Признаки Зверя

Скоро 80 лет Победы над фашизмом. За это время, казалось бы, можно было расставить все точки над i, что это за зверь такой и оборотень,  но, как ни странно, чем дальше в лес, тем больше путаницы, тем волки загадочней. Хотя вроде бы известны и основные его признаки, Умберто Эко перечислил аж 14 штук, но видимо среди этих 14, а может быть, и где-то между цифр и строк, есть такие, что отвечают, как раз за саму путаницу, камуфляж, мимикрию, что, в общем-то, свойственно бестиям.   

Если вспомнить признаки истинной мысли, мышления по Мерабу Мамардашвили, которые он, впрочем, заимствовал у длинного ряда своих предшественников – от Парменида до Антонена Арто, то наши думы о фашизме как раз-таки полностью соответствуют главному свойству мышления: мысль не три рубля (сегодня – три доллара), которые можно положить в карман и вынуть при первой необходимости. Истинную мысль каждый раз нужно продумывать как бы заново, делая серьезные усилия над собой и испытывая всякие трудности и неприятности, вроде покалывания электричеством, как это бывает, когда ты в горах входишь в грозовое облако.

Вспомнил об этом недавно, в горах, на Юге России, довольно мрачноватых даже для апреля, и вот свежие ощущения, скажем так, мысли, под впечатлением мрачных грозовых гор и очередных кульбитов великого Дональда Трампа.

Итак, первый признак. Фашизм – это всегда историческая экзотика, в некотором роде феноменология. Чуть не сказал – духа. Но вряд ли. В общем, просто нечто чудесное, как русалки, как Кракен. Вот была, допустим, довольно ровная историческая местность, чудили, конечно, не по-детски, но как-то не одну тысячу лет (исключая разве что великого Юлия Цезаря) держались все-таки в каких-то рамках, и вот на территории старой доброй культуры, не будем далеко ходить за примером, в Германии  вдруг выкуклевается что-то совершенно невиданное. В стране Баха, Моцарта, Бетховена, великой литературы, гениальной философии, науки... Один Лейбниц, чего стоит! Независимо от Ньютона создал матанализ. Только Ньютон всю жизнь шифровался, а Лейбниц – душа нараспашку. Поэтому все эти страшные значки и интегралы – в его зарисовке. Но при этом – отец классической немецкой философии (принцип достаточного основания), отец лингвистики как науки, а попутно – цифровизации, "святой кибернетики" назвал его Норберт Винер), так что, если роботы нас все-таи победят, мы знаем кого благодарить.

И вот, даже приняв во внимание ужас первой мировой и культурный упадок Германии в начале века, на этой самой земле, земле величайшей культуры, кто-то вдруг объявляет, что мы будет расчищать себе жизненное пространство, сжигая неполноценные народы.  Пожалуй, лучший символ внезапной и мозгодробильной фашизации – "пузыри земли" из "Макбета" Шекспира, ведьмы, в буквальном смысле, вылезшие из-под земли. «Земля рождает пузыри, как влага».

Блок, поэт нечеловеческой интуиции, жаловался, "не могу говорить об этом месте в "Макбете" без волнения". Отличный символ дал еще, конечно, другой великий интуит – Кафка. Добропорядочный служитель банка Йозеф К., образованный, традиционный, литературно центрированный человек, просыпается утром у себя дома и застает там каких-то плотных, с крепками затылками ребят, которые в довольно непринужденной форме объявляют, что против него возбужден Процесс.

Замечательно, что роман был написан, когда будущий фюрер вовсю восхищался талантом и предприимчивостью тех, которых позже поголовно захочет увидеть в печах. Те, в свою очередь, были так напуганы коммунистами, что буквально сыпали золотом молодого канцлера и вознесли на вершину власти. Нет, начиналось все красиво. Вся Германия пела. Гитлер строил оперные театры, музеи, стадионы, автобаны. Хрустальная ночь грянула как гром среди ясного неба, но к тому времени добропорядочные бюргеры уже подсели на Майн Кампф.

Второй признак - "борьба с собой". Как истинные бестии, истинные преступники, представители этого экзотического мировоззрения борются прежде всего с конкурирующими группировками. Смотрим "Майн кампф", смотрим "Мюнхенскую речь".  Один из главных антифашистов ХХ века, он же главный идеолог крестового похода против СССР, Уинстон Черчилль, справедливо заметил, что фашисты будущего будут называть себя антифашистами.

Ну, и третий признак лучшего всего охарактеризовать одной цитатой Хемингуэя. Что-то из его публицистики или даже устных высказываний, поэтому варианты встречаются разные.  Вроде бы из беседы с Ильей Эренбургом в Париже. Эренбург будто бы пожурил беспартийного Хемингуэя за аполитичность. "Я плохо разбираюсь в политике, да и не люблю ее, – ответил ему папаша Хем. – Но что такое фашизм – я знаю. Фашизм – это ложь, и когда он уйдет в прошлое, у него не будет другой истории, кроме кровавой истории убийств".