Сергей Есенин умер под пытками?

Сергей Есенин умер под пытками?

Не за горами 28 декабря – столетие со дня трагической гибели великого русского поэта.

На публикации об убийстве Сергея Есенина до крушения Советского Союза было наложено табу. Рядовые граждане свято верили в хрестоматийный сумбур Владимира Маяковского, который, похоже, понятия не имел, что же случилось с Сергеем Александровичем на самом деле.

Нет, Есенин,
;;;;;;;;это
;;;;;;;;;не насмешка.
В горле
;;;;горе комом —
;;;;;;;;;;;;не смешок.
Вижу —
;;;;;взрезанной рукой помешкав,
собственных
;;;;;;;;костей
;;;;;;;;;;;качаете мешок…

Всё изменилось в перестроечные и постперестроечные времена. Должен признаться, что я ничего не знал о расследовании Эдуарда Хлысталова, у которого, конечно же, возможности были несравнимые с моими, и всё же в октябре 1990-го опубликовал в газете «Калейдоскоп» свой первый текст на эту тему. Сейчас перечёл его и решил, ничего не меняя, привести в полном объёме. Как преамбулу к более серьёзным.


«Нет, Есенин, это не насмешка…»


28 декабря 1925 года в 10 часов 30 минут утра в гостинице «Интернационал» (бывш. «Англетер») был обнаружен труп Сергея Есенина. Участковый надзиратель 2-го отделения Ленинградской милиции Н. Горбов составил «Акт о самоубийстве...».

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать: это ложь! Ложь преднамеренная. Возможно, по указке сверху. Доказательства – пожалуйста! Прежде всего фотография: пролом в лобовой (или лобной?) части черепа. Это как же нужно было Есенину удариться о вертикальную трубу отопления, чтобы проломить себе череп! А вот если трубой или чем-то подобным, хорошенько размахнувшись, врезать по голове…

«Советскую власть я виню…»

Советскую власть вполне устраивала версия самоубийства скандального поэта, и более полувека её никто не оспаривал. Когда же крах коммунистической эры стал очевиден на уровне среднестатистического интеллектуала появилась версия убийства Сергея Есенина. Не иначе как чекистами. Впрочем, эта версия не нова, просто поэт Станислав Куняев провёл целенаправленное журналистское расследование и документально попытался её подтвердить.

Эмигранты - современники поэта - считали, что Есенин - одна из первых жертв Советской власти, потому что он... «самый яркий представитель русского антибольшевизма». И доказывали недоказуемое: антисоветскую направленность творчества Есенина. При этом цитировалось сказанное «напрямую» (не в контексте) или же с присущей имажинизму образностью: «Не злодей я и не грабил лесом, не расстреливал несчастных по темницам...», «Веслами отрубленных рук вы гребетесь в страну грядущего...». Останавливались на полуфразе: «Советскую я власть виню...», будто бы не зная продолжения: «... что юность светлую свою // в борьбе других я не увидел». Утверждали, что поэт жил судьбой русского крестьянства, многого ждал для него от революции и, не дождавшись, разочаровался... И т.д.

«Я – большевик…»

У сторонников просоветской ориентации поэта в арсенале фактов набиралось поболее.
Власть к Есенину оказалась более чем лояльной. Был в его жизни период, когда обеспечение продовольствием и вином шло через Кремль. Ещё бы, ведь его стихами зачитывались Сергей Киров, Михаил Калинин, Михаил Фрунзе и – Иосиф Сталин... Молодой вождь при случае с удовольствием их декламировал. Киров Есенина в Персию не пустил, «боясь за его жизнь» - создал условия, способные навеять «Персидские мотивы» в роскошном мардакянском дворце под Баку.
Сергей Есенин, многие часы проведший у гроба Владимира Ильича Ленина, намеревался вступить в партию. Вывезенный за рубеж неистовой Айседорой Дункан, он решил ошарашить чуждый ему капиталистический мир пением «Интернационала», а «...объездив всю Европу и Северную Америку, больше всего был доволен тем, что вернулся в Советскую Россию». Его слова.
В стихах поэт восклицал: «Мать моя - Родина, я – большевик». Белую армию называл «белым стадом горилл».
Милиция с дебоширистым во хмелю Есениным, можно сказать, нянчилась. Он запросто общался с видными чекистами. На именинах у Алексея Толстого предлагал знакомой поэтессе: «Хотите посмотреть, как расстреливают? Я это вам в одну минуту через Блюмкина устрою...»
Один критик-эмигрант справедливо утверждал, что в любви к Есенину объединяются и шестнадцатилетняя комсомолка и пятидесятилетний белогвардеец. Причиной тому - его творчество. Кому какое дело до политической ориентации поэта. Если таковая вообще существовала.

На смерть поэта

Три версии

Версия первая. Самоубийство

Хорошо знавший Сергея Александровича и общавшийся с ним до последнего дня Георгий Устинов считал, что «Есенин покончил с собой в состоянии близком к умопомешательству». И небезосновательно вроде бы считал: в истории болезни присутствовали и наследственный алкоголизм и «психические отклонения от нормы».
После гибели поэта советские критики сошлись на том что причина самоубийства - непонимание Сергеем Есениным... новой России.
Как бы то ни было, перед отъездом из Москвы в Петербург поэт обошёл -  проститься? - близких ему людей: Татьяну и Константина Райх, Анну Изряднову с сыном Юрием, у неё в печке сжигал «большой белый сверток». (Рукописи?)
- Уезжаю, - говорил, - чувствую себя плохо, наверно, умру.
Не попрощался только с... женой, Софьей Толстой.
Предрасположенность и готовность к суициду нашла отражение в последних стихах: «Нам бы поскорее завершить свой круг...» (23 декабря 1925 г.), «В этой жизни умереть не ново...» (27 декабря 1925 г.)
Вечером 27-го Есенин попросил портье никого к нему не пускать, запер дверь изнутри (по другим источникам - не запирал), а под утро... Петлю вязать не стал - просто намотал верёвку на шею, и этого оказалось достаточно... Вытолкнув из-под себя тумбочку, ударился, возможно, и не раз о вертикальную трубу водяного отопления, схватился - инстинктивно - за неё рукой, обжёгся… повис…
Официальное медицинское заключение таково: «На основании вскрытия следует заключить, что смерть Есенина последовала от асфикции, произведенной сдавлением дыхательных путей через повешение...»

