Сказка о Бабайке, которая украла любовь

В некотором царстве, в некотором государстве, вселилась в людей страшная Бабайка. Нет, это была не та, которая пугает детей и забирает тех, кто не хочет спать. Это была другая Бабайка — та, что крадёт любовь из людских сердец.

Поначалу никто не замечал беды. Люди жили как жили: спешили, ссорились, забывали смотреть на небо. А Бабайка тем временем делала своё дело — крала у людей чувства, вытягивала из них доброту, сострадание, заботу. И когда сердца становились пустыми, люди начинали мусорить.

Не от злости и не от вредности — а потому что больше не чувствовали связи ни с природой, ни друг с другом.

Поляны, где раньше пели птицы, превратились в свалки. Леса стали молчаливыми и тёмными. Луч солнца обходил эти места стороной. Реки болели: по ним плыли обёртки, пластиковые бутылки, и даже рыбы больше не показывались. Исчезали травы, деревья, звери. Даже мухи — и те стали злее.

Воздух сгущался, становился тяжёлым и зловонным, а в глазах людей всё чаще поселялось безразличие. Город, в котором поселилась Бабайка, стал глохнуть от самого себя.

Но не властна была Бабайка над одним человеком. Его звали Еремей. Он жил на краю, в последнем уголке, где ещё дышала природа. Там, где деревья всё ещё пели на ветру, а трава щекотала ладони. В том месте любовь ещё теплилась — как последний уголёк в костре.

И вот однажды приснился Еремею сон. Будто можно спасти город, если сыграть на дудочке песню любви и обойти весь город трижды, неся этот звук. И тогда Бабайка утратит свою силу.

Проснулся он утром, вырезал дудочку из орешника и заиграл мелодию, которую слышал во сне. Она была проста, но в ней было всё — и свет утреннего солнца, и шорох листьев, и тепло прикосновения.

Еремей шёл по улицам, где давно не слышалось ни смеха, ни пения, и играл. Музыка его была проста, как ветер, как треск дров в костре. Люди оборачивались. Кто-то останавливался. Кто-то — плакал. И чем дальше шёл Еремей, тем яснее становилось небо, тем теплее — сердца. Кто-то убирал с дороги бутылку. Кто-то обнял старика. Кто-то посадил цветок.

Трижды обошёл он город с дудочкой, и на третий раз Бабайка испуганно завыла. Её становилось всё меньше — она таяла с каждым звуком музыки, с каждым взглядом, в котором теплилось сострадание. А когда любовь вернулась в сердца людей, Бабайка исчезла. Совсем.

___

С тех пор в городе многое изменилось.

Деревья опять зашумели, птицы вернулись, травы зашептали.  Люди снова смотрели друг другу в глаза и иногда даже улыбались без причины — просто потому, что приятно.

А дудочку Еремея повесили в городской библиотеке — прямо над табличкой:
«Тут начинается любовь (и сказка тоже). Не шумите, пожалуйста».

Но главное — дудочка осталась волшебной.

Если кто-нибудь пытался обёртку от шоколадки бросить под лавку —
дудочка вдруг издавала тоненький, чуть ехидный пиииу! Не громкий, но такой, что стыд пробирал до ушей. Человек смотрел по сторонам, краснел, подбирал фантик и, притворяясь, что так и задумано было, шёл к урне.

Старушки на лавочке у библиотеки переглядывались и качали головами: — Ну вот, дудочка опять кого-то к совести привела…

А один раз мальчишка попытался пнуть урну — и тут дудочка выдала боевое «тра-та-та!», после чего из чистого неба пролился дождик — ровно над этим мальчишкой.

С тех пор никто больше урны не пинал.

И хоть дудочка теперь молчит большую часть времени, все знают: она слушает.
А если и Бабайка когда-нибудь вернётся,
то город уже готов. Потому что теперь здесь помнят, что любовь — это не только чувство, но и поступок. Иногда совсем простой: выбросить фантик в урну.