Дядя Коля

               
                Посвящается моему дяде
               
                Николаю Давыдовичу.

     Мой родной дядя Николай Давыдович родился в очень знаменательные день, месяц и год, а именно 7 ноября 1917 года. Этот день всегда широко отмечался в Советском Союзе, как годовщина Великой Октябрьской Социалистической революции. По жуткой иронии судьбы, семья, в которой он родился в столь знаковый день, осенью 1937 года была раскулачена. Отец дяди Коли, мой дедушка по линии мамы, Давыд Андреевич, был осужден по печально известной в нашем народе статье 58.10 «… за пропаганду против Советской власти» и сгинул в лагерях. Моя бабушка с детьми, а их было целых 14 (!), вынуждена была принимать очень непростое решение - как жить дальше. Старшие дети начали самостоятельную жизнь, причем в разных городах нашей необъятной родины, а бабушку с двумя дочерями, одна из которых стала моей мамой, приютили в ближнем Подмосковье дальние родственники.

     Дяде Коле, к тому времени, стукнуло 20 лет. Он тоже оказался у дальних родственников, но уже в г. Чкалове (сейчас г. Оренбург), откуда был призван в действующую армию в августе 1941 года. Прошел всю войну и день Победы встретил в Берлине, в звании гвардии лейтенанта, командира взвода противотанковых орудий. За ратные подвиги неоднократно награждался орденами и медалями. После войны, он, вместе с женой, осел в г. Челябинске, где и прожил достаточно длинную жизнь, скончавшись в 1997г.

      Помню из своего детства, что дядя Коля неоднократно в 50-е и 60-е годы навещал нас с мамой в Москве, но кроме самого этого факта, в моих детских воспоминаниях о том периоде наших с ним встреч, ничего не сохранилось.
 
     Зато встреча, которая произошла спустя более чем десять лет после его последнего визита в Москву, оставила неизгладимый след в моей памяти, тем, более, что происходила она при трагикомичных обстоятельствах.

     1973 год, мне - 22 года, я уже женат, у меня растет сын. Работаю механиком на рефрижераторной секции подвижного железнодорожного состава. Командировки по всей нашей громадной стране. За окном мелькают города, полустанки, степи, леса, горы, реки и моря. Романтика!  Впечатлений хоть отбавляй. И зарплата по тем временам была неплохая.
 
     Ранняя осень того же года. В очередной командировке, товарный поезд, в составе которого находилась и наша рефрижераторная секция из 5-ти вагонов, неожиданно остановился прямо у главного перрона железнодорожного вокзала с вывеской «Челябинск». Обычно все профилактические остановки товарных составов происходят в транзитном сортировочном парке, как правило, на приличном отдалении от вокзалов. А тут повезло, но в дальнейшем, это сыграло злую шутку и послужило стартом целой цепи событий  Начальник рефрижераторной секции поезда заглянул в диспетчерский пункт вокзала, оперативно все разузнал, вернулся и поручил мне, как самому молодому и легкому на ногу работнику, сбегать на привокзальную площадь, купить чего-нибудь свеженького из продуктов. Время стоянки у вокзала ограничивалось тридцатью минутами, которые гарантировал диспетчер. Нельзя было терять ни минуты. Стоял полдень, было солнечно и не по-осеннему очень тепло. Поэтому, в чем был, в шортах, майке и шлепанцах на босую ногу, прихватив сетку-авоську, бросился через главный вход на привокзальную площадь. Быстренько купил молоко, творог, хлеб, несколько небольших деревянных шампуров с горячим шашлыком, и обратно через вокзал к поезду. На ходу бросаю взгляд на часы – в запасе целых шесть минут. Выхожу на перрон…, а он пустой, нашего состава нет! Внутри меня всё оборвалось и неприятно похолодело. Я оцепенел, какое-то время просто тупо стоял на пустом перроне, в руке сетка-авоська, из свертка с творогом потекло на свежий хлеб и с него капало на перрон. В почти пляжном прикиде, не смотря на осеннюю, хоть и теплую, погоду, с этой сеткой-авоськой в руке, я выглядел довольно комично.

     Взяв себя в руки, начал действовать. Слава богу, не забыл захватить удостоверение личности министерства путей сообщения, которое в определенных условиях имеет конкретную силу, без него на железнодорожном транспорте никто общаться с тобой не будет.  Диспетчер по-филосовски изрек, что на железной дороге все случается. Добавил, что дали зеленый сигнал и поступила команда немедленно убрать с главного пути товарный состав и отправить его в транзитный парк. На мой вопрос с какой целью, получил ответ, что минут через 15-ть, состав отправят по маршруту Челябинск - Джанкой. За это время добраться самому до места старта поезда было абсолютно не реально. Глядя на меня, диспетчер сжалился, по рации кого-то предупредил и уже мне:
     - Бегом на 5-ый путь, там маневровый тепловоз, который подбросит тебя в транзитный парк, ну а там, как повезет!

