Не заслоняйте мне солнце

Мамат Сабыров
 
 Ему каждый раз снился один и тот же сон. Он — совершенно здоровый — поднимался по извилистой горной тропе к вершине. Вокруг — неописуемая красота: кустарники с зелёной листвой, алые и синие цветы. Вдруг он останавливался, наслаждаясь пением птиц, смотрел вперёд, мысленно подсчитывая, сколько осталось до вершины. Именно в этом месте, на полпути, он всегда просыпался, так и не достигнув заветной высоты... Проснувшись, он слышал пение птиц — наяву, с такими радостными, звонкими голосами, словно они исполняли гимн новому дню.
Старик лежал и смотрел в окно, где виднелись ветви абрикоса. Он задумчиво возвращался к своему сну, стараясь вспомнить каждую деталь, и невольно вспоминал мультфильм о собаке, которой каждый день снилась охота.
 «Мы чем-то похожи, — думал он. — Мы оба тоскуем по прошлому».
 Из коридора доносились лёгкие шаги, звук воды из-под крана, шипение кипящего чайника. Через несколько минут дверь открывалась, и в комнату входила внучка — смуглая девушка лет девятнадцати с большими, как у оленя, глазами. Она бережно усаживала старика в коляску и катила его на кухню. После завтрака она выводила его в сад, укрывала тёплым одеялом и, попрощавшись, спешила на занятия — она была студенткой.
Старик сидел и наблюдал, как поднимается солнце. Чем выше оно поднималось, тем приятнее становилось телу, согревая онемевшие от утренней прохлады руки и ноги. Сын с невесткой просыпались поздно, около девяти, а до этого старик был один — среди деревьев и белых цветков.
Сад был небольшой: пара абрикосов, четыре яблони и около десяти вишнёвых деревьев. Всё повторялось изо дня в день, уже много лет подряд, и он знал, в какой последовательности и когда зацветёт каждое дерево.
Первым, после долгой зимы, радовали глаз абрикосы, затем вишни и яблони.
Когда он только попал в эту тяжкую ловушку недуга — после инсульта стал неподвижным, — жаловался друзьям, приходившим навестить его, что скучно, что не с кем поговорить, что хочется общаться с птицами, но, увы, он не знает их языка.
Сейчас же, после стольких лет одиночества, ему казалось, что он понимает их. Он мысленно разговаривал с ними, узнавал каждого по голосу, по облику. Так он прожил несколько лет.
Но в прошлом году всё изменилось. Рядом с их домом началось строительство многоэтажек. Сначала виднелся только башенный кран, доносились удары молотков, шум грузовых машин, треск перфораторов, крики рабочих. Всё строилось быстро — днём и ночью.
Бетонные коробки постепенно превращались в дома с окнами и балконами. И однажды в этих окнах зажглись огни — повсюду появились люди.
И тогда началось самое тяжёлое. Машин и шума стало слишком много. Днём и ночью играла музыка, а с балконов и окон на него смотрели десятки, сотни глаз. Не было ни минуты, чтобы кто-то не глазел на него. Уходил один — появлялся другой. Ему не осталось ни тишины, ни личного пространства.
Но самое страшное — он лишился солнца. Теперь оно появлялось только ближе к полудню, около одиннадцати часов. До этого времени сад и дом находились в тени огромного здания в двадцать один этаж. А затем, когда были построены новые такие же высотные дома с юга и запада, стало совсем холодно — как будто пришла вечная мерзлота.
 Когда строительство только начиналось, представители компании предлагали им продать дом. Но сын с невесткой отказывались — они считали особняк элитным, а предложенная сумма их не устраивала. Постепенно все соседи переехали, и их дом остался один посреди многоэтажек.
 Тогда застройщики уже не просили, зная, что в итоге у семьи не останется выбора. Старик приуныл. Ему казалось, что неприятели окружили его со всех сторон, что без солнца жить больше нет смысла.
— Оказывается, я всё это время жил, терпел боль и одиночество только благодаря солнцу... — вздыхал он.
 — Вы не переживайте, — успокаивала его внучка. — Скоро мы переедем. Будем жить там, где много солнца. Шли однообразные, унылые дни. Старик почти не выходил из дома, целыми днями сидел в комнате и смотрел в окно. Сын с невесткой не спешили продавать дом — им было трудно смириться с тем, что их роскошный особняк уходил за бесценок.
Только внучка, видя, как с каждым днём дедушка угасает, не уставала подбадривать его:
— Потерпите, дедушка. Осталось совсем немного...