Исповедь влюбленной женщины ч. 5 гл. 4

Часть 5 Любовь

Глава 4 Пятая точка

- Разговор будет долгим. Поэтому, давай - ка попросим, чтобы нам принесли кофе.

Он поднял трубку, отдал распоряжения и закурил любимую кубинскую сигару. Улыбнулся Абдуллаху:

- Тебе не предлагаю. Знаю, что не уважаешь. А я подымлю, нервы надо успокоить. Не возражаешь?

- Нет, что Вы, Василий Корнеевич. Тем более, я весь во внимании. Не знаю, что и думать. Даже как-то не по себе.

- Потерпи, сейчас глотнём кофейку, я соберусь с мыслями и все тебе расскажу, хотя мне это и тяжело. Сколько лет прошло!

Только до конца выпив чашку и налив из кофейника вторую, он начал свой рассказ:

- Ты уже знаешь, что мы трое учились в университете…

У Абдуллаха настойчиво зазвонил мобильный. Посмотрев на экран, он побледнел.

- Василий Корнеевич. Я должен ответить!

- Конечно, сынок.

- Слушаю, что случилось?

Абдуллах явно нервничал. По мере того, как получал подробный отчёт, лицо его становилось белее полотна, а в глазах разгорелось адово пламя. Он еле удержался, чтобы от досады со всего маху не жахнуть телефон о стену.

Прогремел в трубку:

- Ждать меня, срочно вылетаю! Камаля немедленно ко мне!

Поднял глаза на Василия Корнеевича и прошептал:

- Ирина…

***

Ирина не знала, сколько прошло времени и где она теперь находится. Почувствовала, что лежит на какой-то вонючей шкуре, а руки и ноги её крепко связаны.

«Где же я? Почему связана? Ничего не помню», - стучала кровь в висках, адски болела голова, - «вот это я попала! Ну почему я такая дурёха? Что мне не сиделось дома? Все мне куда-то надо, все меня что-то не устраивает! Допрыгалась? Вот и лежи теперь на вонючей шкуре и жди своей участи! Предупреждал же меня Абдуллах, чтобы не делала глупостей. Но я же не могу смириться! Мне же нужна революция! Глупая, глупая, глупая! Не послушалась. Кто меня теперь спасёт?»

Осмотрелась вокруг и совсем сникла.

«Похоже на палатку. Она очень странная. Никогда таких не видела: чёрная и странно пахнущая, словно шкура какого-то животного. Чья она? Кому нужны палатки вместо жилища? Туристам, кочевникам или разбойникам. Выбирай, девочка, кто тебе по нраву. Конечно, лучше были бы туристы. Но они не стали бы меня связывать. Кочевники? Ничего про них не знаю. Разбойники? Тогда, глупая Иришечка, тебе мало не покажется. Получишь на полную катушку! И никто тебя не спасёт».

Так, стараясь осмотреться и ожидая окончания неизвестности в этом палаточном заточении, она попутно вспоминала день, проведённый с жёнами Абдуллаха, чтобы совсем уж не опустить руки от безысходности.

Лейла и Мириам, молодые и весёлые женщины, наперебой рассказывали Ирине смешные истории из жизни жён и любовниц знакомых им уважаемых людей города. Вот уж и промыли косточки всевозможным Наташам и Маринам, Зухрам и Анисам! Ирина думала, что обо всем уже наслышана в этой жизни. Ан нет. Оказывается, между женской половиной марокканского общества обсуждались такие сочные подробности чужой интимной жизни, что у неё от услышанного зарделись щеки и стало так стыдно, будто она сама стала предметом досужих сплетен.

В душе у Ирины теплилась надежда на скорое освобождение. Она постоянно всматривалась в толпу, надеясь заметить Фагундо, рассчитывая на его смекалку и помощь в задуманном ею мероприятии.

Непрерывно хихикая и подмигивая друг другу, три прекрасные женщины, весёлые и довольные, вошли, наконец, в салон красоты, где их ждала величайшая мастерица Аурелия, способная, как никто, превратить серую мышку в королеву красоты. Сплошной релакс и наслаждение процессом!

«Наконец-то! Скорее всего, именно здесь у меня будет возможность сбежать. Надеюсь, Фагундо следит за моими передвижениями по городу, а иначе...»

