Командировка на войну. Глава. 96 Мемуары

Глава. 96              Гулебщики.


Блестящий и при этом легко достигнутый успех только разжигает амбиции, но нет ничего так величественно возвышающего человеческую душу, как поражение человека, который сражается против непреодолимого превосходства судьбы.

Это всегда самая грандиозная из всех трагедий, изредка содаваемая драматургом, но тысячи раз творимая жизнью.

Стефан Цвейг — австрийский писатель, драматург и журналист.

Автор многих новелл, пьес, стихов и беллетризованных биографий.


Обычай не позволял черкесам оставить убитого товарища в руках неприятеля, и они всячески старались захватить его с собой. Казаки не давали трупа.

Но те и другие стояли настороже друг против друга, и когда одни пытались нанести удары, другие искусно отражали их.

Черкесам, однако, нельзя было терять время: с минуты на минуту к пластунам могла подоспеть помощь из станицы, и тогда вся партия могла или сложить головы, или же позорно сдаться в плен.

Горцы по необходимости вынуждены были оставить на месте боя убитого товарища и стали уходить с ранеными по направлению к Кубани. Тёмная ночь помогала обеим сторонам.

Черкесы успели уйти в заросли к Кубани, пластуны, избавивши станицу от партии хищников, не решились рисковать дальше при неблагоприятных для них условиях.

В кустах или в камышах, под прикрытием ночной темноты, у горцев мог стоять резерв. К тому же раненый Гуртовый стал ослабевать от большой потери крови. «Ну их!» — решили пластуны.

Главное они сделали: неприятель прогнан. Воины повернули назад в станицу.

Приказом по войску от 30 июля 1853 года исполнявший обязанности наказного атамана Черноморского казачьего войска Кухаренко благодарил пластунов Гуртового, Рогача и Чернегу за оказанный ими военный подвиг по защите станицы и населения.

Яркими и достойными представителями донского казачества, которых как огня, боялись горцы, являлись гулебщики, или охотники. Их называли иногда словом «отвага».

То были люди большей частью отпетые, которым не сиделось дома, которых так и тянуло, как говорит величайший из русских поэтов:

«В чистом поле погулять, серых уток пострелять. Руку правую потешить, Сарацинов в поле спешить. Иль башку с широких плеч у татарина отсечь.Или вытравить из леса Пятигорского черкеса...».

Есть следующая легенда о донских охотниках, приезжавших однажды за Кубань на «полеванье» – охоту.

Легенда эта записана автором: «Записок старого казака» Шпаковским в начале 1840-го года со слов очевидца, почти столетнего бабая - старика, князя Каплан – Гирей - Канокова. Она рассказывает следующее.

В конце 18-го столетия, в то время, когда Александр Суворов только что начал строить укрепления по правому берегу Кубани, партия гулебщиков расположилась табором на берегу Малого Зеленчука, и несколько человек из неё тотчас же отправились для осмотра окрестностей и мест, удобных для охоты.

В то же время партия горцев, человек до полутораста, под предводительством отца князя Канокова беспечно шла с верховий Зеленчука на Кубань для грабежа в русских пределах.

До тридцати молодых черкесов, в числе которых находился и сам рассказчик, князь Каплан – Гирей - Каноков, вздумали поджигитовать и незаметно ушли далеко вперёд от партии.

Один из джигитов, вскочив на высокий курган, привычным взглядом окинул окрестность и заметил вдали пробиравшегося среди зарослей конного наездника в необыкновенной одежде, с длинной пикой и с винтовкой за плечами.

Горец кликнул товарищей, и молодёжь, окружившая со смехом окружившая всадника, потребовала, чтобы он слез с коня и, положа оружие, приблизился к ним.

Продолжение следует …