Бабьелето

               

                Глава 1


Двадцатого апреля мощный циклон, образовавшийся в районе Земли Франца-Иосифа, достиг Великой русской равнины и, столкнув массы холодного арктического воздуха с встречными теплыми и влажными ветрами Средиземноморья, обрушил над южными областями российского Нечерноземья небывалой силы ветра и снегопады.


Над Сухим Корбулаком, старинным мордовским селом, расположенным на стыке рязанских, горьковских и мордовских земель, над окрестными супесчаными и суглинистыми полями, теснимыми сосновыми борами и чернолесьем Примещерья, метель поднялась с утра.


Шквалистый ветер закружил в похолодавшем воздухе немногочисленные снежинки, потом они посыпались гуще, а через час снег уже шел сплошной непроницаемой стеной. Он шел не переставая весь день и всю ночь, и за сутки его выпало столько, сколько не было за всю зиму.


Настя Беклемишева, председатель окраинного в Песчанопольском районе колхоза с редко встречающимся названием «Московский Кремль», глядя из окна своего кабинета на улицу, едва не плакала от досады. Корма в колхозе были на исходе, и она не чаяла, как дотянуть отощавших за зиму колхозных коров до травы.


На другой день, рано проснувшись, она первым делом пошла на ферму. Утро выдалось ветреным и морозным, и если бы не солнце, угадываемое высоко над горизонтом сквозь густую пелену облаков, трудно было бы поверить, что на исходе был уже второй весенний месяц. Над карнизами изб, мазанок и сараев курились снежной пылью заструги. Окрест на полях, неделю назад уже черных, лежали чистейшие глубокие снега. Укрыв воротником от ветра щеку, Настя, перебираясь через сугробы, прикидывала про себя: весна теперь как край запоздает на неделю, а то и больше, стало быть, на столько же запоздают травы на лугах и выгонах, и теперь, хоть плачь, надо думать, где доставать корма на эту лишнюю, не предвиденную ею неделю.


Пройдя мимо занесенных снегом пустых силосных траншей, она остановилась у последней, в которой маленький, тщедушный старик в выцветшем треухе и брезентовом плаще поверх фуфайки вилами накладывал на сани силос. Оглядев остатки корма, Настя сказала укоризненно:


– Куда столько накладываешь? Еще же целый месяц коров кормить.


– Ох, Насте! – вздохнул старик, разогнувшись и глянув на нее снизу из ямы. – И так уж на коров смотреть больно!


– Больно! А ты не видишь, что на улице творится?


– Вижу, – нахмурился старик. – Не слепой!


Он воткнул вилы в табачно-зеленый ворох силоса, отер руки о полы плаща. Грейферный погрузчик третий день стоял в ремонте, и силос на ферму возили на лошадях.


Старик достал из кармана мундштук и, приладив к нему разломанную напополам сигарету, закурил.


– Насте, а Насте! обратился он к ней, певуче произнося в конце ее имени вместо «я» «е». – Ты бы в райкоме комбикорму попросила. Как-никак, ты у нас депутат. И среди председателей в районе, почитай, женщина одна-разъединственная. Поди, помогут!


– Помогут! – усмехнулась Настя. – Завтра вот вызывают отчет держать, почему меньше надаиваем. Что я буду докладывать? Что кормов нет, что коровы через неделю начнут дохнуть? Это там и без меня знают.


Старик не спеша надел рукавицы, легонько дернул вожжи.


Настя по верху, по краю траншеи пошла следом.


– Что без толку просить? – сказала она скорее себе, нежели старику.     – В районе ведь тоже ничего нет.


– Все равно попроси, – посоветовал он. – Может, найдут чего.


Лошадь, часто перебирая ногами, вся подавшись вперед, с трудом вывезла розвальни по откосу наверх, на снег.


– Ты вечером меньше грузи, – наказывала Настя, шагая рядом. – А то ведь не дотянем коров до травы.


– Я и так уже, Насте, вожу – курам на смех. Да доярки сами норовят кошелками носить.


– С доярками я сама поговорю, – пообещала Настя. – Да кошелками много и не натаскаешь.


Фермы были рядом. Настя направилась в крайнюю из них. Прошла тамбур и открыла дверь в коровник. Навстре¬чу пахнуло теплом, запахом парного молока, навоза, закисшего силоса. Мерно, по-паровозному, чуфыкали доильные аппараты. Шла утренняя дойка. Настя медленно шла по проходу. По обеим сторонам его стояли маклакастые, с выпирающими ребрами и впалыми боками симменталки, казавшиеся от чрезмерной худобы уродливыми.


«Бедненькие вы мои! – вздыхала Настя, гладя доверчиво тянувшихся к ней коров. – Давайте уж как-нибудь терпите, выручайте своего председателя. Знаю, не сладко вам, да ума не приложу, как помочь. Было бы перед кем в ноги упасть, бухнулась бы, взмолилась: дай взаймы кормецу, чтоб скотинушку до травы дотянуть! Год-то прошлый какой был! Не приведи, господь, еще такой!»


Сколько себя Настя помнила, в их краях с коровами всегда об эту пору маета. Не то что сена, соломы иной год не хватало. Каждая зимовка – сплошные нервы, а уж нынешняя вымотала ее на нет. Кормов было мало, надои – мизерные, доярки постоянно скандалили из-за низких заработков и жалости к скотине.


– Эх, Настя! – корили ее сухокорбулакские бабы. – Довела колхоз до ручки. Коров нечем кормить. Был бы мужик председателем, разве допустил бы такое?


«Господи! – оправдывалась про себя Настя. – Работаю как каторжная. Ни суббот, ни воскресений. Не помню, когда в отпуске была. И услышать такое! Конечно, был бы мужик на моем месте, может, больше было бы порядка в колхозе. Баба есть баба, какая бы ни была. Но разве только в Сухом Корбулаке без кормов? И надаивают меньше не только здесь, «минусуют» и «Светлый путь», и «Гигант», и имени Мичурина. Утенков? Так что с Утенковым равнять. Таких, как Утенков, в республике  раз-два – и обчелся!»


В молочной, окликнув заведующую фермой, Настя, хмурясь, наказала, чтобы со следующего дня она уменьшила в рационе коров силос.


– Как? – вспыхнула та.


– Так! – жестко осадила ее Настя. – Не видишь, что на улице творится!


– Ну и что?


– Ну и ничего! – глаза Насти наливались гневом. – Делай, что тебе говорят.


Она повернулась и пошла к выходу.


Начинался в ее жизни еще один день, самый что ни на есть обычный, как всегда полный хлопот, и все ее мысли были о том, что сегодня предстоит сделать, какие распоряжения необходимо дать на планерке.


«Во-первых, – думала она, – надо несколько тракторов направить в поля за соломой. Бог знает, сколько такая погода простоит. Чего доброго, не только силоса, соломы не хватит. Придется в самую распутицу за ней в грязь лезть.


Во-вторых, пока не рухнула дорога, надо послать в райцентр бензовоз. Дизельного топлива на посевную не хватит. Затем, не забыть бы сказать главбуху, чтобы оформила в Госбанке кредит на строительство арочного