Романтический ужин

    Осеннее утро на Мэйпл-стрит настигало свои владения неспешно и уверенно, словно дирижер, задающий тон симфонии нового дня. Первые солнечные лучи с мягкостью касались черепичных крыш, в которых еще дремала ночная прохлада. Над кварталом плыла дымка утреннего кофе, смешиваясь с пряным ароматом выпечки, и легкий ветерок шептал в листве золотистых кленов. Где-то вдалеке старый колокол на церкви пробил семь, его эхо разлилось по улицам, перекликаясь с хлопком закрывающейся дверцы школьного автобуса.
    Дом номер 23 тоже постепенно просыпался. Здесь Люси Флетчер, склонившись над утренней газетой, не решалась сделать первый глоток кофе, потому что знала: стоит начать день, и он мигом превратится в калейдоскоп событий. В соседней комнате Эдвард настраивал пластинку, споря с проигрывателем, будто тот нарочно отказывался принимать классику.
    — Люси, ты снова убрала с полки мои винилы? — послышался его слегка раздраженный голос.
    — Нет, но я могу убрать проигрыватель, если он мешает тебе наслаждаться тишиной, — отозвалась Люси с оттенком иронии.
    Так начинался день в доме Флетчеров — утро, полное мелочей, которые они всегда превращали в повод для дискуссий и шуток.

    В это утро Люси Флетчер оживленно спорила с Эдвардом о вечной дилемме: как приготовить идеальный завтрак, если никто не может договориться о том, что входит в понятие «идеальный»
    — Ты опять оставил крышку от молока на столе, — укоризненно заметила Люси, выходя из кухни с чашкой кофе в руках. — Я уже не говорю о том, что холодильник открыт. Ты что, решил отапливать дом воздухом из морозилки?
    Эдвард, склонившийся над свежим выпуском газеты, поднял взгляд с выражением, напоминающим философа, вынужденного выслушивать бессмысленные аргументы толпы.
    — Дорогая, возможно, это не я. Это холодильник. У него тоже может быть кризис идентичности. Задумайся: сколько раз в день он открывается и закрывается? Это же метафора нашей жизни — постоянное движение, и в итоге — никакого порядка.
    Люси закатила глаза.
    — Ты всегда находишь оправдания. Что дальше? Мопс миссис Паркер — секретный агент, отправленный для наблюдения за нашим браком?
    — Возможно, — отозвался Эдвард. — Хотя я скорее подозреваю мистера Родригеса. У него слишком подозрительно ухоженный газон.

    В этот момент их прервал звонок телефона. Люси подхватила трубку и, услышав голос Сары, ее лучшей подруги, тут же оживилась.
    — Сара! Как неожиданно! Нет, конечно, мы ничего не планировали на завтрашний вечер. Ужин? У нас? О, это замечательная идея! Мы будем рады вас видеть.
    Эдвард, уловив в голосе жены легкую нотку энтузиазма, поставил чашку кофе на стол и осторожно произнес:
    — Надеюсь, ты сейчас не будешь пытаться устроить маленький социальный апокалипсис?
    — Эдвард, это просто ужин. С чего ты взял, что это апокалипсис?
    — Потому что каждый раз, когда ты произносишь фразу «просто ужин», заканчивается это чем-то вроде «шампанское на потолке и споры о значении модернизма в искусстве».
    — Неправда! — возмутилась Люси. — Это было только один раз. И то из-за того, что ты упомянул Пикассо.
    Эдвард лишь вздохнул и поднял руки в жесте капитуляции.

    Следующий день начался с того, что они оба взяли выходной, чтобы все успеть. Эдвард с утра заявил, что ужин — это не просто событие, а произведение искусства. Он написал список: от безупречной сервировки до винтажных салфеток, которые, по его словам, должны идеально гармонировать с цветом свечей.
    Люси, напротив, решила, что креативность превыше всего.
    Тем не менее все началось с супермаркета, где они напоминали военных стратегов, планирующих важную операцию.
    — Так, у нас есть список, — Эдвард достал свой блокнот. — Первое, второе, десерт. Все должно быть...
    — Идеально, я помню, — закатила глаза Люси. — О, смотри! Авокадо! Может, сделаем гуакамоле?
    — Люси, это классический ужин. Никакого гуакамоле.
    — А доктор Стен говорит, что жесткие рамки в отношениях...
    — Доктор Стен не пробовал твой эксперимент с васаби-мороженым.

