Кети переступила границу благочестия и сатанизма

Кети на суде
Где проходит граница между благочестием и сатанизмом?

Эпиграф:
«Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить;
но бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне.»
— Евангелие от Матфея, 10:28

В мастерской Левана Цабадзе мы снова рассматриваем карандашные эскизы образа Кети Баратели в фильме «Покаяние». У нас с ним не всегда гладкие разговоры. На этот раз я попросил его вглядеться в настоящую Кети — ту, которая сидела на скамье подсудимых: дерзкую, злую, надменную, с перстнями поверх белых перчаток, с лентой на шее, с лицом, в котором нет ни раскаяния, ни страха, ни сострадания. Кети, которая презирает людей, их обычаи, веру и даже смерть.

«Плох закон, но закон!» — напоминал я Левану, когда он снова и снова представлял наброски, где Кети выглядела философской фигурой или жертвой.
Нет, Леван, Кети — это не жертва. Это современный палач с улыбкой торжествующего цинизма. И я ждал от него той самой работы, где эта суть будет открыта во всей своей горькой правде.

Леван, ты ведь сам мучаешь себя тем, что отгоняешь истину прочь!
Игра с сатаной несовместима с женским благочестием и женской красотой. Пока наша прекрасная Кети — всего лишь кондитер, хотя и изготовляющий противные религиозным канонам торты с изображениями святых сооружений — она ещё в пределах творческого вдохновения. Пожиратели её продукции, да и сама она, не ведают, что творят. Это ещё не искажает ни их внутренний мир, ни их внешность.
Но как только Кети берёт в руки лопату и откапывает покойника — она переступает запретное. Это уже совершение осознанного зла.
Плох закон, но закон — беззаконие даже во имя справедливости неминуемо вступает в сговор с сатанизмом. Тот, кто вступает в борьбу со злом запретными методами — сам становится злом. К сожалению, так случилось с нашей Кети.
В прошлом рассказе Кети ещё прекрасна. Но на суде, где её судят за надругательство над кладбищем и святотатство — она уже иная.
В этой сцене — с перевязанной синей лентой рукой, в дорогом платье, с перстнем поверх белых перчаток, с лицом, полным сатанинского презрения ко всем окружающим — закладывается сложный культурный и нравственный код.
Кети — не просто обвиняемая, она мнит себя Высшим судьёй, отказывающим обществу в праве на прощение и покаяние. Богатая одежда, дорогие украшения (перстень, серьги), белые перчатки в сочетании с высокомерным поучительством и презрением к Суду и потерпевшим подкрепляются презрением даже к наказанию.
Кети заявляет:
«Я не боюсь вашего наказания! Я отсижу в тюрьме и, выйдя, всё равно выкопаю покойника. Я не дам ему лежать в земле!»
Кети, вкусившая прелести восторженности от своих тортов и получившая массу материальных благ, возомнила себя звездой.
Она заболела звёздной болезнью. Кети решила использовать дарованные ей природой чары красоты и талант художницы для доведения до самоубийства внука Варнавы, а его сына — до сумасшествия. При этом она не понимает, что, совершая это, теряет не только благочестие, но и свою красоту.
Тут на память приходит библейский образ Иудифь. Эти две женщины, жившие в разных тысячелетиях, несут схожие греховные смыслы и воплощают накопленные за века становления цивилизации противоречия.
Иудифь, благочестивая вдова необычайной красоты, решается пожертвовать своим благочестием ради спасения отечества от военачальника Олоферна. Используя женские чары, изощрённую хитрость и жестокость, она отрубает ему голову в интимной близости.
Да, Иудифь с отрубленной головой Олоферна жители города встречают с ликованием. Но вопрос: после того, как осада снята, а войска отступили — будут ли горожане считать Иудифь красивой? Не потускнеет ли её дарованная природой красота в их глазах?
За Иудифь останется лишь титул героини-убийцы врага. Юдифь вернулась в город Ветилую, где поселилась в своём имении. Многие из мужчин выражали желание видеть её своей женой, но она отказалась вступать во второй брак. Для Иудифь важно было сохранить "благонравность"! Она прожила 105 лет, пользуясь всеобщим уважением. О её обольстительной красоте уже никто не говорил ни слова, "ибо, в иудаизме, грех это в глазах Всевышнего". Иудифь погребли в пещере в Ветилуи, где было захоронение её мужа Манассии.
История Юдифи является одной из тем, к которым в европейской литературе и живописи обращаются наиболее часто (смотрите Юдифь. Материал из Википедии — свободной энциклопедии). В иудаизме и раннем христианстве подчёркивались её смирение, благонравие и бесконечная вера Создателя! В Средневековье увлекались упорядочиванием событий Священной истории, Ренессанс же видел в Юдифи храбрую героиню, тогда как барокко притягивала связь ужасного и эротического в этой истории.


Что же  наша Кети? Желает она того или нет — она не останется прежней. Даже её торты с церквями и часовнями уже никто не будет покупать. За Кети останется след, где вместо примирения и покаяния брошены семена раздора взаимной непримиримости!

Я вижу, как в нашей полемике меняется лицо художника Левана. Он очень остро переживает происходящее в современной Грузии.
Леван Цабадзе делает набросок на листе бумаги, и ему самому открывается это новое лицо Кети — с элементами сатанизма. Он открыл для себя сложный психологический образ Кети на суде.

               Иллюстрация:
1. "Кети на суде" художник Леван Цабадзе, апрель2025. Бавария.
Именно этот образ, воплощённый в картину, я привёл на иллюстрации к данному повествованию.
2. Юдифь и Олоферн (картина Караваджо), 1599