Многие из приведённых  аргументов и фактов могут иметь двойное толкование - могут работать на обе версии непреднамеренной смерти.
В Ленинград Сергей Есенин перебрался на «постоянное жительство» - чтобы «начать новую жизнь». 27 декабря, прощаясь с Вольфом Эрлихом, просил:
- Иди, Вова, выспись! Я тоже отосплюсь, а завтра - за работу! Достань нам квартиру в семь комнат. Три я возьму себе, а четыре – Устиновым.
Георгий Устинов, Николай Вержбицкий (и др.) были уверены: Сергей Александрович хотел жить долго и долго работать. Он и сам в автобиографии, датированной декабрем 1925-го года писал: «Жизнь моя и моё творчество ещё впереди». Отсутствие предсмертной записки факт отчасти доказательный: самовлюбленнейший Есенин едва ли мог уйти в мир иной без какого-либо объяснения.

Версия вторая. Убийство

Мотивы вероятного преступления перед государством (антибольшевизм?) более чем сомнительны. Допускается наличие других, до сих пор не установленных, мотивов. (Чего в жизни не бывает!)
Переезд Есенина из Москвы в Ленинград в настоящей версии рассматривается как побег! От кого?..
Закрытая дверь, конечно же, не являлась преградой. Существует воровской инструмент экстракт, позволяющий открывать замки со вставленными с противоположной стороны ключом. Действовали же профессионалы!
Сторонников этой версии не смущает то, что преступление совершалось в пять часов утра (если верить предположению медиков): убийцы не боялись возможных осложнений в случае оказанного им сопротивления - крики о помощи, шум могли услышать соседи, служащие гостиницы. А Есенин сопротивлялся! Свидетельством тому синяк под глазом, порез (каким образом?) на правой руке выше локтя, царапины на левой кисти. Есенина душили его же пиджаком - потому-то впоследствии и не оказалось пиджака - убийцы унесли его с собой.
Багровая полоса на лбу прежде расценивалась как ожог от чересчур горячей трубы парового отопления. (Вот, вот!) Исключено! Установлено, что в последние дни декабря в оттепельном Ленинграде гостиницы практически не отапливались. Современные средства судебно-медицинской экспертизы позволили установить: через эту вдавленную борозду вышли наружу двадцать (!) граммов мозга, следовательно, рана всё же нанесена тяжёлым предметом.
Что помешало профессионалам соорудить петлю - совершенно непонятно. В результате верёвка оказалась... так и не затянутой на шее. Недобитый, недоповешенный человек боролся за жизнь до последнего, ухватился за трубу - рука так и закостенела...
Убийцы и дальше вели себя бесцеремонно (или необдуманно?): нагло курили, бросая окурки под ноги, рылись в вещах - что-то искали и, предположим, найдя, изъяли.
Едва ли при рассмотрении версии убийства можно зачислить в актив, а это делается, слова Иннокентия Оксёнова: «Милиционер, увозивший труп в е с е л о (разрядка моя. - В.Ж.) вспрыгнул на дровни...» и «…каждый  из нас  унёс в себе злобу против кого-то, погубившего Сергея...»

Версия третья. Несчастный случай

Версия несколько неожиданная, поскольку речь идёт о повешенном. Но и она, как всякая версия, имеет право на существование. И легко уязвима - как, впрочем, и все остальные.
Я не намерен заниматься избирательным толковыванием фактов, действуя примерно так: если мне нужно, чтобы пиджак остался в номере и после гибели Есенина, выдерну цитату из воспоминаний Всеволода Рождественского, если наоборот потребуется засвидетельствовать его исчезновение, обращусь к дневникам Оксёнова. Моя задача обнародовать малоизвестную версию и подвести читателя к мысли: трагедия могла произойти и т а к.
Несчастный случай допускал, анализируя трагедию, по горячим следам тот же Георгий Устинов: «Есенин замотал шею верёвкой, так же, как заматывал её шарфом. Он мог выпрыгнуть в любую минуту. Почему же он схватился рукой за трубу? Чтобы не вывалиться или же - чтобы не дать себе возможности умереть? Говорят, что вскрытием установлена мгновенная смерть от разрыва позвонка. Может быть, он не рассчитал силы падения, когда выбил из-под себя тумбочку - и умер случайно, желая только поиграть со смертью?»
Желание «поиграть со смертью»... Странное желание, неправда ли?  Но поэту оно свойственно. «Есенин любил всякие необыкновенные приключения, рвался к ним и выдумывал их», - вспоминал Николай Вержбицкий, приводя конкретные примеры. Есенин, было дело, инсценировал свои похороны и с большим увлечением разрабатывал и обсуждал с товарищами все детали этого мероприятия.
В октябре 1924 года в Тифлисе он уговорил Вержбицкого поддержать слух о возможной дуэли между ними из-за какой-то красавицы.
Продюсер Сол Юрок вспоминал: в Нью-Йорке на вечере поэтов Сергей Есенин сорвал платье с Айседоры Дункан и намеревался выброситься из окна.
Молодецкий имажинизм с его эпатажем засел в нём накрепко. Для поэта очень важен был стиль творчества и жизни, который подтверждал им придуманную легенду. (Современное понятие «имидж» корнями восходит к имажинизму).
Анатолий Мариенгоф в «Романе без вранья» обращает внимание на такую немаловажную деталь: Есенин бил стекла в поезде не голой рукой, а обернув кулак… собственным пальто!
А стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья...» написанное накануне гибели - кровью из надрезанных вен?! Что же получается, «окажись чернила в «Англетере», вены резать не было б причины»? Маяковский был прав?
В подтверждение версии случайной смерти можно при желании тоже подобрать факты: от, возможно, незначительного: «Сергей Есенин был в недавно разглаженных брюках и лакированных туфлях-лодочках» до почти неопровержимого доказательства - отсутствия «мертвой петли».
Так что же  могло произойти в пятом номере гостиницы «Интернационал» в ночь на 28 декабря 1925 года?

