Глава 13. Искушение Тамерлана

         
      Это тринадцатая глава моего мистического романа под названием “Смерть ещё не конец”. Роман посвящён посмертным, то есть послесмертным, приключениям главных героев в пространствах Ада и Рая.

      Роман написан в жанре военно-политического детектива с участием первых лиц Ада и Рая. Главными персонажами являются Тамерлан, Ходжа Насреддин, Чингиз-хан, владыка Ада Люцифер, императрица Ада Лилит, её дочь Идиора, её внук, чистокровный демон Алахес, архангелы Михаил, Гавриил и Рафаил,  архидемоны Вельзевул и Левиафан, глава департамента инквизиции Ада князь Астарот и другие.



          Глава 13. Искушение Тамерлана


     Теперь мы знаем, что главный архистратиг светлой империи, архангел Михаил, будучи весьма просветлённым Духом, настроенным крайне патриотично в отношении идеи Вселенской Любви, и настолько же нетерпимо в отношении её антитезы - Мировой Ненависти, принял решение, не имеющее аналогов в исторической ретроспективе и означавшее наступление нового этапа в противостоянии светлых и тёмных.
 
     Впервые ангел такого уровня как Михаил, не только самостоятельно расширил стратегию противоборства двух империй, но и принял практические шаги по реализации собственных, несогласованных в Совете Архангелов, взглядов на методологию борьбы. Уникальность и смелость этих шагов виделась в том, что они содержали в себе явные признаки противоправности, так как шли вразрез с установленными от века и завизированными самим Яхве законами, запрещавшими тему спасения затрагивать в контактах с тёмными.

     Внутренним оправданием для подобных действий крылатого серафима было болезненное осознание того, что эскалация напряжения на границах империй достигла значений, после которых события могут развиваться лавинообразно и неуправляемо. Времени на масштабную военную перестройку оставалось всё меньше, а ситуация осложнялась всё больше. Наряду с трудным, пробуксовывающим обсуждением новой военной доктрины в рамках Совета, приходилось принимать единоличные решения, дающие быструю и значительную отдачу от их реализации.

     Таковым явилось решение о сотрудничестве с тёмным кардиналом Астаротом и утверждение его в качестве резидента райской разведки на территории Ада. Михаил подписал контракт, в котором от своего лица обещал Астароту ходатайство перед Яхве о его спасении. Будучи вторым лицом в иерархии Рая, он убедил его в своём влиянии на мнение Иисуса Христа и в способности его, архангела Михаила, быть адвокатом Астарота на Страшном Суде.

     Астарот, поначалу огорчившийся несогласованностью вопроса с Богом-Сыном, всё-таки пошёл на предлагаемые условия, считая, что даже в таком виде договор является несомненной удачей. Гарантии нет, зато есть надежда. А это, в любом случае, свет в конце туннеля и гораздо отраднее, чем нескончаемый мрак преисподней и непреходящая тяжесть на сердце и в душе.

     Подписав с Михаилом контракт на ведение резидентской деятельности, Астарот снабжал его сведениями о внутриполитических противоречиях Ада, о стратегических планах Люцифера, о дислокации и передислокации тёмных войск, о их энергетических возможностях.

     Одним из главных требований архистратига Михаила было требование концентрации усилий Астарота на введение в командный состав вооружённых сил Ада лиц, подконтрольных Астароту или подверженных его влиянию, с тем, чтобы при наступлении часа “Ч“, когда тёмная рать вторгнется в границы Рая, а подпольное ядро Ада, возглавляемое Астаротом, натурализуется в явно действующую, противостоящую Люциферу, силу, можно было управлять ими в своих целях.
 
     Фактически Астароту была поставлена задача создать глубоко законспирированную пятую колонну внутри военного механизма Ада, укомплектованную военачальниками высшего звена, и нанести Люциферу удар в спину в самый ответственный момент, дезорганизовав его оперативное управление войсками и организовав внутренний отвлекающий фронт. Сложность состояла в том, что, во-первых, главой военного ведомства являлся авторитарный и подозрительный Вельзевул, состоявший в противоположном политическом лагере и демонстративно сплёвывавший себе под ноги всякий раз при появлении Астарота. Во-вторых, в том, что на определённом этапе он интуитивно почувствовал прикрытое вторжение Астарота в его область профессиональной деятельности и, в частности, его интерес к кадровым перемещениям Всё это вызывало трения между ними и дополнительную подозрительность Вельзевула.

     Таким образом, именно контрактные обязательства Астарота обусловили его пристальное внимание к перспективному в вопросе тёмного военного будущего, бывшему земному завоевателю, хану Тамерлану.

     Астарот ожидал смерти хана с целью констатировать завершение его прижизненного контракта и завербовать его на дальнейшее сотрудничество, но уже не с Левиафаном и с Адом в целом, а непосредственно с ним, князем Астаротом.

     Архангел Михаил с удовлетворением принял планы Астарота и заверил кардинала в своём заступничестве за Тамерлана по окончанию времён, если участие последнего в деле ослабления Ада  превысит его вклад в усиление  Ада.


                *     *     *

     Между тем, шёл третий день после смерти Тамерлана. Астарот вызвал секретаря и осведомился о местонахождении его души.  Секретарь удалился и через минуту вошёл с докладом.

     - Тамерлан находится в сфере воздушных мытарств и сейчас проходит процедуру исповеди на четвёртом уровне. Первые три мытарства завершены и их резолюции в нашу пользу.

