Образец новой модели

   Игнатов с двумя солдатами выехал в сторону поля недавнего сражения. Ещё утром, получив задание,  вызвав двух солдат из своего отделения, он последовал в сторону этих позиций. Они долго тряслись на самоходной машине,в кузове которой было установлено изобретение, поливаемые мелким холодным дождем, по разбитой дороге, объезжая разбитую технику, предъявляя пропуск на немногочисленных КПП, изредка встречавшихся на дороге.
    Игнатов волновался. Он конечно же изучал эту машину ещё на заводе, читал инструкцию, слушал пояснения конструкторов по поводу ее возможностей, однако доверия их слова вызывали мало, а опасений много. Впрочем конструкторы и начальство особенно в подробности о свойствах производимого оборудования не посвящали, а пояснять что-либо нижним чинам, которыми считались все младше капитана, было и вовсе запрещено.

   Представьте себе, что вы будете чувствовать, направляемые почти на передовую с машиной, якобы обладающей чудесными оборонительными свойствами, в которых однако не были уверены на сто процентов, а как утверждали злые языки даже и на пятьдесят, сами конструкторы. Главный конструктор-очень старый язвительный старичок в очках с толстыми стеклами, посетовал, что для проведения испытаний не хватило ни воемени, ни полноценного биологического материала. Это смутило Игнатова еще больше, надежды, что оборудование в машине  подействует как надо было немного, а отвечать за нее в любом случае придется ему. Кроме того, в выданных инструкциях значился пункт о немедленном уничтожении конструкции в случае возникновения угрозы ее захвата неприятелем или иной утраты контроля над ситуацией. В то же время, за утрату этого новейшего чуда инженерной мысли, ответственному обещали множество кар, небесных и не только.
 
     Солдаты ничего про свойства вверенной им техники не знали, по всей видимости считая это очередной моделью РЭБ, поэтому щелкали семечки и радостно переговаривались, особенно много внимания уделяя теме еды и комфортного передвижения по весенней распутице в теплом сухом кузове.
     Знали бы вы, что вас ждет, мрачно думал Игнатов, аккуратно объезжая очередную воронку.
    Наконец они приехали. Конечно же, установку он поставил не на переднем крае, а на поле, рядом с тем, что осталось от леса, где недавно шел бой, в результате которого удалось немного отодвинуть войска неприятеля дальше на запад.  Но и тылом это назвать было никак нельзя, в бинокль вполне можно было отлично разглядеть позиции противника, а в тишине даже расслышать непривычный слуху чужой, но понятный, язык. Оставалось только надеяться, что находящийся где-то неподалеку настоящий РЭБ в сочетании с опытными солдатами из траншеи поблизости, не подпустят чужих дронов к его машине хотя бы до начала испытаний. Направление на данном участке в целом было довольно тихое: дроны редкими, продвижение медленным, перестрелки нечастыми, поэтому и было решено послать их отряд для проведения эксперимента именно сюда.

      Испытания следовало начать на рассвете, ровно в шесть ноль-ноль, запуская электронику в определенном порядке. Игнатов много раз наблюдал за старичком-конструктором, делающим все это, читал инструкцию, и даже почти выучил ее наизусть, чтобы было как можно меньше шансов растеряться в нужный момент. И все равно переживал.
       Кое-как пережив ночь, полную переживаний и волнений, в первую очередь из-за боязни проспать время эксперимента, Игнатов встал в пять утра, умылся остатками воды из канистры, посмотрел на сладко спящих,  хотя и скрючившихся в неудобных позах на полу машины, солдат, и принялся их будить, потому что осуществить развертывание антенны из-под защиты без них не смог бы.

    К шести утра установка была развернута в нужную сторону и готова к эксплуатации, сама машина была на всякий случай развернута так, чтобы срочно начать эвакуацию в случае возникновения нештатной ситуации. Во всяком случае, кроме нажатия нескольких кнопок от них более ничего не требовалось. Солдаты завалились спать, для Игнатова потянулись минуты до начала пуска. Ровно в шесть, он, следуя инструкции нажал последовательно на несколько кнопок.
    Раздался тонкий писк, по панели забегали зеленые огоньки, все шло четко по отработанному им ранее в конструкторском бюро плану. Игнатов облегченно вздохнул и сел ждать результатов. Проверить действие установки на врага полагалось через полтора часа. Увиденное требовалось тщательно задокументировать, по возможности выслав дрона-разведчика. Однако в случае невозможности выслать дрона, допускалось вести наблюдение в бинокль, не забывая при этом делать записи о происходящем в специальном блокноте, на обложке которого стоял штамп “совершенно секретно”. Перекусывая и ерзая от нетерпения, Игнатов наконец дождался, когда часы показали нужное время и отправил одного из солдат для запуска дрона в сторону от машины, а сам с экраном и биноклем  постарался подобраться сколько мог ближе к линии боевого столкновения на расстояние, которое позволяло не обнаружить себя и не попасть под выстрел. Рядом находились позиции своих штурмовиков, от чего было как-то спокойнее. В бинокль был виден отлично укрепленный опорник врага, и несколько укрепленных развалин, возле которых происходило какое-то вялое движение.