Необходимое отступление

Году в 1973-м перед учащимися Ленинградского радиополитехникума, в числе которых был мой, ныне покойный, родной брат Пётр, выступал литератор - один из тех, кто последним видел Сергея Есенина живым, либо появился в бывшем «Англетере» в день его гибели. Вроде бы имена всех известны. Всеволод Рождественский, Борис Лавренёв, Михаил Слонимский, Иннокентий Оксенов, Никитин, Семёнов, Борисоглебский, Георгий Устинов, Груздев. Скорее всего в Радиополитехникуме выступал Груздев. (ФИО Петя не запомнил.) Возможно, кто-то другой...
Версия этого человека не совпадала с официально признанной и потому, вероятно, не была широко обнародована. И не исключено, что в каком-нибудь старом петербургском доме хранятся его неопубликованные дневники, записки. Пока же приходится довольствоваться малым - пересказом версии, вернее, даже схематичным её изложением.

В последний свой вечер Сергей Есенин ждал к себе в номер даму. (Она могла проживать в той же гостинице.) Чем и объясняется его просьба никого не пускать (с улицы?). Розыгрыш продуман был до мелочей: тут и распотрошённый чемодан - имитация хаоса, и рука, удерживающая тело в якобы подвешенном состоянии, рука, прикрытая телом и - невидимая от двери.
Когда в назначенное время (думаю, не в пять утра) в коридоре послышались женские шаги, поэт оттолкнулся от тумбочки. Шаги стали затухать - совершенно другая женщина прошла мимо номера. А поэт остался висеть. Сработал «закон маятника» - Есенин потерял равновесие, и... «последовала смерть от асфикции, произведенной сдавлением дыхательных путей через повешение...»
Смерти было невдомёк, что в с ней всего лишь играют…

Список использованной литературы.

1. Вержбицкий Н. Встречи с Есениным. Тбилиси,1981.
2. Куняев С. Смерть поэта. Журнал «Человек и закон», №8 ,1989.
3. Мариенгоф А. Роман без вранья.
4. "Мой век..." Воспоминания А.Мариенгофа, В. Шершеневича, Грузинова. М., 199С. / ее. 589, 232, 245-251 /
5. Хлысталов Э. Как убили Сергея Есенина. Журнал "Чудеса и приключения" №1,1991. 8. "Московский литератор", 13 апреля. 1990.
7. Марков В. О свободе в поэзии. "Час пик" 28 июля 1995 .
8. Журнал "Россия молодая" №8, 1990.


Тайна гибели за семью печатями


Странички для дневника

9 июня 2001 года.

Из телефонного разговора с поэтом Борисом Тайгиным.

- …Юра Паркаев – поэт, у него четыре сборника стихотворений. А потом в какой-то момент, уже лет 15 назад точно, он предпочитает писать историческую прозу, каждая мысль, каждая строка которой документально подтверждена историческими документами. Это как бы романы-хроники… Полновесно - жизнь, творчество и трагедия Сергея Есенина. Этот роман у него полностью написан и частично, выборочно, в Нижнем Новгороде в журнале, даже в двух, опубликован. Опубликовали те главы, где пребывание Есенина за границей, это с 21-го по 23-й год, когда он путешествовал с Айседорой Дункан. Остальное пока – в рукописи. То есть самое начало и самый конец романа лежат в редакции, договор подписан на издание отдельной книгой, но пока вот на такой стадии… А деятельность его, Паркаева, - научная, он председатель какого-то Есенинского центра в Москве. Он есениноист - внутренний, не по обязанностям. Юра этим живёт.
- Борис Иванович, о гибели Есенина написано много разного. Вам известна версия, что он мог погибнуть в результате несчастного случая?
- Абсолютно не мог. Есенина убивали по приказу. Началось его преследование и третирование оттого, что Блюмкин и его окружение было напугано тем, что Сергей Александрович начал блефовать. Он начал через Блюмкина пугать Зиновьева и других политиков того времени, что у него есть какие-то особые документы – чемодан документов! – которые, если попадут в соответствующие органы, то все они, в лучшем случае, отделаются тюремными сроками. Те, перепуганные, не знали, что предпринять: либо найти и отобрать чемодан с компроматом, либо... Блюмкин даже стрелял в Есенина в Баку. Есенин удрал в Тифлис. Есть письма Есенина разным адресатам, где он открыто пишет, что вынужден прятаться. Последнее время Сергей Александрович, уж не знаю почему, по незнанию, по глупости или по наивности, доверял людям, которые втёрлись к нему в доверие по заданию ОГПУ. Считались его друзьями, а пользуясь доверительными отношениями, получали сведения, которые и привели Есенина, в конце концов, к смерти.
Один из них, тоже пишущий человек, - капитан ОГПУ Вольф Эрлих. А Есенин думал, что это его настоящий близкий друг! Когда Есенин прятался, он изображал из себя такого немного сдвинувшегося человека. В Москве он прятался в клинике. Там был врач, который тоже был связан с ОГПУ. Есенин Эрлиху дал телеграмму, что здесь уже не продохнуть, что по улице не пройти, могут схватить: «Я хочу в Ленинград переехать, там начать работать. Там меня, в принципе, никто не знает». Он открытым текстом писал Эрлиху: приготовь мне квартиру, я попробую в Ленинграде какое-то время пожить. Эрлих с этой телеграммой буквально помчался на Литейный, в ОГПУ, – докладывать по начальству, что известный вам Есенин приезжает прятаться. Ну и решили Есенина прикончить. Ему дали номер в гостинице «Англетер», а гостиница эта – служебная, подведомственная ОГПУ. Есенин, естественно, об этом ничего не знал. Чету Устиновых в соседний номер поселили. В общем, обложили. Как волка красными флажками… И в какой-то момент решили именно здесь и поставить точку.
Сверху было указание обыкновенных рядовых, ну, не знаю, по сегодняшнему дню можно сказать, киллеров. Они проникли к нему в номер – как? Устинов постучал в дверь. Устинову Есенин доверял, также, как и Эрлиху. Есенин открыл дверь, и вошли трое, они и убили его, ударив канделябром в лобовую часть головы. У него на четыре сантиметра был пробит лоб. Это документально было зафиксировано первой медкомиссией, которая устанавливала причину смерти. А почему так получилось? Они надеялись, что если существует компромат, о котором говорил Есенин, он, конечно, привёз его в Петербург. Где, у кого он мог оставить? Наверняка, в номере держит. Поэтому в номере всё перевернули – искали. Есенина они шлёпнули где-то вначале ночи. И всю ночь искали компромат. Естественно, никакого компромата, никаких документов не нашли.
Есенин погиб из-за того, что блефовал с власть предержащими. А потом огэпэушники сделали, очень неграмотно сделали, что он, якобы повесился. Каким-то подручным ремешком от чемодана притянули его к трубе, которая была вертикальной. Так же не вешаются!
Там даже присобачили к делу: «До свиданья, друг мой, до свиданья…» Якобы он написал кровью за несколько минут до… Да всё это чушь собачья! В 23-м году написал Есенин это восьмистишье.
- Борис Иванович, я серьёзно этим вопросом не занимался, но анализировал различные версии, которые публиковались, и ни одна не выдерживала элементарной критики.
- Публиковались версии, которые высасывались из пальца, изобретались, а другой раз и правительственно поддерживались. Что он, алкаш, повесился, и никакая власть к этому не имеет никакого отношения. Единственное…
Был такой короткий момент, в каком-то 90-м, по-моему, в 91-м году, когда председателем КГБ был Крючков… Крючков любил поэзию, любил то, есенинское, время, и был справедливый человек. Крючков разрешил – только он мог разрешить это – попасть в сверхсекретный отдел, где хранятся подлинные документы того времени, в том числе, Есенина и его окружения… редактору «Нашего современника»… как его?.. как его фамилия? А, Куняев! Станислав Куняев и Юра Паркаев… там ещё кто-то был… дав, разумеется расписку о неразглашении получили разрешение Крючкова, и они недели две… ксерокопировали, начитывали на диктофон ставшие доступными им документы, на папках с которыми был сверхсекретный гриф с нолями и написано: «Вскрыть не ранее 2030 года»». И вот они, дав Крючкову расписку о неразглашении, как есениноисты получили возможность узнать, как и что действительно происходило, кто давал указание убить Есенина, кто преследовал и за что…
Вскоре произошло ГКЧП, и всё закончилось… Если Куняев, Паркаев и кто-то ещё доживут до 2030 года, они первыми донесут до народа правду об убийстве Есенина. А пока информацию держат в головах, а то, что наснимали, скопировали и начитали, хранится где-то, как принято говорить, под семью замками. Ни один из них никому ничего раньше 30-го года не скажет. Потому что – подписка! Они понимают, что, если проговорятся во сне, или кто-то ляпнет спьяну, с ним может случиться, что и с Есениным… Ну, сами понимаете. Так что версии до 30-го года будут, и никто не сможет приостановить какие-либо домыслы. В 30-м году архив рассекретят, и они, кто доживёт, Юра Паркаев, Станислав Куняев, и кто-то третий, я не помню кто, первыми сверхсенсационно поставят все точки над i.
Существует письмо Сергея Александровича Кусикову, которое где-то частично опубликовано было, в котором Есенин пишет, что он раньше по наивности рад был перевороту 17-го года, примыкал, а потом, когда выяснил что к чему, «я такой противник этой революции стал». Понимаете, он даже независимо от блефования… Может быть, с этого и началось?..

