25 Поездки в Курьяново в ранней юности

        Предыдущая глава:   http://proza.ru/2025/04/06/1468 

        Фото из личного альбома: Подготовка к поступлению в институт на берегу Оки. 
   
        С первых лет своего проживания в Москве в период с 1953 по 1962 год я ежегодно ездил летом на дачу с маминым детским садиком. Сначала я был в общей детской группе, в которой работала и моя мама, а потом - в составе группы детей персонала детского сада. Нас было человек двенадцать. Мы, можно сказать, выросли вместе.  Место проведения моих летних каникул кардинально изменилось с середины июля 1962 года. Тогда к нам на дачу во Внуково совершенно неожиданно нагрянул мой средний брат Шурик. Он возвращался с освоения целинных земель, поскольку осенью того же года должен был быть призван в ряды Советской армии. Шурик возвращался специально через Москву, чтобы забрать меня с собой в Курьяново.

        Сначала моя мама была категорически против такой задумки. Но мы с Шуриком сумели её уговорить. Дескать, что это я в возрасте 13 лет буду проводить лето при детском садике. Хватит! Вырос уже мальчик! А в Курьяново уже приехал Коля - наш старший брат. Вот будет здОрово собраться всем вместе впервые в жизни летом. А в деревне нам предстояло много работы. Есть задумка выкопать колодец в нашем саду, чтобы маме Даше не ходить с вёдрами и коромыслом то и дело за водой. Сено надо заготовить коровке на зиму. Траву надо скосить, высушить и на потолок загрузить. Пол в коровнике перестелить, забор подправить… Дел – невпроворот! А Витька здесь на даче будет баклуши бить! Впрягаться ему пора в помощь по хозяйству. По сельским меркам – мужик уже! Уговорили маму общими усилиями.   
 
        Вдвоём с Шуриком мы прямо с дачи заехали к нам домой в Лихов переулок. Заехали буквально на денёк, поскольку нам предстояло купить продуктов в деревню, которыми мы набили три большие сумки. Кроме того, сбегали в ЦУМ и купили там магнитофон «Чайка». Магазинные барыги из-под полы предложили нам купить пластинку с песней «Марина». Эта песня тогда была очень популярна и звучала из многих окон. За пластинку с нас содрали 5 рублей. Мы опасались, что там окажется какая-нибудь другая запись. Но – нет! Поставили дома пластинку на проигрыватель и: «Марина! Марина!! Марина!!!…». Мы  были очень довольны собой. В прошлом году Шурик купил радиолу «Урал». Приехав в деревню, мы поставили эту пластинку на диск радиолы и переписали «Марину» на магнитофон.  Так эта зажигательная мелодия стала всеобщим достоянием.

        Цель покупки магнитофона состояла в том, что Коля и Шурик уже давно задумали на лужайке около нашего дома установить столб и подвести к нему  электричество. Таким образом, в нашей деревне будет свой «Пятачок», на который сбежится вся окрестная молодёжь из окружающих сёл, деревень и прочих населённых пунктов. Клубы в больших деревнях, конечно, были. Но они работали только по выходным. А у нас – каждый день будут танцы! ЗдОрово! 

        Тогда по радио в определённые дни и время суток транслировалась передача «Концерт по заявкам слушателей». Вот оттуда мы регулярно и пополняли свой «пятачковый» репертуар записей. В то время в самом ходу был Валерий Ободзинский с «Эти глаза напротив…» и Иосиф Кобзон с его «А у нас во дворе…». Теперь это стало доступным и на нашем деревенском дворе.

        Господи, как хорошо тогда было: юность, звёзды, музыка, девочки… А впереди - целая жизнь! 
      
        Всё получилось так, как мы и предполагали. Об этом я уже писал в своих предыдущих воспоминаниях. И про «Пятачок», и про колодец, и про сено и прочие  деревенские работы. В это лето мы - три брата, впервые много времени провели летом в родной деревне. Коля был рад, что мне уже не надо было конструировать штанишки-самоскидки. Всё подшучивал надо мной по этому поводу, самоделкин здоровый. С этим делом я давно уже научился  управляться самостоятельно.

        Мама Даша было очень довольна нашему приезду и общению. Она хоть и привыкла уже коротать время в одиночестве, но чувствовалось, что наш приезд просто грел её душу. А я вдоволь напился парного молока с маминым, необыкновенно вкусным хлебом из нашей печи!.

