У Иры День Рождения

01.03.2014. Режим мой рухнул, как карточный домик. Она – навязчивая мелодия, не дающая сомкнуть глаз. Вечерами перебираю в памяти совершенные ошибки, словно четки. Утро встречает меня в полусонных 5:30, и я уже рисую в воображении день грядущий. Вижу, как иду за ней, окликаю. Она оборачивается, взгляд – вопросительный: «Что?». А я, словно безумец, шепчу: «Ничего…» – и слезы брызжут из глаз.

Сегодняшний день – расплата за бессонную ночь. Соображаю с трудом, словно сквозь вату. Глаза постоянно на мокром месте. С самого утра я превратился в сторожевого пса, неотрывно глядящего в проход, где должна появиться Она. Ожидание тянулось мучительно долго. И вот, наконец, она возникла. Ира! Увидел ее, скользящую по коридору – видимо, уже без верхней одежды – направляющуюся, вероятно, к большой кухне. Сердце подпрыгнуло, словно испуганный воробей, и предательские слезы брызнули из глаз. Взгляд прикован к проходу, словно к магниту, я уже почти ничего не понимаю, лишь жажду увидеть ее снова. Вздымаю стол с помощью электрического подъемника – так обзор лучше, можно работать стоя, если это можно назвать работой. С этого наблюдательного пункта можно даже незаметно запечатлеть ее на камеру, но я пока не решаюсь. Вдруг заметит? Ира уловила мой взгляд еще издалека и отвела глаза. Не смущение, нет. Просто не смотрела на меня, отвернувшись, спокойно прошла мимо. Мой жадный взгляд, кажется, прожигает дыру в пространстве, но Ира, кажется, его не замечает. Провожаю ее взглядом, словно голодный зверь, чуть не пожираю ее по пути.

Сегодня на Ире были очки и флиска. Легкость и изящество в одежде исчезли.

Весь день она надрывно кашляла. Болезнь еще не отступила до конца.

Вскоре к ней подошел Максим. Слезы хлынули из меня, как из прорванной дамбы. Они вместе вышли и остановились почти рядом со мной, оживленно обсуждая какой-то совместный поход. (Позже закралась подлая мысль: неужели Ира специально остановилась здесь, чтобы я слышал их разговор и поревновал? Если честно, ей это удалось.) Помню, Ира спросила: «Ты уверен, что нам нужно идти туда прямо сейчас? У тебя же совещание!». Алексей бросил Максиму что-то вроде укора: «Работать надо, а не развлекаться». Ответ Максима прозвучал не слишком любезно, что-то о балансе между работой и личной жизнью. И они надолго исчезли. Потом Максим вернулся… потом Ира… потом она ушла… потом пришла… О, Боже! Пересказывать все это – верный путь к безумию. Я неотрывно следил за каждым ее шагом, словно сыщик. Работать не мог, тупил, как пень.

Утреннее совещание с коллегами превратилось в пытку. Я тупил до, во время и после него. Весь день – безумный, упорный взгляд, прикованный к Ире. Она входила, выходила, общалась с коллегами, а я смотрел и смотрел, тонущий в слезах. Душа требовала утешения, но где его найти? Коллеги, возможно, догадывались о моем состоянии, но я отчаянно пытался скрыть свою боль.

Ира прислала ссылку на какую-то викторину с призами. Я, не раздумывая, перешел по ней и оказался на каком-то китайском сайте. Иероглифы – лес дремучий. Мои познания в китайском явно недостаточны. Переводчик не работает, скриншот не сделать. Вот оно! Спрошу у Иры! Это не прихоть, это производственная необходимость! Она же знает китайский!

