Грань

      «Грань земная,
       Что же за ней?
       Оставляет душа свое тело,
       Все, что дорого - деньги и дом,
       И в бытие вступает иное…» 

 У всякого есть «Ахиллесова пята». Есть она и у меня. Я не думала, что буду писать на эту тему. Каждый живущий сталкивается с этой неизбежностью. Никто не может быть равнодушным думая об этом.
    
     Время движется,
     Словно облако,
     Время движется, что стрела,
     Словно точка, однажды становится
     Остановится жизнь тогда...
   
      И всегда неожиданно. Многие живут так, как будто этого не произойдет никогда. К этой категории отношусь и я.
И все-таки:

      Рожденье и смерть -
        Две важные даты
       И рамки земного житья - бытия,
       Они остаются
       На плитах могильных,
       Врезаются в память
       Помимо меня.

Можно пропустить через себя много информации на эту тему и только личные переживания приближают к таинственной грани, оставляя в прошлом яркие вспышки событий.

     Мы боимся своего прошлого,
     Наше прошлое любит нас,
     Возвращается просто непрошено,
     По-хозяйски вселяется в нас…
   
     Детство прошло в Сумской области. Воспоминания наполнены цветением георгин, пением соловья, разноцветной мозаикой стеклянного витража на веранде. Я была предоставлена сама себе. Вот тогда я распробовала вкус свободы.  Дорожу ею по сей день. Видела всегда сосредоточенную спину бабушки. Она много работала и добилась определенных успехов районного масштаба. По праздникам пионеры поздравляли ее как партизанку. Правительство награждало медалями и именными часами. К концу жизни выделили квартиру в новом доме.
         Самые радостные воспоминания того времени у меня связаны с дедом. Это был второй брак моей бабушки. Иван мне не родной дед, но точно родственная душа. Когда бабушка «горела на работе» нужно было держаться подальше. Деда она в гневе называла «Шлёмкой».
         И вот получив очередной нагоняй и хлесткое «Шлёмка», мы с дедом сидели на лавочке рядом с домом. Бабушка работала с кипящим воском. Он подогревался на керогазе, который стоял в длинном коридоре. У нас с дедом общая задача. Когда бабушка будет очень занята мы уйдем в "Чайную". Мои ноги не доставали земли. Под лавкой отдыхал бело-розовый поросенок. Перед нами песчаная дорога. Жаркое солнце превратило ее в пыль. И вот не сговариваясь, поднимаемся и идем. Сейчас я думаю, со стороны это выглядело комично. Впереди двухметровый дед. На нем коричневый вельветовый костюм. Он был краснодеревщиком. Профессия сделала его сутулым. За ним я. Следом шел маленький поросенок. Нужно пересечь сквер с мелкими белыми цветами. Запах этих цветов вечером делался сильней и кружил голову. И вот мы в "Чайной". Высокий стол очень удобен для деда. Он брал себе пиво и «чекушечку» водки. Что-то из закуски. Мне доставалось пирожное с кремовыми розами или грибочками. Стоит ли писать о том, что это было очень вкусно? Поросенок с повадками собачки ждал и получал что-то от деда. Я никогда не видела деда пьяным. Вечерами щипчиками он колол сахар. Мы вместе слушали трели соловья. Дом был наполнен резной мебелью и напоминал терем. Смешил меня детскими прибаутками. Это самые счастливые минуты детства.
        Вдруг нагрянули перемены, которые нужно было пережить. Бабушка к этому моменту сломала ногу. Ей одели гипс. К деду приехал сын из Новосибирска. Он был стоматологом. С ужасом я разглядывала зубы и целые челюсти в его чемодане. Вечером состоялся громкий разговор. Взрослые спорили. Ночью я была разбужена. Спешно была одета. Вместе с бабушкой через раздвинутые доски забора покидали дом деда. Она ползла и тащила за собой меня и керогаз, еще огромный узел. Вот и все имущество. Почему это нужно делать в темноте? Закаленная в борьбе партизанка не видела препятствий для своих решений. Через забор мы прямиком попадали в дом баптистов.
За шторкой из ткани был выделен уголок с окном. Около окна стоял стол. На кушетке лежала бабушка. Утром и вечером в этом доме шли молебны. Под них я просыпалась и засыпала. Больше я не слышала пенья соловья. Как страшно жить без дома!
      Вскоре бабушка за небольшие деньги на этой же улице купила маленькую мазанку, куда мы и переехали. На уровне окна всегда были видны ноги проходящих людей. После обильных дождей огромная лужа плескалась в окна волнами после проезжей телеги. Этот дом и теперь я считаю домом своего детства. При нем был чудесный сад с огромным кустом жасмина.
          