…В журнале «Книжный вестник» я опубликовал интервью с Глебом Горбовским. Тайгин и Горбовский дружили. Борис Иванович позвонил мне и поинтересовался, не найдётся ли «лишнего» экземпляра – он хочет передать его Юрию Паркаеву. Я и привёз Тайгину журнал. Борис Иванович, как выяснилось, в ближайшее время в столицу не собирался, а мне предстояло отправляться в очередную командировку на Север, через Москву. Так что Борис Тайгин только подержал «Книжный вестник» в руках и вернул мне… для передачи Юрию Паркаеву. Борис Иванович дал мне номер домашнего телефона Паркаева и предупредил его о моём скором визите. Дело было дня за три до приведённого выше телефонного разговора.
Накануне отъезда я позвонил Паркаеву, чтобы убедиться в вероятности нашей завтрашней встречи.
- Да, да, конечно, приезжайте. Я буду дома. Записывайте адрес: Староконюшенный переулок, дом 33, квартира 28-31. Да, такая странная нумерация. Четвёртый этаж. И ещё – словно опомнился Юрий Александрович: - запишите код: в – 30 – в – 14 – 06.
Паркаев, не смотря на подписку, всё же в какой-то, вероятно, допустимой мере поделился с Тайгиным своими знаниями, почерпнутыми им из уголовного дела, других архивных документов. Я понимал, что мне, незнакомому ему человеку, журналисту, бессмысленно надеяться на какие-то откровения, и всё же… Пусть хотя бы объяснит, почему тайна гибели великого поэта будет раскрыта только в 2030 году, а не, скажем, в 2025-м.
В десять утра дверь квартиры со «странной нумерацией» мне открыла молодая женщина – дочь Юрия Александровича, если память мне не изменяет, Алла:
- Папы нет дома. Неожиданно вызвали в Союз писателей.
Я не смог скрыть удивления:
- В такую-то рань?! В Союз писателей?!
- Да, представьте себе - возникли какие-то срочные дела. Папа обещался скоро быть. Просил подождать. Как у вас со временем? Вот и хорошо. Идёмте на кухню. Чай? Кофе?
- Кофе, пожалуйста.
Мы выпили не по одной чашечке кофе. В комнате зазвонил телефон.
- Извините, я подойду, вдруг папа.
Алла вернулась не кухню буквально через минуту:
- Да, это папа, просил извиниться перед вами – у него срочная командировка. Нет времени даже заскочить домой.
В прихожей я спросил Аллу:
- Вам вчера вечером Борис Иванович не звонил?
- Звонил.
- После меня?
- Кажется, да…

Борис Иванович Павлинов (Тайгин) умер 2008-м, Юрий Александрович Паркаев - в 2013-м. Куняев жив. Станислав Юрьевич 1932 года рождения. Дай Бог ему дожить до декабря 2030-го. Возможно, будет что добавить к рассказанному о гибели поэта в написанной им в соавторстве с сыном Сергеем книге «Сергей Есенин» (серия «ЖЗЛ»), выдержавшей уже не одно издание…