Когда Ира в очередной раз проходила мимо, входя в опенспейс, я так засмотрелся на нее, что чуть не забыл о своем плане. Когда она уже миновала меня, я вскочил, обернулся и пошел за ней: «Ира!». Она остановилась возле рабочего места Александра, еще не успев обойти его кресло, и взглянула на меня. «Я перешел по ссылке, которую ты прислала, и попал на сайт на китайском. Тут есть контактное лицо. Подскажи, пожалуйста, что делать дальше. Мне нужно писать этой Марине К.?». Ира стояла очень близко. Почти лицом к лицу. Мне показалось, она сделала шаг навстречу. Я боялся приближаться, терзаемый мыслью о неприятном запахе изо рта. Не съел леденец с освежающим ароматом, прежде чем заговорить с ней. А от Иры не исходило никаких запахов. Ни духов, ничего. Ира взглянула на мой телефон и спокойно сказала: «Все в порядке, жди рассылки. Я ее пришлю». Говорила размеренно, без спешки. Я же тихо, почти шепотом, удивляюсь, как она вообще расслышала меня.

Показалось мне или у Иры дрожал голос? Да, она стояла совсем рядом, и вся как будто зябла, разговаривая со мной.

Больше ничего не помню, кроме нежного пушка над ее губами и маленького колечка в носу. Этот образ врезался в память навсегда. Я был словно в тумане, да еще и не выспавшийся.

С трудом понимая, что происходит, я пробормотал: «Спасибо большое!» и поспешил к своему месту, невежливо оборвав ее фразу. Ира что-то продолжала говорить, но я уже ушел. Зачем? Не мог больше выносить ее близость под пристальными взглядами коллег.

Это ли любовь? Нет! Это мираж. Люблю лишь придуманный мною образ, существующий только в моей голове.

Но я жажду видеть ее снова и снова, смотреть на нее, в крайнем случае, на ее фотографии, постоянно.

Как же тяжело! Господи!! Когда же это кончится?!!

В конце рабочего дня Ира торопливо попрощалась со всеми: «Всем пока!», проигнорировав мой молящий взгляд: «Ну посмотри же на меня!». И ушла.

Через некоторое время я, не выдержав, вышел «за водой». Бросил взгляд на выход с этажа и увидел Иру, выходящую из стеклянных дверей. В коридоре никого, кроме нее, не было. Ира ушла. Последние мгновения перед расставанием на выходные. Теплый платок и коричневое пальто делали ее безумно красивой. Хотелось сорваться с места, догнать ее, задержать хоть на мгновение. Обуреваемый противоречивыми чувствами, я был готов разрыдаться.

Она ушла одна, без Максима, и с ним не попрощалась. Максим остался в офисе.

Почему я так ее люблю? Это абсурд. Она обычная! И это ненормально! Не должны пятидесятилетние мужчины влюбляться в двадцатилетних девушек! Это извращение. Это вдвойне неправильно. У меня жена и трое детей. Нужно немедленно прекратить это безумие и забыть ее. Я предаю свою семью. Потому и плачу постоянно. Меня разрывает на части.

Выходя из офиса, я столкнулся со Светой, обронил: «Пока!», и она как-то странно на меня посмотрела и улыбнулась. Почему она улыбается? Из-за моей кислой мины? Да, наверное. Она наверняка знает о моей страсти к Ире, о том, что что-то идет не так, раз я грустный и заплаканный.

В метро я погрузился в раздумья о предстоящем отпуске. Две недели без Иры! Но ведь новогодние праздники как-то пережил!

Что написать ей на прощание? Решил: ничего. Это невозможно. Только растравлю душу. Не нужно ничего писать. Не надо: «Прощай на две недели!». Боюсь – Ира ведь пожалуется Даше! Просто скажу как обычно: «Пока, Ира!», когда она скажет: «Всем пока!».

Пусть Ира спокойно сближается с Максимом. Пусть влюбится в него и выйдет за него замуж. Это будет идеальная пара.

Вечером дома, после работы, я решил отыскать Иру в LinkedIn. Господи! Зачем? Но я не смог устоять перед искушением! И мгновенно нашел ее! Зеленая буква «D» (ее любимый цвет), она – третий контакт в моей сети, значит, мы связаны через двоих людей. Да, это точно наша Ира! Профиль почти пуст, ни одной записи, лишь упоминание об окончании университета. Теперь Ира увидит, что я просматривал ее страницу, получит уведомление. Что она подумает? Что я маньяк, преследующий ее?.. Пусть думает.