     Кардинал отпустил секретаря и направился в сферу мытарств, расположенную в воздухе между небом и землёй. Материализовавшись на четвёртом уровне, он застал следующую картину:

     Тамерлан, бледный и трясущийся, на слабых ногах стоял поддерживаемый ангелом-хранителем, с одной стороны, и демоном-искусителем, с другой. Вокруг них суетились мелкие бесы из департамента мытарств, дёргали бывшего хана за нос, уши, волосы и пытались влить ему в рот красное вино из огромного рога.

     Так как четвёртый уровень это уровень чревоугодия, то и вид бесов был соответствующим. Все они были в образе сластолюбивых обжор и мерзких пьяниц. Завидев Астарота, они упали на колени и ткнулись головами в его ноги. Подскочил старший бес.

     - Ваше сиятельство, отделение по обслуживанию четвёртого уровня проводит испытание новоприбывшего Тамерлана. Имею честь доложить, что чаша весов склоняется в нашу сторону. Ангел-хранитель не в состоянии привести ни один аргумент в защиту испытуемого. Старшина отделения младший демон Сарагон.   

     Тамерлан, обративший затуманенный взгляд на прибывшее сатанинское начальство, узнал Астарота и рванулся к нему, но демон-искуситель дёрнул его за руку и отвесил чувствительную оплеуху по затылку. Молодой, почти юный, ангел-хранитель отреагировал на выходку искусителя весьма неохотно, сделал ему вялое замечание, на которое тот резко расхохотался, скорчил мерзкую рожу и плюнул в сторону ангела.

     Астарот сделал знак, чтобы испытание было продолжено, и отошёл в сторону. Бесы вскочили на ноги и вновь окружили Тамерлана, галдя и кривляясь. Сарагон обратился к искусителю:

     - Читай дальше.

     Демон вынул из-за спины свиток и выпятив нижнюю губу стал зачитывать список прегрешений Тамерлана по обвинению в чревоугодии, упоминая все случаи тайноедения, едения сверх нужды, не помолившись, едения в святые посты до богослужения и прочая, и прочая…

     Весь этот ритуал сопровождался действием, явленным в картинах, на которых Тамерлан видел себя во всех прелестях чревоугодия.

     Он опустил голову и попытался сложить ладони молитвенным образом. Демон-искуситель завопил во весь объём лёгких и размахнувшись ногой ударил его в живот. Тамерлан переломился и упал. Рыдания сотрясли его грузную фигуру. Ангел-хранитель отвернулся. Лицо его выражало крайнюю муку.

     Астарот усмехнулся. Бедный, бедный ангел. Конечно же, он будет дисквалифицирован за столь явный проигрыш своему демоническому оппоненту, переведён в обслуживающий персонал и, скорее всего, никогда больше не удостоится доверия в таком деле, как опека человеческой души.

     Тамерлан перевалился на бок, обхватил непослушными руками ногу ангела и впился гнилыми зубами в его икру, как собака, тряся головой и пытаясь прокусить как можно глубже. Ангел взвизгнул, брыкнул ногой и отпрыгнул от Тамерлана, оставив в его зубах кусок светоносной ткани. На юном лице его отразилось глубокое отчаяние и желание исчезнуть в самых дальних глубинах Вселенной, но миссия его была не закончена и он, вытирая слёзы жалости к Тамерлану, самому себе и всему, всему на свете, продолжал стоять и плакать под улюлюканьем бесенят.

     - Почему? Почему ты бросил меня, - из последних сил кричал Тамерлан, - Почему не наставил на путь, когда было ещё не поздно? Почему не дал откровения? Почему ты исчез? Это ты виноват! Ты виноват! Ты!... Ты!...

     Юный ангел посмотрел на него сквозь слёзную вуаль и, всхлипывая, неуверенно возразил:

     - А разве не... не свидетельствует о последствиях греха Божественное Писание?... Твоё небрежение им... привело тебя сюда... Я устал приносить его... в твои покои снова каждый раз... после того, как ты... как ты в ярости выбрасывал его в окно. Вспомни,... даже перед смертью я вложил Священную Книгу в твои руки, но..., но они не удержали и ты уронил его на пол.

     Между тем чтение и показ продолжались. Искуситель кривил губы в торжествующем оскале, бесы плясали на спине Тамерлана, гримасничали и мурлыкали что-то энергичное и весёлое, ангел-хранитель устремил влажный взгляд, полный неизбывной тоски, куда-то вдаль.

     Наконец, искуситель поднял глаза от свитка и торжественно, под кошачий аккомпанемент бесов передал его Сарагону. Младший демон принял свиток и поглядел в сторону юноши-ангела.

     - Ты всё слышал, хранитель? В этом списке сорок две тысячи триста двенадцать преступлений Тамерлана против заповеди о чревоугодии. И мы привели неопровержимые доказательства, продемонстрировав запись всех моментов его грехопадения. Я вижу твой трепет и догадываюсь, что тебе нечего положить против наших обвинений и нечем выкупить этого грешника. Думаю, у него в активе нет даже единственного подаяния искалеченному болезнью. Я прав?

     Юноша неприязненно посмотрел на старшину демонического отделения, приложил руки к лицу и молча отвернулся. Окрылённые плечи его вновь задёргались в такт рыданиям.

     Сарагон не стал настаивать на дальнейшей защите Тамерлана. Он вынул откуда-то бумагу с текстом и подошёл к хранителю.

     - Это резолюция по результатам испытания на четвёртом уровне. Здесь написано, что адвокатом Тамерлана, то есть тобой, не представлено против обвинения никаких оправдательных фактов из его жизни, в связи с чем Тамерлан признаётся виновным. Если согласен, подпиши и забирай его дальше, на пятый уровень.

     Хранитель обернулся и молча подписал бумагу. Затем подошёл к Тамерлану, согнал с него приплясывющих бесенят и поставил на ноги.

     Астарот сделал знак Сарагону и младший демон со всей своей пьяной командой исчез.

