Сон

Ты явилась — не птицей, а словно птица, сбившаяся с курса и решившая передохнуть на пути к югу, которого нет. Присела на знакомую ветку — не по привычке ли? Или инстинкту внемля, что глубже памяти, старше жалости? А может, мстя — не мне, а самой себе.

А я, оторвав взгляд от стены — той карты трещин, где когда-то копошились мысли, — пополз к тебе, как жук по пожарищу. Искал, где билось прежде что-то теплое, но нашел лишь золу, что пахнет прошлым. 

А платье твое — алое, как рана на теле заката. Не одежда, а участь: падать медленно, как свет, что не хочет покидать землю, цепляется за выбоины в скалах, за струйки дождя. Ткань струилась, открывая не тело, а жажду твою — безжалостную, как почва, что лопается, рождая росток. Росток тот, может, и сгинет, но земля все равно треснет — по закону своему, не по нашей надежде.

Прости. Я, видишь ли, с тех пор как узнал, что жить — значит терять, полюбил увядание. Оно честнее: лист, падая, не врет. А тишина меж губ — надежнее слов.

Уходи. Или нет — останься. Всё равно теперь это одно. Пустота — она ведь не страшна. Страшно, когда ждешь, что в ней зазвучит хоть эхо, а оно молчит, как брошенный колодец.