Я представил, что когда Ира по-настоящему влюбится, ей станет неприятно мое постоянное внимание. Она скажет или напишет мне: «Не смотри на меня больше». Я поплачу и перестану смотреть.

Нам никогда не быть вместе. Причины – неисчислимы. Хотя бы из-за схожести характеров. Я – флегматик, Ира – меланхолик. Мы оба – ведомые «жертвы обстоятельств». Плачем постоянно. Вместе нам будет тоскливо и неинтересно. Возможно, нас влечет друг к другу физически, но этого ничтожно мало. Все остальное – непреодолимые препятствия. Ире нужен такой человек, как Максим – энергичный сангвиник, знающий, чего хочет, терпеливый и умеющий подстраиваться под ее характер. На нее нельзя давить, нельзя ошарашивать признаниями. Ее нужно вести за собой неспешно, спокойно. Она действительно очень ведомая. Ей должно быть комфортно рядом с партнером. Комфорт – превыше всего. А они вместе гуляют, смеются, им хорошо вместе. Пусть будут вместе.

Скорее всего, это Максим предложил ей сделать пирсинг, а Ира согласилась.

Блин, почему так тяжело? С каждым днем все невыносимее. Скоро мне снова понадобится помощь психолога, иначе работать не смогу вообще. Даша была права. Надо посещать психолога раз в несколько месяцев, чтобы он отваживал меня от Иры.

Скоро у Иры день рождения. Подарю ей цветы. Даша, наверное, снова будет ругаться… Господи, когда это кончится? Может, нам уволиться, Ира, чтобы больше никогда не видеть друг друга?



Слезы… они душат меня, когда я думаю о ней. Невыносимо, кажется, что это никогда не кончится. Говорят, слезы – лекарство, но для меня это яд. Зачем мне эта мука? Я жажду общения с Ирой. В ее присутствии я воспаряю на седьмое небо. Но нельзя обманываться – не путай мираж с реальностью, надежду с будущим. Нужна нечеловеческая сила воли, чтобы принять: нам не суждено быть вместе. Эта мысль сводит с ума…

В офисной суете, в разговоре с Павлом, он посетовал, что женитьба не позволила ему сколотить состояние. «Холостым я был бы Рокфеллером!» – заявил он. Какая чушь! Развод – вот твой путь к богатству, если веришь в это! Но я лишь сдержанно возразил: «Семья – это счастье, которое не купишь. Хотя, возможно, не для всех…». Ира, сидевшая неподалеку, кажется, тяжело вздохнула, услышав мои слова.

Иногда я нарочно ввязываюсь в разговоры с Павлом, когда Ира рядом. Пусть слышит, о чем мы говорим.

Павел, вероятно, никогда не испытывал настоящей любви. А я… кажется, уже во второй раз тону в этом омуте. Ира – это безумное физическое влечение, искра, от одного взгляда на которую я сгораю дотла, а потом часами собираю себя по кусочкам. И при этом – ни единого прикосновения, даже случайного. Мы чужие друг другу, мы разные. Сложно даже говорить, не то чтобы любить.

Но почему тогда мой взгляд постоянно ищет ее? И как я могу прервать эту пытку, когда мы вместе? Я не знаю.

Может, это мазохизм? Наслаждение от боли? Ира, кажется, готова к отношениям, подает знаки. А я… я притворяюсь слепым, потому что знаю – не могу. Это жестоко. Она ждет от меня шагов, а я стою на месте, как вкопанный. И процесс заходит в тупик… Хорошо хоть, Ира перестала плакать. Может, Максим смог ее развлечь, отвлечь?

P.S. Почему Света улыбается мне при встрече? Что она знает?

03.03.2014. Завтра я скажу Ире, что живу ее мыслями. Больше не могу держать это в себе. Сойду с ума. Нельзя зацикливаться на одном.