     Кардинал подошёл к совершенно потерянному хранителю и заговорил с ним:

     Я знаю о результатах трёх предшествующих испытаний Тамерлана. Знаю также о том, что у тебя нет никаких рычагов влияния на результаты последующих исповедей. Твой список не содержит ни единого пункта в защиту твоего подопечного. Стоит ли и дальше пунктуально проходить процедуру воздушных мытарств, если исход их прогнозируется со стопроцентной вероятностью? Впереди ещё шестнадцать уровней и ты должен понимать, что на каждом из них и ты, и Тамерлан будете подвергнуты унижению и оскорблениям. Ты ещё слишком молод. Твои учителя допустили серьёзный просчёт, определив тебя хранителем к такой уникальной и генетически запрограммированной на Зло личности, как Тамерлан. К тому же, как я увидел, твой коллега с нашей стороны, демон-искуситель, гораздо опытнее тебя в своём деле и ты проиграл в поединке с ним благодаря своей неискушённости в вопросах борьбы за человеческую душу. Ты будешь сильным хранителем, но не сейчас. Сейчас ты повергнут в смятение и страх и это естественно для впервые попавшего на таинство мытарства. Я не вижу разницы в психическом состоянии твоём и твоего подзащитного. И это только начало. Шестнадцать последующих уровней лишь измотают вас, но все шестнадцать резолюций будут содержать единственно возможный приговор для Тамерлана - виновен. Отдай мне его и я освобожу тебя от необходимости дальнейшего общения со сворами глупых низкопородных бесов. Дальше будут исповедоваться ещё более тяжкие грехи и бесовские издевательства возрастут по сравнению с первыми уровнями. А итог для Тамерлана всё равно один - виновен, и предназначение его - Ад.

     Хранитель смотрел на тёмного серафима с недоверием. Наличие у последнего шести крыл внушало ему трепет и говорило о том, что с ним беседует влиятельный демон преисподней. К тому же почтительная и даже подобострастная реакция Сарагона и его приспешников на появление этого шестикрылого лишь добавила ему уверенности в его догадке. Он неуверенно переступил с ноги на ногу и спросил:

     - А вы кто?

     - Извини, не представился, - отвечал тёмный серафим, - Я кардинал Ада, глава инквизиции Его Величества Люцифера. Моё имя Астарот.

     Юный ангел отшатнулся и с неподдельным ужасом смотрел в узкие глаза страшного демона, о котором он был наслышан как о великом тёмном Духе, имени которого боялись даже самые лояльные к нему сподвижники.

     Астарот расхохотался и похлопал хранителя по плечу.

     - Не пугайся. Мне нужен он, а не ты. Ну, так как же насчёт моего предложения?

     Хранитель опустил голову, но Астарот успел заметить, как в глазах его вновь блеснули слёзы. Он утёр хлюпающий нос рукавом светозарной одежды и проговорил:

     - Забирайте. У меня действительно пустой список и меня страшат придирки и тычки ваших бесов.

     Астарот щёлкнул пальцами и возле него появился Сарагон.

     - Принеси мне резолюции уровней с пятого по двадцатый, - распорядился Астарот.

     Сарагон исчез и через несколько минут объявился с кипой бумаг в руке. Астарот взглянул на них и протянул хранителю.

     - Мы должны соблюсти формальности. Здесь ты должен расписаться.

     Ангел подошёл и, не глядя, сделал росчерки во всех резолюциях. Астарот передал бумаги Сарагону и отправил его вместе с искусителем в мытарскую канцелярию с докладом об окончании исповеди вновьприбывшего Тамерлана.

     Хранитель стоял и, не зная, что ему делать, нервно теребил золотой завиток волос. Астарот погладил его по голове и сказал:

     - Тебе предстоит нелёгкое объяснение перед твоим начальством. Мужайся. Одно могу сказать - если оно, твоё начальство, отнесётся к тебе и к твоей миссии серьёзно и с долженствующим пониманием, то оно поймёт, что ноша твоя была для тебя неподъёмной. И если ты пострадаешь, то в большей степени не за свою вину, а за некачественный прогноз ваших аналитиков о будущих качествах опекаемой души, то есть за недочёты в работе твоих старших начальников. Это было бы несправедливо. Поэтому желаю тебе удачи и прозорливых руководителей в дальнейшем Прощай.

     Он легонько, почти по-отечески, подтолкнул юношу и тот неохотно растворился в воздухе, бросив на кардинала последний взгляд, полный тягостного предчувствия.

     В течение всего диалога демона и ангела Тамерлан стоял в стороне и не решался предпринимать какие-либо действия. Он затравленно переводил взгляд с одного на другого не в силах понять суть их беседы. Понимал только, что речь идёт о нём, и с надеждой на какие-то изменения ожидал развязки..

     Астарот подошёл к нему и протянул руку для поцелуя. Тамерлан возбуждённо ухватился за неё как за спасительную соломинку и, лобызая, повалился на колени.

     - Князь Астарот... Это Вы... Прошу Вас, помогите... Они избили меня... Они отбили мне все внутренности... У меня всё болит... Вы ведь знаете, я исполнил контракт... Вы не можете оставить меня здесь... Сделайте что-нибудь... Я. как собака, буду лизать Ваши ноги... Только помогите...

     Кардинал брезгливо поморщился и отобрал руку.