        С тех пор я стал ездить в Курьяново летом постоянно. Помогал маме в решении дел, которые у неё накапливались за время нашего отсутствия. Я приезжал на всё лето, а Коля с женой Зиной подтягивались по мере предоставления им отпуска. Старались попасть на грибной сезон. Шурик три года служил в десантных войсках в Армавире. Далековато будет. Перед  самым дембелем ему довелось принять участие в боях на острове Доманский.

        Чтобы помочь маме, я пас с пастухом наше деревенское стадо личных коров и барашков. Выгоняли стадо часов в пять утра. В обед для дневной дойки пригоняли их в деревню и через два часа – снова в поле до восьми часов вечера. И так без праздников и выходных. Скотинке кушать ведь каждый день надо. Коз обычно привязывали на верёвочку недалеко от дома. Пасти коров мне приходилось неделями, отрабатывая пропущенные мамой очереди пастьбы и делая задел впредь до конца сезона.

        Летом в нашей деревне было достаточно много молодёжи. Были и местные мальчишки и девчонки, были и приезжие на лето, таких, как и я. С большинством из них мы были в той, или иной степени в родстве. Приезжали из разных  городов и весей нашей необъятной страны. Со многими из своих родственников я здесь познакомился впервые. Мы ходили купаться и ловить рыбу на Оку, ходили за грибами и ягодами. Было весело и интересно!

        Но мы не просто били баклуши. Нас частенько привлекали к работе в колхозе. Так, во время сенокоса, я освоил верховую езду на лошадке. До сих  пор помню имя своего серого любимца-коня по имени «Внучок». Внучок был уже достаточно стареньким но, тем не менее я его порой запускал и в рысь, и в галоп. Ездили без сёдел. Набрасывали лошадке на спину телогрейку - и вперёд!  Мы, пацаны, работали  в основном на лошадках волокушами. То есть – подъезжаешь к копне сена и вставляешь деревянный шест, который привязан к верёвке, прикреплённой с другой стороны к хомуту, под самое днище этой копны. Другой верёвкой обхватываешь копну посредине её высоты и крепишь концы верёвки к шесту. Всё! Подготовка закончена и можно ехать. Ехать надо было шагом, следя, чтобы копна не развалилась по дороге. Подвозили копну к стогу и освобождали там верёвки и шест. И снова в путь! Мужики забрасывали сено на стог, а женщины, находящиеся на стоге,  расправляли сено равномерно по всей его ширине и длине. После работы ездили верхом на Оку поить и купать наших лошадок. Конечно, и сами купались.
 
        Работал я в период сбора зерновых культур на току. Собранное в полях зерно подвозили на грузовиках и тракторах на ток. Там на заасфальтированной площадке набирались большие кучи зерна. Чтобы зерно не «горело», его надо было постоянно ворошить большими деревянными лопатами. Так целый день и ходишь с лопатой от одной кучи зерна к другой и ворошишь её. Когда зерно подсохнет – его перемещали на склад, а оттуда уже транспортировали в бездонные «Закрома Родины».   

        Когда я подрос, меня стали допускать работать на мельнице. Работа в принципе не сложная – из жернова мельницы бежала струйка муки в подставленный мешок. Когда мешок заполнялся доверху, его надо было завязать и отнести в отведённое для мешков место. Вот и вся работа. Мешок  весил достаточно прилично, но это было уже мне по силам.

        Как-то мама Даша попросила меня съездить в правление колхоза и получить по разнарядке начисленную нам оплату трудодней в виде собранной нами же ржи. Я поехал туда на Шурикином велосипеде «Прогресс», который он купил на деньги, полученные за пастьбу в течении целого лета отары овец. В правлении мне выдали бумажку, по которой на складе отвесили примерно три четверти мешка ржи. Его я с лёгкостью довёз до дома на велосипеде. Что там ещё полагалось и когда – я не знаю. Но был несколько удивлён такой оплатой за мою практически ежедневную работу в колхозе в течении более двух месяцев.