     Присмотревшись, Игнатов увидел, что из опорника и укрытий выходят солдаты врага, не скрываясь и не прячась. Они явно собирали вещи, как будто куда-то собирались. Рядом с Игнатовым началось движение, свидетельствующее о готовности штурмовиков открыть огонь в случае начала движения врага.
“Ой как нехорошо, если начнут атаку, -успел подумать Игнатов.-- Придется валить в ускоренном порядке отсюда!”
     Между тем нападать враги не думали, висящий в отдалении дрон-разведчик их тоже, похоже не интересовал. Солдаты замерли, заподозрив, что происходит что-то странное, в звенящей утренней тишине внезапно поднявшийся ветерок начал доносить слова хорошо знакомой каждому песни:
“Россия, великая наша держава…”
       Ошеломленный Игнатов смотрел в бинокль и не верил своим глазам и ушам-песню заунывно тянул вражеский солдат, выбравшийся из укрытия первым и собравшийся быстрее всех. Продолжая петь, он, нервно оглядываясь и перебирая руками ремень на автомате медленно побрел куда то вглубь своей территории. “Россия великая наша страна…”- на экране, который транслировал видео с дрона, было отчетливо видно шевеление губ, подхватил второй солдат, также постепенно удаляясь с позиций. Еще пара их сотоварищей со странными улыбками на лицах очень громко выкрикнули “Братских народов союз вековой”, после чего, закинув собранные рюкзаки на спины, двинулись вслед за теми двумя. 
 
      Через некоторое время место вражеской дислокации опустело совсем. Дрон какое-то время провожал их группу, бредущую куда-то в тыл, не пытающуюся спрятаться или хотя бы рассредоточиться, однако вскоре вынужден был вернуться обратно.
К Игнатову подошло несколько бойцов из расположения рядом.
– Мы конечно не знаем капитан, что это было, а только валить вам отсюда надо. Эти позицию оставили, наверное артиллерия их подтянется, будут все тут выжигать. Мы то укроемся, а вот ты с твоей машиной первый кандидат на выбивание. Странно они себя вели конечно, и гимн наш пели- издевались что ли? А только лучше потом выяснить, чем под артобстрел попасть.
 
    Игнатов конечно же признал, что они абсолютно правы и поспешил вернуться к машине. Он понимал, что крайне необычное поведение людей скорее всего результат работы устройства, находящегося в машине, но поверить в это тем не менее ему было сложно. Впрочем, первые результаты, какими бы абсурдными они не казались, были им задокументированы, засняты на видео и записаны, поэтому позицию можно было покинуть хотя бы для доклада о произошедшем. Поэтому, отключив аппаратуру, свернув антенны и замаскировав их, Игнатов с солдатами двинулся на машине обратно в тыл.
      Они снова медленно тряслись по разбитой  дороге, объезжая препятствия, лужи и глубокие ямы. От этой долгой, казавшейся бесконечной, тряски, Игнатов стал было дремать, как вдруг машину тряхнуло, раздался стук и она замерла посередине дороги.
 