    Дома начался настоящий хаос.
    — А давай заменим традиционный салат капрезе на… эээ… кулинарный сюрприз? — предложила она, держа в руках экзотический фрукт, название которого не могла вспомнить.
    — Сюрприз? Люси, ты хочешь, чтобы мы рисковали жизнями гостей ради сомнительного кулинарного эксперимента? — спросил Эдвард, подозрительно разглядывая фрукт.
    — Это не эксперимент. Это творчество! Ты просто не понимаешь магии кухни.
    — Магии? Если бы в нашем доме существовала магия, холодильник хотя бы раз в жизни удивил нас чем-то съедобным.
    К середине дня кухня напоминала поле битвы. Люси пыталась приготовить тартар, но в итоге создала нечто, больше похожее на абстрактное искусство. Стол был завален хаотично нарезанными овощами, пролитым соусом и посудой, которая ждала своей участи в раковине.
    — Эдвард, отойди от стола! Ты мешаешь!
    — Я мешаю? Это я мешаю? Люси, ты только что назвала тартар «пикантным натюрмортом» и добавила туда соус терияки! Кто здесь мешает?
    — Это называется инновация!
    — Это называется катастрофа, — пробормотал Эдвард, вытирая пролитое вино.

    Тем временем духовка издала тревожный сигнал: что-то внутри явно горело. Эдвард рванул к плите, открыл дверцу, и густой запах подгоревшего теста заполнил кухню.
    — Что это? — спросила Люси, взглянув на обуглившееся нечто.
    — Это должен был быть Киш Лорен. А теперь это — угольный брикет.
    — Ты вообще-то смотрел рецепт? — Люси схватилась за голову.
    — Конечно! — возразил Эдвард. — Я просто немного... импровизировал.
    — Импровизация — это мое! — она ткнула пальцем в его грудь. — Ты обещал следовать плану.
    — Плану? Ты серьезно? Люси, ты только что попробовала превратить салат в «элемент театрального представления»! У нас даже тарелок не хватит, чтобы это подать.

    Они замолчали, уставшие от споров. В тот момент в дом заглянул их сосед, мистер Родригес, привлеченный запахами и шумом.
    — У вас все в порядке? — осторожно спросил он, оглядывая хаос.
    — Отлично! — одновременно воскликнули Люси и Эдвард.
    Мистер Родригес окинул взглядом кухню, где на столе рядом с блендером лежал фрукт с неизвестным названием, а в углу стояла подгоревшая выпечка. Он слегка улыбнулся.
    — Ну, я рад, что у вас «отлично», — произнес он. — А то я уж подумал, что тут кулинарный апокалипсис.
    — Это всего лишь… творческий процесс, — отозвалась Люси, делая вид, что контролирует ситуацию.
    — Творческий процесс, говорите? — переспросил Родригес, подняв одну бровь.
    Затем он пожал плечами и ушел, оставив их снова один на один с разгромом.

    Когда часы пробили шесть вечера, на кухне царил полный хаос. Люси сидела на табурете, разглядывая свои «творения», которые больше напоминали эксперименты в лаборатории, чем блюда высокой кухни. Эдвард, вымотанный бесконечными попытками спасти ситуацию, и глядя на результаты их кулинарных экспериментов, предложил радикальное решение:
    — Закажем еду. Никто не узнает.
    — Но… это же обман! — возмутилась Люси.
    — Нет, это здравый смысл. Если мы не хотим отравить Сару и ее мужа.
    Спустя час стол был сервирован, блюда из местного ресторана выглядели, как шедевры кулинарного искусства, а свечи горели ровным пламенем, создавая идеальную атмосферу. Люси поправила салфетки, Эдвард налил шампанское.
    И тут раздался телефонный звонок.
    — Люси, прости нас, — сказала Сары извиняющимся тоном. — У нас небольшая семейная катастрофа. Мы не сможем прийти.
    Повисла пауза. Люси посмотрела на Эдварда. Тот молча взял два бокала и протянул один жене.

    Теперь они сидели вдвоем за шикарно накрытым столом. Свечи догорали, шампанское слегка пузырилось в бокалах.
    — Ну, не пропадать же всей этой еде, — наконец произнес Эдвард с легкой улыбкой.
    Люси рассмеялась.
    — Спасибо Саре за такой романтический ужин. Ты знаешь, мне кажется, иногда лучше оставаться наедине. Без всех этих гостей и стрессов.
    — Знаешь, — сказал Эдвард, разливая вино, — может, иногда «идеально» — это просто быть вместе?
    — Ого! Похоже, доктор Стен на тебя все-таки влияет, — подмигнула Люси.
    Эдвард поднял бокал.
    — За нас. И за то, что наша кухня пережила этот день.
    Люси улыбнулась и ответила:
    — И за то, что ты всегда находишь способ превратить катастрофу в маленький праздник.
    Снаружи вечерний Бостон засиял огнями, а на Мэйпл-стрит царила тишина. Только ветер играл с опавшими листьями, поднимая их в воздух, да мопс миссис Паркер продолжал гоняться за очередным листом, который ветер поднимал в воздух.
    В этот момент Эдвард и Люси почувствовали, что, несмотря на все свои различия, они действительно всегда будут вместе — и это, пожалуй, самое главное.