Невосторженные заметки о годах в ИСЭП АН СССР

Двадцать лет назад, на рубеже 2004-2005 годов, я почти спонтанно втянулся в изучение истории послевоенной советской / российской социологии. Информационной базой исследования стали более 200 интервью, которые я провел по электронной почте с отечественными социологами разных возрастов. Все это опубликовано в журналах и размещено в интернете. Кроме того, опубликовано несколько «географических» сборников, они включают в себя интервью с социологами: Урала, Тюмени, Дальнего Востока и Восточной Сибири, Поволжья. 
Около 40 социологов представляют в этой коллекции ленинградскую социологическую школу, из них значительная часть работала в Институте социально – экономических проблем АН СССР (ИСЭП). Настоящий материал озаглавлен «Невосторженные заметки о годах в ИСЭП», и здесь я следую названию двухтомника Б.М. Фирсова и Н.В. Печерской «Невосторженные размышления» - это интервью с экспертами о времени и жизни на рубеже веков.


Идея ИСЭП была выношена в Областном Комитете КПСС и отражала стремление партийного аппарата и ряда экономистов города приступить к изучению социально-экономических аспектов развития в Ленинграде процессов научно-технической революции (НТР). Институт был образован в 1975 году, полвека назад, но в силу ряда объективных и субъективных причин просуществовал недолго. Уже при рождении ИСЭП многим была видна искусственность механического объединения «под одной крышей» ленинградских социологов, экономистов и математиков. Помню, на фазе обсуждения этого сложного образования математики называли его Институтом Октябрьской Революции.
Институт был образован в Отделении экономики АН СССР, так что развитию экономической тематики в институте отдавалось предпочтение, и директора института были экономистами. В силу социально-политических и собственно научных обстоятельств ИСЭП не выдержал напора ветров перестройки и в 1999 году был переименован в Институт проблем региональной политики. Но еще раньше его покинули социологи и математики. Первые, в 1989 году создали Социологический институт РАН, вторые – годом позже образовали Санкт-Петербургский экономико-математический институт РАН.


На момент создания ИСЭП социология в СССР оставалась официально не признанной наукой, тем не менее в Ленинграде между социологами и партийной властью города сложилось некое взаимопонимание. Это были отголоски политической оттепели. Молодых, азартных социологов объединяли добрые неформальные отношения и родившаяся в 1958 году Советская социологическая ассоциация. И в целом внутри немногочисленного социологического сообщества доминировали горизонтальные коммуникационные связи.
Возникновение ИСЭП, в который решением Президиума Академии Наук, поддержанным Смольным, партийным руководством города, вошли ранее разрозненные, независимые научные коллективы, породило многоуровневые вертикальные связи: от директора института до руководителя группы. Научная жизнь быстро скучнела, бюрократизировалась, авторские книги уходили и им на смену приходили коллективные монографии, называвшиеся в научном сообществе «братскими могилами». Все острее сказывалась атмосфера наступавшего в стране застоя.
Одним из немногих мест, где сотрудники Института говорили «за жизнь и науку», было кафе «Черенок», названное так по фамилии замдиректора по общим вопросам Вячеслава Андреевича Черенкова, создателя этого оазиса разномыслия и борца с курением.


В 1979 году ИСЭП возглавил Ивглав Иванович Сигов, в прошлом – армейский политработник, а затем профессор политэкономии и партийный функционер среднего звена, сделавший успешную карьеру в ленинградской ВУЗовской системе. Достаточно либеральный в межличностном общении, он обладал консервативными социально-экономическими воззрениями, весьма поверхностными представлениями о социологии и о специфике академических исследований как таковых. У него не сложились отношения с создателем и заведующим социологическим отделом В.А. Ядовым, и, когда он вынужден был покинуть Институт, на эту позицию назначались люди, далекие от социологии.
Теперь быстро пройдем по третьему этажу главного здания ИСЭП на ул. Воинова (ныне – Шпалерной). Там располагались четыре основных социологических сектора, не буду говорить об их тематике, лишь посмотрим, какие изменения происходили в их руководстве.