Примеряя всё, словно взрослая,
На детские плечи свои,
Мне жасмин легко кружил голову,
Создавая свои миражи.
Я тогда примеряла взрослость,
Сегодня - юности цвет,
О, жасмин, ты великий волшебник,
Для тебя и времени нет!

Вместо белого поросенка появилась рыжая собака Майка. Дом периодически посещали две странницы. Их узелки весели в сенях.
Одна была очень грузная. Звали ее Дуня. В руках ее была палка, на голове платок. Чтобы долго не описывать ее образ достаточно вспомнить героиню мультфильма «Илья Муромец и Соловей Разбойник». Одну зиму ее не было, задержали за бродяжничество. Она с восторгом описывала свое комфортное пребывание в заключении. Другую звали Ариной. Худенькая, маленькая она ела на полу. Всегда всем довольные и очень добрые. Однажды Арина пожаловалась: «Котик усики намочил в тарелке!». Это была единственная жалоба-протест, которую я слышала от них. Появлялись они всегда неожиданно и по одной. Они ходили до Москвы, до Киева. Доходили до моря и назад. Не знаю много ли еще ходило таких странниц, но две останавливались у нас и только на одну ночь. Каждую звала дорога.
Бабушка полностью погружалась в работу.
Под ее деятельность создали даже кооператив. Но ее ученицы видели в этом тяжкое ремесло и не желали переносить красоту живого цветка на бумагу. Бабушку это расстраивало.  Она решила, что легче сделать самой, чем научить.  Целый день и ночь творила цветы из бумаги. Потом погружала их в растопленный воск. Заказы поступали со всех районов. Они были нужны на похороны, свадьбы и для украшения икон.
      Работа шла день и ночь. Деньги хранились на рабочем столе, под клеенкой. Заказы всегда были срочные. В окнах всю ночь горел свет. Могли постучать заказчики прибывшие или уезжающие на ночном поезде. В эти долгие вечера и ночи бабушка могла читать Лермонтова или Шевченко. Помнила она их полностью. Одного на русском, другого на украинском языке. Сейчас я понимаю этот подарок судьбы, а тогда мне становилось скучно. Я усыпала прямо в одежде рядом с ее рабочим столом. Эта комната была мастерской. Сквозь сон было слышно, как приходили заказчики. Всегда громко возбужденно рассказывали новости о себе, районе и заказчике. Иногда бабушка одевала лакированные туфли на высоких каблуках. Мы шли смотреть длинный индийский фильм в кинотеатр. 
     Через некоторое время появился дед Иван. Все в том же костюме. Жизнь потрепала и Ивана и костюм. Дом он продал, а деньгами распорядился сын. Значит он стал бездомным. Он перестал смеяться и общаться со мной. Ограничивался маленькими просьбами что-нибудь принести, которые я радостно выполняла. Иногда доставал из кармана костюма какие-то бумаги и долго смотрел на них. Что могло его так интересовать? Когда появилась возможность достала фотографии. На них были красивые молодые девушки. Из одежды были только шляпа или чулки. Быстро засунула назад. Мне было пять лет.
     Я четко помню одно утро. Мы с бабушкой стоим около печки, дед лежит на кровати. Вдруг он отрывает голову от подушки, поднимает ее как можно выше. Тревожно зовет:” Пашечка, за мной пришли! Они пришли! Не отдавай меня!” Взгляд смотрел сквозь нас, но за спиной была только печка. Я впервые видела, как человек покидал этот мир. Это был горячо любимый мной человек. Больше я никого из жизни не провожала, но больше никто и не выделял мне своей радости. Он ступил за неведомую грань.
      Следующее событие позволило мне самой заглянуть за грань бытия уже через двадцать два года. Я парила под потолком в виде некой субстанции. Отдельно от себя видела свое тело. Оно находилось в реанимационной палате московской больницы
       Я же парила в полном блаженстве и если продолжать полет, то впереди только радость. Затем пришло знание, что нужно возвращаться. Возвращение сопровождалось острой болью, которая как стекло рассекало на части все тело. Как скафандр космонавту дает возможность прибывать на другой планете, так мое тело держит меня на Земле. Дедушка хотел остаться на Земле, я не хотела возвращаться в свое тело. Кто или что определяет время перехода за грань?
     Свой опыт постижения перехода человека за грань описываю в хронологическом порядке.         
          Смертельно больной отец: “Я не верю в Бога. Не ставь мне креста, поставь мне памятник.»
      Мама отца умерла в Поволжье, оставила пятерых детей. Сама ничего не ела. «Я молил оставить ее живой. Она умерла. Я не верю в Бога.».
Отец умер в феврале. Замерзшие комья земли падали на крышку гроба. Пронзительный ветер сбивал с ног. Я впервые была на похоронах.
      