     Со всех ног, бросаюсь искать маневровый. Каким чудом, мгновенно оказался на нем, и вот мы уже в транзитном парке, бегом на диспетчерскую вышку, дежурный по смене называет мне номер пути, с которого будет отправлен мой поезд, задыхаясь бегу вдоль состава, уже вижу свою рефрижераторную секцию, благо она белого цвета. В это время поезд начинает медленно двигаться, добираюсь до служебного вагона, хватаюсь за поручни, запрыгиваю на ступени, и…, о ужас! Дверь-то, закрыта изнутри! В служебном вагоне рефрижераторной секции две входные двери с разных сторон, одна со стороны служебного купе, другая - со стороны дизельного отделения, то есть технический вход. Причем двери по диагонали располагаются в противоположных концах вагона и соответственно с разных сторон. В закрытую дверь дизельного отделения стучаться бесполезно. В остальных помещениях вагона этого стука, на ходу поезда и при работающих 2-х мощных дизелей, просто не слышно. Поезд постепенно набирает скорость, я на ступеньках, держусь за поручни обеими руками. Помня о том, что транзитные составы могут двигаться без остановки до пятисот километров и я столько не продержусь, чисто на рефлексе, прыгаю в свежесобранный стог сена у железнодорожного полотна. Провожая взглядом набравший уже приличную скорость состав, подумал: «Мне дико повезло!».

     Смеркалось. Стало прохладно, к тому же стал накрапывать мелкий противный дождик. Каким – то чудом сетка-авоська уцелела. Оказывается, в какой-то момент, я просунул правую руку через обе ручки авоськи и таким образом закрепил её на предплечье. Шашлыки при этом были утеряны, творог вывалился из бумажной упаковки и смешался с хлебом, один из двух пакетов с молоком лопнул. В общем с едой пришлось расстаться. Под мелким дождем, через час, я пешком вернулся в исходную точку своего приключения. На часах – 20.00. В кармане оставалась мелочь, взял в вокзальном буфете стакан горячего чая, согрелся, зашел к начальнику вокзала, показал удостоверение, объяснил ситуацию. Ранее у диспетчера узнал, что наш поезд, следуя своим маршрутом, обязательно должен остановится в г. Куйбышев, так что, я должен был оказаться там раньше с запасом 2-3 часа для попытки его перехвата. Вот такая стратегическая задача. Если это невозможно, то по действующей ведомственной инструкции, я обязан вернуться в пункт дислокации организации, то есть в рефрижераторное депо «Подмосковное», где с мной будут разбираться, и очень сурово. Но до Москвы ещё надо добраться, а денег нет вообще. Правда, начальник вокзала обещал посодействовать и бесплатно посадить меня на московский поезд. С оговоркой, если будут свободные места.

     Сижу в пассажирском зале вокзала г. Челябинска. Вспоминаю, что здесь живет мой родной дядя Коля со своей женой, тётей Зиной. Но его адреса я не знаю, на вокзале есть телефон, но кому звонить? У моей мамы челябинский адрес родного брата, конечно, есть, но городского телефона в московской квартире у неё нет. Взгляд останавливается на небольшой круглой будке в углу вокзального зала с надписью «Горсправка». Были такие будки в далёкие советские времена, где за 15 копеек можно было получить практически любую справку.

     Нащупав в кармане последние 15 копеек, двинулся к будке. Пришлось ускорится, так как увидел, что она закрывается. Подбежал, умоляюще попросил работника справочной службы выслушать мой запрос. Получив согласие, назвал фамилию, имя, отчество и дату рождения дяди Коли, которую помнил с детства, да и как её можно было забыть. Через минуту получаю бумажку с адресом. Это на другом конце города, время позднее, почти полночь, последний троллейбус в том направлении отправляется через 10 минут, до него еще надо добраться. Бегом через привокзальную площадь к последнему троллейбусу.  На бегу, вспоминаю, что денег-то на проезд нету. В троллейбусе, кондуктору объясняю ситуацию, она, окинув меня взглядом, к том моменту меня уже трясло от холода, молча кивнула. Минут через 40 -конечная остановка. Спросил, куда идти, кругом темень, фонарей нет, меня от холода стало трясти ещё сильнее. Наконец, нужный дом и подъезд найдены. На часах – первый час ночи, звонок не работает, стучу в дверь – тишина. Стучу сильней. В гулком подъезде стук кажется зловещим. Сердце замирает, начинаю думать, что до утра придется сидеть в этом подъезде. А что делать? В чужом городе, без денег, практически без одежды. Хорошо, что хоть удостоверение личности имеется.

