Чудесно светит луна, ночь спокойная и мягкая

Юрий Бутунин
«Чудесно светит луна, ночь спокойная и мягкая…»

Действующие лица
Ники, Николай Александрович Романов, император России.
Аликс, Александра Фёдоровна, жена Николая II, императора России.
 
31 мая 1914 год. Крым. Ливадия.
Сцена 1
Ливадийский дворец. Майская ночь. Полная луна освещает просторные покои. Ники открывает окно, дыша ночным воздухом. Вдали слышен шум моря.
Ники. Может быть, ты это видела, но я глуп и никогда не говорю, что чувствую.
Аликс. И не надо, милый.
Ники (глубоко вдыхая). Какая благодать проводить эти дни в Крыму.
Аликс. Как я тебя понимаю. Только в Ливадии настоящая жизнь.
Ники. В Петербурге и Царском Селе – всего лишь служба. Она, как оковы держит на земле, лишая возможности парить ввысь, чтобы найти утешение для души. Здесь, в Ливадии, я ощущаю свободу, как редкий дар, способный исцелять усталость от бесконечных забот. Как хорошо дышится!
Аликс. С утра был дивный;, тихий; день.
Ники (глядя в окно). Ночь удалась – спокойная и мягкая… Чудесно светит Луна. А всего два дня назад ветер холодный дул. Тучи. Дождь. Кто бы подумал, что сейчас конец мая. Да еще в Крыму.
Аликс. К общей; радости, погода изменилась к лучшему — стала тихою и жаркою.
Ники. (с улыбкой, вспоминая). Такая же ненастная погода была в Кобурге, двадцать лет назад, когда в апреле я приехал свататься. Шел дождь, холод...
Аликс. О да! Не успевали протапливать жилые комнаты в замке Эренбург. А потом сказали, что приехал ты. О, как я мечтала прижать тебя к своему сердцу, поцеловать твою милую голову, любовь моя! Мне хотелось тогда сказать тебе, что без тебя я чувствую себя такой одинокой.
Ники. И как все поменялось на следующий день!
Аликс. Погода поправилась, солнце стало по-летнему припекать. Все утверждали, что это какой-то небесный знак.
Ники. Чудесный, незабываемый день в моей жизни! День моей помолвки с моей дорогой Аликс! (целует Аликс.)
Аликс. И день начала моего счастья!
Ники. Нашего. Милое моё Солнышко, если бы ты знала, как я в те дни ходил… Как в дурмане… Я не вполне сознавал, что, собственно, со мною приключилось…
Аликс. Да благословит тебя Бог, мое сокровище, и пусть Он хранит тебя!
Молчат.
Сегодня Алеша, с мальчиками Деревенько, вдруг вздумал купаться.
Ники. Еще бы! Жара была чрезвычайная! Купаться хотелось безумно.
Аликс. Дядька испугался, что не уследил. Разделся при барышнях и в исподнем полез в воду за Алешей.
Ники (смеясь). Ай да, Андрей Еремеевич! Каков дядька цесаревича! И в огонь, и в воду за ним!
Аликс. Алеша стал брызгаться на дядьку. Да еще Анастасия не удержалась, тоже залезла в воду, и тоже стала брызгать на дядьку. А Ольга и Татьяна им потакали.
Ники (заразительно смеется). Верно, смеха-то было! Смеха! До чего же Швибзик охоча на всякие проделки!
Аликс. Фу, Ники! Насте тринадцать, а ты все продолжаешь ее звать семейным прозвищем- Швибзик. Барышня, уже можно сказать, а ведет себя шаловливо. Хохочет - иногда без всякой причины.
Ники. А это самый лучший смех. Он, как звон колокольчиков! Он не стоит ценой ни минуты дисциплины.
Аликс. Ах, Ники, ты взрослый мужчина, а продолжаешь жить мальчишкой. Так нельзя.
Ники, ты бы пожурил детей.
Ники. За что же их журить? Радостно было!
Аликс. Алеша накупался, еле допил молоко. Андрей Ермолаевич сказал, что он буквально свалился в постель. И все шептал ему на ухо: «Спать, Дина. Спать».
Ники (с улыбкой). Сколько счастья!
Аликс. Ники, я приказала приготовить чай и твой любимый ржаной хлеб.