      Слеза, что чище алмаза,
      Вдруг скатилась -
      Никто и не ждал…
      Запоздалые слезы льются,
      Уж закончился жизни бал.

Грань составляла полтора метра промерзшей земли.
       Бабушка умерла через много лет в Брянской области, около пятидесяти километров от дома моего детства. В те часы я была в Италии, в Бари, в храме Николая Чудотворца. Тоска и чувство огромной потери обрушилось на меня. Свою боль я делила с морем. Я смотрела на холодное осеннее море и не могла с ней справиться. Попросила мою спутницу оставить меня одну. Я не могла найти здравого объяснения своего состояния. Звонок от родственницы принес печальную новость, которая объяснила мне мою печаль. Умерла бабушка. Как на расстоянии души людей чувствуют друг друга! На мощах Николая Чудотворца священник отслужил панихиду.
В вещах бабушки остался недоделанный последний заказ - икона Николая Чудотворца. Значит ее последние мысли были обращены к Святителю, ведь она всегда думала о работе.
     Через много лет, когда Сумская область вдруг стала другой страной, мне очень хотелось увидеть места моего детства. Улица Шевченко, дом семь – маленькая белая мазанка, окна глядели прямо на дорогу. Дом давно был продан, бабушка последние дни доживала в Брянской области. Бдительный пограничник сказал, что он тоже жил на этой улице, но меня не помнит. И вдруг вспоминает бабушку: «А-а-а, Шлёмкина!». Как опасно называть других обидными словами! Это прозвище вернулось. Осталось в памяти людей на его авторе посмертно!
      Следующее расставание было с мамой. Май две тысячи пятого года. Двадцать пятое мая. Я прошла перевал Кайласа.

       Ветер трепет одежду старую,
       Снег заносит обувь чужую,
       Рядом кости лежат священные,
      А над всем
      Цветные флажки -
      Победно молитвы несут,
      О том, что люди приходят
      И гимн свой Богу поют.