Придумал! Завтра я опять встану, изображая усердие. Когда Ира пойдет мимо, я нарочито выставлю руку вбок. Пусть наткнется, заденет случайно или остановится, возмущенная моей наглостью.

Нет! Это невозможно! Харассмент! А если ей не понравится? Если она пожалуется? Не могу так. Пусть лучше я страдаю.

Но встану… Вдруг удастся украдкой сфотографировать ее?

04.03.2013. После тренировки я поднял свой стол. Я ждал Иру. Она пришла позже обычного, в красивом праздничном костюме, в белоснежной рубашке. Сегодня чествовали лучших сотрудников. Ира появилась почти одновременно с Иваном, чуть позади него. Моя рука уже тянулась к ней, но Иван был рядом, и это было бы неприлично. Я просто сказал: «Привет, Ира!». Она на мгновение остановилась, ее прекрасные глаза вспыхнули на долю секунды, и она своим ангельским голоском ответила: «Доброе утро!».

Какое, к черту, «доброе утро», Ира?! Я ежесекундно думаю о тебе! Я умираю от любви! А ты снова «доброе утро»! Ты испытываешь меня?

Но в этот раз я не позволил слезам вырваться наружу, я сдержался. Весь день я стоял у стола, с платком в кармане, высматривая Иру, когда она выходила и входила. Я косился на нее, когда она была на рабочем месте. Теперь, когда я работал стоя, это стало так просто. Легкий поворот головы – и я вижу ее лицо. И она видит меня. Теперь у Иры есть возможность любоваться моей худощавой фигурой сзади, моей натренированной спиной, обтянутой джинсовой тканью. Ира, кажется, нервничала, когда я поворачивался. К ней подходили коллеги, и она разговаривала с ними дрожащим голосом. Вероятно, мое «стоячее» присутствие рядом смущало ее.

Нужно сказать, Ира сегодня почти не выходила, потому что в 15:00 началось награждение, и она готовилась к нему. Потом она ушла на церемонию заранее и больше не возвращалась.

К моему удивлению, Максим не подходил к Ире ни разу за день! Они даже не поздоровались! Он ни разу на нее не взглянул, хотя сновал туда-сюда между офисами. Неужели она его отшила? Возможно. Эта мысль меня успокоила, я перестал волноваться и плакать, и мое настроение взлетело до небес. В груди разлилось теплое, приятное жжение.

Вместо Иры я пообедал с Максимом. Он развлекал меня своими разговорами, и мы приятно провели время. За столом были и другие коллеги, которые травили смешные байки.

Весь день я был на страже, готовый увидеть Иру, но она так и не появилась. Я простоял у стола, пока у меня не заболела спина. Но это того стоило.

После 15:00 я больше не видел Иру, зато в мессенджере появилась фотография, где Ира, Даша и еще пара коллег стояли в красивых костюмах, улыбаясь. На Ире были коричневые ботинки, полосатый костюм, распущенные волосы и… никакого пирсинга! Она сняла его специально для церемонии! То делает пирсинг, то снимает! Интересно, наденет ли его завтра? Скорее всего, нет. Пирсинг - дело профессионалов, она не будет наведываться в салон каждый день.

И еще она без очков! Увидев фото в мессенджере, я сразу же поставил лайк. Вечером я попытался перефотографировать его фотоаппаратом, но получилось ужасно, и я все удалил.

Позже я обнаружил еще четыре фотографии в Telegram, в формате HEIC, в высоком разрешении, с Ирой и ее коллегами. В мессенджере была только одна из серии, где Ира наклонила голову к Даше, а на этих фото она позировала с прямой головой, потом наклоняла ее вправо, немного, потом сильнее. И как раз этот четвертый снимок ушел в мессенджер. Ира наклонялась именно к Даше, а не к Косте, иначе можно было бы понять это как-то иначе. Руками она показывала «козу», а на шее у нее висел пропуск с маленькой черно-белой фотографией, на которую я тоже хотел бы взглянуть, потому что никогда ее не видел. Каштановые вьющиеся волосы ниспадали на плечи, их непослушные пряди почти касались ее губ, когда она наклоняла голову. Ира улыбалась, и ее аппетитные щечки с небольшими ямочками завершали овал ее круглого лица.

