Глава 29 Тревожные вести

Демографическая пирамида грозно пульсировала красными и синими ступеньками посреди кабинета председателя ЦК. Красная половина указывала на катастрофическую убыль населения архонтов, синяя же – на уровень знаний смертных.

Заложив за спину руки, Модест Алексеевич обратился к полному человеку в круглых роговых очках, начальнику отдела аналитики Центральной Канцелярии:

– И что всё это значит, Эдуард Сергеевич? Это какая-то катастрофа, не иначе?

– С фактами не поспоришь, уважаемый Модест Алексеевич. Они неумолимы-с.

– Как же мы всё это проморгали?

– В том-то и дело, что никто и не предполагал такого сильнейшего воздействия телевидения на неокрепшие мозги смертных. Они ведь как дети, верят всему, что им вещают с экранов. Стадное чувство чрезвычайно развито у примитивных народов! Становясь простыми, они превращаются в однородную массу. Парадокс. Ситуация сама себя кормит.

– Да… Я вот только не понимаю, откуда взялось это пакостное телевидение?

– Наш драгоценный Парвус расстарался вкупе с одной очень известной особой.

– Чёрные дыры, не говорите загадками!

– Нарва, фрейлин Её Величества.

– Шрапнель в бок, прости космос, она-то откуда там взялась?

– Пока мы развлекались с Венерой, а дело и впрямь было наиважнейшее, всё-таки поставки топлива, господин Наома снарядил эмиссара на Землю под видом туриста, и вот вам, пожалуйте, гости.

– Почему не доложили?

– Помилуйте, и в голову не пришло, что наш шпион обратится к врагу. Хотя тут надо было разузнать детали задания, но… сами понимаете, – здесь Эдуард Сергеевич выразительно закатил глаза к потолку, указывая на невозможность каких-либо расспросов у жены Павла Первого.

– Вот же шахматист! Обыграл! И как!

– Именно, и с блеском. И ещё Марс натравил для верности, а мы и уши развесили.

– Да-с, и что, всё так плохо?

– Катастрофа, мы ведь исходили из предположения, что все эти шарады с революционным словарём – полнейшая чушь, дымовая завеса, так сказать, а оно вон как повернулось. Взял-с на самомнении, на консерватизме, если хотите. Мы искали подвоха, а он нам правду предложил. Вот-с, кушайте, господа. Ну мы и повелись. Чистейшая шахматная вилка. Налево пойдёшь – коня потеряешь, направо – и вовсе смерть. Обидно-с.

Обер-камергер раздражённо махнул рукой, убирая из пространства неприятную для глаз диаграмму.

– Так, нужно звонить Ленару, только он с его неистребимым цинизмом может вытащить нас из этой, прости космос, демографической задницы.

Вскоре вместо разноцветной пирамиды в центре кабинета повисла эспаньолка маэстро.

– Что случилось?

– Что-что! Я не понимаю, чем вы там вообще занимаетесь. Устроили себе курорт на Юпитере, понимаете ли, а здесь Вавилон образовался, по-другому и не скажешь. Скоро от цивилизации арнов останется лишь шиш да маленько, если не сказать больше, вовсе ничего. Пока мы разглядывали прелести Венеры, нам мор подсунули, причём поголовный! Арны массово шагают в распылители. Шеренгами, шеренгами!

– Ничего себе. И отчего же, позвольте узнать?

– Этот проходимец устроил нам библиотеку. Точнее будет сказать, вовсе её лишил. Вы понимаете, что происходит?

– Нет, но надеюсь с вашей помощью всё прояснить. Вы ведь не откажите мне в таком удовольствии?

– Удовольствие какое-то придумали! Спрашивайте, – недовольно процедил сквозь тонкие губы Штюрм.

– Что это они у нас захандрили? Чего не хватает потомственным разгильдяям?

– Вот и не хватает! Представьте себе, чувств. Неожиданно, да?

– Это как это?

– Наши драгоценные смертные, насмотревшись телевидения, вдруг массово начали глупеть. У всех одинаковые образцы для подражания, из фильмов естественно, ну и, как следствие, упрощение жителей целой планеты. Они-то примитивный словарь почитают за прогресс!

– Подождите, подождите, так что, всем одно и то же показывают? А как же национальные особенности?

– В том-то и дело. Что наш продвинутый Наома подбросил русскому изобретателю Зворыкину идею телевидения, и вот тебе, пожалуйста, все неотрывно смотрят шедевры Голливуда.

– Других нет, что ли?

– Помилуйте, не задавайте глупых вопросов. У меня и так голова разрывается. Хаим Шейнкер родил Колю Шейнкера. А этот пройдоха организовал кинокомпанию «Готен-Мюллер». Так, понятно?

– Нет, но лучик света появился. Вы мне потом сводку по планете пришлите.

– Уже отправил. Читайте, наслаждайтесь.

Из квантового приёмника в кают-компанию «Модлен» вывалилась толстая папка в зелёном дерматиновом переплёте с белыми бязевыми завязками.