Ники. И масло?
Аликс. И масло.
Разливает чай. Намазывает хлеб маслом.
Ники. Спасибо. (Пьёт чай.) Сегодня со мной приключилась забавная история.
Аликс. Что за история? Позволь ее услышать.
Ники. После завтрака с детьми я поехал в Ялту. Девочки зашли в магазин, а я остался сидеть в моторе. Как всегда, ко мне стали обращаться с просьбами: вдова полицейского просила дать образование ее детям, способному студенту необходимы были деньги на окончание курса, крестьянину нужна была корова, рыбаку - новая лодка, вдова чиновника просила выдать ей деньги на покупку очков.
Аликс. Всем нужны деньги, деньги…
Ники. Куда без них. Да вдруг ко мне подбежал уже не молодой человек в чиновничьем сюртуке и протянул прошение. Тут же стали разбираться и выяснилось, что этот человек секретарь местного прокурора господин Лукьянов. Семейный. Имеет пятерых детей. В прокураторе работает давно, но вот как-то застрял на этой мелкой должности. Как мне сказали, любит излишне прикладываться к местному вину. Однажды он пришел в суд и увидел, что молодой адвокат Ровинский ставит свои галоши рядом с галошами его превосходительства господина прокурора.
Аликс (смеясь). О, какое страшное преступление! Прямо-таки подрыв государственной системы.
Ники. Секретарь прокурора точно так и решил, и, разумеется, не мог такое нахальство оставить без внимания. Дурак решил проявить инициативу — в порыве усердия, набросился на Ровинского с упреками. Причем со свойственной ему галантностью, назвал адвоката "жидовской мордой".
Аликс. Ну, конечно, смешивать галоши - это предел наглости!
Ники. Господин Лукьянов надеялся, что прокурор его поблагодарит за столь великое открытие. Решил, что карьерный скачок ему обеспечен.
Аликс. За слишком громкие возмущения?
Ники. За проявление слишком большой смекалки, наверное. По решению суда получил штраф в 25 рублей за оскорбление помощника адвоката.
Аликс (смеется). Ах, Ники, только в России можно так громко защитить честь галош и получить за это штраф!
Ники. Секретарь пытался оправдаться, мол, не понимает, за что его наказали. И просит меня ради его детей отменить штраф.
Аликс. И ты проявил жалось к бедняге?
Ники. Нет. Я сказал: «Ну, брат, тут тебе даже я помочь не могу. Галоши галошами, а закон есть закон».
Аликс. Ах, Ники, что ты сделал! Ведь на кону стояла карьера и (Смеется.) … галоши прокурора!
Ники. Просто поражаешься, до какого абсурда может дойти карьеризм, если в моей России даже галоши могут стать вопросом чести.
Аликс. Бог знает, что сейчас за время…
Ники (тихо, словно, не ожидая ответа). Вот еще одна история. Эта история… (Умолк.)
Аликс. Что произошло, Ники? Почему ты так встревожен?
Ники (вздыхает, идет к столу, берет документ.) Вот. Школьник. 16-летний мальчик. В Петровской школе застрелил учителя.
Аликс (с ужасом). Боже мой!.. Но что могло довести его до такого? Он ведь ребёнок…
Ники (кивая, мрачно). Но закон не видит в нём ребёнка — он видит в нем только преступника.
Аликс. Какое решение вынес суд?
Ники. Суд приговорил его к смертной казни.
Аликс. Как можно судить его так же, как взрослого преступника?!
Ники. Прокурор требует моей подписи, чтобы я утвердил приговор.
Аликс. Ты должен что-то сделать!
Ники. Что именно?
Аликс. Помиловать его.
Ники. Он застрелил человека. Открыл дверь, и выстрелил ему в спину.
Аликс. Но он мальчик — ещё ребёнок!
Ники. Он лишил жизни учителя. Того, кто воспитывал его.
Аликс. Смертная казнь — это навсегда. Ты лишаешь его жизни.
Ники. Но он тоже лишил жизни другого человека. Прокурор уверен, что это необходимая мера. Что это будет примером другим, тем, кто подумает о насилии.
Аликс (подходит к Ники, кладёт руку ему на плечо). Ники, если ты подпишешь этот приговор, это будет не пример, а жестокость.