На ней был серо-голубой костюм в вертикальную полоску и белая рубашка, та самая, в которой она была, когда я писал ей про «четвертый день без тебя» в прошлом году. Да, это ее праздничная рубашка.

Боже, какая Ира милая на этих фото! Она так повзрослела в последнее время, словно переживания из-за моих чувств оставили на ней свой след.

Ира отправила фотографии еще днем, около 15:00, но я не заметил их сразу, а только вечером. Я немедленно поставил сердечко, и я был не первым. Возможно, кто-то еще влюблён в Иру… Не знаю. В любом случае, мое сердечко не должно вызвать подозрений у посторонних.

Она просто божественна! Смотрю и не могу налюбоваться.

Я не мог поверить, что это возможно! Теперь у меня есть фотографии Иры, хорошие, качественные, в высоком разрешении, которыми можно любоваться сколько угодно! И не нужно украдкой фотографировать ее на телефон.

Справа от Иры на фото стоит Даша, слева – Костя, а поодаль – Александр. Ира выбирает тех, с кем ей комфортно. Если бы там был я, она бы встала рядом со мной.

А завтра я обязательно подойду к Ире, может быть, прижмусь к ней или даже коснусь ее руки, если она не оттолкнет меня, и попрошу ее перенести совещание с коллегами на четверг на 16:00.

P.S. Я смотрю на фотографии, но не могу насмотреться. Хочу еще и еще! В еще большем разрешении! Хочу много фотографий! А лучше увидеть ее живьем! Или, в конце концов, заказать фотосессию.

05.03.2014. Чёрный день… Утро прошло в бешеном ритме работы, но страх пропустить Иру грыз изнутри. Я буквально врос в кресло, лишь бы не упустить её появление. Вот она! Простое "Здравствуйте" – и мир на секунду замер. Всё как обычно, но сердце уже бешено колотится.

Затем появился Максим, их тихий разговор, его вопрос: "Приглашаешь?", её короткое "Да!" – и они исчезли. Когда Ира вернулась, я, почти захлёбываясь отчаянием, выскочил к ней с нелепой просьбой о совещании. "Хорошо!" – ответила она, и в голосе её уловилась едва заметная, нота грусти.

Обед… Максим пригласил Иру. Мы с коллегами оказались за соседним столом. Ира, Максим, ещё тот мальчик с поцелуем в прошлом и Света – оживлённо беседовали. Обрывки фраз, словно осколки стекла, ранили слух, не давая сложить целое. А я, сидя за своим высоким столом, не мог отвести глаз. Это было до неприличия отвратительно.

То ли вчерашний передоз её фотографиями, то ли банальный недосып превратили меня в ходячую тень. Соображал туго, работал ещё хуже, а ревновать к Максиму просто не было сил.

Днём Света затеяла с Ирой разговор о командировках и прочей рабочей рутине. И вдруг, как луч солнца в пасмурный день: "Надо спросить у Николая… ой, то есть, у Кирилла", – моё имя сорвалось с её губ. Неужели я и в её мыслях также навязчиво, как она в моих?

В четыре часа тот самый "мальчик" объявил о своём уходе и позвал всех на пиццу. Мы с коллегами потянулись в большую кухню.

Света и Ира стояли у крана с водой. Дальше – как в тумане. Помню только своё глупое "Привет, Света" и фляжку, подставленную под струю. Ира стояла спиной, не видела меня. Моя рука, бесцеремонно скользнув рядом, едва не коснулась её груди. Она вздрогнула, отпрянула, осознав близость чужой руки. А я… я даже испугаться не успел. Что подумала Света? Не знаю.