     Под эти невесёлые мысли, слышу тихое осторожное шуршание за дверью. Ещё раз осторожно и продолжительно стучу, время от времени говорю:
     - Дядя Коля, это ваш племянник Вова из Москвы! Откройте пожалуйста!

     Тихий шепот за дверью, чувствую, что шепчутся двое. Тогда я снова:         
     - Дядя Коля, тетя Зина, это я – ваш племянник.

     Минут 10 отвечал на их вопросы, как зовут маму, по какому адресу в Москве живу, как зовут мою крёстную, когда у меня день рождения, и так далее. Наконец дверь приоткрылась, я внимательно был осмотрен, по каким – то признакам опознан и впущен в квартиру. После объятий, поцелуев и   расспросов, что, как и почему, я немедленно был оправлен принимать горячую ванну, где чуть не заснул, потом за стол, где меня уже ждал горячий обед. Дядя Коля и тётя Зина уже знали, что утром мне надо принимать конкретное решение, что делать в ситуации, в которую я попал. Пока я отмокал в ванной, они придумали, как решить мою проблему и озвучили её за столом.

     Мне взаймы выдаются деньги, дядя Коля утром отвозит меня в кассы Аэрофлота, где я приобретаю билет до Куйбышева, куда самолет доставляет меня , с 3-х часовым запасом, необходимым для того, чтобы добраться из аэропорта до транзитного парка, ну а там дело техники, сноровки и везения. Если, что пойдет не так, в денежной сумме был предусмотрен запас на приобретение железнодорожного билета до Москвы. Это было единственное    правильное решение, и я, конечно же, с ним полностью согласился.

     Итак мы, втроем, за столом. Выпили за встречу, за дядю Колю и его супругу, за мою маму, помянули всех погибших и умерших. Тётя Зина, сославшись на усталость, ушла спать, ну а мы приступили к беседе. Вспоминали поимённо всех родственников, всё-таки 14 родных братьев и сестер в одной семье. Два младших родных брата пропали без вести на войне. Сам Дядя Коля прошел всю войну, несколько раз был ранен, из них два раза тяжело. Но каждый раз возвращался после ранения в строй. Его жена всю войну прошла медсестрой, была награждена правительственными наградами. Ещё один брат, мой дядя Саша, тоже воевал, попал в плен, в 1945 году был освобожден.

     К моменту нашей встречи, я в общих чертах, по рассказам мамы, был знаком с трагической судьбой наших родных. Пользуясь случаем, пытаясь раскрутить тему раскулачивания, я натыкался на полную стену замалчивания этих событий со стороны дяди Коли. В начале 70-х, не смотря на все политические «потепления», эта тема по-прежнему оставалась закрытой не только со стороны прессы, но и в узком родственном кругу. Складывалось полное впечатление, что люди всех возрастов, пережившие ту эпоху, на подсознательном уровне были настолько запуганы, что даже вспоминать это категорически не хотели, инстинктивно опасаясь за последствия.
 
     А вот на тему событий Великой Отечественной войны, Дядя Коля, общался охотно. Накануне нашей встречи, он, как член Совета ветеранов г. Челябинска, был на просмотре нашего знаменитого фильма «Освобождение». Очень тепло отзывался о нем, говорил, что снят реалистично и в хорошем темпе.

     В какой-то момент, я попросил его, если не трудно, показать его боевые награды. Он, без всякого жеманства, принёс парадный пиджак с орденами и медалями, в котором присутствовал на просмотре фильма. Коротко прокомментировал награды и даже показал наградные документы. Комментарий про один из орденов, меня сильно заинтересовал. Вот, что я увидел и услышал.

     Из наградного листа на представление Бозрикова Николая Давыдовича к награждению Орденом Отечественной войны 1 степени:


      10.02.1945 г. при отражении ожесточенной контратаки противника в районе населённого пункта Хуссенен (Восточная Пруссия), в критический момент, выкатил орудие на открытую позицию и расстрелял в упор наступающего противника и его технику, уничтожив при этом два орудия, четыре пулемётных расчета, одно самоходное орудие и до 20-ти солдат и офицеров. Своим бесстрашием, храбростью и умением командовать взводом противотанковых орудий, способствовал успешному отражению контратаки противника превосходящей силы.

     Дядя Коля прокомментировал этот бой.