Ники. Каждый раз, когда я подписываю приговор о казни, внутри меня что-то ломается. Как будто я сам становлюсь частью этого насилия.
Аликс. Ты не должен быть частью насилия. Ты русский император, и твоя власть — это не только сила. Это ещё и русское милосердие. Этот мальчик сделал страшную ошибку, но у него ещё есть шанс исправиться. У тебя есть власть помиловать его. Каторга — да, пусть он понесёт наказание, но пусть живёт.
Ники на мгновение молчит, затем, берёт ручку и подписывает документ.
Ники. Я помиловал его.
Аликс. Спасибо, любовь моя!
Ники. Мы печемся о наших подданных. О простых людях с их мелкими житейскими трудностями. Но кто же тогда подумает о счастье наших детей? Мы проявляем милосердие к убийце, а к собственной дочери проявляем жестокость. Ломаем ей жизнь.
Аликс. Сегодня утром у меня разболелась голова, и я не смогла поехать с вами на прогулку в Ялту. Со мной осталась Ольга. Она пришла ко мне, села рядом и молчала. В ее взгляде была нерешительность. Я поняла, что ей очень хочется поговорить со мной о чем-то для нее серьезном. Я отослала прислугу прочь. И когда мы остались одни, спросила ее: «Ты хочешь со мной поговорить о чем- то серьезном»?
Ники. Могу догадаться, о чем был разговор. О ее предстоящем сватовстве с принцем Румынии Каролем?
Аликс. Да. Меня беспокоит, что с недавних пор Ольга вдруг стала называть принца Кароля - Карлушей.
Ники. В насмешливом имени она выразила все отношение к жениху...
Аликс. Вот именно.
Ники. Чем закончился разговор с Ольгой?
Аликс. Разговор не состоялся. Мне доложили, что пришел Владимир Борисович Фредерикс и просит принять его по весьма неотложному делу.
Ники. Какие новости он принес тебе?
Аликс. Неутешительные. Ворох румынских газет. Русское посольство в Бухаресте постаралось… Переслало сюда.
Ники. И что там? Дворцовые скандалы с принцем Каролем?!
Аликс. Да, причем, омерзительные. Вскрылось, что он отец двоих внебрачных детей от школьницы по имени Мария Мартини.
Ники (усмехается). Наследник Румынии всегда был слабостью Европы в отношении женского пола.
Аликс. Моя мысль о принце Кароле слишком несимпатична…
Ники. Я также не считаю его ни умным, ни приятным... Надеюсь, что после свадьбы он остепенится.
Аликс. Но у Ольги могут быть веские основания отказать принцу Каролю в его сватовстве.
Ники. Уверяю тебя, что следующие газеты из Бухареста будут полны опровержениями и извинениями в адрес королевской семьи за распространение гнусной лжи. Так что пусть их интриги остаются их проблемами. Наши дела — важнее.
Аликс. Наша дочь излишне упряма…
Ники. Скорее честна. Ольга мне твердо сказала, что только я могу решить, считаю ли я тот или иной брак подходящим для своих дочерей или нет, но дальше этого власть родителей не должна идти.
Аликс (с ноткой тревоги). Что ты ей ответил?
Ники. Я обещал, что никогда не позволю себе принуждать ее в выборе мужа.
Аликс. Ты слишком мягок, Ники. Когда мы прибудем в Констанцу, Ольга еще раз встретится с Каролем. Надеюсь, мы устроим так, что у них будет время пообщаться наедине. Ее надо убедить, чтобы она изменила свое решение. В конце концов, мы не можем позволить дочери самой выбирать, как нам управлять её судьбой.
Ники. Она русская и хочет остаться русской в России!
Аликс. Ольга должна, понять, что есть такие браки, которые совершаются не ради любви. Долг перед Родиной превыше всего. Это ее ответственность.
Ники. Ольга молода. Ей нужна любовь, и как все женские особы ее возраста мечтательны. Она не видит в будущем только долга, как видим мы.
Аликс. Верной жене не нужно быть ни мечтой поэта, ни красивой картинкой, ни эфемерным созданием, до которого страшно дотронуться. Ей нужно быть здоровой, сильной, практичной, трудолюбивой женщиной, способной выполнять семейные обязанности, и отмеченной все-таки той красотой, которую дает душе высокая и благородная цель.
