Tokio Hotel и Иосиф Кобзон

­­Посвящается моей доченьке.


27 сентября 2007 года в Москве состоялся концерт группы "Tokyo Hotel" в Олимпийском.
Еще задолго до концерта, я стал замечать какие то перемены в своей доченьке Василине.
Сначала это были едва уловимые признаки — она стала чаще запираться в комнате, что то писать и клеить в своем девичьем дневнике.

Потом я увидел , она пару раз сделала себе стрелки под глазами, и ещё , что она подкрасила губы неизвестно откуда взявшейся чёрной помадой.
А ещё я вдруг увидел, как она у себя в комнате расписывает чёрным маркером какими-то словами готическим шрифтом свои старенькие джинсы.

И вот однажды вечером, проходя мимо её комнаты, я услышал странную музыку.
Это не было похоже на привычную музыку, которую она слушала раньше. Звуки напоминали то ли сирену воздушной тревоги, то ли вой раненого зверя.

Постучав и войдя, я увидел свою дочь — она лежала на кровати, уставившись в потолок, а из колонок лились немецкие слова, которые она явно не понимала, но, кажется, чувствовала всем своим существом.
— Что это? — спросил я, стараясь скрыть недоумение.
— Tokio Hotel, — ответила она, не отрывая взгляда от плаката над кроватью, где четверо странных юношей смотрели на меня подведёнными глазами.
— Они гении.
Дочь стала рассказывать мне с восторгом в глазах, показывая на плакат, что это солисты группы Tokio Hotel, близнецы Билл и Том Каулиц, которые начали свою музыкальную карьеру чуть ли не в младенчестве — с девяти лет на сцене.

Когда мальчикам исполнилось по четырнадцать, они вместе с ещё двумя своими сверстниками подписали контракт с немецким подразделением Universal Music и создали группу Tokio Hotel, которая всего за пару лет взлетела на вершины европейских чартов.
Я внимательно слушал и смотрел на странный плакат, который недавно появился в комнате моей дочери.
На нём были изображены юные смазливые мальчики.
Солист Билл Каулиц — юноша с тонкими чертами лица, похожий больше на девочку, с ёжиковой шевелюрой под Kiss и обведёнными чёрным глазами, сразу вызвал у меня... определённые гендерные подозрения:))

Следующие месяцы стали для нас с женой испытанием.
Василинина комната начала превращаться в музей этой группы:
— Стены полностью скрылись под постерами и плакатами, где эти сладкие немецкие юноши позировали в разных нарядах и позах.
— Письменный стол был завален дисками этой группы.
— Шкаф теперь хранил не одежду, а фанатские реликвии — футболки, значки, браслеты с надписью Tokio Hotel
Но, самым тревожным было её поведение.
Она начала вести дневник на ломаном немецком, который учила сама по интернету. В нём были стихи, посвящённые Биллу Каулицу, и наклеенные вырезки из журналов и странные рисунки.
— Это просто подростковый период, и он скоро пройдёт, — успокаивала меня моя мудрая жена Лена, но в её голосе звучали те же опасения.

Я же с горечью думал о том, что... моя маленькая Девочка, мой Цветочек, моя Принцесса Мики-Аусь, погружается во что-то мне непонятное и неприятное.

Когда объявили о концерте в Москве, Василина устроила нам истерику, требуя билеты.
Мы с женой переглянулись — с одной стороны, это могло быть ошибкой, с другой — возможно, увидев кумиров вживую, она переболеет этой страстью.
За месяц до события начался настоящий ад:
— Она похудела на три килограмма, отказываясь от еды, измучила себя раздумьями, что ей надеть на концерт.
— Перекрасила волосы в радикально чёрный цвет.
— Потратила все свои накопленные за год сбережения на фанатскую атрибутику, включая часы с логотипом группы за безумные деньги.

В день концерта, глядя на её трансформацию — чёрные губы, густой макияж, рваная одежда — я впервые по-настоящему испугался.
Это была не моя Василиночка, а кто-то другой.

Метро в тот вечер 27 сентября 2007 года напоминало путь в преисподнюю.
Вагоны были заполнены такими же, как Василина, девочками - подростками с чёлками, закрывающими половину лица, в чёрной одежде и с безумными глазами.
Они переговаривались на своём сленге, где постоянно мелькало слово "эмо".

Деловые люди, офисные клерки ехавшие в это же время в метро и случайно попавшие в этот водоворот, выглядели так, будто оказались на другой планете.
Ещё за несколько кварталов от "Олимпийского" становилось ясно — здесь бушует настоящий эмо-ураган.
Тысячи восторженных поклонников, похожих на стай экзотических птиц с ярким оперением, заполонили всё пространство.

