***

склада. Потом надо будет еще успеть подготовиться к заседанию бюро райкома партии». (Продолжение главы 1 повести «Бабье   лето».


Поднимаясь по узеньким и крутым ступенькам на второй этаж правления колхоза, Настя подумала, что было бы неплохо, если бы она к вечеру вернулась из райцентра, постирать. дома грязного белья скопилось – невпроворот, а у Степана и Витюшки даже чистых маек перед баней нет.


В коридоре у кабинета ее дожидались бригадиры, заведующий мастерскими, завхоз, тут же курил свою траву болевший астмой зоотехник, разглядывал прошлогоднюю стенгазету недавно принятый агроном.


– Заходите, – пригласила Настя, открывая дверь.


В кабинете было холодно. Она, не раздеваясь, как была в пальто, села за стол, только шапку стянула с головы.


– Совсем нас заморозить хочешь, – глянула она на завхоза.


– Кто же знал, что такие холода завернут, – стал оправдываться тот.


– Ладно, – остановила его Настя. – Уголь целее будет. Все экономия.


Она оглядела рассевшихся вдоль стен членов правления и бригадиров.


– Все собрались?


– Парторга и бухгалтера нет, – ответили почти одновременно несколько человек.


– Парторг болен, а бухгалтер где? – спросила Настя.

 
– Поди глаза красит! – шепотом произнес кто-то, должно быть, соседу, но все услышали и засмеялись.


В это время открылась дверь и в кабинет вошла главный бухгалтер колхоза Зинаида Балакирева с папкой в руке. Стуча каблучками замшевых сапожек, она с гордым и независимым видом прошла через весь кабинет и села за маленький столик для посетителей, что был приставлен к председательскому столу. Стройная, с редкими для блондинок карими с поволокой глазами, красиво сложенная, с чистой и гладкой кожей лица, чуть подкрашенными веками, она была похожа на хорошенькую киноактрису.


«Что, хороша?!» – посмеивалась Настя, примечая, как мужики глазами провожали главбуха от дверей до стола, а потом воровато зыркали на то, как Зинаида машинально оправляла подол на круглых своих коленках.


Главбух была ее радость и гордость, предмет нежного обожания, внимательный, все понимающий слушатель откровений, время от времени находивших на Настю, как и на всякую нормальную женщину. Настя сама, без чьей-либо помощи, приглядела Зинаиду среди выпускниц Песчанопольского бухгалтерского техникума. Бухгалтер она, конечно, была никудышный. Да Настя не боялась этого. Все так начинали. Опыта наберется, благо она сама чувствовала себя как рыба в воде во всех бухгалтерских премудростях.


– Ну, господа колхозные генералы, чем сегодня будем заниматься? – спросила она, нарисовав в тетради жирную единичку и заключив ее в скобки. Не дождавшись чьих-либо предложений, сказала:


– Сегодня надо будет послать трактора за соломой. Господь бог над нами, лодырями, смилостивился, снегу подсыпал да морозцу напустил. Это тебе не в грязь лезть.


У бригадира тракторной бригады при этих словах дернулась несколько раз щека.


– Ехать надо на калиновские поля. Там всегда сохнет на неделю раньше. Может, пока холодно, поле и очистим. Да и солома на фермах на исходе.


– Не было бы счастья, да несчастье помогло! – проворчал зоотехник, как все астматики, шумно дыша.


Настя пропустила мимо ушей его реплику и продолжала, вновь подняв от тетради голову и оглядывая сидевших в кабинете:


– Что-то я не вижу здесь заведующего нефтебазой.


– А его сегодня на планерку не приглашали, – встретившись с ней глазами, объяснила Зинаида.


– Разве? – как бы удивилась Настя. – Ну да ладно. Бригадир тракторной бригады здесь, и механик здесь.Сидят – оба пальцы в ухо. И ни о чем душа не болит. Через неделю сеять, а цистерны на нефтебазе пустые. Наверное, снеговой водой будем заполнять. Не знаю вот только, будут ли трактора на этой водичке работать.