Потом была пицца. Ира сидела с девушками и Максимом напротив меня. Я, как идиот, стоял у столика с пиццей, съел один кусок и сверлил её взглядом. Это уже переходило все границы. И я, словно зомби, двигался к ней по сантиметру. Коллега рядом, говорящий со мной, не мог этого не заметить. Как стыдно! Он двигался за мной, повторяя все мои передвижения. Нас осталось только двое… и Ира с компанией за столиком. Дальше – только пощёчина общественному мнению. Я отступил.

Вечером меня накрыла ломка. Я был тяжело болен Ирой. Написал ей сообщение: "Ир, нужно перенести пятничное совещание с 17 на 16. Нет сил подойти". Мгновенный ответ: "Не обязательно подходить, можно написать". Жизнь вспыхнула снова! Она ответила! Я осмелел: "С каких пор ты отвечаешь на личные сообщения?:)" И тут же: "Это было рабочее". "Ок", – ответил я, хотя так хотелось продолжить игру. А она вдруг оживилась, начала смеяться над шутками Максима. Мне стало всё равно.

Так закончился этот безумный день. Ира ушла. Я провожал её взглядом, полным тоски, смотрел, как она одевается и выходит из стеклянных дверей. Ира, Ира… Она не видела меня и ушла. Я ещё немного поработал, а потом увидел, что она онлайн с телефона… потом вышла… и снова вошла. Дразнит, манит написать ещё и ещё… Но я не могу… слишком устал.

06.03.2014. Сегодня какие-то жуткие "пробросы". После английского заглянул в большую кухню пообедать. И там – Ира! Сидит одна в углу. Почему одна? Почему в углу? Обычно она в компании – с Максимом и коллегами, с подругами. Не знаю, ждала ли она меня, специально ли пришла, но она сидела там и что-то бормотала в свой зелёный телефончик. Я помахал ей на входе. Она посмотрела и отвернулась. Думал, подсесть или нет… Решил – нельзя упускать шанс. Взял плов, вилку и сел напротив. Ира была очень серьёзна и сказала что-то тихо, почти плача. Так же тихо она ответила мне тогда в малой кухне, когда я спросил, где она обедает. Кажется, она сказала: "В большой". Я перегнулся через стол, наклонился к ней:

– Что ты сказала?

– Я бы хотела пообедать одна.

Словно удар током. Шок. За что ты так со мной, Ира? Раз так хочешь – не буду настаивать. Пересел за высокий стол и ел в одиночестве, чуть не плача. Кроме нас в кухне было всего два человека. Я украдкой поглядывал на Иру. Она ела и смотрела в телефон. Потом встала, прошла мимо, не глядя на меня, выбросила тарелку и ушла.

Паника. Добежав до компьютера, написал: "Ира, прости меня, пожалуйста!". И добил: "Я всё время о тебе думаю, но нам, наверное, не нужно общаться". Ответ прилетел мгновенно: "В очередной раз напоминаю о запрете личных сообщений" (или что-то в этом роде, я тут же удалил всё). Это её тронуло! Не могло не тронуть! Но я испугался и написал: "Только, пожалуйста, не жалуйся никому. Меня уволят". Она промолчала.

А я сидел грустный. Ира меня "пробрасывает". Ей нужно внимание. Она отчаялась добиться от меня более активных действий, чем простое любование. Даже для такой скромной девочки, как Ира, это перебор – когда к тебе прижимаются, демонстрируют расположение, заигрывают, а ты говоришь: "Может, нам не нужно общаться?" и ничего не делаешь. Тогда, если ничего не помогает, нужно оттолкнуть изо всех сил. Если Ира больше не позволит даже случайного физического контакта, мне будет очень больно. Но, может, так и лучше.

Я не могу ничего делать по отношению к ребёнку. Ира ещё маленькая. И мне не нравится, когда меня "пробрасывают". А вдруг она всё-таки пожалуется Даше? Я опасливо косился на её аккаунт – там было тихо.

