Звезды над Кадией

Звезды. Они такие странные и колючие – словно кто-то рассыпал тысячи маленьких светящихся иголок, что колят нам глаза всякий раз, когда мы смотрим на ночное небо. А небеса – они так прекрасны весной. О том времени я уже мало что помню – словно воспоминания выбили из моей головы постоянный грохот не прекращающихся сражений. Мир - это роскошь, что может быть куплена за горячую сталь войны. Кто это так красиво сказал – опять таки уже не помню. Не я - это точно, я так красиво говорить не умею. Да и вообще – говорить то особо не люблю. Слова обязывают, а я не люблю перегружать себя обязательствами – их у меня и так хоть отбавляй. Эти все обязательства еще называют долгом, но, на сколько это правильно, не задумывался.
Не люблю думать, вообще не люблю! Мысли тревожат воспоминания, а они у меня в основном плохие. Когда-то были и хорошие, были разные, но их выбило бомбардировками. Опять выбило… дьявол! Не люблю повторятся…
- Центурия! Слушай! В парадные колонны по восемь становись!
Залитый потоками ливня лагерь зашевелился. Из щелей и грязных порталов блиндажей потянулись унылого вида солдаты. Не было уже того задора, что рисовал перед нами вереницы подвигов и побед, не было и побед. Подвиги тоже оказались не тем, о чем все мы так весело болтали в волонтерском комендантстве, несколько лет назад… а действительно, сколько я уже здесь?
- Солдат, занять свое место в строю! Я кому сказал!!!
Разъяренный центурион подскочил к едва стоящему на ногах вояке и с размаху ударил по груди прикладом, «вбивая» бедолагу в пустующее место строя.
- Стоять смирно! Оружие на изготовку! Салют!
Мы неизвестно зачем отдали винтовками честь. Глупая традиция времен армий, созданных лишь для парадов. Кому отдавать честь в размокших под непрерывными ливнями траншеях передовых бастионов? Глупо. Также глупо то, что я могу думать о чем угодно, но выполню приказ, словно какой–нибудь дредноут звездного десанта… Кстати, где он, это десант?
- Вольно! Сегодня у нас особый день, солдаты! Сегодня мы наконец выбьем этих зеленомордых уродов с библиотечного холма где должен расположится штаб корректировки доблестной батареи первого кадианского артиллерийского батальона. Наша задача проста: наступаем, захватываем, удерживаем. Огонь на поражение! Это вам не парад! Отправьте уродов в небытие!
Прочистив захрипшее от криков и сырого воздуха, горло, центурион смачно плюнул в грязь.
- Волонтеры! Император смотрит на вас! Победа или смерть!!!
Над нами, в залитом потоками ливня воздухе, рванулся первый залп артподготовки.
- Первое отделение, вперед!!!
Шеренга из сорока саперов, скользя по склизкому валу редута, слилась со многими тысячами таких же по всей линии окопов. Массовое наступление. Эта вера в вездесущесть Императора…. никакой тактики, лишь упорный фронтальный бой и курганы солдатских жизней как цена за еще один километр, еще одну высоту…
- Вторая волна! Нечетные номера – занять позиции, приготовится к атаке!!!
Это я. Я и еще тридцать парней при тяжелом вооружении. Сэвви по левую руку - ему достался трижды пробитый тяжелым болтометом, панцирь, что больше походил на одеяние нежити из бабушкиных сказок, нежели на последнюю надежду солдата. Альфред, алкаш из восьмого блиндажа, расстрелянного прошлой ночью вражескими «гарпиями», или как там называются эти летающие штуковины. Единственный кто выжил…
Да ну их, все равно если не я то один из них, или все вместе… я бы уж с удовольствием словил какой–нибудь выстрел. В отпуск пора, на вечный отдых… глупости! И о чем я только думаю!
- Вторая волна, вперед!!!
Больше – ничего. Долг солдата – выжить и выполнить приказ. Кто не выжил – проиграл.
Несемся как налегке. Перед глазами непроглядная пелена дождя да призрачные спины саперов.
В висках стучало барабанной дробью, вдавливающий в грязь панцирь заставлял уже не бежать, а просто таки плыть. Словно во сне поднимаешь глаза к небу – звезд не видно, главное не сбить дыхание…
Первый разрыв вырвал звенья из саперной шеренги – ребята знают, на что идут. Встроенные в шлемы приборы не всегда могут опознать мины, сапер не всегда успевает ее обезвредить, он делает ошибку и гибнет.
Второй взрыв, третий…. это не мины!