Сергей Есенин умер при допросе


У этой моей публикации забавная история. Не могу не рассказать. В качестве разрядки что ли.
С января 2004-го по январь 2006-го я работал в петербургской газете «Смена», вначале корреспондентом, затем – редактором отдела культуры. Тогда-то я и познакомился с поэтом и бывшим политзаключённым, осуждённым, разумеется, по надуманным обвинениям, Николаем Николаевичем Брауном, сыном поэтов Николая Леопольдовича Брауна и Марии Ивановны Комиссаровой. (Николай Николаевич, также, кстати, как и Борис Иванович Тайгин, герой моей книги «Удивительные – рядом!»)
Николай Николаевич Браун – человек удивительный во всех отношениях, для журналистов он не то что находка – клад. Но журналистов, как волков, ноги кормят, и многие привыкли к кавалерийским получасовым наскокам на медиа-персон. В этом отношении Браун для них человек крайне неудобный. В какое бы время я к нему ни приехал, в шесть вечера или в час дня, знаю, придётся бегом бежать на последнюю электричку метро. Мы не по одному разу будем на кухне пить чай, Николай Николаевич задаст десятки уточняющих вопросов прежде, чем мне будет дозволено включить диктофон. Но затем последует потрясающий рассказ. Кажется, сделай расшифровку, расставь знаки препинания и отсылай Брауну на согласование. Дело сделано! Сдавай готовый текст редактору. Но не тут-то было. Правка, внесенная Николаем Николаевичем, будет точечной, но объём текста увеличится до непечатных размеров. Вписываться в ограниченное число знаков у Брауна не получается! Слишком велик объём знаний.
Мы с Николаем Николаевичем сделали не одно интереснейшее интервью. Но первым был разговор о Есенине. (Я знал, что отец Николая Николаевича был в тот трагический день декабря 1925 года в бывшей гостинице «Англетер».) Текст был почти готов, когда мне пришлось уволиться. Не стану вдаваться в причины и в перипетии моего неожиданного увольнения из «Смены», скажу только, что меня пригласили в газету «Невское время», но редактор «Смены» Олег Засорин добился запрета на мой переход в «Невское время»:
- Либо вы остаётесь в «Смене», либо… на улицу!
Я выбрал улицу.
- Витя, - сказал я, - заместителю главного Виктору Бовыкину, - я не знаю, где я окажусь завтра. В моём компьютере интервью с Николаем Николаевичем Брауном, где он со слов отца рассказывает об убийстве Есенина. Интервью я брал для «Смены» - пусть «Смене» и остаётся. Вот тебе номер телефона Брауна. Я объясню Николаю Николаевичу обстановку и предупрежу о твоём звонке.
Оказавшись на улице, я, естественно, стал перебирать варианты трудоустройства. Вспомнил, что звали, а я отказывался в газету «Новости Петербурга». Позвонил. Через три дня я уже работал корреспондентом «Новостей Петербурга». Главным редактором там был профессиональный журналист и очень милый человек Владимир Кузнецов, но всеми делами заправляла заместитель генерального директора Галина Машьянова. Галина Будимировна встретила меня вроде бы приветливо:
- Мне приятно, что вы стали членом нашего коллектива.
Но с недоверием присматривалась ко мне, предполагая подвох в моём переходе в менее престижное издание.
Вскоре по каким-то делам мне пришлось наведаться в «Смену». Поинтересовался у Бовыкина интервью с Брауном. Виктор нервно вскочил:
- Этот твой Браун!.. Да он же…!
Я не могу привести нелестное определение, данное Бовыкиным Баруну.
- Так ты будешь печатать интервью?
- Нееет!
- Тогда отдай мне. Я опубликую в «Новостях Петербурга».
- Да ради Бога!
Я позвонил Брауну:
- Николай Николаевич, вы с Бовыкиным не нашли общего языка?
- Владимир Григорьевич, кому вы меня подсунули?! Этот ваш Бовыкин! Да он же…!
Я не могу привести нелестное определение, данное Брауном Бовыкину. Скажу только, что слово было одно и то же, оно цензурное, но не лицеприятное!
«Новости Петербурга» - газета ежедневная. Свёрстанные полосы нового номера вывешивались на гвоздики в коридорчике бывшей коммунальной квартиры, где располагалась редакция. Любой сотрудник был, если и не обязан, то вправе ознакомиться с набранными материалами. Когда на стене появилась полоса с интервью с Николаем Брауном, Галина Будимировна решительно подошла к моему рабочему столу.
- Владимир, вы, наверное, что-то недопонимаете – газета наша «Новости Петербурга». Новости! А вы что предложили?
- Новость. То, о чём, рассказывает Николай Николаевич Браун о гибели Сергея  Есенина не просто новость – сенсационная новость.
Какие-то упрёки посыпались на мою голову.
Разборка со мной получилась публичной; вероятно, так и было задумано Машьяновой: все корреспонденты на своих рабочих местах, все слушали наш диалог, и с удивлением смотрели на нас. Похоже, подобных конфликтов прежде не случалось.
- Галина Будимировна, давайте дождёмся завтрашнего дня, посмотрим, что и как, и вы сделаете оргвыводы.
На следующий день тираж газеты «Новости Петербурга» с фотографическим портретом Сергея Есенина на обложке разошёлся полностью. Не знаю, случалось ли прежде такое. Несколько экземпляров я припрятал для Брауна и вечером передал ему. В последующие дни Николай Николаевич звонил:
- Владимир Григорьевич! Ну ещё хоть два-три номера! Мне обязательно нужно дать тому-то и тому-то.
- Николай Николаевич, у меня ни одной газетки! Будут неликвиды, я вам обязательно привезу.
Неликвидов не было. Оргвопросов ко мне со стороны Галины Будимировны, оргвыводов не последовало…

Опять же, привожу текст в полном объёме.

     Поэт и общественный деятель, бывший политзаключенный Николай Николаевич Браун утверждает: Есенин умер в результате пыток при допросе. Именно к такому выводу еще раньше пришёл его отец - известный поэт Николай Леопольдович Браун, лично знавший Сергея Есенина, а в декабре 1925 года вместе с другими писателями выносивший его тело из «Англетера»…

«Отец намеренно не писал воспоминаний»

