Глава 12. 3. 2

Хождение по мукам 

На второй день после завершения сессии в университете и выхода на работу Ивана Шевченко через начальника ОУР Бихерта пригласили в отдел кадров МВД, сначала к заместителю начальника отдела кадров Мостову, а затем к начальнику отдела – Мошкалеву.  

Громкий, жёсткий и требовательный Мостов и, в противоположность ему, тихий, мягкий, спокойный Мошкалев вели собеседование с Иваном Шевченко разными методами, но цель, как он тогда понимал, была одна – добиться от него признания своей вины в изготовлении, распространении и содействии в публичной демонстрации изображений порнографического характера.  

Но кроме изложения известного сюжета этой истории, начиная от получения венгерского журнала и заканчивая посещением КГБ, Ивану сказать было нечего. Не добившись желаемого, Мошкалев пригласил Шевченко на следующий день к первому заместителю министра Кожевникову, курировавшему оперативные службы.  

Явившись на следующий день к Кожевникову, Шевченко снова изложил ему свою историю события в университете. Он искренне надеялся, что опытный оперативник, дослужившийся до первого заместителя министра, наверняка знает правильное толкование статьи Уголовного кодекса о порнографии, легко сможет отличить её от эротики.  

Увы, ссылка на комментарий к уголовному кодексу и на очевидные признаки художественной фотографии на кадрах позитивной пленки не возымели должного понимания. Заместитель министра пригрозил возбудить уголовное дело и назначить соответствующую культурологическую экспертизу, которая подтвердит, что изображения на пленке являются порнографическими.  

Удивительно, но страх перед высоким чином Кожевникова и даже угроза уголовного преследования не сковали волю Ивана Шевченко и его решимости отстоять свою правоту. Его вдруг осенило. Он понял, что причиной непонимания разницы между эротикой и порнографией может служить возраст старших офицеров.  

Именно возраст, впитавший в себя и советскую педагогику, и художественное восприятие мира искусства социалистического реализма, не позволяет им осознать и признать очевидное, но незнакомое. Решение действовать пришло само собой.  

Теперь Шевченко стал сам настаивать на возбуждении уголовного дела и проведении культурологической экспертизы. Такого поворота беседы заместитель министра не ожидал, поэтому потребовал от инспектора написать объяснительную записку на имя министра внутренних дел Коми АССР Юсакова. 

Писать объяснительную записку министру оказалось делом непростым. Одной ссылки на разъяснения положений комментария к уголовному кодексу было явно недостаточно, как показала практика бесед со старшими офицерами.  

Специалистов в области художественной фотографии и профессиональных художников Шевченко не знал. Зато он был знаком с ведущим специалистом по сексопатологии, акушерству и гинекологии Коми Республиканского Диагностического Центра Вениамином Михайловичем Сусловым. Этот специалист к тому времени уже был хорошо известен студентам из группы друзей Ивана Шевченко и в среде работников уголовного розыска пользовался заслуженным авторитетом.  

В случае со скандальной плёнкой он оказал Ивану неоценимую услугу, профессионально просветив основным аспектам сексуальных отношений в социальной среде с точки зрения своей специальности. Более того, Суслов снабдил его двумя книгами по сексопатологии известных в стране и за рубежом советских авторов, выдержки из которых легко и содержательно объясняли разницу между эротикой и порнографией.  
В этих книгах авторы придавали немалое значение демонстрации эротики и разнообразию сексуальных отношений в воспитательных целях, как для укрепления семейных отношений в супружеских парах, так и для понимания культуры сексуальной жизни в советском обществе.  

Все важнейшие ссылки по этой теме легли в основу объяснительной Ивана Шевченко. А в завершении объяснения он написал, что не за горами то время, когда и в нашей стране культура половых отношений достигнет такого уровня, что если не в старших классах школы, то в высших учебных заведениях освещение материала эротического содержания и сексуальных отношений станут в одном ряду с другими предметами изучения.  

Более того, во дворцах бракосочетания молодым супружеским парам будут выдаваться подобные венгерским красочно оформленные журналы эротического содержания как учебное пособие для получения наслаждения в супружеских отношениях, укрепляющих прочность семьи.  

Несколько раз перечитал Шевченко написанную от руки объяснительную записку на трех листах и самоуверенно решил, что этого достаточно, чтобы остаться, как минимум, на свободе. В назначенное время он явился в здание министерства внутренних дел по ул. Кирова, 38, в милицейской форме одежды, как было приказано, в погонах недавно присвоенного ему звания «старший лейтенант милиции».  

В приемной министра передал объяснительную записку секретарю, которая отнесла её министру и, вернувшись, сказала, чтобы Шевченко ожидал вызова.  Он вновь и вновь перебирал в уме аргументы своей правоты.  Ждать пришлось недолго. Вскоре его пригласили, и он зашел в кабинет.  

Министр, генерал-майор милиции, крупный мужчина, сидел в широком кресле за большим столом и в упор смотрел на Ивана Шевченко, который стоял по стойке «смирно» и докладывал о своём прибытии. После непродолжительной паузы, пытливых взглядов глаза в глаза, министр потребовал подробно рассказать историю с изготовлением и демонстрацией содержимого пленки в общежитии Сыктывкарского университета.  

Вся история молодым оперативником была изложена без запинки. Генерал, наблюдая за вытянувшимся в струну старшим лейтенантом, скомандовал долгожданное «вольно» и добавил: «Сыщик-студент».  По мягкости сказанной фразе Шевченко подумал: «Пронесло» и облегченно вздохнул. Но разговор на этом не закончился.  

Юсаков взял лежавшую на столе перед ним известную пленку и, повернувшись к окну, размотал её часть. Рассматривая кадры пленки через свет окна, он вопросительно проговорил, как бы размышляя вслух, несколько удивленным голосом: «Все же не совсем понятны изображения на последних кадрах пленки, странные какие-то способы любви в деревянных креслах. Как у них это получается?»  

Иван Шевченко, уже совсем успокоившись и еле заметно улыбнувшись, не ожидая от самого себя подобной дерзости, сказал: «Извините, товарищ генерал-майор, но для молодых людей это не составит труда. Они готовы даже на люстре получать такое удовольствие».  Оба в этот момент невольно посмотрели на большие хрустальные люстры, висевшие в кабинете министра, а затем друг на друга.  

Юсаков ничего больше не сказал, а Шевченко еще раз извинился и попросил вернуть ему пленку, пообещав больше никому её не передавать, а держать только дома для внутрисемейного пользования. Министр порекомендовал лейтенанту навсегда забыть про пленку и не вспоминать о ней в дальнейшем. Сыщик-студент вышел из кабинета, грустно улыбаясь.  

Но на этом история с эротической пленкой не закончилась. Из деканата позвонили исполняющему обязанности начальника Сыктывкарского ОВД Виктору Николаевичу Шолохову и сообщили о намерении исключить Ивана Шевченко из университета за моральное разложение студентов очного и заочного видов обучения.  

С высокой степенью убежденности руководителю отдела милиции удалось изменить мнение деканата университета об уровне морального воспитания Шевченко, охарактеризовав его как хорошего семьянина, высокого профессионала уголовного розыска, раскрывшего немало преступлений, лидирующего спортсмена и активного участника общественной работы в коллективе столичной милиции. Без всякого сомнения, Шолохов спас Ивана от позорного исключения из университета, несколько преувеличив достоинства оперативника, за что последний был бесконечно благодарен своему руководителю.