, Нонну… и многих других из нашей команды. Возможно, и Максим будет. Надеюсь, я смогу держать себя в руках. Обещали корпоративные фотографии. И я не прочь украдкой поснимать Иру. Главное – не вызвать подозрений. ;) Вечером Ира, собравшись домой, попрощалась со всеми обезличенно. Просто молча ушла, а уже почти у выхода бросила: "Всем пока!" и поспешно скрылась из офиса. Я лишь пробормотал что-то невнятное. Спустившись в метро и выйдя на платформу, я вдруг осознал, что стою именно там, где несколько минут назад стояла Ира. Инстинктивно я пошел влево, а не вправо, куда мне было нужно. Вот здесь она ждала поезд… всего пять минут назад. Потом я сел в тот же вагон, который только что вез ее, и он покатил по тем же рельсам… но я вышел раньше, а она поехала дальше. Ничего, во вторник попробуем проехать вместе.

23.02.2014. Вновь и вновь вглядываюсь в единственную фотографию Иры на телефоне, где ее лицо – крупным планом. Снимок сделан в тот день, когда мы впервые гоняли на картах. Тогда она была еще трогательно пухленькой, без единого украшения – никаких сережек, никакого бунтарского пирсинга в носу. Да и косметикой она словно пренебрегала. Я даже думал, это ее принципиальная позиция. Как же она мне нравилась на этом снимке! А сейчас? Во что я превратил ее? Теперь в ушах, в носу – металл, лицо расцвечено вызывающим макияжем, губы – алым пламенем, все – лишь бы угодить мне… Зачем она себя истязает? Бунт? Отчаяние? И эта болезненная худоба… На работе она почти ничего не ест… Бедная моя девочка… До чего же я ее довел! Ведь раньше она обожала сладкое, а теперь даже не притронется. Пиццу пропускает, как будто в последний раз видит. Может, она стала таять, глядя на меня, на то, как я худею? Но ведь я начал худеть именно потому, что она раньше была такой стройной. Я хотел быть похожим на нее.

26.02.2014. Сегодня офис осиротел без Иры. С самого утра её отсутствие ощущалось как зияющая пустота. Интуиция шептала неладное, и проверка статуса в мессенджере подтвердила худшие опасения: «26.02 Sick leave». Ах, Ира, Ира… ну почему её так часто настигает хворь? Весь день я стоически сдерживал себя, ни единой строчки в её адрес. Где же моя сила воли? Ни «как ты там», ни «скорейшего выздоровления», лишь непроницаемое молчание. Но кратковременные появления онлайн с мобильного намекали на удалённую работу, рождая надежду, что всё не так уж плохо. Да и в выходные, в субботу и воскресенье, она видела мои сообщения в Telegram, те самые, что я писал в отчаянной попытке протестировать свою библиотеку. А если Иры не будет и завтра, хватит ли у меня смелости поинтересоваться, посетит ли она корпоратив? Зажмурюсь и напишу… наверное. Ведь какой смысл идти на этот праздник, если там не будет её сияющей улыбки? А может, я всё это выдумал? Ира, чувства… быть может, ничего и не было? Ведь я же не проливал слёзы сегодня, в её отсутствие! И почти не думал о ней! Sick leave так sick leave. Надеюсь, это всего лишь простуда, не более. Что в ней такого особенного в конце концов? Обыкновенная девушка… Или всё это лишь игра моего воображения? А если бы она вдруг уволилась, что тогда? Да ничего страшного. Переживу и это. Это всего лишь блажь! Блажь! Блажь! Посмотрим, что я буду говорить завтра, если она, вопреки всему, выздоровеет и вернётся! Накинусь на неё, как голодный волк на сочный кусок мяса! Посмотрим…

27.02.2014. Ира все еще томилась в плену болезни, и, казалось, эта неделя навеки похоронит ее в постели. Корпоратив осиротел без ее присутствия.

Метро, как стальная змея, уносило нас навстречу празднику. В воображении тут же возникла картина: вот Ира и Света, чуть задержавшись, вливаются в нашу гурьбу в 18:15. А я? Разорваться на части? Предать команду? Нет, в метро нам с Ирой не суждено было встретиться. Сценарий, до боли знакомый со времен картинга, упрямо повторялся.

Но на самом корпоративе мы бы наверняка наверстали упущенное. Вместе колдовали бы над угощениями, обмениваясь искрами взглядов и полусловами. А под занавес, в «крокодиле», дали бы волю смеху и, словно строители, возводили мосты общения между нашими мирами.

Без Иры было зябко, но я старался держать лицо.

Наш кулинарный отряд штурмовал том-ям, в двух его ипостасях: огненной и нежной. Вторые блюда маячили на горизонте, а сладкий плен бананов в кокосовой стружке обещал райское наслаждение.

Когда кулинарный спектакль достиг апогея, мы приступили к трапезе. Фотографии полетели в конторский чат и телеграм-канал, словно стаи перелетных птиц. И вот, когда очередной кадр, сотворенный Максимом, вспыхнул на экране моего телефона (я, утомленный обществом, уже с головой погрузился в его бездонный колодец), случилось чудо. Все, абсолютно все фотографии, расцвели от лайков Иры.