Ники. Ольга — взрослая и у неё есть свои чувства.
Аликс. Чувства?! Ты называешь это чувствами? Флирт с мичманом нашей яхты «Штандарт»?
Ники. Да, мичман Павел Воронов.
Аликс. Она княжна, а он… Он обычный офицер! Мичман. Ещё одно увлечение молодой девушки, и ничего боле. Она должна понять, что её будущее не может зависеть от таких мимолётных чувств. Ольга — не просто девушка, она — великая княжна.
Ники. А если Ольга права? Может, любовь важнее?
Аликс. Ники, ты серьёзно думаешь, что этот мичман Воронов — достойная партия для неё? Это только в сказках солдат-удалец может взять в жены царскую дочь. А в жизни... Брак с румынским принцем — её обязанность как бы противен он ей не был. Она должна принять это ни как ее выбор, а как ее долг.
Ники. Она не из тех, кто склонится перед долгом без боя. В ней есть твой дух, твоя гордость, Аликс!
Аликс. Какой может быть разговор о гордости, когда она связана с судьбой всей империи. Для Ольги брак с Вороновым невозможен! Мичману не место рядом с великой княжной!
Ники (тяжело вздыхает). Воронов… да, это серьезно. Я слышал о нем хорошие вещи, но… маргинальный брак — это ужас для нашей семьи. Её сердце принадлежит ему, а не короне Румынии. В чем ее вина?
Аликс. Одна на ней вина - быть царской дочерью.
Ники. Но что ты хочешь сделать? Ультиматум?
Аликс. Да. Мы дадим ему шанс. Либо он немедленно женится на одной из моих фрейлин, либо ты должен списать его с яхты.
Ники. Павел Воронов не просто какой-то мичман. Он прошёл через Мессину, спасал жизни людей после страшного землетрясения. Я сам видел, как он заботится о нашем Алексее, как они ладят. Он был с нами на «Штандарте» всё это время. Он часть нашего круга.
Аликс (с холодной твёрдостью). Да, часть нашего круга — как офицер на службе. Но не как претендент на руку великой княжны. Ольга — наследница престола! Мы должны думать не только о её чувствах, но и о том, что будет с нашей семьёй… С Россией, если она допустит ошибку.
Ники. И ты надеешься, что Ольга твои объяснения примет?
Аликс. Я поговорю с ней. Лучше ей пережить сейчас эту боль, чем потом всю жизнь сожалеть о таком выборе.
Ники. Я боюсь, что мы теряем её. Как мы можем продолжать жить, если наши дети несчастны? Я боюсь, что однажды мы посмотрим на наши решения и поймём, что потеряли не только Ольгу, но и самих себя. Россию.
Аликс (подходит ближе, мягче). Ники, мы должны принимать решения за них. Это наша ответственность.
Ники. Так, значит, наш выбор между беспутным принцем и галошами политики? И это будущее нашей дочери?
Аликс. Государство требует от нас стабильности.
Ники (с горькой усмешкой). Стабильность… Да, государство требует. Но кто подумает о счастье нашей дочери? Ольга заслуживает большего, чем вынужденный брак.
Аликс (глядя в окно, задумчиво). Скорее бы рассвет. Эта ночь… она давит, будто воздух стал тяжелее.
Ники (подходит ближе, кладёт руку ей на плечо). Я чувствую то же самое. Как будто тьма прячется не только за горизонтом, но и среди нас
Аликс. Тихо. Как сегодня тихо…
Ники. Да. Но в воздухе, мне кажется, что-то изменилось — как будто приближается гроза. Всё, что сейчас происходит — это, как тонкие трещины в стекле.
Аликс. Кузина Элла прислала мне письмо из Германии.
Ники. Как поживает Кайзер Германии, наш дядюшка Вилли?
Аликс. Дядя Вилли снова хвастается, что готов начать войну.
Ники. Кто из нас не знает, что дядя Вилли - всегда хочет стоять на авансцене! Его игра — лишь маска, чтобы скрыть свою слабость. Он шумит, чтобы казаться сильным.
Аликс. А если война неизбежна?
Ники. Я не хочу войны.
