Глава 15

«Кальтенталь, 30-е сентября, 1900

Дорогой Миллар, я здесь уже неделю с обычным ежегодным визитом к родне моей покойной жены, и так как досуга у меня более, чем достаточно, хочу пообщаться с вами часок и сообщить кое-какие новости, которые, смею надеяться, будут вам интересны.

Когда мы с вами расставались, наши мысли были заняты происшествием на манёврах. Возможно, вы всё ещё продолжаете об этом думать, ища разгадку на страницах газет и расспрашивая всех, кто может пролить хоть какой-то свет на это странное дело. Всё это безрезультатно, о таком не пишут в газетах и не обсуждают на немецкой земле. Всё же ваше любопытство должно быть удовлетворено, и это одна из причин (на самом деле, их две), по которой я вам пишу.

Дело обстояло следующим образом (замечу в скобках, что всё, что я собираюсь изложить, предназначено лишь для вас одних).

Во время той атаки, когда рядовой Штейнер из 108-го пехотного полка упал мёртвым, а лейтенант Плетце неожиданно свалился с лошади, сначала не возникло никаких подозрений. Случаи внезапной смерти не так уж редки во время манёвров, так как нагрузка, оказываемая ими на психическое и физическое состояние, огромна. Ещё двое были ранены во время этих учений, один жаловался на резкую боль в колене, другой – в плече, они не поняли причины, но обоих задели пули. Медики быстро это выяснили, но, по понятным причинам, об этом не стали распространяться. Выяснилась также природа ранения лейтенанта Плетце, что заставило пристально осмотреть ранение погибшего. Над ухом были обнаружены два пулевых отверстия. Была осмотрена местность, и выяснилось, что ворота одной из построек фермы – вы помните, той, где тополя – изрешечены пулями. Несколько пуль были подобраны за сараем.

Понять, откуда были произведены выстрелы, казалось неразрешимой задачей. Учитывая расположение сил, можно было бы предположить, что стреляли со стороны 42-го, 76-го или 159-го полка. В этих полках было немалое число резервистов, призванных на время манёвров и, естественно, подозрение пало на них. Но как вычислить злоумышленника среди массы людей, действующих одинаково? Вот почему начатое расследование, очень осторожное, вскоре зашло в тупик. Прискорбное распространение социалистических и даже анархических настроений среди низших слоёв общества – общее место, к сожалению. Что за польза была бы нам оттого, что мы обнародовали бы тот факт, что униформу верных солдат его величества использовал для преступной маскировки анархист? Помнится, я рассказывал вам о том, какие чувства поднимаются в груди правоверного анархиста при виде армии. Эти выстрелы 14-го сентября мог произвести, по моему мнению, анархист, один или с сообщниками, резервистами, чьё нежелание отрываться от домашних дел было искусно подогрето и направлено в нужное русло. Простой случайностью, ошибкой в амуниции, этот случай не объяснить, наши правила и инструкции безопасности при проведении учений таковы, что полностью исключают такую возможность. Конечно, на всякий непредвиденный случай всегда имеется запас боевого снаряжения, строго охраняемый и опечатанный. Но расследование показало, что его не трогали и не перемещали. Пули имели другой источник происхождения. Не будете же вы доказывать мне, что и поставщики – враги армии? Не стану более распространяться на эту тему, предоставив вам самому сделать выводы.

Меня не удивило сообщение о помолвке фрейлейн Эльснер и лейтенанта Плетце. После того очаровательного зрелища потери самообладания, что мы наблюдали – очаровательного даже для таких старых глаз, как мои – понятно, что ничем иным кончиться не могло.

И вот я подхожу ко второй причине моего письма к вам. Я обещал вам когда-то, если появится настроение, изложить на бумаге свои мысли касательно того, как создать большую армию, не прибегая к той форме призыва, что принята на континенте. Сегодня я в подходящем настроении.