- Третья волна, пошла!
Надорванный голос центуриона звучал из динамиков шлема в конец захрипшим.
- Прицельный артиллерийский огонь на два часа!!!
Считаю от центра. Он в восьмистах метрах влево значит…
Три взрыва один за другим вконец разметали звено наших саперов. Считать не надо, и так видно. Это были действительно не мины. Но откуда здесь артиллерия?
- На западном склоне обнаружен расчет из восьми мортир! Приказ: сразу по выходу на высоту, подавить!!!
Как легко звучит этот приказ. Так, словно там нас не ждут укрепленные огневые точки и расчеты противника. Словно не будет рукопашных, бьющих в упор винтовок и огнеметов.
Взрывы участились. Противный визг несущихся навстречу нам снарядов попросту лишал всякой способности мыслить. А высота…
Снаряд лег за пол сотни метров. Удар подбросил меня вверх, словно разбитой походкой да сапогом да по грудке земли. В гудящем бреду треск в ушах перешел на свист. Непослушное тело плюхнулось в грязь, проехав еще пару метров. Надо было вставать и идти, да но вот как?
- …нтурия, …нтерская центурия, помните кто вы!!! Помните о матерях, убитых зеленомордыми уродами! Помните о детях, отданных на растерзание хаосу! Император смотрит на вас!!!
Вставать…. едва перевалился через бугор наплечника. Какие же неудобные эти доспехи! Но хоть новые, это сейчас роскошь…
Вторая волна уже почти поравнялась со мной. На сколько же я отстал от своих?
Альфред, Джонс, Лотар…. около десяти обезображенных тел лежало вокруг дымящейся воронки. Мне сегодня везло!
Поднялся, бегу. Земля вязнет, неуклюже шлепаю ботинками, смешно как-то. Сто метров, двести…. чересчур просто - орудия видно перезаряжают. Или подумали что всех убили?
- Передняя линия, встать и идти в атаку, иначе будете расстреляны на месте!!!
В третьей линии шел центурион. Кем он станет к концу сражения? Капралом? Сколько нас останется? А ведь редуты уже совсем близко...
Впереди трассирующим потоком заговорил пулемет. Один, второй, третий…
Укрывшись под грудами обломков, ежились усыпанные пыльной крошкой солдаты второй волны. Саперам не повезло – их подпустили на пистолетный выстрел и расстреляли в упор. Пулеметные точки сразу не заметны – скрыты грудами битых кирпичей.
Я выпустил пар. Ранец бодро звякнул о цоколь разрушенного дома, скрывший меня от хохочущего потока трассирующих пуль. Хотелось передышки, закурить бы…
- Не расслабляться! Гранатометчик!!!
- Я!
Молодой. Слишком молодой – видно из последнего пополнения. Куда же их сразу, на передовую…
- Уничтожить противный нам пулемет!
- Да с-сэр!
- Немедленно!!!
Воин горько стиснул зубы и дрожащими руками переставил тубус гранатомета в боевое положение. Встать в полный рост… не сможет!
Парень встал и, зажмурив залитые слезами глаза, не целясь, нажал на гашетку. Ураган огня пулемета вмиг срезал его, нещадно отшвырнув в потоках собственной крови. Через секунду пулеметное гнездо взорвалось в пламени. Взрыв разбросал вокруг себя оплавленные обломки и остатки защитников. Парень все-таки сделал это…
- Вперед!!!
Не обращая внимания на беспорядочную встречную стрельбу мы бросились из своих укрытий, щедро растрачивая боезапас. Запахло паленым озоном. Ощетинившись иглами лазерных выстрелов, центурия взобралась на редут… невозможно, тридцать человек были легко подавлены, и разум как обожгло: а что же ждет нас дальше?
- На высоте нас ждет настоящая работенка, парни! Это была лишь разминка…
Удивительная способность центуриона заканчивать мою мысль просто потрясала. И изрядно бесила. Бесило еще то, что он всегда оказывался прав – на верху нас действительно ждали если не чертоги хаоса, то их прихожая – это уж точно.
- Передохнули?!
Вопрос риторический.
- Вперед!!!
Я же говорил…
Острая галька под ногами пару месяцев назад еще была стройным зданием имперской библиотеки. Бежать трудно еще и из–за крутого склона – библиотека была чем-то вроде пирамиды…
…с вершины которой сейчас лили нам на головы свинец множество пулеметов и ручного оружия. Под ногами будто что-то разорвалось. Я упал, и, как бы спохватившись, нервно выпрямился на локтях. Это о бронепластину ботинка ударила
пуля.