Даша фиксировала моменты на видео, Света ей вторила. И вот, в одном из роликов, я мелькнул в компании Анжелы и Ивана, увлеченный священнодействием приготовления бананов.

А Ира, словно фея, коснулась всего этого своим одобрением. Кому – «огонь», кому – большой палец вверх.

Даша стояла рядом. Переполненный радостью от виртуального прикосновения Иры, я не удержался и выпалил во весь голос: «Смотрите, Ира всем лайки поставила!». Кажется, Даша отвернулась. Но мне было все равно. Пусть отворачивается. Ей, наверное, не понять моей любви к Ире.

И тут меня осенило: надо срочно поймать в объектив что-нибудь эдакое, чтобы и меня Ира одарила своим лайком. Начались мучительные поиски идеального кадра. Первые попытки оказались жалкими: Нонна и Анжела то зевали, то хмурились. Но тут Нонна заметила нацеленный на нее объектив и расцвела в лучезарной улыбке. Анжела подхватила эстафету и застыла в изящной позе. Нонна скопировала жест Иры, сложив пальцы в «козу», как на памятном фото с картинга. Анжела же скромно сплела руки перед собой.

Щелчок! Кадр получился просто восхитительным. Обе девушки сияли красотой, источая очарование. «Вот оно!» – подумал я и тут же выложил снимок в телеграм, затаив дыхание в ожидании лайка. Но время шло. Две минуты, три, пять… Тишина. Я не знал, видела ли Ира мое творение, была ли она в сети, но лайка все не было.

Из груди вырвался стон отчаяния: «Ира мою фотку не лайкает! Всех одарила, а меня обошла!». Мне показалось, или Нонна хитро улыбнулась? И вдруг… лайк! «Ой, кто-то залайкал!». «А, это ты?…» – разочарованно протянул я, увидев Ноннин значок. «Простите, Нонна и Анжела», – подумал я с горечью. – «Я вас не люблю. Вы мне не нравитесь. Я Иру люблю!».

Потом снимок оценил еще кто-то. Но не она. Ира упорно игнорировала мое фото, словно его и не существовало. Все, что до, все, что после – лайкнула. А мое – в упор не видела.

И тут меня осенило: ревность! Фото получилось слишком удачным, две сияющие девушки, а автор – я. Надо было поспорить с ними: «спорим на конфетку, Ира эту фотку не лайкнет?», но я не догадался.

Вскоре я засобирался домой, пропустив игру в «крокодила». И лишь там, в тишине родных стен, я увидел активность Иры в чате. Пара сообщений, словно весточки от тоскующей души. Ей понравились видео с «крокодила», она сожалела, что пропустила это веселье.

А ведь останься я, попал бы в кадр, и Ира бы увидела меня. Ну и ладно!

«Эх, грустно, но главное, тимбилдинг состоялся, спасибо Светлане!» – написала Ира напоследок.

Как же жаль, что ее не было! Я тосковал! Запечатлел бы ее на телефон, а потом упивался бы этими снимками. А как минимум – поговорили бы…

28.02.2014. Иры все еще нет. Я мог бы и не вспоминать о ней сегодня (работа закрутила, я почти о ней не думал), но под вечер что-то дрогнуло внутри. Жива ли она, как себя чувствует? Я не мог не подать знак. Написал: «Привет, Ира. Надеюсь, все в порядке». И, как бы между прочим, спросил, вечернее совещание в Мультимедийной Комнате или нет (глупый вопрос, ведь по средам оно всегда там, я прекрасно это знал, но сделал вид, что забыл). Дескать, о личном писать неприлично, а так вроде бы и по делу, и о душе – краешком. Ира мгновенно отозвалась скупым «да». С маленькой буквы, как она писала в последнее время, как и сама себя подписала в телеграме – «ира». Почему с маленькой буквы, Ира? Но я не стал спрашивать. Поблагодарил большим пальцем вверх и пошел на совещание.

Ну что, Ира? Забыл я тебя или нет? Об этом узнаем в понедельник.

Я больше не думаю о тебе. Все. Я не вижу тебя и не думаю. Хватит.

29.02.2014. Сегодняшний день озарился нежданной радостью! Ира явилась на работе! Я отказывался верить своим глазам. И, словно назло, именно сегодня я не сторожил ее утреннее появление, зная, что раньше понедельника ее не ждать. А она взяла и пришла! Весь день был соткан из улыбок и легкого, ничем не омраченного, счастья.

Утром телефон ожил коротким проблеском ее онлайна, а затем затих, погас. Решив, что надежда умерла, и Ира все еще не оправилась от болезни, я уже смирился было, как вдруг – она!

Увидев ее, я не сдержал радостного возгласа: «О! Ира! Привет!». Она пронеслась мимо, но возле меня притормозила, обронила свое «привет» и поспешила к своему рабочему месту. Коллега был рядом, да и я сам немного опешил, так что продолжить разговор я не решился.

