Впечатляющий Седер

   Каждый год за праздничным столом собирается вся семья. Читается Агада, повествующая об истории Песаха, поются традиционные песни, и каждый член семьи, от мала до велика, принимает участие в этом важном событии. Зажигаются свечи, символизирующие свет и надежду, и произносятся благословения, наполняющие сердца благодарностью и любовью. Так и в этот год, в прочем, как и каждый год, семья Голдбергов готовилась к празднику.
   Пасхальный Седер семьи Голдберг был легендарным. Не из-за его торжественности или строгой приверженности традициям, а из-за его явного, неподдельного хаоса. Каждый год это была “тщательно спланированная” катастрофа, “тщательно срежиссированная” комедия ошибок, которая заставляла всех хвататься за живот – не только от супа из мацы. А в этом году ожидание было как никогда высоким. Бабушка Рут, матриарх семьи и главный зачинщик большей части хаоса, объявила о том, что это будет именно тот год.
- В этом году всё пойдёт как надо!,- объявила она. И в её голосе звучал такой явный скептицизм, что даже собака, вечно сбитый с толку бигль по кличке Гефилте, заскулила в знак несогласия.
   Её указ, конечно, был встречен закатыванием глаз и подавленным смешком. Никто на самом деле не верил в то, что всё пойдёт гладко. В конце концов, это была семья, где дядя Гидон однажды поджёг свою бороду, пытаясь зажечь свечи на Седере, где тётя Рина неизменно путала «четыре вопроса» с текстами песен из телешоу, и где двоюродный брат Калев был постоянно убеждён в том, что сможет найти Афикомана раньше всех, что приводило к всё более изощрённой и обычно разрушительной охоте, о которой он и сам не имел понятия.
   Сара, младшая из Голдбергов, вздохнула, оглядывая столовую. Ей было поручено, как всегда, накрыть на стол. Хороший фарфор, предназначенный исключительно для Песаха и Йом-Кипура (а впоследствии спрятанный до конца года), опасно поблёскивал под тусклой люстрой. Рядом с каждой тарелкой лежала тщательно сложенная салфетка и набор принадлежностей - суповая ложка (для вышеупомянутого супа из мацы, на приготовлении которого настаивала бабушка Рут, хотя все втайне предпочитали консервированный вариант), вилка (для смутно узнаваемой овощной запеканки, которую всегда приносила тетя Фрида).
   Но что-то было не так.
- Мама?,- Сара позвала свою мать Ширу. Которая лихорадочно помешивала что-то, подозрительно пахнущее горящим луком на кухне: «Я думаю... Я думаю, нам не хватает церемониальных ложечек».
   Шира вышла из кухни с раскрасневшимся лицом и фартуком, забрызганным чем-то, похожим на свекольный сок: «Пропали? Чушь! Я положила их прямо здесь, в этом ящике, после прошлогоднего инцидент».
   Прошлогодний инцидент был связан с тем, что двоюродный брат Калев использовал одну из ложек, чтобы выкопать яму на заднем дворе во время своего квеста в Афикомане. К счастью, её удалось найти, но для этого потребовалась серьезная чистка и строгая лекция бабушки Рут о бережном отношении к семейным реликвиям.
   Шира порылась в ящике стола, отбросив в сторону салфетки, случайные свечи и коллекцию резинок. Лицо её побледнело: «О, Божечки мой. И куда это могло уйти».
   Паника прокатилась по дому. Последовали лихорадочные поиски. Ложечек нигде не было. Выдвигались разные теории, а одна из них гласила о том, что, возможно, Гефилте съел их (маловероятно, даже для Гефилте), возможно, они были случайно пожертвованы на благотворительность (учитывая то, что у тёти Рины эксцентричные организационные способности), или, возможно, двоюродный брат Калев заранее скрыл их для игры в Афикомане в этом году (что становится всё более вероятным).
   Поскольку гости должны были прибыть с минуты на минуту, Шира была на грани срыва. Бабушка Рут, однако, оставалась на удивление спокойной: «Не волнуйся, дорогая»,- сказала она, похлопывая Ширу по руке: «У меня есть план».
   План бабушки Рут заключался в использовании чайных ложек. Заметьте, не просто чайные ложки, а те, что из её старинного серебряного сервиза, которые она обычно хранила запертыми в обитой бархатом коробке и полировала специальным растворителем, который она привезла с собой, когда переехала сюда.
- Но бабушка,- запротестовала Сара: «Это особенный день!».
- Чепуха! Песах особенный! Мы импровизируем. Кроме того,- добавила бабушка Рут с блеском в глазах: «это даст каждому повод для разговора».
   И они договорились сделать именно так.
   А как только гости вошли и заметили богато украшенные чайные ложки, по комнате пронёсся ропот изумления. Дядя Гидон чуть не подавился своим скотчем перед Седером. Тетя Рина драматично ахнула. И двоюродный брат Калев, всегда оппортунист, немедленно начал формулировать новую стратегию Афикомана, предполагающую приобретение одной из этих чайных ложек.