Их чёрно-розовые наряды сливались в единую пульсирующую массу, а лица, украшенные густым слоем косметики, напоминали театральные маски.
А тем временем армия фанатов, словно древние воины перед битвой, скандировала:
— Tokio Hotel! Tokio Hotel! Tokio Hotel!
Это было как заклинание, призывающее своих кумиров.

Василина шла впереди, не оглядываясь, как будто мы были ей не нужны.
В руках она сжимала самодельный плакат с надписью "Tokio Hotel" с сердечками, сделанными отпечатками губ.
Этот плакат моя дочь рисовала полночи, и если бы не её мама... моя жена... то у неё ничего бы не получилось.
Моя жена Лена когда-то в прошлой жизни была Председателем Совета дружины в пионерлагере "Артек" и не растеряла свои незаурядные навыки советской плакатной живописи.
Все эти навыки, которые она приобрела в своём счастливом пионерском детстве, ей очень пригодились именно в этот день.

В закромах у бабушки были найдены советские плакатные перья, нашлась даже гуашь!
В два часа ночи, шедевральный плакат "Tokio Hotel" был готов.
Дочь была рада, счастлива и очень благодарна маме за помощь.

Внутри СК «Олимпийский» стоял гул, сравнимый разве что с рёвом реактивного двигателя.
Воздух дрожал от вибраций, а трибуны напоминали бурлящий котёл, готовый вот-вот взорваться.
Наши билеты были на верхнем ярусе.

И здесь на верху царила удивительная смесь:
— "Неистовые" — те, кто, казалось, готов был прыгнуть со своего места прямо на сцену. Они вопили, тряслись и колотили ногами так, будто пытались пробить пол.
— "Укрощённые" — те, кого родители привели за руку. Они вели себя как примерные школьницы, но их глаза горели таким огнём, что было ясно — внутри они ничуть не спокойнее остальных.

Зал "Олимпийского" напоминал жужжащий пчелиный улей .
Воздух был густым от лака для волос, дешёвого парфюма и подросткового пота.
Девочки визжали при любом движении на сцене, даже когда техники просто настраивали аппаратуру.

Василина вцепилась мне в руку:
— Пап, они сейчас выйдут!
И вот — свет погас. Тьма взорвалась таким рёвом, что у меня заложило уши.
Жена в ужасе схватила меня за плечо — её губы шевелились, но я не слышал ни слова.
И вот появились ОНИ — те самые "токи", словно четыре демона, сошедшие со страниц готического романа.

Когда они вышли на сцену, зал взорвался.
Билл Каулиц, их лидер, выглядел как оживший персонаж готического романа — бледный, с чёрно-фиолетовыми волосами, торчащими в разные стороны, в обтягивающей чёрной одежде.
Увидев этого "кумира", я подумал... что парень был очень похож на помесь вампира и куклы Барби, …он носился с гитарой по сцене «Олимпийского" с энергией торнадо, закатывал глаза и не то... что бы он пел, он орал... так, будто его пытали.

Что он кричал под музыку? Никто не знал.

Его слова тонули в океане визга, который мог бы разбудить даже мёртвых.
— Моссквааа! — завопил он, и тысячи голосов ответили ему визгом.

Что происходило дальше, трудно описать словами:
— Тринадцати-пятнадцатилетние девочки в первых рядах начали бросать на сцену нижнее бельё.
— Девочки снимали бюстгальтеры и швыряли их на сцену.
— Одна фанатка в порыве страсти сняла трусы, но не докинула — и разрыдалась.
— Моя дочь Василина кричала так, будто её резали, но при этом счастливо улыбалась.

Я стоял ошеломлённый, наблюдая, как моя дочь растворяется в этой безумной толпе.
Пару раз свет гас, и на сцене загоралась гигантская буква "Т", словно символ их власти над этим безумием.

Группа ненадолго исчезала, но долго скрываться у них не получалось — рёв трибун напоминал гул приближающегося цунами.
А ещё фанатки падали в обморок — кто-то от духоты, кто-то от переизбытка чувств.
Музыканты, словно древние боги, сжалились и поливали зал водой, как будто пытались охладить этот адский пламень, и 13-ти летние девочки в экстазе подставляли лица, словно это была святая вода.

