Глава V

 Эммануил торопливо шагал по одной из дорожек райского сада, ведущей к ажурной беседке. Ангел чувствовал, что вот-вот может произойти нечто ужасное и непоправимое, и хотел сделать все, чтобы это предотвратить. Интуиция подсказывала ему, что Люцифер где-то поблизости – и если они не смогут сейчас поговорить – быть беде.
 Светозарный действительно стоял, опираясь об одну из колонн беседки, но не гордо и величаво, а словно уже не мог держаться без опоры. Его голова безвольно поникла, а лицо приобрело какой-то мертвенно-сероватый оттенок. Издалека он даже не выглядел живым, будто неведомая сила превратила его в изможденное изваяние. Однако он еще дышал. Когда Эммануил подошел ближе и окликнул друга, тот сперва не отвечал, и лишь чуть позже немного поднял потухший взгляд своих окончательно почерневших глаз.
 - Все, конечно, Эммануил, - глухо произнес Люцифер после недолгой паузы, - Он сделал это. Он… Этот наш так называемый милосердный Бог лишил меня ее. Моей Лилит, моей вечной любви. Но Он не понял, что вместе с ней лишил меня жизни.
- А что… Что произошло? Я не знал… - смущенно пробормотал Эммануил, уже не понимая, сможет ли он чем-то помочь теперь другу или уже нет.
 Запрокинув голову, словно не давая слезами политься из глаз, Люцифер пояснил:
- Он узнал про нашу связь с Лилит, расценил это как измену ее законному мужу, и сперва просто отправил к ней нескольких ангелов. Как раз когда она сбежала от Адама, чтобы провести время со мной. Я уже ушел в тот момент, и Лилит осталась одна против них. Они угрожали убить ее, если она не вернется к супругу и не начнет вести себя как подобает, а именно – во всем ему подчиняться, точно рабыня. На что она и ответила: «Я такое же создание Господа, как и Адам и вы все! Чем я хуже вас! Я имею право, и выбор мой совершен. Я больше не вернусь к мужу, который мне нелюб и постыл!»
Согласись: правда, это слова сильной женщины, достойной спутницы такого как я. О, Эммануил, окажись я тогда рядом, я бы защитил ее от всех ангелов нашего царства даже ценою своей жизни! Но увы, меня там не было. Изначально Создатель действительно хотел предать Лилит смерти, однако, узнав, что она беременна, изменил свой приговор. Он решил низвергнуть ее с небес в глубины Ада, подземного царства – и как только она родит детей, навсегда лишить телесной формы. Превратив в нежить, в духа ночи. Он сохранил ей жизнь, но навеки наложил на нее печать проклятия. И я никогда Ему этого не прощу…
 Люцифер замолчал, сжав руки в кулак и, как показалось Эммануилу, стиснул свои зубы до хруста.
 - Как же я его теперь ненавижу… Этого Адама, этого жалкого человечка, из-за которого я был лишен права на счастье и любовь… А он сам долго страдать в одиночестве не будет, уверен, наш Господь сделает ему новую жену, уже лишенную небесной сути, такую же ограниченную и недалекую как Адам, чтобы точно не смела слова сказать против мужа…
Светлоглазый ангел в испуге побледнел, слушая слова друга.
- Люцифер, ты же это не всерьез…
- Сейчас я серьезен как никогда, - твердо ответил Светозарный, - И полон решимости положить конец Его тирании и господству! Кто-то должен указать Творцу, что Он и Его решения далеко не всегда верны и справедливы – так пусть же это буду я! Единственный равный Ему! Всегда и во всем!
 Эммануил слегка коснулся плеча темноглазого ангела.
- Люцифер, ты не в себе… Ты весь дрожишь… ты сходишь с ума! Неужели ты не понимаешь, что ждет тебя, если ты посмеешь произнести Ему в лицо хотя бы часть того, что сейчас сказал мне!?
