Что значит быть китом или пингвином? Из первых уст

Конечно, хорошо родиться в полном соответствии с энциклопедическими представлениями о том, каким кто, по природе, должен быть. Скажем, ты рыба – значит, живёшь себе под водой, где уж придётся – в океане ли, в море, в реке или затхлом пруду – тут уж кто как устроится. У тебя плавники и жабры. Если ты животное, то ходишь горделиво по суше на задних или на всех своих четырёх лапах. Ну, а если уж ты птица с крыльями, то, хочешь-не хочешь, но обязан летать, как тебе и положено. Такой вот официальный земной биологический расклад.

Вот было бы отлично, чтобы всё было настолько очевидно, что стало бы понятно даже каждому тупому колючему ежу! Так ведь нет же! Над некоторыми млекопитающими природа сыграла злую шутку, заставив животных жить унизительной рыбьей или птичьей жизнью. Тут и китам с дельфинами, и пингвинам есть за что роптать на судьбу. Не удивительно, что все они ежегодно сплываются и сходятся на слёт клуба Обиженных морских существ, чтобы отвести душу, поплакавшись друг другу в крылья или плавники, о своей нелёгкой доле, ну и, само собой, обменяться последними новостями. Ритуал стандартен для такого рода мероприятий: роскошный рыбный банкет (сами же они не рыбы!), а после, но строго до десерта из моллюсков – выступление избранного на этот год докладчика. В прошлом году им был стильно усатый кит с пижонским именем «Полосатик Брайда» - этакий сибарит, завсегдатай субтропических и умеренных вод.

Кит-Полосатик тогда посетовал, что его род вынужден жить полурыбьей жизнью, хотя они и ведут свою родословную от парнокопытных и ближайшая родня ему – сам Бегемот! И нате вам: междустадные распри вынудили его предков десятки миллионов лет скрываться в пучине морской, так что пришлось им пойти на крайне невыгодную сделку и обменять ноги на плавники, отрезав себе все пути к возвращению к цивилизованному сухопутному образу жизни. Но, как гласит традиционная китовая мудрость, в «пучине жить, по-рыбьи плыть!» При этом Кит продемонстрировал портрет своего первого предка, рождённого под водой: ещё слегка мезонихида, как и его отец, но уже отчасти кита, который вполне сносно адаптировался к существованию в океанской стихии. Портрет произвёл впечатление «то ещё»! Сами посудите: голова мутанта – существа среднего между волком, медведем и коровой, копыта ещё болтаются на концах теперь уже не ног, а плавников, а тело в переходном состоянии от туловища гиены к могучему торсу полноценного кита. Вот это было зрелище!

Конечно, прошлогодний рассказ Кита вызвал море сочувствия у теплокровных морских животных. Это ж ещё и умудриться надо выжить под водой пятьдесят миллионов лет, дыша лишь лёгкими, пусть и огромными! Нос, снабжённый специальным запатентованным китами клапаном, приходится держать поверху - вместо ушек на макушке, чтобы морду из воды без надобности не высовывать. И ведь всё одно китобойцы засекут по фонтану, которые время от времени приходится выпускать вместе с прочими парами. Короче, нелегко пришлось первым китам-переселенцам осваивать морские просторы! А уж каких только оскорблений от людей они не натерпелись! На суше их и чудищем морским называли, и островом величали в арабских и прочих сказаниях, и даже пытались навесить на них ответственность за Всемирный потоп: якобы, киты по халатности отплыли от подводных окон, вот вода и хлынула на Землю, которую они обязаны были подпирать – все тридцать и три кита – три больших богатыря и тридцать гавриков помельче. На этих последних, маленьких, в «Откровениях Мефодия Патарского», в части о Ное, всю вину за Всемирный потоп и свалили. Ну, да ладно, киты зла не держат, хотя им и было очень обидно, когда Пётр Ершов в своём «Коньке-Горбунке откровенно обозвал одного из их предков рыбой. Так и сказал: «Чудо-юдо РЫБА кит!»  Ну, куда это годится!

А в этом году один из китов исполнял функции председателя собрания, а послеобеденным спикером был назначен Императорский Пингвин, который, чем бы ни начинал свою речь, всегда быстро сбивался на пафосные оды. Вот и этот раз не был исключением. Поприветствовав собравшихся, Пингвин начал было говорить нормально, но его тут же понесло вот так:

«Орёл – всем птицам птица! Есть, чем ему гордиться: на промысел на крыльях вылетая, он всех съедобных без труда поймает и съест – в один присест.
К тому, же есть синица - и той есть, чем гордиться, хоть и мала она. Но как же поутру поёт! Да, петь она уж точно мастерица!
Малиновка – и та не промах: всем по рождественским открыткам нам знакома. При красной грудке, шарик этакий на ножках – такую каждый рад увидеть из окошка.
И много ещё знаю всевозможных птиц, что бардами великими воспеты, перед которыми романтики-поэты нередко пасть готовы на колени, то есть ниц.
А я пингвином уродился - при перьях, с крыльями, тепла пингвина кровь - охотно самки яйца дарят за любовь. Птенцов, бывает, что сдаём мы в детский сад. И вроде каждый быть пингвином был бы рад.
На суше неуклюж, зато какой пловец! По льду на брюхе мчусь - кричат мне: «Молодец!». И всё же я не кит, а, впрочем, и не рыба и под водой прожить не смог бы, как тунец. Мне б задержать дыханье дольше, как дельфину, да не дано: нырнул и вынырнул назад на льдину!
Не жить мне в океане вольной рыбой, скользить до старости на пузе мне по глыбам! Хотел бы птицей устремиться ввысь, да крылья – плавники! Тут впору утопиться от тоски!
Судьбой пингвиньей все довольны, но не я: своя нужна мне в жизни колея. Летать мне очень хочется, но страшно в одиночестве: ведь надо мной смеётся вся моя семья!
Я, птица странная, с рождения безлётная, мечты мои летать, увы, бесплотные.
Так, не взлетев, я полуптицей сгину! Нет, не легко пробыть всю жизнь пингвином!»

Закончив на этой грустной ноте свои пламенные откровения, Императорский Пингвин смахнул крылом-ластом непрошено накатившуюся слезу. Впрочем, это могла быть и обычная морская капля: их, этих патетических ораторов, не разберёшь!

После десерта страждущие животные устроили превесёлый бал, после чего расплылись и расползлись в разные стороны - каждый своей дорогой.  Меня в следующем году обещали опять пригласить для синхронного перевода их докладов на язык Всеокеанского общества охраны страждущих морских животных. Я всегда с нетерпением жду этих приглашений: только на их банкете и можно налопаться вдоволь моих любимых деликатесов из крабов. Ну, а пока у них и у меня – всё!





Примечания:

Мезонихиды (род Mesonyx) —вымершие наземные парнокопытные хищные млекопитающие, туловищем и головой напоминавшие волка или медведя. Предполагается, что киты произошли именно от них 50 миллионов лет назад, когда мезонихии вынуждены были начать жить между водой и сушей.

Петр Ершов. Сказка «Конёк-Горбунок» (1834). Один из персонажей сказки – «Чудо-юдо Рыба-кит», она же морской остров, к которому причаливают корабли.


Иллюстрация: Дмитрий Абрамов, лицензия портала «Pixabay»