Прежде чем начать, давайте определимся, что говоря «армия» я фактически подразумеваю «армии», так как империя, раскинувшаяся на пяти континентах, не может иметь лишь одну армию. Тесная связь со своей почвой – принцип военного дела, преподаваемый лейтенантам как фундаментальный; но что может значить этот принцип на деле для наших отрядов в Африке и Азии? Защита империи не должна иметь своим источником только Лондон, даже если бы наш флот был в десять раз больше. Нельзя сбрасывать со счётов ослабляющее воздействие расстояния, так же как и риски морского путешествия. Чтобы защита была эффективна, она должна быть всеобъемлюща и простираться вплоть до самых отдалённых и незначительных колоний. Дальнейшее развитие этой мысли уведёт меня слишком далеко. Я лишь настаиваю на более равномерном распределении сил.

Вкратце я уже излагал вам, как сохранять в боевой готовности эти силы. Ключ ко всему - костяк армии, мышцы которого будут нарастать в военное время за счёт нации, охваченной начальным военным обучением.

В идеале нам надо добиться того, чтобы каждый, кто прошёл начальную школу, мог стать в будущем рядовым, тот, кто учился в средней школе, способен был бы стать младшим офицером, а выпускник старшей школы – офицером. Не надо отсюда выводить заключение, что каждая школа превратится в казарму. Массовость современной армии налагает на лидеров куда большие требования, чем то было в прежние времена. Вместе с тем, она же приводит к умалению роли подчиненного, который растворяется в общей массе. Словом, командовать становится сложнее, повиноваться - проще. Минимума военной подготовки будет достаточно для солдата, и этого минимума я предлагаю достичь следующим образом.

В начальной школе надо будет только несколько военизировать обычную гимнастику, большее внимание уделять осанке, умению держать прямо спину, добавить такие элементы, как маршировка, перестраивание, выполнение некоторых команд. Всё это полезно для здоровья даже с точки зрения обычной гигиены и может стать любимым занятием учеников.

В средней школе выходим на следующий уровень и занимаемся тем, что в Германии называется Exerzir Reglement, а также учимся читать и понимать карты, что должно стать таким же обязательным, как чтение и понимание книг. Начнём знакомиться с устройством винтовки и учиться стрелять. Хотя вы можете мне припомнить мой сарказм по отношению к новоявленным вильгелльмам теллям в современной армии, стрелковая подготовка, тем не менее, будет одним из основных пунктов программы обучения, хотя мы и не станем претендовать на полное овладение всем современным стрелковым арсеналом. Нам будет достаточно предварительного ознакомления на этом этапе. Мы будем возбуждать интерес к военному делу, сочетая физические упражнения и технические задачи с изучением истории. Мы пробудим в юных умах осознание того факта, что любое великое политическое событие являлось прямым результатом военного успеха. Как видите, ничего радикального я не предлагаю, ничего, что могло бы отпугнуть родителей будущих учеников.

В старшей школе мы углубим то, что непосредственно касается подготовки офицерского состава и лишь в необходимой и достаточной степени. То, что такого объёма достаточно, уже доказано уровнем профессионализма немецких резервистов. Обучение будет дополнено специальными техническими и медицинскими курсами, что даст возможность выпускнику определиться с полем его будущей деятельности.

Теперь к вопросу о том, как с пользой употребить этот грубо подготовленный человеческий материал. Моя идея в том, что каждый британский подданный в возрасте от 20-ти до 40-ка лет будет призван в армию в случае военной необходимости в том звании, которое его обучение позволит получить. Также в возрасте до 30-ти лет он обязан три раза принять участие в учениях, продолжительностью до 4-х недель. Во время этих сборов каждый продемонстрирует, на что способен в рамках своего звания. Излишне указывать, что эта толпа гражданских – а я настаиваю, что это гражданские – на это время будет подчинена строгой армейской дисциплине. Таким образом, возможно держать в форме всю эту, так сказать, любительскую армию, и можно надеяться, что в нужный момент она сумеет выполнить свои обязанности. Скальный пласт, или становой хребет, должен состоять из волонтёров, людей, которых привело в армию призвание и которые привязали себя к ней на определённое количество лет. Именно на них, солдатах мира, как я их называю, будет лежать задача обучения солдат войны в определённые периоды, ведение реестров, а также надзор за огромными запасами униформы, оружия и прочим необходимым, содержание лошадей так, чтобы всё находилось в постоянной готовности. Так это происходит и на континенте, как вы уже сами знаете.

