Как жить?

Дмитрий сидел на камне, сжимая в руке свой картуз. На ботинке виднелись остатки сырой грязи, не счищенной о молодую траву. В воздухе уже так сладостно пахло весной, ощущалось дыхание пробуждающейся природы. Однако, перед глазами его был Ее родимый взгляд.
Темные волосы, стройный стан, чувственные губы, и все же именно глаза, точнее их тепло, окутывающее его целиком, покорили сердце. И в радости, и вот теперь….в горе этот взгляд продолжал обогревать его растерзанную Душу.
Казалось бы… Что могло случиться страшнее лишения всего нажитого? Хорошо сестрица Евдокия предупредила. От единого Рода ничего не осталось… Свидимся ли снова? Как же мать с отцом, как братья? А Володька то как? Дай Бог, милости ему и заступничества! Такие времена настали… да и как сейчас это пережить…
Играли свадьбу во время передела власти, новых законов, как сказала баба в церкви: «Худые времена настали!». А они влюблено смотрели друг на друга, не воспринимая ничего и никого другого. 1925 год стал самым счастливым - венчание с Варварой….его Варенькой, и надо же… вскоре Бог дал наследника…
Но худые времена не просто настали, они перемалывали всех и каждого. Даже в нашей Новониколаевке было напряжение. Отец стал более молчаливым, подолгу оставался на мельнице, не щадя себя, работал за троих. Мать подолгу молилась, роняя слезы, но не показывала нам сего. Мельница, конюшня, небольшой хлебзавод – все сами, как много труда и сил, только с Божьей помощью наша семья это вытягивала. Были и работники, помогали, работали, все, как одна большая семья. Труженики! Только властям это не объяснишь, начнешь противиться – ссылка, да все равно отымут. Что тут скажешь? Что сделаешь?
Знал отец, что придется все отдать, знал, что родимый хлеб, земля, лошади – всего этого придется лишиться. До сих пор слышалось тяжелое дыхание отца и причитания матери, после ночного разговора при свечах с Евдокией. Пожалел их тогда ее супружник, предупредил, что б хоть что-то успели сберечь…
Володьку по дороге отвезли родителям Варвары. Не было смысла объяснять, и так все все знали и понимали. Молчаливый тесть прижал родимую дочь к груди, кто ж знал, что в последний раз… Внука забрала бабушка, дед еще долго стоял на дороге, крестил их вслед и читал молитвы…
Вторая беременность протекала тяжело, да и Дмитрий помочь ничем не мог. Работник его Максим тоже был с ними. Втроем гнали подводы лошадей. Гнали лишь бы куда, подальше от дома, от раскулачивания. Варя становилась все слабее, все дольше спала, а бледная кожа и тусклый взгляд родимых глаз наполняли душу печалью и страхом неизбежного…
Родимые места давно уж были позади, и они словно лишились поддержки Родной земли. Перегон лошадей давался с трудом, еще и тягость Варвары, приходилось то и дело останавливаться. Но она даже и подумать не могла о том, что бы остаться с родителями и сыном, с родимым Митей хоть на край света…
Роды начались внезапно. И будто кружащий ворон накануне был предвестником неизбежного. Настал для Варвары ее «край света», отдала Богу душу… но сына родила!
Дмитрий и Максим, словно потерянные, стояли с плачущим сверточком возле свежей могилы…
Вторая могила, но совсем маленькая находилась у того камня, на котором сейчас сидел Дмитрий. Уже не было ни слез, ничего. Пустота. Вакуум. Только перед глазами взгляд Вари, а в ушах все сохранялся слабеющий крик маленького сына. Последние часы он уже обессилено молчал… Умер сын от голода, пошел в след за матерью!
Как жить?
Ничего внутри не осталось. Так сидел он на камне, уж и дождь прошел, смочив землю свежей могилы.
- Мить, ехать надобно! Отцу твоему давал зарок, что подмогу и поддержу тебя, не оставлю! Уж солнцу клонится к Западу, скоро захолодает совсем, до реки хоть доехать надобно. – Максим хоть и был работником, но вернее его  и родича найти сложно.
Словно в поддержку сказанному заржали лошади, рядом с дерева шумно вспорхнула птица. Грустный взгляд родимых глаз сменился улыбающимся свадебным. Дмитрий ощутил тяжесть в теле, усталость навалилась, молодой организм брал свое. Не пришло время ему умирать, как ни просил он. Молитвы забылись, он просто разговаривал с Богом, то и дело спрашивая, как ему теперь жить дальше? Годовалый сын, так и не узнавший своей матери, остался сиротинушкой, как смотреть в глаза Вариным родителям? Не сберег? Да и что сделать то мог? В чистом поле, когда пришло время разрешиться. И была бы баба какая рядом, было бы проще, все же знала бы по-женски, что там и как, да и того не было.
Ночь сменялась днем, а день ночью. Дмитрий молчал, управляя лошадьми, ехал буквально на автомате. Максим грустно поглядывал на него, не нарушая тишину. Знал он, как это больно, но понимал, что это нужно пережить, если не сломается, то станет сильнее.
Поля сменились горами, доехали до Чечни. Но будто предвидение вело, не место им там, начали возвращаться, направились к Ставропольским просторам.
Печать потери на лице Дмитрия виднелась. Словно обездоленный, одинокий, живущий одним днем, заставлял он себя дышать. Не мог он предать свой Род, не было слабых в Роду. Да вдруг помощь родичам нужна, а нет его. Отец, Федька, Кирилл, Саша, как они? Что сталось с самым старшим – Петром? После войны на Дальнем востоке он там и остался. Как теперь его найти?
Вопрос «Как жить?» Дмитрий еще не один раз задаст Богу, и когда Германия вторглась на территорию Советского Союза, и когда отправился на фронт, когда смерть выкашивала лучших, молодых мужчин, когда в плен попал, и когда после Победы в ссылку отправили….
Володю он забрал в 1936 году, ему уже было 10 лет. В том же году родился сын Леонид…
Как жить?
Только с Божьей помощью!