На ней был зеленый свитер и медицинская маска, скрывавшая половину лица, но, к счастью, без очков. Легкий кашель выдавал ее нездоровье. «Неужели для меня пришла недолеченной? Чтобы я не скучал?» – промелькнула наивная мысль, которая, конечно, осталась невысказанной.

Днем маска пала, и Ира предстала во всем своем великолепии: зеленый свитер идеально гармонировал с рассыпавшимися по плечам пышными волосами. Она была очаровательна в своей милой, чуть наивной непосредственности!

Вскоре появился Максим и, как обычно, принялся виться вокруг Иры. Она отвечала ему сдержанно, но и не отталкивала грубо. Он выпытывал о ее здоровье, она отбивалась односложными ответами, и, в конце концов, он отступил со своим привычным «Ну ладно!».

Ира, как обычно, избегала моего взгляда. У меня не было к ней никаких дел, поэтому я и не пытался сблизиться.

Я же, напротив, не отрывал от нее взгляда, любуясь ее красотой. И маленький пирсинг в носу был на месте, как маленькая, но важная деталь ее совершенства.

Вечером она засобиралась домой. Я встал и повернулся в ее сторону. Она бросила общее «Всем пока!». Я ответил: «Пока!». И тут произошло нечто необычное: она посмотрела на меня, подошла ближе и произнесла персональное «Пока!», чего раньше за ней не водилось. Привыкает? Медленно, но верно, привыкает.

Подождав немного, убедившись, что Ира ушла, я тоже начал собираться.

Направился к раздевалке, накинул куртку, по пути столкнулся с Павлом, попрощался. И вдруг, сквозь стеклянные двери, я увидел Иру, идущую мне навстречу к своей раздевалке! Оказывается, она еще не ушла, задержалась по каким-то делам, или, может, забегала к Свете. Я приветственно махнул ей рукой: «Пока», проходя совсем рядом, и она кивнула в ответ. Выходя, я обернулся. Она уже одевалась. Я пошел к лифту. «Если немного подождать, мы поедем вместе», – промелькнула мысль, за которой тут же последовал страх. Что я ей скажу? Ира, прости меня, ты любишь меня, а я не отвечаю взаимностью? Или просто буду молчать, как истукан? Подошел лифт, я вошел. Выйдя на улицу, почувствовал легкую грусть. Ведь Ира вот-вот выйдет. А я так и не поговорил с ней, не затронул то, что волнует нас обоих. «Зачем с ней говорить? Ты искушаешь девушку, не собираясь заводить отношений, и мучаешь себя!» – твердил внутренний голос. В полном смятении я направился к метро. Спускаясь по эскалатору, я подумал, что через пару минут по нему же будет спускаться Ира, и как глупо упускать такой шанс. У подножия эскалатора я машинально повернул налево, решив, что если мы не встретимся сейчас, то не поговорим никогда. На глаза навернулись слезы. Я ждал поезда на том самом месте, где обычно стояла Ира. Последний шанс! Поезд приближался. Что же делать? По совести, нужно садиться в вагон и ехать. Иначе это уже сталкерство – я жду свою жертву. Решившись, я вошел в вагон и встал у двери. Двери закрылись, и я бросил последний взгляд сквозь стекло на платформу. Смотреть было, честно говоря, бессмысленно, ведь даже если бы я увидел Иру, то выйти уже не смог бы.

Она!!! Господи!!!!

Ира возникла в поле зрения и направилась к скамейке. Погруженная в свой телефон, она не видела меня. Да даже если бы и не смотрела в телефон, сложно было бы разглядеть меня сквозь мутное стекло отходящего вагона.

Она была прекрасна – в курточке, из-под которой виднелся тот самый зеленый свитер. Без очков и маски, с распущенными темными волосами, ниспадающими на плечи.

Меня будто пронзила молния, и я горько пожалел, что сел в этот поезд, а не дождался следующего. Тогда мы бы встретились. Я бы подошел к ней, молча обнял за плечи, прошептав: «Ира!», и не сказал бы больше ни слова, потому что не смог бы. Мы бы сели на скамейку, сидели бы молча. А потом сели бы в поезд. А может быть, она не захотела бы сидеть со мной и ушла бы. Я не знаю.

Я бы не смог сказать: «Я все время думаю о тебе!». И она бы не смогла мне ничего ответить. Лучше не надо, лучше не надо вообще встречаться и пробовать.

Но, скорее всего, ничего бы этого и не было. Мы совсем чужие. Слишком разные: и по возрасту, и по образу мысли, и вообще, по всему, что только можно себе представить. Мы в принципе не можем общаться. Мы ни разу и не пробовали, нам и разговаривать-то не о чем. Ира – из поколения миллениалов, а я уже старый дед, мне пора на пенсию…

Ведь я понимаю, что Ира в реальности – не такая, как в моих мечтах. Я влюбился в придуманный образ.

Если бы мы встретились взглядами в метро, то, скорее всего, сделали бы вид, что не заметили друг друга. Вот так.