     - Тамерлан, я здесь именно для того, чтобы предоставить тебе такую возможность - лизать мне ноги за то, что я хочу сделать для тебя. Поднимись с колен. Наш разговор будет настолько важным, что мне необходимо убедиться в твоей адекватности по отношению к тому, что ты уже умер. Успокойся и выбрось из головы свои ханские замашки, если они ещё остаются. Здесь ты пока ещё никто. Пресмыкающаяся ящерица или студенистая медуза. Не более того. Без прав и без возможности иметь какие-либо желания. Это роскошь, в твоём положении иметь желания. Не положено. Приди в себя и внимай мне без лишних вопросов.
Для начала ответь мне - сознаёшь ли ты, со всей возможной в твоём положении ясностью ума, что ты умер и находишься сейчас вне пределов земной жизни и земной юрисдикции?

     Тамерлан вскочил на ноги и, льстиво заглядывая в глаза тёмному серафиму, быстро заговорил:

     - Да, князь... Да, сознаю... Все мои внутренние органы, свергнутые со своих орбит, свидетельствуют об этом.

     - Хорошо. Тогда ты должен понимать, что срок договора, заключённого между нами пятьдесят лет назад, истёк?

     - Да, князь... Истёк... Я понимаю.

     - Теперь я спрошу тебя - удовлетворён ли ты действиями нашей стороны в течение срока действия договора? Нет ли каких-нибудь обстоятельств, не позволяющих тебе выразить своё удовлетворение нашими действиями?

     - Нет, князь... Нет никаких обстоятельств... Я получил всё, что просил... Но ведь и я исполнил договор до последней буквы... Ия...

     Астарот жестом остановил Тамерлана.

     - В таком случае, я делаю заключение об аннулировании договора в связи с истечением срока его действия и в связи с выполнением сторонами взятых на себя обязательств в полном объёме. Акт об этом мы подпишем позже.
Сейчас же моя задача провести с тобой переговоры относительно твоего будущего пребывания у нас. Слушай меня внимательно и не противоречь. У меня мало времени. Я и так достаточно засветился здесь в контакте с тобой. Лишняя огласка мне не нужна.

     Итак, твоя земная жизнь позволяет мне сделать вывод о твоей полезности для дел Ада. Твои прижизненные успехи изобличают тебя как отъявленного негодяя и кровожадного убийцу. Эти эпитеты в условиях Ада обретают положительный смысл и характеризуют тебя как беспощадного борца против идеи Добра. К тому же эти моральные, в определённом понимании аморальные, качества, соединяются в тебе с непререкаемым авторитетом великого завоевателя. Твой полководческий талант очевиден и неподвержен сомнению. Такие личности, как ты, редкость не только среди людей, но и среди демонов. Поэтому Ад заинтересован в тебе в качестве военного советника, а может быть и в качестве командующего одной из армий Ада.
Выслушивая монолог Астарота, Тамерлан заметно нервничал и порывался что-то спросить. Астарот насторожился и вопросительно взглянул на бывшего хана.

     - Князь, - начал осторожно Тамерлан, - Вы так говорите, как будто я действительно попаду в Ад.

     Астарот опешил от такого заявления и на секунду потерял дар речи. Затем натянуто рассмеялся, оскалил морду в злорадной угрозе и зашипел прямо в глаза затаившему дыхание Тамерлану:

     - Ах ты, ничтожный червь, выродок больной росомахи, гнойная язва на шкуре шакала. Да как ты смеешь сомневаться в том, к чему сознательно шёл пятьдесят лет? Ты что, сдвинулся умом от затрещины по затылку? Я не позволю тебе делать из меня идиота и вносить непредвиденные искажения в мои замыслы.

Астарот не на шутку впал в гнев. Тамерлан же набычился и лицо его окаменело.

     - Я не хочу в Ад, - выдавил он.

     Астарот задохнулся от ярости. Глаза его вылезли на лоб и по волчьей морде пробегали судороги. Он отвернулся и глубоко задышал, пытаясь успокоиться и обрести логику мысли. Через минуту обернулся к Тамерлану и, буравя его глазами, заговорил:

     - Если ты такой тупой, то придётся тебе объяснить популярно во что ты вляпался. Ты прошел четыре уровня мытарств. Первое - празднословие, второе - ложь, третье - осуждение и клевета, четвёртое - чревоугодие. По всем пунктам обвинения ты признан виновным и твой ангел-хранитель засвидетельствовал твою вину. Шестнадцать мытарств, от которых я освободил тебя, подтвердили бы твою преступность. Вот тебе, если желаешь, их перечень:

     Пятое - лень,
     Шестое - воровство,
     Седьмое - сребролюбие и скупость,
     Восьмое - лихоимство,
     Девятое - корыстный суд,
     Десятое - зависть,
     Одиннадцатое - гордость,
     Двенадцатое - гнев и ярость,
     Тринадцатое - злопамятство,
     Четырнадцатое - убийство,
     Пятнадцатое - чародейство и призывание бесов,
     Шестнадцатое - блуд,
     Семнадцатое - прелюбодеяние,
     Восемнадцатое - содомский грех,
     Девятнадцатое - ересь.
     Двадцатое - жестокосердие.

     А теперь скажи мне, дорогой мой, есть ли в этом перечне пункт, по которому ты сам за себя можешь адвокатствовать? Назови хоть один, резолюция по которому могла бы содержать вердикт “Не виновен”. Только слабоумный может упорствовать и не признавать очевидного. В твоём случае всё сверхочевидно и я не понимаю твоего ослиного упрямства.

     Тамерлан уставился глазами в носки своих сапог и напряжённо молчал. Астарот схватил его за грудь и силой притянул к себе.

     - Ты что, забыл преамбулу договора, в которой чёрным по белому написаны слова “Благодаря действию этого договора он проживёт счастливо до семидесяти лет на земле среди людей и, наконец, придёт к нам, понося Господа”? А внизу договора капля твоей крови с росчерком. Ты забыл, тварь?