        Рожь - это хлеб крестьянина. В народе недаром говорят: "Хлеб - всему голова!". Для меня - городского мальчика, экзотикой было деревенские угощения хлебом с молоком. Тогда в каждой деревенской семье хлеб пекла сама хозяйка. На трудодни выдавали немолотую рожь, которую надо было своими силами отвезти на мельницу и перемолоть в муку, заплатив при этом за обмолот оговоренную часть той же мукой. Вот из этой муки мама и выпекала хлеб. Не знаю уж там про рецепт его закваски (заквашивали его в больших деревянных бадьях), но дальнейшую технологию я наблюдал воочию. Из этой бадьи мама доставала тесто большими комьями, выкладывала их на широкую деревянную лопату, формировала из теста шарообразную фигуру и на этой же лопате препровождала в хорошо прогретую печь. Одновременно готовилось сразу несколько ковриг (наверное, сразу на неделю). Когда хлеб в печи начинал поспевать, по избе распространялся незабываемо приятный хлебный дух. Затем мама лопатой вытаскивала уже готовый хлеб. Он был круглый и большого размера (в процессе приготовления он сильно «расширялся» в объёме). Запах его ещё более усиливался. И вот мама наливала мне большущую кружку парного молока и широким ножом отрезала краюху хлеба. Ничего вкуснее я, кажется, в жизни не ел. Парное, ещё тёплое молоко имеет свой особенный, неповторимый запах. Оно пахнет травой, полем, солнцем, коровкой и ещё Бог знает чем. И этот запах органично смешивался с запахом горячего свежеиспечённого хлеба. Вкуснота, да и только!
 
        Последний заезд в деревню в качестве ещё школьника, я осуществил в 1966 году. Заезд был достаточно кратким. Дело в том, что в июне того года мы сдавали экзамены в школе на аттестат зрелости, а в августе надо было сдавать вступительные экзамены в институт. Вот поэтому я и привёз с собой целую кипу книг и тетрадей с конспектами. В моём распоряжении был один месяц, в течении которого я регулярно каждое утро загружался учебными пособиями и отправлялся на берег Оки. Там я сначала купался, а потом укладывался на принесённую с собой подстилочку. Чтобы было удобнее, я укладывал под  голову книги и конспекты. Было тепло и уютно… Вскорости я засыпал здоровым юношеским сном. Проснувшись, окунался в речку на дорожку и с сознанием выполненного долга возвращался домой, где меня уже ждало молоко с хлебом. Судя по результату, мой способ подготовки оказался несколько более эффективным, чем у Степана Семёновича Леднёва в фильме «Большая перемена» в прекрасном исполнении Евгения Леонова. В институт я поступил.

        К сожалению. этот коллективный заезд в родную деревню был первым и единственным. Больше собраться нам одновременно втроём не удавалось. Но мы регулярно посещали маму Дашу, приурочивая поочерёдно свои поездки к сельским мероприятиям: посадка картошки, сенокос, уборка урожая, пастьба  деревенского стада и так далее…

        Но нас сменяли наши дети! Колина дочка Галинка, мои сын Андрей и дочка Дашенька, Сашин сын Игорь практически каждое дето приезжали к бабушке Даше.  Так было до тех пор, пока Коля не забрал маму в Таганрог на постоянное место жительства.  Жителей в деревне становилось всё меньше и меньше. Кто-то уходил из  этой жизни по естественным причинам, кого-то  забирали к себе дети.

        Жизненных перспектив для молодёжи в нашей деревне тогда не было. Со временем в ней остались одни пожилые люди, которым было уже трудно справляться с хозяйством и они, скрепя сердцем, покидали родные края. Ни медпункта, ни магазина в нашей деревне никогда не было. Страна регулярно принимала и проводила пятилетки с грандиозными планами развития, строились новые города, осваивали космос, расцветал «социалистический лагерь», с нашей помощью и всесторонней поддержкой освобождались от рабства и угнетения страны Африки, Азии, Латинской Америки…

        А на моей Малой Родине ничего не изменялось десятилетиями. Как помню я с детства жителей нашей деревни в телогрейках и в кирзовых, или резиновых сапогах, такими они и оставались до конца. Да и сама деревня ушла из жизни такой, какой я её помню с самого раннего детства. Только дома всё ветшали и ветшали… Новых не строилось. И молодёжь всё разъезжалась и разъезжалась…

        Я предполагаю завершить этот раздел «Моя Малая Родина» рассказами о жизненном пути некоторых своих родственников. О старшем поколении я уже кое-что рассказал.  Источниками моих публикаций будут опять исследования моего старшего брата Николая. Он больше общался с ними, встречался время от времени после их переезда из деревни. Вот с Коли я и начну.

        Продолжение:   http://proza.ru/2025/06/11/617