- Николай Николаевич, когда и при каких обстоятельствах ваш отец познакомился с Сергеем Есениным?
- Николай Леопольдович Браун был знаком со многими поэтами своего времени - с Николаем Гумилевым, Николаем Клюевым, Павлом Васильевым, поэтами из круга Есенина – Иваном Приблудным, Алексеем Ганиным, Петром Орешиным. С Сергеем Есениным отца познакомил Клюев.
Встречи Брауна с Есениным не могли быть частыми – они жили в разных городах, Сергей Александрович преимущественно в Москве, и в Петрограде-Ленинграде бывал наездами. Об их близком знакомстве говорит тот факт, что Сергей Александрович подарил отцу автографы двух своих стихотворений: «Снова пьют здесь, дерутся и плачут» и «Мне осталась одна забава: пальцы в рот – и весёлый свист!..». Они каким-то чудом уцелели во время блокады, не пропали при обысках, и сейчас хранятся в моём архиве.
У отца была замечательная память. Но он намеренно не писал воспоминаний, не хотел даже слышать об этом. Только в середине 60-х впервые рассказал мне, уже взрослому, о том, как выносил убитого Есенина из «Англетера».
Оказавшись в мордовских спецстрогих политлагерях, я на свидании обратился к отцу с просьбой написать о Есенине. Рассказать всё, как было. В надежде, что после освобождения опубликую воспоминания за рубежом. У меня был большой срок – 10 лет (статья 70 УК РСФСР), который я отбыл до конца. Отец прислушался к моей просьбе, выполнив её частично. Воспоминания он написал, но заведомо только то, что могло быть опубликовано в советской печати. Кстати, насколько мне известно, никто другой так ярко и точно не описал чтение Есениным своих стихов.
 
Очевидцев суицида не нашлось
 
- В связи с чем в тот роковой для Есенина декабрьский день 1925 года Браун-старший оказался в «Англетере»?
- В редакцию журнала «Звезда», где в то утро были двое, Николай Браун и Борис Лавренёв, из «Англетера» позвонил Павел Медведев. Он попросил их обоих придти, сообщив, что Есенин покончил с собой. Писатели должны были увидеть Есенина мертвым и подтвердить версию суицида.
О том, как Есенин покончил самоубийством, в гостинице  рассказали Медведев, Фроман и Эрлих. Но и они, как оказалось, ничего своими глазами не видели. Им тоже «рассказали».
Покойный был уже приготовлен для демонстрации. Однако, первоначальные фотоснимки, которыми мы сегодня располагаем, обнаруживают совсем иное. У Есенина были изрезаны, похоже, бритвой, руки. Но не поперек, а вдоль. Как при пытке. Левый глаз запал. Две пробоины чуть выше переносицы и одна – над правым глазом. А ведь Николай Леопольдович говорил мне о «глубоко проникающей ране под правой бровью», которая была «смертельной», о «синяке» под левым глазом, о «следах побоев». Отец в голодное время, в 1919-20 годах, чтобы выжить, работал санитаром скорой помощи. Он неплохо знал анатомию. Трупов он  видел много, среди них попадались и висельники. Но у Есенина не было ни посинения лица, ни высунутого языка. 
«Есенина нужно было выносить, - рассказывал отец, - я взял его, уже окостеневшего, под плечи. Волосы рассыпались мне на руки. Запрокинутая голова опадала. Были сломаны позвонки».
В книге Мельгунова «Красный террор в России» упоминаются специальные удавки для ломки позвоночников, имевшиеся в ЧК. Похожим приёмом снимают часовых. Удавка могла быть применена и здесь. Чем и как был пробит лоб Есенина? Такой вопрос возникает при взгляде на одну из посмертных масок, где в проломе над переносьем две дыры. В ЧК имелись для этой цели молотки с острыми концами-клювами. (Молотки-пробойники из подобного арсенала я впервые увидел в политлагерях Мордовии – они применялись на вахте для пробивания лбов умерших заключенных при их вывозе за зону, чтобы исключить побег). Могли ли раны Есенина быть огнестрельными? Я спрашивал Николая Леопольдовича, не был ли Есенин застрелен. Ответ был краток: «Он был умучен»! Двойная вмятина над переносьем могла быть от удара его же револьвером, к тому же у системы Наган на  середине рукояти  внизу –  ушко из стали.
      Поэтесса Ида Моисеевна Наппельбаум говорила мне, что её брат Лев помогал милиционеру, стоящему на стремянке, снимать повешенного Есенина с отопительной трубы. Теперь уже широко известен тот факт, что шея покойного была обмотана веревкой несколько раз - как длинным шарфом.
При повешении у человека расслабляются все органы. Никакой врач не поверит, что перед ним самоубийца, если мочевой пузырь не опорожнился. И на полу и на диване, куда положили тело Есенина, было сухо.
Браун с Лавренёвым категорически отказались подписаться под протоколом, где говорилось, что Есенин покончил с собой. Протокол был составлен даже на первый взгляд неумело, примитивно. Но под ним уже стояли подписи сотрудников ОГПУ Вольфа Эрлиха и Павла Медведева, секретаря Союза писателей Михаила Фромана и поэта Всеволода Рождественского. Николай  Леопольдович тут же упрекнул последнего: «Сева, как же ты мог под этим подписаться! Ты же не видел, как Есенин петлю на себя надевал!» Он ответил: «Мне сказали – нужна ещё одна подпись».
Проведённое в 1990-е годы писателем Виктором Кузнецовым частное расследование показало, что подпись милиционера Николая Горбова – явная фальсификация. Как и заключение Гиляревского, на которое сторонники версии самоубийства ссылаются как на главное доказательство. Гиляревский был медик старой дореволюционной школы и хорошо знал, как в таких случаях составляются документы. Но здешнего медэсперта не приглашали. Зато пригласили мастера ретуши фотографа Моисея Наппельбаума. Чтобы к делу подшить уже отретушированные снимки покойного Есенина.
 