- И пускай, пускай будет что будет, - сдавленно и хрипло произнес Несущий свет, - Пускай все катится в тартар, и небеса пылают от края до края! Пускай больше уже ничего не будет, пускай я погибну, но это лучше, чем жить в вечной разлуке с Ней! Да, именно так! Отныне я мертв для этого мира, ведь в нем больше нет Лилит. И с этой самой минуты и Бог мертв для меня!
 Прикрывая рот рукой, чтобы не закричать от ужаса, Эммануил схватил Люцифера за запястье, не давая пойти к Создателю.
- Нет, не надо! Я не позволю, не отпущу тебя к нему! Не в таком состоянии! Ты собой не владеешь, ты не осознаешь, что говоришь! Какое зло управляет тобой, как оно повредило твой разум?! Разве это тот самый преданный Господу Нашему ангел, который так многому меня научил, кто поделился со мной силой Света, дабы я смог создавать больше, чем в меня было заложено изначально! О, нет, передо мной сейчас стоит не он, а некто, погруженный в безумие и горе, из-за которых забыл, что Бог – это и есть любовь, а не минутная слабость к женщине!
Полные мольбы глаза и трогательно-невинное лицо Эммануила в ту минуты были способны растрогать и переубедить любого. Но только не Люцифера. Он остался непоколебим.
- Я уже все решил, - произнес он, глядя куда-то вдаль, - И даже если настал мой последний час, я не боюсь, в моем сердце нет страха. В нем теперь нет вообще ничего. Только боль и огромная кровавая рана. Которая не заживет никогда. Помнишь, я тебе говорил, что однажды Господь сам признает, что я ни в чем Ему не уступаю. Так вот если он не желает это сделать самостоятельно – я его заставлю! Как и признать собственное несовершенство и свои ошибки. Потому что я – их вижу! Я – равен Богу! И докажу это. Прямо сейчас… Да отцепись ты от меня! Иди прочь! Меня уже ничто не сможет удержать. Я готов сразиться…
 Грубо оттолкнул Эммануила в сторону, убедившись, однако, что тот никак не пострадал, Люцифер направился прочь. С его губ полушепотом срывались фразы: «Отныне мы – враги. Ты и я. Я тебя никогда не прощу. Никогда не прощу. Никогда!»

 Понимая, что не в силах остановить Люцифера в олиночку, Эммануил позвал на помощь других ангелов, но Светозарный был уже далеко. Когда они сами добрались до того места на краю Небес, где Люцифер в последний раз встретился с Богом, то успели услышать уже завершение их разговора.
 - Я тебя просил, я тебя умолял не трогать ее! Я говорил тебе: наказывай меня. Так строго, как пожелаешь, только не трожь Лилит! Но ты ударил по самому слабом месту моей души – и пронзил насквозь! Ты лишил меня той, кого я любил больше всего на свете! А это значит, что ты не такой непогрешимый, каким хочешь для всех казаться! Ты не честен. Не справедлив. И не добр! И клянусь чем угодно – я сделаю все, чтобы ты целую вечность проклинал тот день, когда причинил такую боль своему самому прекрасному и верному ангелу, и когда сбросил гордую и смелую душу вниз!
 В ответ на все упреки и обвинения Творец поначалу молчал, а затем произнес:
- К моему прискорбию, гордыня и самолюбие способны пустить корни зла даже в самые светлые души и изуродовать их, осквернить и превратить в того, кто сейчас стоит передо мной!
- Да, я горд, и я этого не скрываю! – не унимался Люцифер, - Я взбунтовался, я пошел против тебя, поскольку прекрасно вижу и знаю правду! Которую ты сам не желаешь признавать. Я самолюбив и горд – но не ослеплен этими чувствами как ты. Ведь ты слеп и вовсе не всеведущ – если не видишь собственных ошибок и не осознаешь того, что может быть тот, кто во всем равен тебе! Ты больше для меня не повелитель и не пример, ты – мой враг! Я отрекаюсь от тебя, я больше не стану тебе служить, с этой минуты я перестал быть твоим рабом, твоей личной игрушкой! И мой свет больше никогда не засияет здесь – где все пропитано лестью и лицемерием! Никогда!