     Астарот размахнулся и сильный удар в левый висок отбросил Тамерлана. Он отлетел в сторону, несколько секунд лежал неподвижно, затем приподнялся на локте. Из уха у него текла кровь. Он взглянул на Астарота из подлобья и промычал:

     - Я не хочу в Ад.

     Кардинал минуту непонимающе глядел на него, лихорадочно соображая о тактике дальнейшего разговора. Непредвиденная заминка выбивала его из равновесия, путала мысли и планы. Он подошёл к поверженному Тамерлану, наклонился к нему и с угрозой в голосе спросил:

     - А чего же ты хочешь?

     Тамерлан боязливо отстранился от него, облизал потрескавшиеся губы и произнёс:

     - Я хочу в Рай.

     От неожиданности у Астарота отнялся язык. Он тупо сверлил тяжёлым взглядом испуганную, но всё же упрямо-каменную физиономию Тамерлана не в силах вымолвить слово. Затем медленно выпрямился и ударил ногой прямо в эту каменную маску. Тамерлан опрокинулся и затих. Астарот отошёл от него и принялся делать дыхательную гимнастику для восстановления психического баланса.

     - Вот сволочь, - размышлял он, - Совершенно не понимает причинно-следственных связей в космическом законе кармы. Но ведь такую простую вещь как договорные обязательства он должен понимать. Или он успел настолько осатаниться, что и сам Люцифер ему не судья? Однако, с чего это я так завёлся? Не хочет, не надо. Силой будет доставлен. Ах, да. Вот гиена, совсем отшиб память. Задача вербовки не снимается. Михаилу нужен отчёт. Что же делать? В Рай хочет, собака. А кто не хочет? Все хотят. Только нельзя же так вот просто сказать ему о том, что есть такая возможность. Михаил дал карт-бланш на вербовку нужных лиц. Но это в крайнем случае. Рано ещё. Нужно найти аргументы и сломить его упорство. Но как? Он ведь рациональных доводов не воспринимает. Упёрся рогом и всё. Как баран. Время только теряю.

     Тамерлан зашевелился, со стоном приподнял голову, навёл расфокусированный взгляд на Астарота и разбитыми в кровь губами прошептал:

     -Хочу... в... Рай.

     Астарот мотнул головой, подскочил к нему, но не ударил. Сжал до хруста в суставах кулаки и тихо завыл сквозь зубы, исторгая из себя беспомощную ненависть и чувствуя как внутренности его натягиваются от желания убить. Он наклонился к Тамерлану, протянул лапы и нащупал его горло. Пальцы сомкнулись и надавили на прыгающий кадык. Тамерлан поперхнулся, выкатил глаза, схватил лапы Астарота и стал извиваться всем телом, пытаясь освободиться. Астарот надавил сильнее. Тамерлан ослаб и уронил руки.

     Кардинал поднялся. Долгим взглядом посмотрел в залитое кровью лицо своего контрактника и в глубоком молчании отошёл от него. Выхода не было. Этот пёс начнёт соображать, только если речь пойдёт о Рае. В противном случае от него вообще не будет никакой пользы ни Аду, ни Раю. Ну что ж, придётся говорить о Рае.

     Тамерлан часто и прерывисто дышал. Воздух с сипением вырывался из его лёгких. Глаза открылись, но смотрели в одну точку. Сознание с трудом, по мере поступления кислорода в кровь, возвращалось в его извилины. Наконец, кожа на заросших щеках покраснела, а дыхание успокоилось. Астарот подошёл. Узнав его, бывший хан отвернул голову и закрыл глаза, из которых выкатились две крупные слезы и, оставляя размытые дорожки на окровавленном лице, упали вниз.
Астарот нагнулся и похлопал его по щекам. Прошло несколько минут. Тамерлан окончательно пришёл в себя, зашевелился и сел, выдыхая хрипы саднящим горлом и не глядя на своего истязателя. Астарот обхватил его, поднял и с трудом поставил на подгибающиеся ноги. Затем дал ему ещё несколько минут и медленно заговорил:

     - Я тебя понял. Ты хочешь в Рай. Это так?

     - Хочу в Рай, - треснутым голосом подтвердил Тамерлан.

     - Хорошо, - отреагировал Астарот, - в Рай, так в Рай. Давай поговорим.
Только я не уверен, что ты окончательно оклемался. Кроме “хочу в Рай” я от тебя ничего не слышу. Ты способен слушать важные вещи и адекватно воспринимать сказанное?

     Тамерлан медленно поднял на него глаза и кивнул головой.

     - Так вот, возможно ты не услышал меня, но я говорил о твоём будущем в Аду. И это будущее, с моей точки зрения, заслуживает совершенно иного твоего отношения. Нам нужен твой военный опыт и твоё стратегическое мышление. Я приложу максимум усилий для назначения тебя на очень высокий пост в армейской иерархии Ада. Тебе будут подчинены тысячи и тысячи наших воинов. Ты будешь пользоваться привилегиями высших чинов армейского командования. Твоё жалование обеспечит тебе жизнь, по уровню светского положения и материального комфорта соответствующую твоей земной жизни. Кроме того, моё покровительство и расположение - это то, о чём мечтают многие заслуженные обитатели Ада - демоны. И я обещаю тебе и покровительство и расположение. Это ли не Рай! Соглашайся. Если мы с тобой не договоримся, то я сам, лично, приложу такой же максимум усилий для низвержения тебя в самые гнилостные глубины преисподней, в общество изгоев нашей империи, покрытых струпьями и язвами от вдыхания ядовитого воздуха, отравленного испарениями отходов и испражнений, сливаемых туда со всей территории Ада. Я даю тебе одну минуту для принятия решения, после чего мы либо продолжаем разговор, либо прощаемся навсегда. Время пошло.