- Вперед! Не зевать! Вперед!!!
Я его когда-нибудь убью...
Идти уже было невозможно. Солдаты как фантастические насекомые карабкались по почти отвесному склону то и дело падая под напором шквального огня противника. Прикрытий не было.
За спиной раздался знакомый свист летящих снарядов. Наконец–то, наша артиллерия изволила проснутся! Словно пробужденные от всеугнетающей вялости, под гулкий набат разрывов, солдаты с дружным ревом вырвались на острог объятого пламенем, склона. Дождь кончился, и очистившееся от облаков вечернее небо располосовали красные полосы лазеров волонтеров.
Я успел. На своем участке, будучи первым и веря лишь в заряд батареи винтовки, в каком-то диком безумстве нажал на гашетку. За мной шли следующие. Под ноги летели сраженные, пронзая воздух перед собой красными лучами, от чего рассыпанный строй стал похож на какое-то древнее воинство с пиками, мы вышли к доту. Очередь сбила меня с ног… нет, это была винтовочная пуля – она спасла мне жизнь – пулемет пробил бы панцирь. А он уже делал брешь в рядах располасывая пространство прямо над моей грудью. Орудуя лишь одной рукой, я извлек из кобуры болтер, прицелился, выстрелил. Огонь на какой-то миг затих, товарищ занял место сраженного, но этого мига хватило – обезумевшие волонтеры на штыках выносили яростно сопротивляющийся редут. Дот вспыхнул и замолк. Центурион, приказы которого я уже перестал слышать, вскочил на край бруствера, и, размахнувшись, водрузил знамя.
Во все стороны, словно лучики солнышка с детского рисунка, от знамени развернулась волна зачистки. Заполняющие высоту солдаты своим огнем попросту сметали обороняющихся со склона.
Высота взята. Я встал на ноги.
- И без звездного десанта обошлись.
Я знаю, что произнес ересь, но это прозвучало словно старое доброе «ПОБЕДА!».

Сражение затихло. Нижняя батарея была покинута расчетами еще до того, как туда добрались наши парни. Сидя на оплавленном куске стены, я мирно курил…. мирно – это действительно подходящее слово. Каждый раз после таких атак наступает короткий миг передышки, во время которого так хочется поддасться иллюзии, что бой уже никогда не возобновится. И каждый раз подобные слабости обрывались либо контратаками, либо артиллерийской «завесой». Все донельзя предсказуемо. Предсказать нельзя лишь время и место…
- Хороший табак.
С виду молодой парень устало сел, и, опершись головой о мой камень, втянул носом густые ленты табачного дыма.
- К-как по земле стелятся, видно к дождю…
Еще бы! – подумал я, пока парень продолжал свой псевдо диалог, - Таких как он были сотни. Всех и не припомнишь…. приходят в комендантство, записываются волонтерами, их направляют к нам. Здесь они подсаживаются вот так к тебе, заводят разговор, потом их убивают. Все однообразно…. но в этот раз парень прошел бой...
- Как тебе?
Выдавив из себя фразу, я воткнул сигару назад в зубы.
- Что? Бой? Я – я не знаю…
Еще бы, не знаешь! Вопрос же идиотский!!! Как бой?! А как он еще может быть?
- Кошмарно… я такого н-не ожидал здесь увидеть! Я думал…
- Не думай!
Молча достаю портсигар и протягиваю парню.
- С–спасибо.
Мы просидели еще некоторое время наслаждаясь тишиной.
- Ты местный?
Продолжаю разговор - на меня это не похоже.
- Нет, я вообще-то из Хэолисии, ну, планета такая… маленькая, ничем не примечательная – одни фермы да общинное хозяйство. Тоска редкая, вот я вырваться и решил… дурак.
- Ты молодец парень.
- С чего это? Что пошел за мечтой в лапы к хаосу? Или…
- Не в этом дело. По окончанию первого боя, новички завсегда бьются в истерике, едят землю от восторга или просто сидят как зомби со стеклянными глазами. Ты не такой.
Интересно было наблюдать мелькнувшую в его глазах искорку гордости.
- Спасибо…
Опять молчание. Вдали забахали орудия. По их рокочущему звуку я определил «василисков». Наши ребята, со стороны Вельратианского района. Значит там «семьдесят пятый» прошел дальше нас на километра три и остановился уже почти напротив. Перекур будет недолгим.
- Вас откуда перевели?
Хм, в его тоне есть нотки интереса, на пустое продолжение болтовни не похоже…
- Неоткуда.