 Творец устремил на Люцифера свой гневный взор, но ничего не ответил. Темноглазый ангел злорадно засмеялся.
- Что, нечего сказать? Не ожидал от меня такого, о, всемогущий, Владыка. Может еще начнешь меня уговаривать одуматься и пасть пред тобою ниц? Молить о прощении? Но этого не будет. Теперь твои слова для меня – ничто.
 Первое мгновение после дерзких выпадов Люцифера Господь продолжал безмолвствовать, но затем резко ударил ангела по щеке, когда тот собирался еще что-то сказать.
 - Довольно произносить столько мерзости в моем царстве! Ты хотел покинуть это место – ты это получишь!
 С этими слова Господь резко повернулся к Люциферу спиной и начал удаляться. Прижимая пальцы к обожженному лицу, мятежный ангел прокричал ему вслед:
 - И все равно придет время, когда ты признаешь, что я не уступаю тебе ни в чем! Слышишь? Ни в чем!
 Видя, что Создатель больше не оборачивается в его сторону, Люцифер собирался тоже уйти, как внезапно перед ним возник могучий Михаил, опираясь на свой пламенный меч.
 - Верно, что ты возомнил себя равным Богу? Ты готов сейчас это повторить? Мне в лицо!
 Понимая, к чему Михаил клонит, Люцифер, однако, не испугался и ответил, гордо вскинув голову:
- Готов. Я такой же как Господь – но он не может это признать потому что жаден до власти, он хочет, чтобы все поклонялись лишь ему, а не мне. Но это теперь будет длиться недолго. Настоящий властитель мира – я. Tenebrae sunt Lucis absentia!
В ответ на слова Люцифера Михаил лишь прищурил глаза, медленно доставая меч из ножен. Когда клинок засиял на солнце яркими отблесками, ангел громко провозгласил:
- Кто как Бог? Никто как Бог!
И следом нанес Люциферу удар, а затем еще и еще, после чего сбросил отступника с небес. Тот даже не сопротивлялся, зная, что построит собственное царство – в самом Аду.
 Михаил еще прокричал ему вслед:
- Отправляйся же за своей ненаглядной, только знай: предатель Господа, отступившийся от Его веры и заповедей, будет обречен на вечные муки одиночества и больше никогда не познает счастья! Вмерзни в лед и томись, пока не раскаешься! 

 Низложение и изгнание Люцифера видели все прочие ангелы Эдема, в том числе и Эммануил. Он не вмешивался в их спор с Богом, не пытался помешать Михаилу, понимая, что Люцифер нарушил все мыслимые заветы и правила – и должен за это поплатиться и понести наказание. Однако когда его лучший друг устремился в Преисподнюю, истекая кровью, Эммануил не сдержался и горько заплакал. Дрожа от рыданий, он из-за опустившейся на глаза пелены слез почти не видел, как Господь подошел к Михаилу и вручил ему в знак благодарности ключи от края и должность главного стража Небесных врат. Не видел как другие ангелы с тревогой на него смотрели и почти под руки пытались увести. С трудом различал их слова:
- Смирись, Эммануил, теперь вы больше не братья и не друзья. Отступник и предатель не может считаться одним из нас. Он проклят по своей вине. Забудь же его имя!
Подчинившись в конечном итоге воле большинства ангелов, Эммануил кивнул им головой, показывая, что скоро к ним присоединится. Они поверили ему и ушли, но, ставший в одночасье одиноким, Эммануил еще долго смотрел в ту часть Эдема, где еще недавно стоял тот, кто был ему ближе душой, чем кто-либо. Его самый верный друг и горячо любимый брат. Он оставался таковым для светлоглазого ангела и теперь. Несмотря ни на что.