     Речь тёмного кардинала произвела впечатление на начинающего соображать Тамерлана. Разум, оставивший его под воздействием ужасного стресса, понемногу возвращался. Вновь появилась способность взвешивать услышанное. Он понял, что сейчас впервые для него складывается ситуация, когда он оказался втиснутым в предельно жёсткие рамки чужой воли и его собственная воля будет безусловно проигнорирована и раздавлена подобно пауку на тропе слона, если не войдёт в русло желаний всесильного вербовщика. Он понял, что хозяин этой чужой воли, князь Астарот, действительно заинтересован в нём и что для него, Тамерлана, наступил момент, от которого зависит всё в его жизни после смерти. Он понял, что всё его поведение в разговоре с кардиналом выглядит глупым детским капризом, который может сыграть с ним плохую шутку и что предложения Астарота не так уж и неприемлемы, учитывая возможную перспективу “гнилостных глубин преисподней”.
 
     Истерика отступила и он открыл, было, рот и приготовился сказать о своём согласии, но тут, словно молнией осветило все закоулки его мозга и перед глазами в огненных языках встали два ужасных слова, от которых спазмом свело внутренности и холодом сковало кожу - Страшный Суд. Это то, что читалось в глазах его жертв перед тем, как он отрубал им головы. Это то, о чём он старался не думать при жизни, пока здоровье не оставило его. Это то, что до крайности отяжелило его душу в последние дни и часы перед смертью, проведённые в мучительных и бесплодных поисках выхода. Колени вновь сделались ватными, а сердце защемило железными тисками.
 
     Он взял Астарота за рукав его тёмной мантии и, не смея произнести ни слова, лишь бесцельно открывал и закрывал рот. Астарот видел, что в голове его подопечного вызревает какой-то сумбур, но, тем не менее, не фиксировал время и не отнимал возможность на обдумывание решения. Наконец Тамерлан отвердел лицом, взглянул испытующе в жёлтые глаза адского собеседника и. подбирая слова, заговорил:

     - Князь Астарот. Я прожил на земле долгих семьдесят лет. Пятьдесят лет назад я заключил контракт с преисподней, который уже исполнен. Пятьдесят лет пролетело как один день. И вот я у ворот Ада. Скажите мне, князь, Ад действительно под землёй, как говорят об этом живые?

     Кардинал приподнял бровь, пытаясь проникнуть мыслью в суть вопроса, но не уловил её и ответил, стараясь согласовать ответ со сказанным ранее:

     - Да, это так. Но что это меняет для тебя? Это единственное, чего ты удостоился. Ад - место для тебя и таких как ты. Но даже в подземных условиях Ада я найду тебе соответствующее, достойное твоих заслуг и способностей, применение. Объясни, с какой целью ты спрашиваешь об этом?

     - Значит, вы подтверждаете, - задумчиво произнёс Тамерлан, как бы не услышав вопроса Астарота, - Значит, есть и геенна?

     - Есть, - начал раздражаться Астарот, - Но нельзя ли перевести эти вопросы в русло конкретного разговора?

     - Да, да, князь, - согласительно закивал головой Тамерлан, - И, всё-таки, позвольте последний вопрос. Те мытарства, которые я проходил, это ведь частный суд, временный? Я слышал, что главным судом будет Страшный Суд во время второго пришествия, на котором окончательно будет установлен удел для каждой души. И преступные души, то есть мы с вами, будут ввергнуты в эту самую геенну на вечные времена. Скажите, это тоже правда?

     Смутные догадки зашевелились в дальних углах мозга Астарота. Не оформившись в явные образы, они вытолкнули на поверхность головной коры подозрение на то, что предстоит торг, в котором, видимо, придётся использовать ограниченный адвокатский ресурс архангела Михаила. Астарот предполагал весь лимит ресурса использовать на пользу исключительно своей семьи и вовлекать в число претендентов на спасение чужих, с его точки зрения, лиц, он не хотел. Уступать с первых же неудобных вопросов было не в правилах кардинала, и он попытался увести разговор в сторону.

     - Не вижу смысла свидетельствовать против Пророчества, известного всем. И на этот твой вопрос я мог бы ответить утвердительно, если бы не существовали преграды для исполнения этого Пророчества. Дело в том, что до последнего суда ещё дожить надо. Это может быть не одна сотня или тысяча лет, во-первых. Во-вторых, Ад предпринимает мощные и согласованные на всех уровнях меры для того, чтобы изменить Пророчество и, возможно, усилия наши будут вознаграждены. Страх перед последним судом либо отодвинется на неопределённый срок, либо покинет нас навсегда. Однако, хочу заметить, что пользы от этого знания для тебя никакой. Мы сейчас говорим о том, как, в каком качестве и насколько комфортно можно существовать в это досудебное время. А это, возможно, несколько земных веков. В любом случае у тебя всего два варианта: со мной или без меня. О последствиях обоих вариантов я тебя предупредил.

     Тамерлан вздохнул. Взгляд, устремлённый внутрь, выдавал его сосредоточенность на своих мыслях, развивающихся в только ему ведомом русле. Он вздохнул ещё раз и перешёл от вопросов к изложению своих умозаключений.

     - Князь Астарот. Я не случайно заговорил с вами о пятидесяти своих годах, пролетевших подобно быстрокрылой ласточке перед моими глазами. За эти годы, по своему легкомыслию и упрямству я превратился в закоренелого преступника перед лицом Всевышнего и участи моей не позавидует ни одна сотворённая душа. Тот ужас перед огненной геенной, который я впервые испытал перед смертью и испытываю теперь, никуда не исчез. Внутри у меня всё содрогается при одной только мысли о смоле кипящей. Дело в том, что любой срок кончается. Теперь я совершенно ясно понимаю это. Понимает моё разбитое лицо, мои отбитые внутренности и выдранные волосы. Кончатся и обещанные вами несколько сотен или тысяч лет, и вы ничего не сможете сделать для меня. Вы вместе со мной пойдёте на эшафот. Но меня это вовсе не утешает.