Она удалилась в дамскую комнату, с радостью заметив, что за ней никто не идёт. Охрана осталась у дверей. Что может произойти с женщинами внутри помещения, зорко охраняемого людьми господина Абдуллаха? Они в полнейшей безопасности!

А дальше...Окно, парапет, тихая узкая безлюдная улочка. Она не сразу поняла, что ей грозит опасность, когда, опасаясь погони и оглядываясь назад, вдруг наткнулась на всадника, перегородившего ей дорогу.

Странная одежда наездника в виде плаща с широкими рукавами и чалмы цвета индиго бросалась в глаза. Несколько раз обёрнутый вокруг головы кусок ткани ярко-синего цвета полностью скрывал лицо всадника кроме огромных, чёрных, пугающих глаз.

Он не сводил с неё взгляда, оценивающе рассматривая, словно овцу на рынке, прикидывал, стоит ли она тех денег, которые ему придётся за неё заплатить.

Он что-то крикнул на своём языке, махнув кому-то рукой, и Ирину поглотила тьма.

***

Она очнулась, когда почувствовала, что её подняли на ноги, освободив от верёвок.

Напротив неё сидел все тот же всадник, жгучие глаза которого она запомнила на всю жизнь. Он так же внимательно смотрел на неё, не отводя взгляда, молча рассматривая с головы до ног.

Она набралась смелости, выдавив из себя:

- Что вам нужно? Кто вы такой?

Жестом он приказал ей замолчать, но она не собиралась подчиняться.

- Прошу вас, отпустите меня. Что вы собираетесь со мной делать? Вам нужны деньги? Сколько? Я соберу нужную сумму и заплачу вам.

Когда, вероятно, ему надоели её стенания, он резко встал и вышел. Она метнулась за ним и в маленькую прореху в полотнище, служившую выходом, из-за его спины успела рассмотреть окрестности - пустыню, несколько таких же чёрных палаток, прорву людей в одеяниях цвета индиго, сидящих вокруг костра. Ей преградили путь двое таких же одетых в странную синюю одежду мужчин, зорко охранявших её в заточении, вынудив вернуться внутрь ненавистной палатки.

- Да, я действительно влипла. И никто не узнает, где я.

***

Камаль, пряча глаза и опустив голову, молча стоял перед господином Абдуллахом, совершенно готовый к участи, которая ему была уготована. Несомненно, его убьют. Если не господин Абдуллах, то Азиз. Кто из них, теперь уже было не важно. Все равно он скоро отправится к Аллаху.

- Прикажешь мне тебя пытать? Хотя, вы - берберы, не боитесь пыток. Но я все же попробую. В последний раз задам тебе вопрос. Где женщина?

Камаль, с головы до ног замотанный в материю цвета индиго, хранил упорное молчание.

- Ты же знаешь. Я лично буду отрезать по кусочку от твоего тела, пока не доберусь до самого сокровенного, чем ты трепетно дорожишь. Тогда ты мне все расскажешь. Не надо мучить себя. Ты меня хорошо знаешь. Ведь знаешь?

- Знаю, господин Абдуллах.

- Ты знаешь, что я с тобой сделаю?

- Знаю.

- И все равно молчишь? Занятно. Что ж...

Он махнул рукой своим людям, приказав им отвести пленника.

Василий Корнеевич расположился в кресле с неизменной сигарой, выпуская аккуратные колечки табачного дыма.

- Мальчик мой, надеюсь, ты будешь настойчив? Иначе я обрушу на твою голову весь мир.

- Конечно, Василий Корнеевич. Я буду резать его лоскутами, чтобы он забыл о том, что такое жить без боли.

- А ты, сынок, - повернулся он к Александру, - иди вместе с Абдуллахом. И без Ирины не возвращайтесь.

- Хорошо, отец. За Вашу дочь и мою любимую я вырву его сердце.

Сильный мира сего одобрительно кивнул.

- Ступайте.