– Ага! – вспылил бригадир тракторной бригады. – Мне все уши прожужжали, что Сельхозтехника на своих бензовозах будет горючее возить, а сейчас бригадир виноват.


– Не шуми! – постучала Настя карандашом по столу. – Вот будут весной выговора делить, управляющий Сельхозтехникой получит или не получит, а мы с тобой схлопочем. Понял?


Посыпались реплики в адрес Сельхозтехники, мол, за что только зарплату получают, с них все как с гуся вода.


Настя слушала, в знак согласия кивала, а когда сказала, что в райцентр надо посылать еще трактора и за удобрениями, поднялся шум, гвалт. Говорили вместе и механик, и бригадиры тракторной и полеводческой бригад, и агроном, и зоотехник, и заведующий мастерскими, лишь одна Зинаида спокойно переводила взгляд своих карих с поволокой глаз с одного человека на другого.


Настя сама знала, что поехать сегодня за соломой, дизельным топливом и удобрениями в райцентр одновременно будет не под силу. Не хватит ни тракторов, ни трактористов, что много тракторов стоит на ремонте, но тем не менее сказала об этом. Пусть не забывают: дел по горло и надо все успеть сделать.


Пошумев, решили, что надо ехать за соломой и дизтопливом, а удобрения, они хоть тоже позарез нужны, подождут. Будет после посевной «окно», тогда и вывезется.


«Вывезется! – усмехнулась про себя Настя. – Он, начальник Сельхозхимии, только и добрый, что перед посевной, в распутицу. Знает, что председателям не до удобрений, вот и предлагает».


После планерки в кабинете остались Настя и Зинаида.


– Ты где это такую жилеточку купила? – спросила она главбуха и, узнав, что Зинаида сшила ее сама, удивилась, похвалив:


– Сама сшила? Вот молодчина! Кого ты вот только осчастливишь, кому в жены достанешься? Красавица, рукодельница! Постой! – вдруг спохватилась Настя. – С чего это сын Веряскина вчера вечером здесь околачивался? Уж не к тебе ли, девка, прибегал? Смотри у меня. Он ведь женатый. Супруга узнает – в волосы тебе вцепится. В Сухом Корбулаке – так.


 – Ой, Настасьиванн! – засмеялась Зинаида, обнажив в улыбке красивые и ровные зубы. – Пустое все это. Документы посмотрите?

 
– Давай до завтра, – отказалась Настя. – Мне сегодня после обеда в райком. Подготовиться надо.


– Все завтра да завтра, – притворно заворчала Зинаида, закрывая принесенную с собой папку с бумагами.


– Не ворчи, голубушка, успеется. А сейчас сходи-ка узнай, сменила ли Ольга прокладку. Если нет, пусть поторопится. Или лучше пошли кого-нибудь в гараж, чтобы позвали ее сюда.


Зинаида ушла, и Настя какое-то время сидела одна, задумавшись, глядя перед собой невидящим взглядом. Думала она о том, что вот уже шестой год в председателях, и не то что легче становится работать, наоборот, – все трудней и трудней. Будто судьба взялась испытывать ее терпение. Что ни год, то и напасть. То дожди зальют, то засуха спалит.


Только в первый год ее работы в Сухом Корбулаке погода была как по заказу. Тогда перед самым половодьем привез ее в «Московский Кремль» на общее колхозное собрание Иван Иванович Восторгов, бывший первый секретарь Песчанопольского райкома партии. Душа человек, умница и всеобщий любимец. Наезжая в местный колхоз, где Настя после сельскохозяйственного техникума работала главным агрономом, он всякий раз, встречаясь с ней, грозил: «Ты, девонька, имей в виду. Я ведь тебя в председатели мечу. Так что смотри!..»


Настя всякий раз со смехом отшучивалась. Дескать, «какой из меня председатель!» И так года три или четыре. Настя иной раз и сама подначивала первого при встрече, мол, когда вы меня, Иван Иванович, в