Пока дети визжали, мы с другими родителями, сидевшими на трибунах со своими дочками, обменивались понимающими взглядами и качали головами.
У меня в голове мелькали мысли, которые вот-вот готовы были превратиться в мои страхи:
— А вдруг это навсегда? Она вырастет, а у неё так и останется эта подушка с Биллом?
— Почему они так кричат? О чём вообще они поют?
— Почему они, наши русские дети, так себя ведут на этом странном концерте? А может, это секта?

Но больше всего нас, родителей, которые пришли на этот концерт сегодня со своими детьми, пугала чужеродность всего происходящего.

Тревожило ощущение, будто мы оказались в чужом, непонятном мире. Эта музыка, этот стиль, вся эта истеричная атмосфера - всё казалось настолько далёким от того, что мы знали и понимали. Мы чувствовали себя посторонними на этом празднике молодости, будто незримая стена отделяла нас от наших же детей.

Это было странное состояние - видеть, как твой ребёнок растворяется в этой безумной толпе, разделяет их восторги, в то время как ты сам остаёшься холодным наблюдателем.
Мы не могли проникнуться этим, не могли разделить их восторг, и от этого возникало тягостное чувство одиночества среди всеобщего ликования.
Казалось, между нами и нашими детьми пролегла целая пропасть поколений.
Их кумиры, их музыка, их способ выражать эмоции - всё это было для нас чужим и непонятным. И самое страшное - мы чувствовали, что теряем связь с собственными детьми, что они уходят в какой-то другой мир, куда нам доступа нет.
После концерта, когда толпа фанаток стала выходить из "Олимпийского" и двинулась к метро «Проспект Мира", всю дорогу они кричали, визжали, скандировали девичьим многоголосием:
— "Tokio Hotel! Tokio Hotel!"

И тут я не выдержал. Всё, что копилось во мне эти месяцы, вырвалось наружу:
— ИОСИФ КОБЗОН! — рявкнул я басом во весь голос.

Тишина. Потом — взрыв смеха от других родителей.
— ИОСИФ КОБЗОН! — подхватил мужским голосом ещё чей-то папа сбоку.
И понеслось…!!!

Теперь над толпой плыл двойной хор: девичий визг — "Tokio Hotel! Tokio Hotel!" — и басистый мужской многоголосный гул пап — "ИОССССИФ КОБЗОООН!.. ИОССССИФ КОБЗОООН!".
Мы, взрослые сорокалетние мужики, шли в этой фанатской толпе наших дочерей и орали во весь голос: "ИОССССИФ КОБЗОООН!"

И совсем не потому, что мы все поголовно были поклонниками Иосифа Давыдовича.
Скорее даже нет...
Просто нас, отцов 13-ти летних дочерей, в этот миг сплотил и объединил ужас и страх за наших детей, когда мы увидели восхищение и истерику наших детей на безумные крики и танцы, которые только что исполняли эти четверо демонов на сцене.
Этот наш мужской отцовский многоголосый крик... "ИОССССИФ КОБЗОООН!" был не крик фанатов Кобзона... а скорее Клич, Лозунг, который мы скандировали все вместе.

В наших головах сейчас именно он ассоциировался со всем своим родным  и хорошим и противопоставлялся всему ... плохому и чуждому, которое покусилось на души наших детей.
Василина шла с концерта со своими подружками услышав мой голос и мой крик сначала посмотрела на меня с ужасом, но потом... рассмеялась.

Прошло восемнадцать лет... Сейчас Василине тридцать лет.
Она закончила университет Москве, училась несколько лет в Италии и Китае.
Она успешный креативный директор, замужем. И у нее все Хорошо!
Но в её шкафу до сих пор лежит подушка с Биллом Каулицом и часы Tokio Hotel. Иногда она достаёт их, смотрит и говорит:
— Это моя молодость.
А я вспоминаю тот вечер — визг, летающее бельё, наш Родительский Бунт — и понимаю: каждое поколение имеет право на свой "Токио Хотель".
У нас ведь тоже были пластинки "Ласкового мая", постеры Цоя и даже кассеты "Сектора Газа".
А в юности наших детей были эти — немецкие эмо-рокеры и подушки с кумирами.
Подростковый фанатизм — это не болезнь, а этап взросления.
Он проходит.
Остаются лишь часы, подушки и смешные, тёплые и подчас даже безумные воспоминания.
А ещё — остаётся понимание, что когда-нибудь наши внуки будут орать на концерте какой-нибудь нейросетевой группы, а наши дети будут стоять рядом и орать в ответ:
— "Руки ВВЕРХ!"... "Сергей Жуков!!!"
И круг замкнётся!

И наши дети... и дети наших детей, и внуки, правнуки наших детей продолжат своё духовное восхождение вверх по вечной спирали жизни...

18.04.2025