Без стычки не обошлось...

Заметив наше движение, «Азатовцы» с устрашающими криками и бранью, двинулись по проспекту в нашу сторону. Но свернув на улицу Нариманова, увидели заградительный кордон милиции. Тогда «Азатовцы» дойдя до улицы Орджоникидзе, встали и стали шуметь в нашу сторону, при этом побуждая толпу на неадекватные действия. А некоторые с белыми повязками  на голове и со знаменами зеленого цвета бегали перед милицией и еще больше подстрекали своих сподвижников на необдуманные поступки.  Милиция   не принимала никаких действий. (Мы их довольно хорошо видели.) Было заметно, что власти специально допустили такое сближение. Они предполагали, что казаки, испугавшись, свернут концерт и разойдутся по домам. Но по приказу атамана СКР А.Г.Мартынова и Уральского атамана А.А.Качалина сразу была выставлена своя мера защиты вокруг Дворца Культуры, что очень не понравилось представителям в гражданской одежде. Они отправили к нашим атаманам милицейского офицера оцепления поинтересоваться нашими дальнейшими действиями. На что атаман А.Г.Мартынов, отметив слабую подготовку милиционеров, сказал: «Если уж вы допустили так близко конфликтующих, то мы можем встать с вами в оцепление для наведения порядка». Милиционер ушел. Толпа продолжала неистовствовать. А в это время к зданию Дворца Культуры подошли опоздавшие Кубанские и Терские казаки, оценив ситуацию, А.Бабков атаман Кубанцев и Терской атаман П. Федосов, построили казаков в колонну по четыре, и строевым шагом с песней прошли сквозь толпу разъяренных «Азатовцов». Те  были удивлены и стояли  в оцепенении. Воистину, бог был на стороне казаков. Любо, казаки! Своими действиями они подняли дух мужества и стойкости и мы уже спокойнее и смелее стали патрулировать по всему периметру Дворца Культуры  «Зенит».

Но все-таки без малых стычек с националистами не обошлось. Наша станица «Никольская» под руководством станичного атамана Николая Лобикова патрулировала улицы Нариманова в сторону реки Чаган, а улицы Льва Толстого, 8-ое марта и до улицы Темира Масина на севере другая группа нашей же станицы под руководством есаула  А.Курохтина. В ней был и я. Наш казачий патруль обходил свою территорию, разделившись на две группы, А.Курохтин поставил меня старшим группы и отправил обойти дворы по улицам Льва Толстого, Камышенской и, выйдя на улицу Темира Масина двигаться на соединение с его группой на углу улицы Орджоникидзе. Пройдя дворы, и, не дойдя до места нашей встречи, мы увидели такую картину.

Группа националистов из 10-12 человек со знаменем зеленого цвета атаковала казаков А.Курохтина, которых всего-то было трое. Нападающий со знаменем опустил древко знамени так, как будто у него была пика, а не знамя. Вот таким угрожающим видом оружия атакующий пытался кого-нибудь проткнуть, так как древко было остро заточено.

Курохтин ударом нагайки отвел древко в сторону, тем самым спас своего казака от травмы или ранения. Увидев такую схватку, я выхватил из голенища нагайку, крикнул: «Казаков бьют! Вперед!», и мы ринулись на помощь. Националисты, увидев нас, бросились бежать по улице Орджоникидзе к оцеплению милиционеров. Милиция, видя неравную по силе стычку, никак не отреагировала.

Были и приятные встречи. Я стоял еще в возбужденном состоянии от стычки, когда ко мне подошел товарищ атамана Валерий Курохтин с ним был незнакомый мне Оренбургский казак. Подойдя ко мне, Валерий сказал казаку из Оренбуржья, мне: «Вот это и есть хорунжий Торговин» и добавил, обращаясь уже ко мне:  «Он тебя искал, а зачем вы сами разберетесь». Познакомившись,  мы недолго поговорили, оказалось, что казак знает мою сестру, проживавщую в Оренбурге на тот момент. Я очень обрадовался, услышав приятное известие о сестре, и, на радостях, сняв с себя юбилейный крест, подарил его казаку. Но расслабляться нельзя, и я,  извинившись  перед гостем, оставив,  его с Валерием Курохтиным, ушел патрулировать территорию.

Потом, со слов казаков, я узнал, что после бравурного шествия Кубанцев и Терцев, националисты, выйдя из шокового состояния, закидали машину Епископа Антония камнями. А один из них умудрился взобраться на капот машины и стал прыгать на нем. А так как машина продолжала двигаться, прыгун упал  и разбил себе голову об асфальт.

Впоследствии он бегал вдоль милицейской цепи, с перевязанной головой и кричал что-то в нашу сторону.

Концерт с торжественной частью длился около четырех часов, закончился,  когда на улице стало темнеть. Люди, выходящие  из Дворца Культуры  на улицу и представить не могли,  в какой обстановке  они смотрели концерт. Узнав, благодарили и расходились по домам. Волжские казаки из Самары и Оренбургские казаки прощались, рассаживались в автобусы,  уезжали домой. А Донцам, Кубанцам и представителям других казачеств приходилось выезжать по мере следования поездов.

Прощаясь с казаками, мы заметили, что у националистов как бы что-то надломилось, пропал интерес  к нам, и они стали  медленно расходиться.