Верёвочка...

Фото из Интернета

          Вот и спрятал капризы средний весенний братец. Дарит апрель нам своё тепло, балует солнышком. Середина месяца, температура поднимается днём за двадцать градусов.

          В саду цветут абрикосы, черешни, вишни. Отдельные кусты и яблоньки выбрасывают разноцветные лепесточки. Такие дни хочется с утра и до позднего вечера находиться во дворе, наслаждаясь медовыми ароматами.

          С рассветом обложили деревья вокруг стволов перегнившим навозом, смочили. Пусть питает корневую систему. Дождя не предвидится. В небо посмотришь, утонуть можно в синеве. Как многозначительно цитирует себя друг Сашка вертолётчик: «Видимость миллион на миллион!»

          После обеда собираюсь за продуктами. Выхожу из калитки, соседка навстречу.

- Привет! Соня дома?

- Здравствуйте! Загляните за сарай, там найдёте. Вовка чем занят? – спрашиваю ради приличия.

- Бульбу сажает.

- Чего так рано?

- Сам у него спроси…

          Как не зайти, ответ на свой вопрос не получить? Интересно же. Прохожу в открытую воротину. Хозяин с кузеном суетятся по перекопанному чернозёму.

- Бог в помощь, мужики!

- И тебе не хворать, – вспотевший от перебежек выпалил Владимир, напарник только качнул головой.

- Не рановато клубни собрались грунту придавать?

- В самый раз, не отвлекай.

          От меня в такую минуту отмахнуться сложно, поэтому сосед, стараясь справиться с отдышкой, поведал, что он в Интернете всё разузнал, посоветовался с агрономами-самоучками. Слушаю его, а сам думаю: «Понятное дело. Человек всю сознательную жизнь до пенсии в Салехарде прожил. Картофель только в магазинах и на рынках видел».

          В это время Пётр пытается граблями разровнять чёрные комья, загортая ранее пробитые бороздки.

- Земля ещё клёклая, вон даже зубья металлические не разбивают.

- Вот, принесла нелёгкая колхозника, – Вовка вытягивается во весь рост, – иди намеченным курсом. Чего глаза пялишь?

- Так, опыт перенимаю, – смеюсь.

- Брат Людмилы всю жизнь в деревне. Вот в гости приехал, помогает.

- Видать, его хата южнее нашей.

- Под Мелитополем.

- Ясно! – отмахиваюсь, собираясь выйти на дорогу.

         В этот момент хозяин разматывает полипропиленовый шпагат, вытягивая конец на длину площадки под посадку овощной культуры. Пришлось остаться понаблюдать.

          Мужики вбили на противоположных сторонах колышки, натянули бечёвку и… вдоль неё заработали лопатами, делая углубление.

- Не злись, пожалуйста! А это зачем? – пытаюсь произнести серьёзно.

- Сестра сказала, неровно первый раз вытянули полосу. Мы решили переделать.

          Мне показалось, что даже кусты смородины и крыжовника, растущие у забора, заулыбались, шелестя молодой листвой под дуновением веселящегося ветерка.

- Петь, вы бы хоть заострил внимание зятя, земля сырая, холодная.

- Эти плоды вылежат свой срок и дадут всходы, – парирует помощник.

- Дайте пашне хоть сутки постоять. Солнышко нагреет, воздух высушит. Возьмёте у меня дырчик, прокультивируете. Денёк на усадку и отсадитесь.

- Завтра у нас другие планы.

          Отоварился в торговой точке, на обратном пути вспомнил, как «северянин» неоднократно говорил, что не будет заниматься ерундой с картошкой, когда она копейки стоит, да и купить можно в каждом дворе села.

          Остановился у ворот. Родственники на удобрение, рассыпанное в четырёх бороздках по пятнадцать метров, раскладывают усатые клубни.

- Хоть бы химию присыпали.

- Это опять ты?!

- Один вопрос и убегаю. С чего такая тяга возникла к корешкам?

- Он в том году приобрёл пять штучек у Серёги, – подошла Людмила. – Собрал почти мешок. Вот и загорелся этой весной.

- «Семья-то большая, да два человека…», – улыбаюсь хозяюшке.

- А внучки, три! Родня, знакомые? Варлаам, топай, куда шёл, – нервничает всегда спокойный Владимир.

- Сейчас вернусь! – изображаю задумчивость.

- Зачем?! – все смотрят на меня.

- У меня верёвки целая бухта, метров пятьсот. Поделюсь с вами. Вдруг поле в аренду, выпишите в администрации.