- Это как? Вы что, тоже…
- Тоже был таким как ты, салагой, что вступил в свое первое сражение человеком, а вышел солдатом.
- Так вы тоже…
- Тебя что-то удивляет?
- Нет-нет… просто… просто вы так судите, будто с самого начала были таким вот, - ветераном.
А парень не промах. Мало того, что не потерял дар мышления после боя, да еще осмеливается вести со мной такие смелые беседы. Не каждый бы смог; из него выйдет толк, если не убьют.
- На войне быстро забываешь, как это - быть новичком. Живешь одним днем, не думаешь о будущем, не вспоминаешь, засыпаешь с одной лишь мыслью – спать, просыпаешься – уже хорошо. Чем раньше научишься, тем больше шансов дожить до повышения. Уразумел?
- Так точно…
Парень дотянул последнюю затяжку и бросил остаток сигареты со склона. Последнюю фразу как-то растянул. Неуверенно как-то. Как бы сомневаясь.
- А вы, сколько уже служите?
- С начала войны. Я знаю, о чем ты хочешь спросить: почему я еще не повышен…. да это глупая фраза такая: «дожить до повышения». Говоришь ее, словно это возможно, а на самом деле все офицеры у нас – старые кадры из регулярных кадианских подразделений. Волонтеры – это такое… статистика в списке под золотистой надписью «Добровольно отдавшие жизни за Императора». Не бери в голову.
В подтверждение своих слов я широко отмахнулся. Странно, давно это со мной такого не было – вести с салагой разговор, да еще так увлечься. Зацепил меня паренек…. не хорошо ведь как-то. Точно же знаю – переведут в саперы. Сейчас там девяносто процентов потерь, нужно новое мясо. А в саперы зачисляют только уже «стреляных». От молодняка проку в первой волне никакого, а как уже взяли в «первую волну», значит осталось тебе жить ровно сорок восемь часов, плюс – минус сутки. При мне самый старший ветеран-сапер погиб спустя сто пять часов от начала своей службы. Как сейчас помню – считал, словно очки на матче фехтования…. глупо.
- Парень, слушай значит. Сейчас комендант ходить будет, ты тогда сыграй что-нибудь. Ну, там истерику какую, или нервный тик, да взгляд сделай испуганный. Не то в саперы пойдешь.
- А чего так…
- Тихо ты!
После хорошей затрещины вопросы отпали.
Но перераспределения дожидаться не пришлось.
- Центурия!!!
Очередная атака, опять те же приказы, те же крики и речи перед боем, пафосные речи…. будто факт того, что тебя не забудут, а точнее, напишут твои инициалы на очередной триумфальной колонне, поможет тебе приятно умереть. Да и смысл, в надписях тех? Их на колонне сотни тысяч - будто кто-то когда-то их все прочтет. Молчаливое «вон, видите, сколько доблестных воинов за Императора погибло, не то что вы…».
Но теперь кое-что мешало мне быть таким же, как и всегда, - безмятежным. Разрывы, крики гибнущих и инстинкт самосохранения будто вдруг пробудились ото сна и вновь начали тревожить то немногое, что осталось от моей способности чувствовать.
Я шел в атаку, все так же рвались снаряды, все так же кричал центурион, гибли воины…. но среди всей этой канители дыма и пламени мой взгляд то и дело смотрел в сторону…
- Стой!!!
Резкий удар ребром ладони сбил парня на землю, прочь, от яростно визжащих, трассирующих снарядов.
- А?!....
- Лежи не дергайся, как дам знак – беги. Они будут менять ленту в пулемете. На счет три – что есть сил вон к тому камню, я прикрою! …Три!!!
Сбитый с толку, но послушный салага резвой гончей устремился к заполненному волонтерами укрытию. Раз... два…
Выстрел! Вскинув к небу прожженную лазером голову, стрелок съехал на землю. Пулемет обезврежен.
Подрываюсь и бегу, из–за укрытия рванули наши солдаты, пытаясь добраться до огневой точки прежде, чем пулемет опять «заговорит».
Вот от расчета оттащили еще дымящийся труп, вот загнали в приемник не до конца поданную ленту, вот новоявленный стрелок прицелился…
Выстрел, второй, третий! Вокруг словно все затихло, и в завязшем как кисель, воздухе три планомерных луча одного за другим срезали стрелков и подмогу.
Все вернулось на место, вновь летели снаряды, вновь истошно взывал к нашим сердцам центурион, а солдаты, взобравшись на склон окопа, завязали с остатками обороняющихся жестокую рукопашную…
Я знал, что это был тот парень. Он не промах, к тому же – он псайкер.