Задержание с пристрастием

- Николай Николаевич, вы считаете, что Есенин погиб при допросе. Чекисты что,  «переусердствовали»?
- Скорее всего. Так считал и отец. Труп весь был в пыли, даже в волосах песок. Браун решил, что Есенина в номер «Англетера» принесли. «Откуда?» - спросил я. «Вероятно, с допроса…». Здесь необходимо напомнить: в этот период Есенин был под следствием (13 спровоцированных тогдашней Лубянкой уголовных дел). Даже на просьбу наркомпроса Луначарского прекратить преследование московский судья Липкин ответил, что на этот раз приговор будет исполнен! Таким образом, по моему мнению, и был исполнен приговор, замаскированный под самоубийство, чтобы снять подозрение с исполнителей.
Художник и поэт Василий Сварог, автор посмертного портрета-рисунка Сергея Есенина, сделанного с натуры, в своих воспоминаниях тоже написал, что труп весь был в пыли, сложилось впечатление, что он был принесен в номер завернутым в ковер. Сварог также считал, что Есенин умер во время пытки. Кстати, воспоминания Сварога еще одно доказательство тому, что Есенин приехал в наш город жить, а не заканчивать жизнь самоубийством. У Сергея Александровича было огромное желание увидеть первый том своих сочинений, подготовленный к печати, а в ближайших планах - выступить с чтением своих стихов. А поскольку Сварог был ещё виртуозным гитаристом, и у них с Есениным имелся опыт совместных выступлений, они заранее сговорились о вечере мелодекламации, где Сварог сопровождал бы чтение стихов поэтом. О такой договоренности рассказал на устроенном мною в декабре 2005 вечере памяти Есенина сын близкого друга Сварога живописец Дмитрий Петрович Бучкин.
Убийство  Есенина до недавнего времени замалчивалось. Это только подогревало мой интерес. Я расспрашивал всех, кого только мог. И поэтессу Иду Наппельбаум, и писателя Павла Лукницкого. Лукницкий служил в ОГПУ и впоследствии не скрывал этого. Павел Николаевич, с которым мы были хорошо знакомы, в ответ на мои расспросы о смерти Есенина  прямо сказал мне о своём впечатлении от его внешности в «Англетере»: поэт «был изуродован, на одежде следы крови», а левого глаза «не было», в итоге – вывод Лукницкого:  «Умер при допросе!». В его мемуарах (Париж, 1991 год) об этом написано так: «Есенин был мало похож на себя. Лицо его при вскрытии исправили, как могли, но всё же… в верхнем углу правого глаза – желвак, на переносице – ссадина, и левый глаз – плоский: он вытек… Синевы в лице не было: оно было бледно и выделялись только красные пятна и потемневшие ссадины».
Что касается «Англетера» - какую версию ни возьми, все, от начала до конца, вымысел! В декабре 1925 года Сергей Есенин в подведомственной ОГПУ гостинице не жил! Ни в одном из списков не значился. Но, представьте: в гостинице остановился бы и жил, например, Маяковский или Блок или «король поэтов» Игорь Северянин, Это стало бы сенсацией! А тут Есенин со всеми чемоданами – постоялец-инкогнито под шапкой-невидимкой! В дни партсъезда да ещё в канун Нового года. И никто о нём не слышал!
- Напрашивается предположение, что Есенина допрашивали в ОГПУ на Гороховой, 2, а труп уже транспортировали в «Англетер»…
- У огэпэушников были, так называемые, конспиративные квартиры. Одна из них могла находиться где-нибудь рядом. А могли быть специальные помещения и в самой гостинице. В каком номере писателям показывали мертвого Есенина, тоже вопрос. Номер 5 фигурирует только в документах ОГПУ. А у Всеволода Рождественского в письме к одному из своих друзей указан № 27. Кстати, №5 - бывшая аптека, а соседний, 6-й, - аптечный склад. Между ними - дверь, заставленная шкафом. Но, как вы помните, прежнее здание «Англетера», невзирая на протесты питерцев, было снесено в 1987-м, и построено новое. Проверять что-либо надо по прежним чертежам.

Погранзастава в «Англетере»

- Даже в те бесправные времена пытка поэта  при допросе должна была иметь хоть какие-то обоснования.
- С чекистов головы бы сняли, если бы они позволили Есенину уйти за границу, тем более, во время работы ХIV съезда партии. Близкие друзья его уже были расстреляны или умерли под пытками, как, например, Алексей Ганин, создавший, по фиктивной версии Лубянки, «Орден русских фашистов». По делу «Ордена» только в Москве в марте-апреле 1925 года казнили шесть человек, остальных приговорили к различным срокам заключения.
Алексей Ганин был женат на сестре Есенина Кате. Он, конечно, очень хотел, чтобы Есенин переправил за границу его тезисы, в которых называл советскую власть властью «изуверов-садистов». Ганин считал, что его тезисы должны предостеречь правительства других стран от коммунистических революций. Сергей Есенин не случайно перед отъездом из Москвы в Ленинград дома у своей бывшей жены Анны Изрядновой сжигал бумаги в кухонной плите. Среди них, наверняка, были и переданные ему Ганиным для распространения за рубежом, в частности, в Италии.
Были ещё и другие, параллельные дела, по которым можно было привлекать Есенина. При его задержании были изъяты все бумаги, незаконченное произведение «Пармен Крямин», начало второй части «Страны негодяев», где действие происходит в Америке, и около двух десятков новых стихотворений. Для частичного прикрытия обыска у поэта «Красная газета» 29 декабря 1925 сообщила: «Есенин читал в кругу друзей до 15 новых лирических стихов, которые, по-видимому, были лишь зафиксированы у него в памяти».
Многие до сих пор удивляются: «Есенин писал лирику, пил вино и увлекался женщинами. Причём тут политика!» На самом деле Есенин был в эпицентре политических событий. Встречался с вождями революции - Кировым, Дзержинским, Троцким. Но в последнее время он пересматривал свои взгляды. И вёл себя при этом неосмотрительно. Поэма «Страна негодяев» - настоящий вызов большевистской власти. Есенин, к сожалению, откровенно высказывался в письмах и к тем своим друзьям, которые являлись огэпэушниками или поддерживали прямые контакты с ОГПУ. В одном из писем он писал: «Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только… что не к февральской и не к октябрьской. По-видимому, в нас… скрывается какой-нибудь ноябрь». В августе 1925-го предостерегал кузена Илью в письме домой: «Только не на рабфак. Там коммунисты и комсомол». А в сентябре того же 1925-го имел неосторожность написать из клиники Чагину: «Чтоб избавиться кой от каких скандалов… махну за границу. Там и мёртвые львы красивей, чем наши живые медицинские собаки».
     Друзья Есенину подсказывали: ты – следующий! Когда замаячила высшая мера, Есенин попытался скрыться от ОГПУ на юге – в Закавказье. В Мардакянах под Баку у него случился конфликт с Яковом Блюмкиным. Блюмкин чуть не застрелил Есенина. Есенин поехал в Тифлис и попросил друзей достать ему револьвер. С этим оружием он уже не расставался до конца. Судя по всему, Сварог прав: револьвером и был пробит лоб поэта, оказавшего сопротивление.
- Получается, что Есенин ехал в Ленинград работать, а чекисты боялись, что он сбежит на Запад?
- Да. Но даже если бы он собрался перейти границу с Финляндией или Латвией, ему бы не дали этого сделать. Поэт был обложен со всех сторон - как волк, - он предвидел такой конец в своем стихотворении 1921 года, где говорит об охоте на него, как на зверя: «Но отведает вражеской крови // Мой последний, смертельный прыжок!»
Внешность Есенина трижды «приводилась» в «порядок».  Без «макияжа» его могли видеть только сотрудники ОГПУ и Моисей Наппельбаум с сыном Львом. Первый грим на лицо Сергея Есенина был наложен в «Англетере» незадолго до прихода писателей.  Второй – в морге Обуховской больницы, перед прощанием в Союзе писателей на Фонтанке, 50. Многих ран и, тем более, царапин уже не было видно. Николай Леопольдович дважды выносил тело Есенина: вначале из «Англетера» - под плечи, потом – в гробу, из Союза писателей. У него была возможность сравнить искусственные изменения во внешности убитого.
А в Москве в Доме печати, как вспоминала писательница Галина Серебрякова, уже лежала «нарумяненная кукла». Скульптура! Без каких-либо повреждений. Есенин не был похож не только на убитого, но и на самоубийцу. Вот почему сын покойного Александр Есенин-Вольпин удивлялся: «Как же так, тысячи человек видели отца и ничего не заметили!»
Эмигрантские литераторы 20-х годов поддержали версию самоубийства только для того, чтобы можно было сказать: Советская власть затравила поэта, который с ней заигрывал.

