Командировка на войну. Глава. 103 Мемуары

Глава. 103               Закалка воина в бою.


Понятна вам одна лишь внешность наша,
Которая, свидетель Бог, почти
Всегда противоречит нашим мыслям

Уильям Шекспир (26 апреля 1564 года, Стратфорд-апон-Эйвон, Англия — 23 апреля (03 мая) 1616 года, там же) — английский поэт и драматург.


Тут же они выказали и свою кавказскую сноровку при столкновении с кавалерией.

В то время как 120 пластунов, наступая против одной из батарей в качестве застрельщиков впереди цепи Владимирского пехотного полка, рассыпались в лощине, покрытой мелким кустарником, на них двинули полуэскадрон лучшей французской кавалерии.

Французы с обнажёнными саблями лихо поскакали на пластунов в карьер, ожидая, вероятно, встретить обычный приём построения противника в каре.

Но пластуны, согласно своим кавказским приёмам и тактике, не стали скучиваться и приняли неприятеля врассыпную.

Присевши на одно колено, каждый из пластунов выстрелом с колена снимал с лошади мчавшегося на него всадника.

Оставшиеся в живых французы, не сдержавши лошадей, пронеслись в промежутках между пластунами, окончательно расстроились и растерялись, немногим из них удалось ускакать назад.

Тогда бросился на пластунов другой полуэскадрон, но и его постигла та же участь.

Французов частью истребили, а частью взяли в плен. И при этом оказалось, что оба раза пластуны не потеряли ни одного убитого. Лишь немногих из них только слегка ранило.

Так помогла им Кавказская военная сноровка, выработанная в борьбе с черкесами.

Но больше всех неприятностей доставались 4-му бастиону, который глубже других врезался в неприятельские позиции, подвергаясь жесточайшему обстрелу и неся значительные потери.

Защитники бастиона несли тяжёлые потери от врытой глубоко в землю вражеской шестимортирной батареи, расположенной на расстоянии ружейного выстрела.

В конце ноября 1854 года командир 2-го пешего батальона подполковник Венедикт Васильевич Головинский предложил захватить батарею силами пластунов, что вызвало недоверие большинства присутствующих военачальников.

Сформировав вечером сводный отряд из 390 пластунов и 150 добровольцев – 50 матросов и 100 солдат, Венедикт Головинский в полночь отправил к неприятельским позициям отборных разведчиков - пластунов.

Установив расположение вражеских караулов и секретов, разведчики возвратились и ближе к утру скрытно провели весь отряд к позициям, прикрывавшим мортирную батарею.

Дружно выстрелив по первой траншее, пластуны бросились на уцелевших неприятелей в кинжалы, матросы и солдаты – в штыки.

Французы совершенно растерялись от такой более чем дерзкой отваги, и батарею захватили.

После жестокого боя пластуны хотели заклепать три больших медных мортиры, но тут уряднику Ивану Герасименко пришла в голову мысль: «зачем портить добро, возьмем лучше себе».

Великан и силач, он поднял одну из оставшихся исправных мортир, и выбросил её наверх из подземного капонира.

Отразив несколько вражеских контратак и выдержав сильнейший обстрел при отходе, отряд отступил на четвёртый бастион с тремя трофейными орудиями, множеством новейших нарезных штуцеров, четырнадцатью пленными, среди которых один оказался полковником, а другой – поручиком.

Однако в операции пластуны потеряли восемь человек убитыми и пять ранеными, причем трёх убитых не удалось отыскать в темноте и вынести с собой.

Утром пластуны увидели одного из них – Ерофей Кобец оказался привязан к внешнему брустверу вражеской траншеи с таким расчётом, чтобы русские, ведя стрельбу по противнику, попадали в него.

Подступы к трупу находились под плотным непрерывным огнём. Но пластуны не могли смириться с глумлением над телом боевого товарища, и наступившей ночью двое отправились к вражеской траншее.

Впереди, с привязанной к поясу длинной верёвкой, полз Порфирий Семак, за ним напарник.

Продолжение следует …