   Седер начался, как всегда, с того, что бабушка Рут вела молитву, её голос слегка дрожал, но дух был силён. Наливали первую чашу вина, выпивали карпас (петрушку, обмакнутую в солёную воду), а мацу разламывали.
   Пока всё в порядке.
   Затем последовали четыре вопроса, которые традиционно читал самый молодой из присутствующих. Маленький восьмилетний Ноам, обычно являвшийся образцом послушания, внезапно замолчал. Он безучастно смотрел на Агаду, его нижняя губа дрожала.
- Ноам, дорогой, что случилось?,- прошептала его мать Эмуна.
   Ноам расплакался: «Я забыл вопросы!» - запричитал он.
   Тетя Рина, воспользовавшись моментом, и, как всегда, всё напутав, немедленно начала исполнять песню – Память, из телешоу, убеждённая в том, что слово «память» каким-то образом определяет её вклад. Общий стон наполнил комнату.
   Бабушка Рут, всегда находчивая, протянула Ноаму лист бумаги с четырьмя вопросами, написанными крупными жирными буквами. Ноам, после нескольких фальстартов, удалось их произнести, хотя и с лёгкой шепелявостью и склонностью произносить мацу, как мац-аа.
   Седер продолжался,- вихрь чтений, песен, и всё более причудливых сочетаний блюд. Хрен, как всегда, был слишком сильнодействующим, из-за чего слёзы текли по всем лицам. Харосет (смесь яблок, орехов и вина) был слишком крупным, что приводило к ряду опасностей удушья. А овощная запеканка тёти Фриды, в которой при ближайшем рассмотрении оказалась брюква и консервированный ананас, осталась практически нетронутой.
   Затем произошло главное событие - поиски Афикомана. Двоюродный брат Калев, вооружённый картой, фонариком и подозрительно выглядящим металлоискателем, выпалил, как выстрел. Разразился хаос. Диваны были опрокинуты, подушки разорваны, и Гефилте, напуганный суматохой, укрылся под столом и принялся грызть шнурки дяди Гидона.
   Наконец, после того, что казалось вечностью, с чердака эхом раздался торжествующий крик. Калев вышел, покрытый пылью и паутиной, размахивая афикоманом и, по необъяснимым причинам, одной из старинных чайных ложек бабушки Рут.
- Я нашел это! Я нашел его!,- прокричал он, не обращая внимания на ошеломлённую тишину, опустившуюся на комнату.
   Бабушка Рут с маской недоверия медленно поднялась со стула: «Барри»,- сказала она опасно тихим голосом: «Что... Это такое?».
   Барри, всё ещё сияя от гордости, поднял чайную ложку: «Сувенир! На память о моей победе!».
   Самообладание бабушки Рут наконец пошатнулось: «Это»,- закричала она: «бесценная семейная реликвия! И Вы нашли Афикомана за стопкой старых газет! Ты даже не воспользовался металлоискателем!».
   Зал взорвался смехом. Даже бабушка Рут, сделав несколько глубоких вдохов, не могла не улыбнуться. Чайную ложку забрали, Калеву сделали мягкий выговор, и Седер продолжился, подпитываемый вином, мацой и абсолютной абсурдностью всего этого.
   А когда вечер подходил к концу, Сара откинулась на спинку стула, испытывая странное чувство удовлетворения. Да, Седер был катастрофой, полным и абсолютным беспорядком. Но это тоже было... совершенно... Он был наполнен смехом, любовью и той хаотичной, непредсказуемой радостью, которую могла дать только семья.
   Бабушка Рут, глядя на происходящее с довольным блеском в глазах, подняла бокал: «В следующем году в Иерусалиме!»,- объявила она: «А может быть... Почему только может быть…? На самом деле мы будем использовать правильные ложки. Ведь из поколения в поколение мы должны трепетно относится к этому празднику, к его ритуалам и символам вспоминая о древней истории исхода из Египта, о свободе, завоёванной предками, возможность прикоснуться к своим корням, почувствовать связь с прошлым и передать традиции будущим поколениям. Мы должны помнить о том, что свобода - это не просто отсутствие рабства, но и возможность сохранять свою семью, культуру и идентичность. Это те самые правильные ложки, которыми мы черпаем мудрость и святость наших поколений»,- сделала она в заключение.
   Её все слушали с замиранием. И в этом-то и был смысл. Потому что на семейном Седере Голдбергов уже было более священным ожидание зрелищной неразберихи, происходившей в Седер. И все знали о том, что это традиция, которую стоит сохранить. Ведь семейные традиции непреложны, как и сам Песах. И Седер Голдбергов – это не только религиозный обряд, но и семейное событие. Это время, когда семья собирается вместе, чтобы разделить историю своего народа, насладиться традиционной едой и укрепить связь между поколениями. Это их возможность вспомнить прошлое, оценить настоящее и надеяться на будущее.

   Емельянов-Никитин В.Н. (Сефер Шалом а-Хаим, том 4, Знакомство с Агадой мусар – Впечатляющий Седер).