Прогулки по скверу

В Самаре открылся сквер Алексея Толстого. До этого момента существовал только дом-музей; точнее, отреставрированная усадьба в нашем историческом центре. Сегодня было время прогуляться в сквере и поразмышлять.

Алексей Толстой вошёл в Историю умным конформистом. Как и Максим Горький, он вернулся в СССР из Франции, заранее зная, что именно при Советах получит максимальный доступ к русскоязычному читателю, подбрасывая большевикам сдержанные компромиссы в своих произведениях. Как и Горький, он был насущен «Новому Миру» в качестве дорогой витрины советского строя. И до последних дней жил по-графски, ни в чём не нуждаясь.

Внешность малоприятная, биография сомнительная, а произведения… «Хождение по мукам» – самый крупный компромисс большевикам. «Буратино» – талантливое, но заимствование «Пиноккио». «Аэлита» – фантастика среднего уровня, не Уэллс и не Беляев. Даже адепты писателя не раз говорили мне: крепкий беллетрист, понятный читателю и близкий к власти. Тиражи и карьера обеспечены.

Всё так. Это в идеальном мире объективный логос оценивает произведения литератора, полностью абстрагируясь от его политических взглядов и шире – ценностей. В этом измерении так не получается. «Свои», «нейтралы», «чужие». Буду читать/не буду читать.

Тем не менее, дар Толстого я всегда ставил выше, чем у Горького, Ник. Островского, Фадеева, Шолохова, не говоря об иных вестниках «Нового Мира». И наравне с Валентином Катаевым. Он создал лишь одно произведение, которое я перечитывал, в разные годы, раз десять. Этого оказалось достаточно – чтобы проигнорировать его взгляды и сумму несоответствий в обыденности. И даже чувствовать себя в его музее и сквере как дома.

«Гиперболоид инженера Гарина», когда позади эмоции от прочтения и отстоявшиеся за десятилетия размышления для меня, перво-наперво, вот о чём. Это взгляд с детализацией онлайн на человека, получившего в определённый момент ту полноту власти над Миром, что в принципе доступна индивидууму. На пике могущества Гарин неуязвим – мечта сотен диктаторов всех эпох. Всё вокруг служит ему: роскошная любовница Зоя, униженный миллиардер Роллинг (привет Рокфеллерам, да) и даже идеалист Шельга для Гарина – бесплатный личный психолог, с кем интересно пообщаться ради смены фокуса восприятия. Пётр Петрович буднично уничтожит американский флот, но никогда не тронет человека, чья цель – отобрать силой гиперболоид и привезти чертежи в СССР.

Гарин проигрывает партию жизни не от недостатка ума и талантов, а от нелюбви и одиночества. Дефицит тех немногих вещей, которые невозможно купить. Предчувствуя это, он не теряет способность отдавать должное: молодец, Шельга. Это была честная драка.

Пётр Петрович Гарин, как мы знаем, не арестован, не умер мучительной смертью в камере, не предстал перед судом с телекамерами с пяти континентов. Финал – ад, который гениально отобразил Ал. Толстой. Приговор без приговора. Преисподняя во внешне райском ландшафте.

Это страшно. А не задушенная Настасья Филипповна или сознательно накликавший чахотку Базаров.*


PS. Из потрясений юности:

Шельга минуту молчал, глядя в глаза Хлынову.

– Да, – ответил он, – про Гарина. Вы знаете его?

– Очень, очень способный человек. Хлынов сморщился, будто взял  в рот  кислого. – Необыкновенный человек.  Но – вне науки. Честолюбец. Совершенно изолированная личность. Авантюрист. Циник. Задатки  гения. Непомерный темперамент. Человек с чудовищной фантазией. Но его удивительный ум всегда  возбуждён низкими  желаниями. Он достигнет многого и кончит чем-нибудь вроде беспробудного пьянства либо попытается «ужаснуть человечество»... Гениальному человеку больше, чем кому бы то ни было, нужна строжайшая дисциплина. Слишком ответственно.

Красноватые пятна снова вспыхнули на щеках Хлынова.

– Просветлённый, дисциплинированный разум – величайшая святыня, чудо из чудес. На земле – песчинка во вселенной, – человек – порядка одной биллионной самой малой величины... И у этой умозрительной частицы, живущей в среднем шестьдесят оборотов земли вокруг солнца, – разум, охватывающий всю вселенную... Чтобы постигнуть это, мы должны перейти на язык высшей математики... Так вот, что вы скажете, если у вас из лаборатории возьмут какой-нибудь драгоценнейший микроскоп и станут им забивать гвозди? Так именно Гарин обращается со своим гением...


*Наевшись, Зоя садится перелистывать книгу с дивными проектами дворцов, где среди мраморных колоннад и цветов возвышается её прекрасная статуя из мрамора, — Гарин, уткнувшись носом в песок и прикрывшись истлевшим пиджачком, похрапывает, должно быть тоже переживая во сне разные занимательные истории.