Крест Иуды

Крест Иуды: Миссия Предателя как часть Божьего замысла
 
  Среди апостолов, ближайших свидетелей жизни и смерти Христа, фигура Иуды Искариота остаётся одной из самых противоречивых. Евангелия называют его "предателем" (Лк. 22:3-6; Ин. 6:71), а христианская традиция столетиями воспринимает его имя как символ измены. Однако возникает вопрос: мог ли его поступок быть не только преступлением, но и элементом более высокого замысла - исполнением пророчества?
 
  Тайная вечеря и знак понимания
 
  Во время Тайной вечери Христос произносит загадочные слова:
 
  > "Что делаешь, делай скорее" (Ин. 13:27).

 Апостолы не понимают, о чём речь, но Иуда - понимает. В этом жесте заключено не осуждение, а признание: Иисус знал, что Иуда должен сыграть свою роль. Он указывает, что "Сын Человеческий идёт, как написано о Нём, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предаётся" (Мф. 26:24). Здесь мы сталкиваемся с парадоксом: исполнение воли Божией происходит через трагический выбор человека, который тоже необходим.

Неотвратимость и одиночество
 
  Арест в Гефсимании - результат этого "согласия". Только Иуда понимает, к чему ведёт арест. Остальные апостолы, как видно из Евангелий, всё ещё надеются, что Христос будет оправдан или избежит казни. Они разбегаются (Мк. 14:50). И только Иуда - тот, кто уже знает, чем закончится этот путь. С этим знанием он и уходит в бездну.
 
  Он возвращает серебро (Мф. 27:3-5), тем самым отрекаясь от мотива корысти. Затем он совершает самоубийство - не из страха, а, возможно, из ужаса перед величием того, что совершил, и из невыносимой скорби о потерянной любви.
 
  Христос во аде - и спасение Иуды?
 
  Согласно 1 Петра 3:19, Христос после смерти "сошёл и проповедал духам в темнице". Это место традиционно истолковывается как сошествие во ад и освобождение душ. Христос разрушает врата смерти (Пс. 23:7-10), давая свет погибшим.
 
  Если принять, что Иуда действовал как носитель страшной миссии, то его место в аду - не как наказание, а как итог страдания, которое он понёс ради замысла. Неужели Христос не пришёл бы к нему?
 
  Святитель Исаак Сирин писал:
 
  > "Нет греха, который превзошёл бы милосердие Божие".
  А Ориген, хотя и осуждён за апокатастасис, утверждал, что милость Божия сильнее справедливости.
 
  Даже Иуда, пусть и с последним отчаянием, мог быть объектом этой любви.
 
  Миссия, добровольно принятая?
 
  Возможно, на Тайной вечере, когда Христос протянул Иуде кусок хлеба (Ин. 13:26), тот понял: "это - моё". Не крест Петра, не мученичество Иакова. Его - крест внутренний, тайный, ужасный. Быть тем, кто приведёт смерть, зная, что принесёт и Воскресение. И зная, что имя его будет проклято до конца времён.
 
  Но кто-то должен был это сделать. И если Иуда стал этим кем-то, то он действительно понёс крест, быть может, не меньший, чем другие апостолы. Просто - другой. Одинокий. Бессловесный.
 
  Заключение
 
  Церковь не канонизирует Иуду. Но человек, читая Евангелие с открытым сердцем, может допустить, что даже он не был за пределами Божественной любви. И тогда сошествие Христа в ад становится не просто победой над смертью, но и спасением самого ненавидимого, как величайшее торжество милости.