При создании Института в первой комнате был коллектив, который возглавлял Овсей Ирмович Шкаратан, один из безусловных создателей ленинградской социологической школы, много сделавший для развития в стране социологии. Он проработал несколько лет, быстро уловил и осознал происходившие негативные изменения в развитии ленинградской социологии и переехал в Москву.
Следующее помещение – сектор социологии науки во главе с Самуилом Ароновичем Кугелем, представителем первого поколения послевоенной советской социологии. Он тоже недолго выдержал обстановку в ИСЭП, непонимание Дирекцией его научного направления и после ряда лет блужданий создал сильный коллектив в Ленинградском отделении Института истории естествознания и техники АН СССР (ЛО ИИЕиТ).


В дальнейшем в этой комнате работал сектор Бориса Дмитриевича Парыгина, одного из основоположников советской социальной психологии. Когда В.А.Ядов, знавший Парыгина еще по их студенческим годам, приглашал его в институт, была договоренность о том, что Парыгин включится в разработку социологической проблематики, но этого не произошло. Он создавал инструмент для измерения социально-психологического климата в трудовых коллективах, т.н. «климатометр». Произошедший вскоре разгром социологического отдела - во многом результат соглашения Парыгина с Дирекцией ИСЭП.
Далее по коридору шли сектора Бориса Максимовича Фирсова и В.А. Ядова, шестидесятников, многолетних друзей, близких в понимании социологии, ее места в системе наук и роли в современном обществе. Судьба обоих ученых в ИСЭП оказалась схожей. Сначала доведенный до самостоятельного решения покинул Институт Ядов, его приютил ЛО ИИЕиТ. Уход из ИСЭП Фирсова был следствием соответствующего решения Смольного. И Фирсов несколько лет проработал в ЛО Института этнографии АН СССР.
Добавлю, что в середине 70-х в Москву переехал Андрей Григорьевич Здравомыслов, а в 1985 году – Игорь Семенович Кон, таким образом, на начало перестройки комплекс обстоятельств, в том числе - кадровая политика ИСЭП, проявился в том, что ленинградское социологическое сообщество оказалось обезглавленным, лишенным группы явных и ярких лидеров, тех, кто внес наибольший вклад в создание «ленинградской социологической школы».


В рамках названного выше историко-социологического исследования, эмпирическая часть которого завершилась лишь 2020 году, было проведено 25 интервью с сотрудниками ИСЭП, было бы больше, но не все откликнулись на мои обращения; одна из причин – не владение электронной почтой. Среди опрошенных - как опытные исследователи, так и те, кто тогда лишь начинал свой путь в социологию. Назову некоторые имена из первой группы: А.Н. Алексеев, А.В. Баранов, О.Б. Божков,, Л.Е. Кесельман, С.А. Кугель, Б.И. Максимов, Л.В. Панова, Г.И. Саганенко, И.И. Травин, Б.М. Фирсов, В.А. Ядов. Ко второй группе можно отнести: В.М. Воронкова, А.В. Дуку, Е.А.Здравомыслову, А.В. Корниенко, А.А. Темкину, Ю.А. Француза. Есть также особая группа ученых, о себе они уже не могли рассказать: В.Б. Голофаст, А.А. Киссель, П.Н. Лебедев, М.Н. Межевич, их вспоминали родные и друзья. 


Сейчас, перечитывая эти беседы и задумываясь и судьбах многих сотрудников ИСЭП, зная сделанное ими в социологии в постперестроеные годы, понимаешь, насколько мощным был научный потенциал Института. В.А. Ядов был приглашен в Москву возглавить Институт социологии РАН, Б.М. Фирсов создал в Социологический институт РАН, а затем – Европейский Университет в Санкт-Петербурге. А.Н. А Алексеев опубликовал 4-х томнил «Драматическая социология и социологическая ауторефлексия» - один из важнейших трудов отечественных социологов конца XX – начала XXI вв. Ранняя смерть не позволила в полной мере раскрыться В.Б. Голофасту, одному из интеллектуальных лидеров петербургского социологического сообщества конца 1990-х.
Сожалеть о том, как сложились судьбы социологов ИСЭП в те «невосторженные» годы, бесполезно. Остается лишь надеяться на то, что весь собранный материал будет использован в будущем при создании истории российской социологии.