         Во сне или в утреннем мираже мне явилась мама. Она сказала: «Мне стало легче». Образ ее был в натуральную величину. Не больше, ни меньше. Какой-то газообразный и мог изгибаться в неожиданных местах, как порой искажает телевидение транслируемые образы. Я поняла, что она умерла. Моя спутница пыталась, как могла дать мне поддержку: «Это сон. Ей стало легче, значит выздоровела!».
      В Москве я сложно принимала решение о своем путешествии в Тибет. И только услышав от священника: «Иди, Наталья, и за меня помолись, там ближе к Богу!». Я молилась за сына, за дочь, за маму и настоятеля храма. О себе я не молилась, вся моя жизнь была в этих людях. Это были многочасовые молитвы, которые отмеряли четки. Нехватка кислорода и горный холод, дикая природа … Рекой текли паломники со всего мира. На языках всех стран люди молились из последних сил. Действительно здесь ближе к Богу.
       
        Перевал уже за спиною,
        И опасность, казалось, ушла
        Осталась я только с судьбою,
        Она прямо смотрит в глаза.

Удалось дозвониться домой. Да, все так. Мама умерла. Она за гранью. Прорвалась ко мне через пространство, чтобы сказать, что ей стало легче. Только эти слова иногда приносили мне облегчение.
     Все потеряло смысл, горе обрушилось на меня. Я ухожу с маршрута. Группа
едет в Лхассу, а я в Катманду, захватив с собой девушку с острой зубной болью.  Ту же боль я испытывала в душе.

     Кто сказал, что потери нас закаляют?
     Нет, лишь просто пустым оставляют,
     Вместо сердца пустая дыра,
     Все слезинки струятся туда -
     Вместо сердца - соленое море,
     Все штормит и не знает покоя.

  Спуск занимал дня четыре. Каждый прошел свои испытания. Неожиданно в лобовое окно нашей машины ударилась крупная птица. Это является мистическим знаком об умерших. Группа состояла из двадцати человек. Люди разные - экстрасенсы, священники, бизнесмены, учителя. Как часто я слышала от людей, что ушедшая душа поминок просит. Ценность этого совета я поняла, в полной мере!  Начальник строительства проявил свои руководящие качества. Он организовал поминки на берегу священного озера Маносаровар

Из мертвого озера
Есть переход
В огромные воды,
Что жизни полны
Священного озера
Манасаровар.
И их отделяет
Граница одна -
«Живая-мертвая»
Грань бытия.

Здесь воды живые
Струятся всегда,
Они отражают в себе небеса,
Как брачный наряд
В волосах невесты
Прозрачной лазурью святой бирюзы
Лежит Манасаровар
У подножия горы.
Свет излучает и чистоту,
Всем предлагает живую воду,
Люди в молитве
Обходят его,
Мантры священные
Возносят творцу
За счастье увидеть
Озер красоту.

Привез большое количество продуктов и питья. И даже столы! Учитывая нашу удаленность от цивилизации это было чудо. За столом сидела вся группа. Я что-то говорила. Какую-то ерунду. Из глаз моих все время лились слезы. Меня никто не перебивал. Благодарна всем присутствующим за мудрость, выдержку и поддержку по сей день. И только после поминок я смогла справиться со своим горем.
      На многие годы меня накрыла обида. Как она могла умереть? Я столько молилась за нее! Только когда пишу эти строки - понимаю, как я похожа на отца. Та же обида на Бога.
Но раз я осознала и смогла написать о ней, значит я оставляю обиду.
             
Рожденье и смерть -
Две важные даты
И рамки земного житья - бытия,
Они остаются
На плитах могильных,
Врезаются в память
Помимо меня.

Две важные даты.
И что здесь возможно,
На этой счастливо-грешной земле?
И можно ль красиво
В интервал свой вписаться,
Храня все секунды
В милой судьбе?

К чему же стремиться?
Что можно успеть?
Чужого себе ничуть не присвоив,
Оставить мгновенья -
Что не тебе, -
Другим отпустили 
На добрую волю.

Путь свой найти
И с него не свернуть,
Имя найти
И им же гордиться,
В мире светить
Даже если темно,
К последней дате совсем не стремиться!

   Существует много информации научной о переходе человека за грань жизни. Я описала свой субъективный опыт, который, возможно, еще не раз будет переосмыслен.