     Меня ужасает моя личная судьба. Всё, что я накопил, награбил и стяжал в своей земной жизни, осталось там, за чертой моей смерти и не перешло со мной в ваши сферы. Со мной пришли только мои грехи. Вы были свидетелем моих испытаний и видели свиток ангела-хранителя, который пуст. Всё, что вы предоставите мне в Аду, власть, деньги, шёлковые подушки, также не перейдёт со мной в геенну и только удлинит список моих преступлений. Всё это преходяще. Вечна только душа, то есть Я. Понимание пришло ко мне поздно, буквально только что, но может быть ещё не всё потеряно. Вы предлагаете мне продолжать творить Зло. Но я оказался слаб. Моя воля парализована страхом и страх удерживает меня от соглашения с вами. В моём положении я вижу только один выход - неустанными молитвами искупить свою вину и, может быть, облегчить свою долю на Страшном Суде.

     Тамерлан замолчал. В его лице угадывалась решительная отрешённость, а руки успокоились и перестали дрожать. Астарот также молчал. Лишь желваки на скулах перекатывались и выдавали гнев. Сделав усилие, он немного приглушил его, но лишь настолько, насколько диктовал формат разговора. С усилием растянув губы и слегка погасив пламя в глазах, он принуждённо расхохотался.

     - Ха, ха, ха. Как ты смешон в своих заблуждениях. Неужели ты, без тени сомнения, предполагаешь, что тебе беспрепятственно позволят заниматься подобными делами на территории Ада. Верх наивности, граничащей с глупостью. Для борьбы с носителями ереси у нас предусмотрены соответствующие карательные органы. Я имею честь быть руководителем одного из них и поверь, я не оставлю тебя без своего пристального внимания. Подземные горизонты, наполненные фекальными массами, лучшее, что можем мы предложить изменникам идеи Зла. Тяжёлые кандалы не позволят тебе поднять руки к молитве, а голова будет занята исключительно мыслью о том, как повыше вытянуть губы на поверхность, чтобы не захлебнуться в зловонии. Твоё раскаяние слишком запоздало, чтобы принести для тебя желаемые плоды. Оно приведёт только к существенному ухудшению твоего положения. Смирись. Принимай моё предложение и не упорствуй.

     Тамерлан выслушал, но взгляд его, затвердевший в одной точке, свидетельствовал о новом приступе упрямства. Но упрямства иного рода, осознанного и управляемого. Ответ его подтвердил это.

     - Вы, князь, устрашаете меня ужасными картинами. Но в моём представлении и в представлении всех людей нет ничего страшнее геенны. И я пытаюсь избежать большего зля для меня, нежели временные страдания благодаря вашему “пристальному вниманию”. Я достаточно навредил себе и не хочу увеличивать этот вред. Я не хочу подписывать с вами новый контракт и надеюсь на то, что моё мученичество в низах Ада, вызванное моим раскаянием, замолвит за меня слово перед Творцом и облегчит мою участь.

     Гнев выбелил кожу на щеках Астарота и до предела сузил его чёрные на жёлтом зрачки. Но в то же время приходилось быть свидетелем тому, что Тамерлан обрёл ясность мысли, вызванную каким-то внутренним переломом в его сознании. Что-то невозвратно сместилось в его восприятии действительности и привело к переоценке его личностного содержания. Становилась очевидной невозможность продолжения разговора в том же ключе. Требовалась новая осмысленная тактика. Без запугивания. Астарот отошёл на несколько шагов и предался размышлениям.

     Он, конечно, предполагал, что страх может кардинально изменить состояние души. Настолько, что ввергает заблудшего в поток идиотского бреда. Многие грешники впадают в неуправляемую истерику и раскаиваются при прохождении мытарств и при виде огненной реки очищения, за что и подвергаются репрессиям со стороны инквизиции. Но чтобы такая пакость случилась с Тамерланом, насквозь пропитанным Злом, ставшим его сутью? Всё, что он говорит - поток этого самого идиотского бреда. Однако, твёрдость, с которой этот бред заявлен, говорит о многом. Что же делать?

     Придётся раскрывать карты и засвечивать себя в связях с Раем. Это опасно и чревато провалом. Однако есть и положительный момент во всей этой истории. Сознательное участие Тамерлана в его, Астарота, миссии гарантирует более качественную работу на архангела Михаила. А мысль о возможном спасении придаст ему необходимого фанатизма. Астарот огляделся и приблизился вплотную к Тамерлану.

     Твоё упорство не вызывает во мне ответных тёплых чувств, но я здесь не для того, чтобы добить тебя и предать анафеме. Твои заблуждения относительно отмаливания грехов рано или поздно будут развенчаны тобой же. Поверь пока мне на слово, что это совершеннейшая утопия недостойная здравого смысла. Я вижу твою одержимость идеей незаслуженного вознаграждения за дела твои кровавые на земле. Ты хочешь в Рай. Но при этом отдаёшь себе отчёт в том, что являешься “закоренелым преступником перед лицом Всевышнего”. Не кажется ли тебе, что ты пытаешься своими ничтожными возможностями соединить несоединимое? Не отвечай. Своим вопросом я не требую ответа, а всего лишь демонстрирую абсурдность твоих притязаний. С полным на то основанием заявляю - твоих сил абсолютно недостаточно для реализации твоих необоснованных иллюзий. Без поддержки влиятельного лица Рая говорить просто не о чём. И сейчас я скажу то главное, чего так не хотел с тобой обсуждать. Но ты вынудил меня и я скажу. Такая поддержка возможна. Но она осуществима лишь при стечении определённого рода обстоятельств, в которых ты должен принять самое активное и, главное, эффективное участие.