Само собой, я предвижу возражения. Кто-то скажет: «Ничего не приобретаем, кроме множества бестолковых солдат». Другой скажет: «Не нужно так много народу».

Справедливо, нам не надо так много. Учитывая, что британская империя, как я однажды уже указывал вам, может поднять примерно двести двадцать армейских корпусов с гораздо меньшей нагрузкой на население, чем Германии стоит поднять двадцать три (поразмыслите-ка над этими цифрами) – и поскольку такого количества, скорее всего, не потребуется, это почти пренебрежимо малая пропорция примитивно обученных молодых людей, которым вряд ли удастся применить свои навыки на практике. Что из того? Пусть мы ничего не приобретаем, но покажите мне, что мы теряем от того, что наши мальчики получат представление о дисциплине, физическую подготовку и умение обращаться с оружием? Разве мастер Джон Булль меньше преуспеет в жизни, если узнает цену пунктуальности? Или его здоровье пострадает, если он привыкнет держать спину прямо?

А цена, спрашиваете вы? Это, как всегда, болезненный вопрос. Цена значительна, но не неподъёмна, поскольку костяку армии, о котором я говорил, не нужно быть больше, - а в действительности он может даже стать меньше – чем наша нынешняя действующая армия. Я не претендую на то, что могу указать точную цифру расходов. Но учитывая, сколько мы тратим сейчас и как мало мы получаем в результате, - среди европейских военных бюджетов наш стоит на втором месте, хотя по размеру наша армия уступает даже итальянской – разве оно того не стоит, тратить пусть больше, но и получить неизмеримо больше? Большие цели не достигаются малыми средствами. Если империя вам слишком дорога, так откажитесь от неё постепенно, но не обманывайте себя мыслью, что сможете сохранять её и дальше при нынешнем положении вещей.

Тем моим критикам, кто подобно вам, является приверженцем обязательного призыва, я скажу, что мой план, ни в коем случае, не является палочкой-выручалочкой во всех случаях. Солдаты войны, даже самые обученные, не годятся для наполнения состава технических отрядов, так же как и высшего командования. Здесь нужны солдаты мира.

С другой стороны, найдутся такие критики, что скажут, напротив, что мой план очень похож на обязательный призыв. Этих я отчасти успокою, напомнив им, что, по достижении тридцатилетнего возраста, долг стране будет выплачен в виде трех сборов продолжительностью четыре недели, а когда человеку исполнится сорок, вероятность того, что он встанет в строй, будет сведена к нулю.

Тут я готов сделать вот ещё какую уступку моим оппонентам. Не вижу причины, по которой, в случае войны, первый призыв не сделать добровольным. Пусть отечество скажет: «Нам нужны солдаты. Пусть желающие выйдут вперёд. Если нам хватит такого количества, прекрасно! Если же нет, тогда проведём мобилизацию».

Und kommst du nicht willig so brauch ich Gewalt!

Зная, какой силой убеждения обладает, зная также, что даже самые неумелые добровольцы овладели азами профессии, насколько спокойнее и увереннее отечество выскажется тогда, и насколько меньше поводов для злорадства будет тогда у наших врагов!

Вот, в грубом изложении мои мысли. Конечно, они нуждаются в коррекции. Вам судить, стоят ли они чего-нибудь. Если они помогут вам придти к каким-то новым выводам, тогда этот последний час не зря провёл за этим письмом

искренне ваш, Филип Рассел».