Вновь сижу на склоне, вновь курю. Уставшие от недосыпа и дыма глаза неудержимо слезятся…. о состоянии мыслей вообще говорить не приходится, а ведь я дорожу своим ясным и стройным, как для военого, мышлением. Но теперь все не так… Наступил день, мы «захлопнули» окружение, и теперь в глубине района окружения работала тяжелая артиллерия. В томительном и таком привычном ожидании легион пребывал уже несколько часов. Большинство солдат спало, прислонившись к отгоркам траншей, кто тихо насвистывал в карманную терейлину, а я все сидел и курил.
Значит парень псайкер. Я то думал – почему это он так выделяется среди других? Что ведет этот искушенный и такой оригинальный разум?! А тут – вот тебе надо же. Сказать правда, нам здесь только инквизиции не хватало для полного счастья.
- И давно это с тобой?
Мирно дремлющий у меня под боком парень поднял голову.
- Что?
- Ну…. Сспособности время останавливать и все остальное?
- А, вы об этом…
На молодом лице отразилась легкая тень смущения.
- Когда я был маленький, отец часто отправлял меня в горы на все лето – пасти овец. Так делают все семьи из нашей деревни, так делают все семьи из многих – многих других деревень, что я знаю вот уже десять тысяч лет. Мы живем в горах, питаемся тем, что поймаем или подстрелим из ружья, другим словом – учимся жить самостаятельно, как взрослые. Это традиция – и она правильная; по крайне мере, так говорит проповедник нашей деревни. В горах есть множество опасностей…
- Эй–эй! Мы не на вечере воспоминаний. Давай по теме, что с тобой произошло?
Парень тряхнул головой, будто избавляясь от нахлынувших на него воспоминаний.
- Однажды в горах на меня напали Ульфхедны. Мы бы никогда не испугались хищного зверя, или какой – другой твари, но то были разбойники! И поговаривали даже, что они последователи Хаоса. Что там было на самом деле сказать трудно, но тогда мы здорово перепугались. Схватили винтовки, стали, как положено, полукругом, а прицелится и выстрелить – ни у кого духу нет. Нас не учили стрелять в людей, нас даже не предупреждали…
- Эй-эй! Давай без сантиментов, это дело не шуточное – что дальше?
- П-ф-ф…. дальше – все как в тумане, воздух загустел, как старое молоко, из него, будто сыворотка из творога, выделились силуэты моих врагов. И в миг, я словно оказался на тренировочном поле, а передо мною стояли не живые и полные гнева разбойники, а набитые соломой манекены. Я вытрелил, еще, и еще… я стрелял пока они все не упали…
- Ладно тебе!
Я хлопнул юношу по плечу.
- Мало ты здесь такого видел?! Будто не убивал никогда. Понимаю – в первый раз всегда страшно, а потом – пойди, посмотри: падают как груши!
Мы весело рассмеялись.
- Так а что дальше? Как тебя то в деревне восприняли?
- А никак; собрали совет, и решили что это дар Императора, и я был призван охранять их от нечисти всякой. И все бы было хорошо, не скончайся бы наш проповедник. Старый был, добрый. Поселян всех, как себя знал, Императора любил, а людей еще больше. Может, от этого и человеком был таким, которого и храмовники, и жители любили равно крепко. А нового прислали – он вообще не с нашей планеты – фанатиком оказался, да алчным, как старуха-стряпчая на воскресном ярмарке. Он то про меня все и разнюхал. Благо то были лишь слухи, - я то свои способности хорошо умею контролировать – когда не надо – не применю. Да и то выходит лишь в экстренных ситуациях, так что фактов у него против меня не было никаких, только слухи. Я пока возраст позволял в горы с мальчишками ходил – от злого глаза подальше. А как пришла пора инициализации – сразу после обряда в волонтеры записался. Война мол скроет. Хотел вздохнуть полной грудью, ощутить свободу… лучше бы в горы ушел!!!
Псайкер в сердцах ударил кулаком о кусок бетонной плиты, что тут же рассыпался пылью.
- Эй-эй! Ты смотри, у нас хоть в представительстве кадровых храмовников нету, но не советовал бы тебе обращать на себя внимание этими своими… штучками. Сиди спокойно и не буянь, а я что-нибудь да придумаю.
Парень поднял на меня растроганный взгляд и протянул мне руку.
- Спасибо!
- Да не за что. Пока.