Аликс. Мне страшно... за тебя, за нас, за детей.
Ники. Я сделаю всё, что в моих силах.
Аликс (прижимаясь к нему). Я молюсь за тебя, за нас... чтобы эта ночь осталась просто ночью, а не началом конца.
Ники. Пока есть хоть малейшая возможность избежать крови, я буду её искать. Но страшное другое. Страшно, когда бьют в спину. Исподтишка.
Аликс. Что случилось, Ники?
Ники. Пришла телеграмма из столицы.
Аликс. Что там? Тревожно?
Ники. Забастовка. Не работали 75 фабричных, заводских, промышленных предприятиях. Рабочие по улицам маршировали с песнями, с антиправительственными лозунгами. Пытались пробиться на Невский. Вмешалась полиция. Задержала несколько сотен.
Аликс. Но это чернь! Рабочие!
Ники. Но это сила, Аликс. Пока, слава Богу, еще не разбуженная.
Аликс. Но кроме рабочих еще есть интеллигенция. Студенчество. Ты столько для них сделал добра!
Ники (смеется). Что же касается интеллигентов, и студентов, то единственное, что у них на языке - это революция и покушения.
Аликс. Но ведь всё утихло. Все закончилось.
Ники. Утихло... на сегодня. Но как долго это продлится? Как удержать империю от того, чтобы она не рухнула под этим давлением?
Аликс. Терпением и молитвами. Ты сам знаешь, ломать всегда легче, чем строить.
Ники. Но кого это сейчас волнует? Никому не интересно, как строятся стены. Строительство — это медленно, скучно, и кажется бесконечным. Но стоит лишь одной трещине появиться, как все замирают, наблюдая, когда же рухнет здание. Я помню последние слова отца, сказанные им здесь, в Ливадии, с трудом, превозмогая боль. Они врезались мне в память. Не дают покоя. Вот они: "Тебе предстоит взять с плеч моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как нес его я и как несли наши предки. Я передаю тебе царство, Богом мне врученное. Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать. Будь тверд и мужествен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только самого себя и своей совести. Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия. Падение исконной русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Будь тверд и мужествен, не проявляй никогда слабости. Помни - у России нет друзей. Нашей огромности боятся. В политике внутренней - прежде всего, покровительствуй церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она есть основа нашего государства.
Аликс. Твоя любовь к народу может стать тем фундаментом, который удержит Россию.
Ники. Любовь... Да, это величайшее благо, но любовь к империи — это не зрелище. Это тихий труд, шаг за шагом. А сейчас все только ждут, когда стены рухнут. Мне не на кого опереться.
Аликс. А твои генералы? Ты в них уверен?
Ники молчит.
Ники. Я уверен в одном: Россия выстоит.
Аликс (шёпотом). Я молюсь, чтобы ты оказался прав... Мы вместе. И, как твой отец, ты пройдёшь через все трудности. Пусть их ненависть расшатывает стены, но твоя любовь к России и вера в её будущее должны быть сильнее.
Ники. Спасибо, мое Солнышко.
Аликс. Господь нам послал нашего Друга. Его сила - это наша сила! Твоя сила. Пока он с нами, я уверена, с нами ничего не будет. Через него Господь распростёр свои руки и над всей Россией.
Ники. Аликс, мне кажется, всё это зашло слишком далеко. Эти слухи о нашем… “Друге”. Люди всё больше говорят о нём. Сплетни, домыслы… всё это заставляет меня чувствовать, что мы теряем контроль.
Аликс. Ники, ты же знаешь, что это всего лишь злобные языки. Они не понимают Григория, не понимают его истинной природы. Для нас он не просто человек — он Божий посланник! Без него Алексей не был бы с нами!
Ники. Но все эти грязные сплетни… набирают силу.
Аликс. Неужели ты откажешься от помощи только потому, что люди сплетничают? Ники. А если это не помощь, Аликс? Если мы позволяем чужому человеку слишком много влиять на наши решения? Мы уже не говорим о нём как о Григории Распутине. Он стал «нашим Другом», тем, чьё имя мы избегаем произносить вслух, словно оно опасно.
Да, я помню, как он спас нашего мальчика. Но эти разговоры… Общество не может понять, почему «грязный» мужик настолько приближен к Царской семье.