   В следующую минуту, кто-то открыл дверь кабины со стороны водителя и выволок солдата из-за руля на дорогу. Игнатов со вторым солдатом выскочили из кабины.
– Аш шайтан, наша машина поцарапал!- орал некто в камуфляже, отвешивая водителю их машины пощечину. Молоденький солдатик болтался в руках здоровенного детины как тряпка. Рядом с бородачом в камуфляже стояла еще пара таких же.
– Что тут происходит? - спросил Игнатов. – Отпустите бойца немедленно и представьтесь! Я-капитан Игнатов и мои бойцы находимся на боевом дежурстве. Прекратите немедленно рукоприкладство!
– Ты что раскомандовался? Ты кто такой, чтобы я тебе свой документ показал? - гортанно выкрикнул человек с бородой. – Твой урод наша машина царапал, руль туда-сюда по дорога крутил. Заплатить надо за наш машина!
       Игнатов прошел вдоль бока машины и осмотрев обе машины спереди, увидел на боку джипа, из которого выскочили эти трое, смятое железо и царапины. Их огромной военной машине столкновение конечно же никакого урона не нанесло.
– Товарищ капитан, -чуть не плача сказал его водитель.-- Они сами меня обгоняли и подрезали, я прямо ехал, очень ровно! У нас же машина с оборудованием, я бы не стал рисковать!
     Капитан оценил обстановку: трое здоровых бородатых мужиков, явно выходцев откуда-то с Кавказа, с оружием против него и его хлипких молодых солдатиков, пусть и тоже с оружием. В драке они не выстоят, но и применять оружие не в ходе боевых действий и в тылу, он тоже не считал возможным.
– Значит так, капитан, -издевательски проговорил самый агрессивный из мужчин. По-русски он говорил плохо, с сильным акцентом. – Мы твоего солдата с собой заберем, поговорим по-мужски, чтобы он наша машина чинил, деньги отправлял. А ты катись, выполняй свой боевой заданий, мы разрешаем.
     Стоящие рядом с ним его товарищи загоготали.
– Я еще раз прошу вас представиться и предъявить документы! - проговорил Игнатов, с тоской чувствуя, что обойтись без конфликта видимо не получится. – Солдат мой, никуда с вами не поедет. Еще раз повторяю-вы можете понести ответственность за срыв нашего задания, вплоть до уголовной. Поэтому сейчас  мы просто разъезжаемся и забываем о происшедшем. Или вы можете подать рапорт в свое подразделение мы в своё. Думаю, что ждать ГАИ тут бессмысленно,-постарался пошутить он чтобы разрядить обстановку и возможно поэтому, первый удар он почти пропустил.
  “Почти” потому что сказалась многолетняя капитанская выучка и удар пришелся по плечу вскользь. Завязалась драка. Один его солдат бросился в кабину и заперся там, а Игнатов с другим солдатом- виновником аварии  остались вдвоем против троих нападающих. Понимая, что скорее всего сейчас его просто вырубят, а  молодого бойца затащат в джип и увезут, Игнатов схватил своего солдата за руку,  дернул дверь кузова и они одновременно ввалились внутрь кузова машины, напичканной оборудованием и захлопнули за собой дверь, в которую тут же забарабанили нападавшие.
   Молоденький солдат трясся,  размазывая по лицу кровь из разбитого носа, и просил “товарища капитана” не отпускать его с “этими людьми из джипа”. Капитану, у которого саднил правый бок, пострадавший от удара тяжелым ботинком нападавшего, было совершенно ясно, что дверь скоро не выдержит и либо придется стрелять в нападающих, либо… вариант выдачи своего человека им не рассматривался в принципе. Так же он боялся, что зачинщики драки могут попросту разгромить оборудование, а значит его маленькому отделению могло грозить серьезное наказание за утрату образца новой модели самого современного оружия.
      В отчаянии, ни на что особо не надеясь, он принялся жать на кнопки, запуская оборудование. Включение оборудования в таких условиях, без развертывания антенн и воздействие на своей территории, инструкцией не предусматривалось, он надеялся только на то, что увидев, что оборудование работает, нападающие примут его за средство связи и сбегут, побоявшись прибытия подкрепления.
       Оборудование засветилось зелеными огоньками и тихо зашумело. Шум и грохот за дверью прекратились, раздался топот ног, послышались хлопки дверями джипа. Оглушительно, на предельных оборотах взревел мотор чужой машины, там внезапно на полную громкость включилась музыка, в которой Игнатов ошеломленно разобрал слова песни “Вставай страна огромная…”. Выглянув в смотровое окно он увидел, что джип, не разбирая дороги, с включенной на всю громкость песней удаляется в сторону зоны боевых действий, на запад, увозя нападавших. Через несколько минут наступила тишина.

       Капитан с солдатом вышли из машины и стали осматривать повреждения. К ним присоединился их солдат, ранее спрятавшийся в кабине, виновато глядя на них, он принялся хлопотать вокруг пострадавшего  товарища, предлагая ему умыться и закурить. Пока они приводили в порядок себя и свою машину, мимо промчался кортеж с мигалками из трех машин. Черные мерседесы с тонированными стеклами и низкой посадкой выглядели абсолютно нелепо в этой глуши на разбитой дороге, по которой они мчались, разбивая подвеску. Еще более абсурдным было то, что кортеж пронесся туда, куда ранее удалился джип, где была опасная зона, ведь прекрасно известно, что такие люди обычно не подвергают себя опасности, да и что они будут делать там на этих дорогих автомобилях, совершенно не приспособленных для использования во время боевых действий. Хотя окна их были наглухо задраены, Игнатову показалось, что он услышал звучавший внутри гимн России.
--А чего это они, товарищ капитан? Куда? - наперебой стали спрашивать его солдаты, с двух сторон теребя его за форму, напоминая его сына детсадовского возраста, который точно так же требовал ответа, когда происходило что-то удивительное и непонятное.
--Патриоты,-зло улыбаясь ответил им Игнатов.-- Наверное осознали, где они должны быть в этот тяжелый для Родины час. Ехать надо, пока дорога свободная, а то ещё набегут.

      Постояв ещё немного на обочине, глядя вслед уехавшим, скрывшимся за горизонтом в лучах заходящего солнца, Игнатов медленно поднялся в кузов машины, отключил оборудование, ласково погладив напоследок мигнувшую зеленую лампочку, и сев в кабину с бойцами, велел водителю ехать как можно скорее.
       Через сутки он планировал вернуть опытный образец новой модели на базу конструкторского бюро и задать множество вопросов пожилому сухонькому старичку-конструктору в очках с толстыми стеклами.