Ира несколько раз прошла мимо, заглядывая мне в глаза, пытаясь понять, что я чувствую. А я сидел и чуть не плакал. Это мазохизм. Я прорабатываю какие-то старые гештальты, и мне нужно это извращение, нужно страдать. А ты не обращай внимания и живи своей жизнью. Может, мне просто захотелось романтики, которой не хватало, этих глупых переживаний. Когда они закончатся, закончится и интерес к тебе. Конечно, я это не писал Ире, а просто думал об этом.

Потом она повеселела и пошла гулять с Костей. Они смеялись и шутили.

Мне стало всё равно. Я устал.

Вечером – совещание. После совещания вернулся на своё место и увидел на столе конверт. Сердце замерло. Холодок по спине. Неужели Ира пожаловалась, и это уже прилетело? Сообщение об увольнении за харассмент?

Внимательно посмотрел на конверт. Обычный конверт. Похоже, это документы из отдела кадров, заказанные ещё в прошлом году. Нервно написал Ире: "Ир, это мне документы пришли?". Она подозрительно молчала. Потом вернулась в open space. Я спросил: "Ира, это ты принесла?" – указав на конверт. Ира была в глубокой задумчивости, как и я только что. Услышав мой голос, остановилась, повернулась и спросила: "Ммм?". Так ласково, что стало ясно – она не сердится и не будет жаловаться. "А, это из отдела кадров конверт!" – сказала она с видом опытного секретаря, гордящегося своей работой.

– Спасибо, Ира, – сказал я. Когда Ира уходила, бросила в пространство тихое: "Всем пока!". Я, проходя мимо, ответил невпопад: "Пока, Ира". Она обернулась, и то ли произнесла в ответ такое же простое "пока", то ли просто склонила голову, задержала взгляд и едва заметно кивнула. Не помню. Спасибо, Ира, за эту секунду личного времени.

Ира чертовски пленила меня. Сегодня украдкой посмотрел на ее профиль и залюбовался маленькой складочкой под подбородком – трогательная деталь, невероятно ей идущая. Определенно, она стала чуть полнее, чем на той архивной фотографии в Telegram, где она, кажется, вот-вот расплачется. Теперь у нее появились восхитительные щечки, вызывающие невольную улыбку.

07.03.2014. Во время утренней тренировки на огромном экране промелькнула реклама, где снялись многие коллеги, и мы с Ирой в том числе. Мы стояли близко, почти плечом к плечу, но кадры сменялись так быстро, что я успел выхватить только собственное лицо. Ира должна была быть рядом, но я ее не разглядел. Попытался отыскать ролик в сети, чтобы рассмотреть все в деталях, но безуспешно.

Сегодня, в преддверии праздника, Ира явилась на работу в сногсшибательном красном бархатном платье, которое я раньше на ней не видел. Оно было восхитительно! Роскошное, элегантное и идеально подчеркивало ее красоту! Я бы отдал все, чтобы запечатлеть ее в этом образе, но мы с Ирой почти не общаемся. Просить ее о фото было невозможно, а превращаться в папарацци – ниже моего достоинства.

Утром, поглощенный работой, я украдкой бросал взгляды на Иру. Она же, напротив, часто смотрела в мою сторону, и мне казалось, что в ее глазах плещется грусть. А к вечеру, когда поздравляли девушек, дарили цветы, уже в моей душе заныла тихая тоска.

Когда Ира уже была на месте, я вышел за кофе, и, кажется, она тоже направилась туда же, по своим делам. Мы пошли разными путями к одной цели, но я избегал встречи взглядом, так и не увиделись.

Однажды в коридоре краем глаза заметил приближающуюся красную тень из бокового прохода. Резко остановился, повернулся. Света! На ней тоже было красное платье, но из легкой, летящей ткани. Смущенно опустил взгляд. Не мог же я признаться: "Прости, я принял тебя за Иру".

Днем увидел, как Ира несет к своему столу огромный букет красных и желтых тюльпанов. Он ей очень шел, но, как вскоре выяснилось, это был общий подарок для всех девушек. Ира великодушно разделила его, одарив Снежану и Анжелу.