«Надо же, «отец»! Никогда Александр не называл меня так, когда жил с Ларисой. Это правильно, что я сообщил ему об Ирине. Он никак не мог до неё дозвониться, был весь на нервах, когда Фагундо сообщил об её исчезновении. Видела бы она, как Александр воспринял новости! Мне казалось, что только я в гневе так страшен, когда дело касается моих близких. Но он... превзойдёт меня во всем, в этом я уверен. Вцепится в глотку противнику и будет рвать её на части. Ну, и правильно! Мне так или иначе необходим преемник. Будет на кого оставить все дела. Это ведь не только корпорация и бизнес, но и кровь, грязь и много ещё чего, через что приходится переступать, чтобы выжить в этом жестоком мире. Он не задумываясь вырвет сердце несчастному берберу, чтобы узнать, где его любовь. Что ж, пусть привыкает вырывать сердца. Еще не раз ему придется в этой жизни переступить черту...»

Он ждал новостей о результатах допроса и выкуривал уже не первую сигару. Никакие другие сигареты, папиросы, сигареллы и нюхательный табак не могли удовлетворить его изысканный и утонченный вкус. Дым кубинских сигар вкупе с полученным наслаждением от курительного процесса обострял его интуицию, заставляя свои неординарные способности направлять в русло успешного завершения любого начатого им дела. Он никогда никому не проигрывал, стремясь вперёд к намеченной цели, стараясь по возможности не переступать через жизни людей. Но...какова вероятность вытащить туза из колоды, играя в покер? Минимальна. А у него в руках всегда был тот самый туз.

Он нахмурился.

«Да-а-а. А вот что я буду делать с Абдуллахом? Ведь я должен ему все рассказать. Но как? Как он будет с этим жить дальше, зная, что...»

***

Несчастный измученный окровавленный пленник. Абдуллах знатно с ним поработал. Любой бы туарег на его месте все рассказал, но не крепкий орешек Камаль - бербериец, потомок самого древнего североафриканского рода. Они ничего никогда не боялись, являясь бесстрашными воинами и опытными наездниками, выслеживающими свою добычу.

Александр взял кинжал, приставив острие к сердцу пленника.

- Ты меня понимаешь?

- Да.

- Ты любил когда-нибудь женщину?

- Нет.

- Тогда ты, вероятно, любил свою мать?

- Да, я очень люблю и почитаю свою мать.

Александр нажал на острие сильнее. Ничего, что пролилась кровь. Он на правильном пути.

- Я знаю, что твое сердце наполнено любовью. Когда я вырву его из твоей груди, любовь покинет тебя. Ты не сможешь жить. Как и я не смогу жить, если моя любовь покинет меня вместе с моим сердцем.

Он сильнее нажал на рукоятку и крутанул острие вокруг своей оси, причиняя берберийцу невыносимую боль.

- Вот такую боль я сейчас чувствую, не зная, что с моей любимой. Помоги мне. Скажи, где моя жена? Я никогда ни о чем больше тебя не попрошу. Помоги мне сохранить моё и твоё сердце, не дай убить тебя, очернив себя грехом, который я еще ни разу в жизни не позволил себе совершить.

- Хорошо. Я укажу на карте, где держат твою женщину.

***

Ирина не знала, сколько прошло времени. День или ночь, утро или вечер. Несколько раз она забывалась мятежным сном, каждый раз просыпаясь от звуков, доносившихся снаружи.

«Где ты, мой любимый? Почему ты никак не спасёшь меня? Я ведь жду и признаю все свои ошибки. Знаю, что я непослушная, непокорная, гордая бунтарка. Что по наивности своей попадаю в разные переделки. Ты будешь ругать меня, любимый. Но я знаю, что ты спасёшь меня. Ругай, сколько хочешь. Можешь даже немного побить меня, отшлёпав по пятой точке. Я не обижусь. Обещаю тебе, что больше никогда не буду убегать от тебя, мой любимый. Только спаси меня, умоляю тебя. Мне так страшно впервые в жизни. От неизвестности, непонятности происходящего со мною. Я ещё никогда не была в плену у пиратов и разбойников. Я только в книжках читала об их злодеяниях. В каких? Про Бармалея, например. Эти странные мужчины в синей одежде тоже похожи на разбойников. Спаси меня, прошу, умоляю тебя. Иначе я умру здесь, в песках этой огромной пустыни».

Она заплакала, роняя слезинки на вонючую шкуру.

Её одиночество было нарушено, когда в палатку вошёл все тот же воин в яркой одежде цвета индиго. Вероятно, её судьба, наконец, была предрешена.

Продолжение следует.

Ираида.

Благодарю за чтение моих рассказов, комментарии и оценку