Аликс (резко, с вызовом). Пусть говорят, что хотят! Они не понимают нашей боли!
Ники. Министры всё больше боятся его влияния. Жалуется на него и Петр Аркадьевич Столыпин. В последнем мне донесении, он чуть ли в требовательной форме потребовал убрать Григория Распутина из нашего окружения. Его вмешательства в государственные дела, по словам Столыпина, стали недопустимы.
Аликс. Что для тебя важнее, Ники? Мнение министров или спасение Отечества, династии и нашего сына?
Ники. И чем больше мы держим его рядом, тем больше слухи набирают силу.
Аликс. Они не знают, как тяжело видеть, как страдает Алексей. Григорий — наш единственный шанс. Он предсказал рождение нашего сына, и он же спас его от кровотечений. Пусть лучше будут десять Григориев, чем страшные дни, когда мы теряли сына! И если бы не Наш Друг! Я до сих пор с ужасом вспоминаю те страшные дни, когда, садясь в лодку, Алексей сильно ушиб ногу. Начавшийся воспалительный процесс причинял ему нестерпимую боль! Поднялась температура. Мы с тобой молились день и ночь, но облегчения не наступало.
Ники. О, бедный Алексей!
Аликс. Вокруг глаз у него были тёмные круги… Тельце его как – то съёжилось, ножка до неузнаваемости распухла. Большую часть времени он был в забытье. А что смогли сделать после отчаянных усилий все придворные врачи?! Эти европейские медицинские светила!..
Ники. Никакого проку…
Аликс. Чтобы объявить, что необходимо приготовиться к самому худшему! Мы теряли единственного сына!
Ники. Наследника российского престола!..
Аликс. Как тут не благодарить Господа! Это Господь после моей горячей молитвы, надоумил меня отправить телеграмму Нашему Другу. Он приехал во Дворец, встал в ногах постели Алексея и молился. Он даже не прикоснулся к нему. Произошло Господнее чудо! Жар словно рукой сняло, от опухоли на ножке не осталось и следа. Он сам приподнялся с постели и сел. Разве это не знак свыше?! Разве ничто так не смягчает и не украшает жизнь, как молитва!..
Ники. Может быть, Аликс. Наши недруги раздувают эту неприязнь народа к нашему Другу. Мы не сможем это игнорировать. Наш народ видит нас через призму Григория Распутина. И этот образ уже не так светел, как был раньше.
Аликс. Против Друга ополчился весь Петербург. Ему фактически объявили войну!
Ники. Я боюсь, что наша привязанность к Григорию станет той искрой, которая подожжёт всю империю.
Аликс. Мой любимый, милый, дорогой Ники, Ты должен доверять мне. Господь послал нам Григория, нашего преданного Друга, чтобы он вёл нас через эти трудности.
Ники. Надеюсь, что ты права, Аликс. Но когда-то преданность Царю питалась его верой в Бога и любовью к своему отечеству. Между Царем и его народом существовала связь, которую вряд ли понимали на Западе. Связь эта не имела ничего общего с многочисленным чиновничьим аппаратом. Царь был связан с народом торжественной клятвой, которую он давал при короновании - клятвой быть царем, судьей и слугой своего народа. В лице монарха сливались воедино воля народа и царское служение подданным. даже если так, я не могу не думать о том, что наш Друг может стать для нас слишком тяжёлым бременем.
Аликс. Разве не благодаря молитвам наше Друга, Алексей всё ещё с нами?
Ники. О, Господь Бог действительно щедр, послав нам этот солнечный лучик, когда он всем нам так нужен.
Аликс. Пусть Господь Бог даст нам силы воспитать хорошо ребенка, чтобы он был для тебя, когда вырастет, настоящим помощником и товарищем.
Ники. Ах, мой друг! Мне стыдно. Но у меня есть тайна. Я никому не говорю об этом. Только тебе. Тебе можно, тайна на то и бывает, что ее надо хранить. А коль она тайной становится, так и хочется ее выдать, поделиться. Глупо. Но все же мне хочется тебе сказать, именно здесь в Ливадии, я хотел бы доживать с тобой свой век в случае отречения от престола в пользу Алексея. Я чувствую себя здесь счастливым! (Ники подходит к окну, Зачаровано смотрит.) Иди ко мне, любовь моя!