После обеда коллеги вручили Ире сертификат на полет в аэротрубе. Она тепло благодарила, обещая полететь с сестрой. Затем Ира, подойдя к моей соседке Анжеле, прошептала ей что-то нежное на ушко – о том, как компания ценит таких прекрасных сотрудниц, как Анжела, как счастлива она работать с ней, и вручила подарок и цветы. Ее голос, словно мед, растекался в воздухе. Я жаждал оказаться рядом, услышать эти слова, но не мог позволить себе даже посмотреть в их сторону – это было бы подозрительно. Оставалось лишь украдкой наблюдать, облизываясь от сладостного предвкушения, зная, что Ира так близко.

Я размечтался о том дне, когда Ира подойдет ко мне и так же сладко прошепчет что-нибудь на ухо.

Поздним вечером, после совещания, Ира стала прощаться. Собрав цветы и подарок, шурша подарочной упаковкой, она произнесла: "Всем пока!" и вышла. Слышал, как она что-то оживленно обсуждала с коллегами возле раздевалки, они смеялись. Потом Ира вернулась, что-то забыла. Я был рад этой новой возможности, жадно ловил каждое ее движение, но вскоре и это закончилось: Ира нашла потерянную вещь и навсегда покинула open space.

Так закончился этот день. В метро, как обычно, поддался грусти. Ира ни на что не жаловалась, не меняла аватарку в Telegram – значит, все в порядке. Но что именно в порядке? Хотелось бы знать. Ничего не идет. Я мучаюсь сам и причиняю страдания этой бедной девушке. И когда это прекратится – неизвестно.

Вчера, когда Ира слегка отстранилась своими "я бы хотела пообедать одна" и "еще раз напоминаю про то, что нельзя писать личные сообщения" (я действительно испугался, что она пожалуется куда-то), она косвенно подтвердила, что я ей небезразличен. Я немного успокоился, попытался взглянуть на нее более трезво, почти поверив, что любовь ушла. Но сегодня все вернулось на круги своя – и любовь, и сопутствующие ей страдания.

Может, у меня прогрессирующая шизофрения? Я постоянно думаю об Ире, не могу ни на чем сосредоточиться.

У Иры скоро День Рождения. Не знаю, что будет и как я себя поведу. Я знаю, что ей подарю, и догадываюсь, в чем она придет. Она наденет тот самый роскошный костюм с блестками, который она выбрала в тот день, когда я написал, что скучаю по ней уже четыре дня.

09.03.2014. С Ирой мы, конечно, не видимся по выходным, да и в будни мы не вместе. Но мы бываем вместе "опосредованно". Например, находимся в одной компании, где разговор идет между Ирой и коллегами, а затем между этими же коллегами и мной. Но никогда напрямую между мной и Ирой. Напрямую мы не общаемся, но наша энергия взаимодействует через коллег. В выходные коллег в нашем распоряжении нет, но есть чат в Telegram – единственная связующая нить между нами. То Ира что-то напишет, то я. Мы никогда не отвечаем друг другу, не комментируем сообщения и не ставим лайки (ни одного лайка за все время нашего существования с Ирой в этом чате). Но мы как-то незримо общаемся, когда мы не видим друг друга, опосредованно. Ира видит то, что я пишу, а я вижу то, что пишет она. Тема сообщений не важна – будь то какая-то бытовая мелочь или просто "лайк". Все равно это похоже на общение, точнее говоря, на его суррогат. Однажды я поставил "сердечко" корпоративной фотографии, где была Ира, но там были еще трое. Кроме того, сердечко поставил не только я. Это было сообщение не Ирино, а Дашино. Никаких подозрений это не должно было вызвать. Я смотрю то, что Ира тоже просматривает своими глазами, ставит лайки и комментирует своими пальчиками, и мне становится хорошо на сердце. Не знаю, что думает и чувствует она, когда видит мои сообщения. Но когда что-то начинает писать Ира, проявляю активность и я. Но эта активность не связана с Ириными сообщениями. Просто у меня появляется Ирина энергия, которую она вкладывает в сообщения, и я тоже начинаю писать.