     Обстоятельства же таковы, что раскрывая тебе их содержание, я подвергаю опасности не только тебя, но и себя тоже. Без риска, который ты должен безоговорочно принять на себя, не может быть никакого разговора о спасении. Вариант без риска остался у тебя в прошлом, в твоей земной жизни, когда можно было обеспечить себе место в Раю всего лишь соблюдая заповеди Бога. Ты не воспользовался этим шансом. Теперь я, кардинал и главный инквизитор Ада, шестикрылый серафим Астарот, даю тебе ещё один, последний шанс. Но за этот шанс нужно заплатить. Заплатить риском.

     Дело в том, что для того, чтобы заслужить расположение Рая, нужно что-то сделать для этого самого Рая. Но любое прибавление в Раю, это убавление в Аду. Чем больший ущерб будет нанесён Аду, тем большего процветания добьётся Рай. Тебе придётся вступить на путь противодействия Аду, только в этом случае можно будет рассчитывать на снисхождение во время Страшного Суда. Грубо говоря, спасение нужно купить. Цена спасения высока. Провал убьёт твой последний шанс и ввергнет тебя в преждевременные мучения ещё до Страшного Суда. Готов ли ты детально обсуждать перспективу своего спасения с учётом изложенных мною опасностей?
Тамерлан упал на колени. В глазах его стояли слёзы, а руки вновь задрожали и разрывали остатки халата на груди. Он неуклюже соскользнул вниз и истово принялся целовать ноги Астарота.

     - Князь!... Ваше сиятельство!... Я ваш раб... Я ваш вечный раб... Я готов... Располагайте мною...

     Внезапно он, словно поражённый мыслью, замер, затем поднял лицо к Астароту и оглядев его волчью внешность, неуверенно спросил:

     - Но ведь вы, ваше сиятельство?... Вы же демон... Как вы можете?...

     Астарот жестом приказал ему подняться, надменно поднял жёсткие брови и тоном строгого учителя заговорил:

     - Я не просто демон. Тебе следует знать, что я великий демон преисподней. Я архидемон. Мои возможности распространяются намного дальше, чем твоё представление о них. Я не буду тебе ничего доказывать. Ты - пыль под моими ногами. Ничтожный отпрыск недостойной расы человеческой. С чего ты взял, что можешь задавать мне любые вопросы? Ты сделал неверное заключение о том, что наш разговор протекает в схеме “равный - равный”. Ничего подобного. Мы находимся в системе отношений “великий - ничтожный”. На твою судьбу мне наплевать настолько, насколько ты даже подумать не можешь. Контактируя с тобой, я забочусь, прежде всего, о лучшем исполнении своих собственных дел, которые лишь косвенно связаны с тобой и не касаются тебя совершенно.

     Я пятьдесят лет находился с тобой в контрактных отношениях и не позволил тебе ни на йоту усомниться во мне как в ответственном контрагенте. Всё, что я говорю - закон. Твоё дело верить мне или нет. Только вне зависимости от этого у тебя всего один вариант действий, если хочешь в свой пресловутый Рай - делать то, что я тебе прикажу.

     Тамерлан хлопал глазами и кивал головой, не решаясь больше вопрошать о чём-либо. Астарот же, убедившись, что Тамерлан доведён до необходимой кондиции, приступил к изложению собственных взглядов на его пребывание в Аду, инструктируя по основным вопросам его подрывной деятельности и конспирации. Бывший хан удивлялся, но не противоречил и лишних вопросов не задавал.

     - Таким образом, - закончил свою речь Астарот, - я гарантирую тебе защиту со стороны одного из влиятельнейших лиц Рая. Успешность защиты находится в прямой зависимости от твоих успехов в работе на меня. Я - посредник между тобой и Раем. Сейчас мы с тобой обговорили только самые важные, существенные стороны нашего подпольного сотрудничества. Впоследствии, когда ты при моём поручительстве будешь назначен на должность, я снабжу тебя конкретными инструкциями и планами. Если есть вопросы - задавай.
 
     Тамерлан пожал плечами и произнёс:

     - Мне весьма удивительно всё, что я здесь слышал. Я не могу проникнуть своим ограниченным умом на внутреннюю сторону ваших мыслей, но как будто кто-то невидимый подталкивает меня к союзу с вами. Я согласен. В голове у меня переворот и все вопросы смешались в кучу. Мне нужно выстроить их в порядок. Вы ведь не оставите меня сейчас?

      - Как раз сейчас я должен оставить тебя, - отвечал Астарот, - Ты находишься в программе, которая должна быть выполнена. В этой программе три сакральных дня. Третий, девятый и сороковой. Сегодня твой третий посмертный день - день мытарств. Тебе предъявлены двадцать испытаний. Результат для тебя известен - Ад. Далее, вплоть до девятого дня тебе будет показан весь Ад. В девятый день ты будешь переведён в Рай и до сорокового дня тебе предстоит знакомиться с тамошними условиями и терзать душу упущенными возможностями. И только по истечении сорокового дня ты предстанешь перед воротами Ада, где тебя встретят наши стражники.

     На этом прощай. Я распоряжусь о том, чтобы к тебе был приставлен более спокойный и терпеливый демон для сопровождения тебя в твоих путешествиях. До встречи.

     С этими словами Астарот растаял в воздухе, а Тамерлан остался стоять в ожидании сопровождающего, перебирая в памяти слова кардинала и удивляясь превратностям своей судьбы.