Эксгумация невозможна!

- Николай Николаевич, а теперь о возможной эксгумации.
- Эксгумация, сколько бы о ней ни говорили, невозможна! Потому что гроба Есенина в могиле нет. Обнаружилось это, когда хоронили мать Есенина Татьяну Федоровну. Вскрыли могилу - там три гроба, но есенинского нет. Сестра Шура помнила гроб брата. Впрочем, нашёлся человек, заявивший, что Есенина перезахоронили в дальней части Ваганьковского кладбища. Ваганьковского ли? Это ещё вопрос. Поэтому-то потомки и родственники покойного возражают против эксгумации.
- Как же тогда объяснить, что разрешили снять посмертную маску? Причем, с явным повреждением черепа в лобной части.
- Пролом был такой глубокий, что его скрыть не представлялось возможным. Нашли объяснение: обжёгся или ободрался о трубу. Следов других повреждений на маске нет. В Есенине уже видели современного Пушкина. Есть же пушкинская маска. Ну и разрешили в надежде, что, если возможно «отредактировать» внешность поэта, то уж маску - труда не составит. А, может быть, огэпэушники велели маску снять для отчётности, в доказательство о выполненной работе? Кстати, как известно, маску снимали два человека.  По крайней мере, известны две маски. Одна – со сглаженным вдавливанием. Вторая – с явными повреждениями черепа. Так называемая, маска из частной коллекции. Как она  «ускользнула» от огэпэушников - остается загадкой.
На следующий день после смерти Есенина, 29 декабря 1925 года, ленинградская «Красная газета» опубликовала статью Бориса Лавренёва «Памяти Есенина». Она имела подзаголовок: «Казненный дегенератами». И эпиграф: «И вы не смоете всей вашей чёрной кровью поэта праведную кровь». А завершалась так: «И мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнаженную правду, и назвать палачей и убийц палачами и убийцами, чёрная кровь которых не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта».

Из разряда «чудес и приключений»

- Николай Николаевич, я слышал, что Есенин погиб в результате нелепого розыгрыша. Якобы как человек эпатажный он решил имитировать свою смерть…
- Многие воспоминания - блеф, написаны лжесвидетелями, кадровыми сотрудниками ОГПУ. А потом пошли пересказы, без ссылки на источник.
В год столетия Есенина отличился журнал «Чудеса и приключения». Оказывается, некто Леонтьев в посёлке Ургал Хабаровского края в бане признался журналисту Титаренко, что он «вот этой самой рукой» застрелил Есенина. Якобы по заданию самого Троцкого. Аргументация простая: у Троцкого и Есенина была общая любовница. Ну, и Троцкий из ревности приказал… Эта бытовая версия, в самом деле, из разряда «чудес и приключений». В первые годы советской власти ревность считалась буржуазным предрассудком. Браки были гражданские, мало кто венчался. А есть ещё более вздорная версия - что Есенин доживал свой долгий век на Колыме и стихов там написал не на один том. Бери и издавай!
Версии стали появляться в обществе, подобно вирусам в компьютере, когда возникла острая необходимость другого, чем самоубийство, объяснения смерти Есенина. Потому что не выдерживали критики ни документы, ни воспоминания. В нашей семье никогда не было никаких версий!

За минувшие два десятилетия (после публикации в «Новостях Петербурга») Николая Брауна журналисты доставали многократно: расскажите да расскажите, как погиб Есенин. Николай Николаевич никому не отказывал. Не у всякого получалось общение. (См. выше.) Не у всех получалось правильно подать материал.  Однажды Николай Николаевич позвонил, расстроенный:
- Не знаю, что делать – корреспондент газеты «***» такого понаписала! В корзину?
- Ни в коем случае! У газеты тираж – полтора миллиона! Пришлите, пожалуйста, мне текст.
Переписал я текст. Был он опубликован в газете с полуторамиллионным тиражом за подписью интервьюера.
Но это так, к слову.
Завершить мне хочется вот чем.
В 2007-м в издательстве «Вита Нова» вышла книга «Сергей Есенин. Биография». Авторов не называю – вроде бы один из них причислен к иноагентам. В аннотации говорится:
«В новой книге о Сергее Александровиче Есенине (1895–1925) подробно исследованы обстоятельства его биографии, в которой порой трудно различимы легенда и правда, миф и реальность, маска и подлинное лицо. Авторы книги — авторитетные филологи, специалисты по литературе русского модернизма — на основе многочисленных документальных свидетельств стремятся воссоздать целостный образ личности Есенина, лишенный мифологического флёра. Следуя от раннего детства до трагического финала жизни поэта, они стремятся выявить внутреннюю логику его биографии».
Книги издательства «Вита Нова» - дорогущие, мне не по карману. На презентации томик удалось полистать. И к своему большому удивлению я обнаружил ссылку на наше с Николаем Николаевичем Брауном интервью – «Новости Петербурга», №10, март 2006 г.

И всё же в заголовке я ставлю знак вопроса. Если всё так, как написано мной выше, в декабре 2030-го он отпадёт сам по себе…