     Накануне, его взвод противотанковых орудий, легендарных «сорокопяток», расположился на ночлег в кюветах по обе стороны шоссе, которое уходило прямой линией на запад прямо за горизонт. По данным разведки, противника впереди не было на расстоянии до 15 км.

     Стемнело. На позднем полевом ужине раздали боевые, по 100 грамм на человека. Взводный (дядя Коля) немного засиделся в узком кругу своих сослуживцев. Вместе, они, из своих запасов, добавили к своим боевым еще понемногу. Рассвет начался с густого, традиционного для этих мест, тумана. Приказа выдвигаться не было. Занялись текущими делами - профилактикой орудий, личного оружия и другого снаряжения. Густой туман не рассеивался. Казалось, что он стал ещё гуще. Впереди послышался гул моторов, который очень медленно, но неуклонно нарастал. Сомнений не оставалось – приближалась моторизированная колонна. Чья? Свои или противник? Связаться по рации с вышестоящим начальством не удавалось. Взводный скомандовал: «Выкатить орудие на шоссе и приготовиться к бою. Прямой наводкой». Он помнил данные разведки об обстановке. Но это было накануне. За ночь могло многое измениться. Да ещё этот проклятый туман. А если свои? Прямая видимость – в пределах 100 метров. Гул нарастал, неумолимо приближался, казалось, что громадная ревущая армада вот-вот выскочит из тумана, раздавит орудие, самого взводного и бойцов, которые безостановочно подтаскивали к орудию снаряды. Нервы на пределы, но боевой многолетний опыт войны заставлял взводного держать себя в руках. Его спокойствие и уверенность передавалась и бойцам. В тумане стали проглядываться контуры. Взводный, до боли в глазах, всматривался в них, одновременно подняв руку для отмашки команды «Огонь». Он скорее догадался, чем рассмотрел специфические контуры немецкой самоходной установки. Хриплым голосом заорал, что есть силы «Беглым, безостановочно, прямой наводкой, огонь!». Он помнил, что шоссе перед ним практически прямое, даже одно орудие в такой ситуации способно причинить противнику громадный урон.  В течении нескольких минут, орудие прямой наводкой, практически с идеальной позиции, безостановочно изрыгало смертоносное. Расстреляв весь боезапас, орудие замолчало. Затих и зловещий моторный гул. От самоходной установки противника остались только одни гусеницы, видимо сдетонировал боекомплект. Дальше туман не позволял разглядеть результаты скоротечного и жесткого расстрела моторизированной колонны. Издалека доносился удаляющийся мотоциклетный стрекот - кому-то из немцев здорово повезло.

    Только через пару часов, когда туман рассеялся, взводный с бойцами пошли смотреть на результаты своей боевой операции.
 
     Вот так, за сухими строчками наградного листа скрываются реальные детали происходящего на поле боя, весь накал, нерв и трагизм войны.

     Тетя Зина, в ночной рубашке, заглянула на кухню:

     - Ребята, пятый час утра, поспите хоть немного, вам же обоим рано вставать!

      Проснувшись утром, обнаружил на стуле рядом с кроватью, целый комплект одежды, подобранной для меня тётей Зиной из вещей дяди Коли, благо, мы с ним практически одинаковых габаритов. В 9 часов утра, мы с ним, в центральных городских кассах Аэрофлота, приобрели для меня билет до Куйбышева. До сих пор помню, что паспорт, в те времена, при покупке билета на самолет на внутренние линии, был не нужен, да у меня его и не было. Трогательно простились прямо у касс, он поехал на работу, а я поспешил в аэропорт. Через три часа самолет приземлился в Куйбышеве. (сейчас г. Самара), а ещё через 1,5 часа меня уже приветствовали мои коллеги. По этому случаю был организован обед с расширенным меню, после которого я завалился спать. Проспал я ровно сутки, мой абсолютный рекорд, который не побит до сих пор.
 
     Самое смешное, что наш состав простоял в транзитном парке тоже ровно сутки – недалеко от Самары, на нашем маршруте, произошла серьёзная железнодорожная авария, устранение последствий которой растянулось на целые сутки. Если бы это предвидеть, то у дяди Коли можно было бы погостить побольше. А так наша с ним неожиданная встреча ограничилась несколькими часами.
 
      К большому сожалению, мы с ним больше не виделись.

     P.S. Много реальных «сорокапяток», как памятные экспонаты, установлены в музеях, мемориалах и других местах по всей нашей стране и за рубежом. Имеются они и в Москве. Одно из этих легендарных орудий заняло место у входа в школу, где сейчас учится моя правнучка Виктория.
               
      Весьма символично! Орудие - ветеран и Виктория(ПОБЕДА.
 

 Влад Боков.                29.04.2025