Аликс подходит к Ники. он ее обнимает.
Аликс. Смотри, как луна красиво отражается на море…
Ники. Завтра… Ах, нет, уже сегодня мы покинем милую Ливадию, отойдем от мола, и пойдем вдоль крымских берегов до Сарыча, а затем возьмем курс на West… в Констанцу, в Румынию.
Аликс. У меня такое чувство, что мы что-то теряем… Здесь. Навсегда.
Ники. Главное не потерять любовь!.. Она, как холодная река, которая становится шире и глубже, приближаясь к морю, и которая заставляет зеленеть все поля. Там, где она протекает, распускаются прекрасные цветы. Когда-то давно она протекала через наши сердца, чтобы мы ее называли Рекой Жизни.
Аликс. Рекой судьбы…
Ники. Да. Я всё время помню один случай, когда был совсем юн, но этот день словно запечатлён в моей памяти на века. Я тебе никогда не рассказывал…
Аликс (с любопытством). Что за случай?
Ники. Это случилось в дворцовой церкви в Большом дворце, в Петергофе. Мне тогда было тяжело на душе. Я сильно переживал из-за того, что ты отказывалась выйти за меня замуж.
Аликс (мягко). Конечно, помню. Ты был тогда так подавлен.
Ники. Вот тогда я и решил пойти в церковь. Хотел помолиться, попросить у Бога сил. В церкви было тихо, служба уже закончилась. Вдруг началась страшная гроза. И неожиданно, словно по мановению руки, в церкви появился огненный шар.
Аликс (с тревогой). Огненный шар?!
Ники. Да. Он двигался по иконостасу, от одной иконы к другой. Я замер от страха, не понимая, что это. Вдруг он словно остановился прямо надо мной, как будто время на миг застыло. В этот момент я почувствовал небывалую силу, какую-то внутреннюю уверенность, что Бог не оставит меня. Это было его знамение, я уверен!
Аликс (тихо, с восхищением). Ники, это невероятно! И как ты справился с этим страхом?
Ники (улыбаясь). С тобой рядом, Аликс, мне всегда легче было преодолевать свои страхи. Ты дала мне силы идти дальше, бороться за то, что я люблю. И я благодарен Богу за то, что этот огненный шар показал мне путь, которым я должен был идти.
Аликс берёт Ники за руку, нежно сжимая её.
Аликс. Ники, ты всегда был сильным, даже когда сам этого не осознавал. А теперь, оглядываясь назад, я вижу, что всё, что случалось, было предначертано. И эта сила, которую ты почувствовал тогда осталась с тобой.
Ники (с улыбкой). Благодаря тебе, мое Солнышко, я всегда находил в себе силы справляться с трудностями. Я родился в день Иова Многострадального. И готов принять свою судьбу какой бы она не была.
Аликс. Я не могу быть без тебя, милый! Без твоей судьбы. Ты! Только ты – спасенье для меня, коснувшись лишь тебя, я черпаю силы, и нашу любовь!
Ники. Редким семейным счастьем Господь благословил нас.
Аликс. Мой истинно дорогой, лучший из живущих на земле!
Ники. Как быстро пролетели годы…
Аликс. Мы много вместе пережили…
Ники. Лишь бы суметь в течение оставшейся жизни оказаться достойным столь великой; его милости!..
Ники подходит к граммофону и ставит пластинку.
Ники. Сегодня мы покидаем Ливадию. Этот марш всегда сопровождает нас в плаваниях, и пусть он прозвучит сейчас, как напоминание о России и о том, что нам дорого.
Звучит марш. «Тоска по Родине»
Аликс (тихо). Пусть наша любовь останется в вечности, как свет этой луны...
Ники (шепчет). И как эта музыка, звучащая для нас сейчас...
Музыка наполняет комнату. Они молчат, слушают. Лунный свет скользит по их лицам, подчеркивая спокойствие и неизбежность момента. Музыка микшируется. За окном слышен лёгкий шорох моря.
Занавес
Семья Романовых больше никогда не была в Ливадии.
©
Москва, февраль 2025г.
Бутунин Юрий Алексеевич. ybutunin@mail.ru