– И что думаете обо всём этом?

Швырнув на обеденный стол внушительный отчёт, Ленар с упрёком произнёс:

– Когда я всё это буду читать? Нужен яркий и понятный пример.

– Помните, глупое заявление о революционном жаргоне? Ну так вот, Парвус всё же ввёл этот словарик в обиход. В России, например, вместо нескольких слов, означающих разные отношения между людьми, теперь пользуются одним. Встречу, разговор, беседу, обсуждение и т. д. заменили на холопское «общаться». Единственным словом выключили из жизни многомиллионного народа огромный пласт отношений. А люди их слушают, и, к сожалению, повторяют.

– А при чём здесь телевидение?

– Так, мещане, как наиболее манерная часть населения, немедленно подхватили иноземщину. Ну вот послушайте разговор двух организмов. Я вам сейчас поставлю.

Штюрм постучал по латунному колокольчику на столе, вызывая адъютанта.

– Голубчик, пожалуйста, включите это безобразие с Земли.

Зашуршала серебристая магнитная проволока, перематываясь с одной карбоновой катушки на другую. Над проигрывателем взвился клубок холодной плазмы. Послышался разговор двух молодых голосов.

– Дорогой, в какой локации ты находишься?

– Если поторопишься, то можешь успеть.

– Мне взять такси?

– Зачем? В этой логистике всё совсем рядом. Пешком добежишь.

Гневно раздув ноздри, обер-камергер, выключил магнитофон.

– Слышали? Полнейшая белиберда! Вместо короткого и точного «где» тарабарщина какая-то. И вы заметили, они не отвечают на вопросы друг друга. Совсем! Подлая публика! А как вам это: «пешком добежишь»? Это как?

– Ну что вы так пылите? Пустое поветрие – не более того. Мещане всегда прятали за иностранными словами своё невежество.

– Да плевать на их ветер. Ложь, многажды раз повторённая, превращается в истину. У нас тут мор! Вы понимаете, о чём я вам говорю! Арны не хотят играть в примитивные шашки. Им, видите ли, скучно с обывателями. Убыль населения просто катастрофическая. Ещё немного и марсианам воевать будет не с кем. Землю без боя возьмут!

– Только в России такое? – поинтересовался маэстро.

– Какой там. Повсеместно! В Европе вообще полный бардак. Хотя там объяснимо, всё-таки наследница Рима. Вот где загадка – Азия, Африка носят одинаковую одежду, говорят всё то же самое.

– Одежду?

– Вот именно, и там наш пострел поспел.

– С размахом работает. Так отвечать нужно кардинально, чтобы навсегда расхотелось.

– Когда? Наши «вечные» совсем отчаялись. Распылители не справляются. Идут и идут. Жуть какая-то. Освенцим, не иначе! Скоро на всей планете только эти бараны и останутся.

– Да-с, остригли и в стойло поставили. Что полагаете делать?

– У вас хотел спросить. Вам поручили разведать, что да как, а вы, милостивый государь, всё профукали.

– Неправда! Мой агент ведёт напряжённую работу в стане врага. Сотрудники корпорации, лунатики, готовы к новым идеям. Создана ячейка анархистов. Ещё немного и Наоме-младшему будет не до нашей планеты. У него, у самого революция на подходе.

– Великий космос, хоть одна приятная телеграмма. Но эти ваши лабиринты не отменяют демографии. Нужно что-то такое придумать, чтобы немедленно всё остановить. Если перешагнём точку невозврата, а она и так на грани, то кто будет обучать смертных, кто будет обслуживать квантовые трансгуляторы? Смертные вмиг исчезнут из своего времени, стоит отключиться одной установке, как посыпется вся система, целая планета опустеет. Вы это понимаете? Мы их силком передвинули на триста лет назад, а куда сейчас ставить, когда исчезнет проход между корпускулами? Только триангуляторы поддерживают существование их хрупкого мира.

– Не путайте меня. Я полный профан в ваших квантах. Только на уровне гимназии могу рассуждать. Одно, по крайней мере, ясно, что теперь потребуются целые поколения, чтобы подтянуть эту публику до вменяемого состояния. Чёрная дыра, столько тысячелетий растили себе источник эмоций, и вот тебе, пожалуйста, достаточно включить телевизор, как всё разрушилось. Что там за «Готен-Мюллер» какой-то? Как они умудрились целой планете голову задурить?

– Потомки жрецов, патологически обожают поклонение и не любят работать. Профессионалы, как говорится. Единственная в своём роде нация. Вроде ни при чём, а кино делают.

– Уничтожить не пробовали?

– Без толку. Мгновенно мимикрируют под окружающую среду. Это ведь своеобразная философия. Для них главное – это выжить. Вот вам и «Готен-Мюллер»!

– Вот что, уважаемый Модест Алексеевич, дайте мне несколько дней, чтобы ознакомиться с этим фолиантом? – Ленар, с озабоченным лицом потянул за шнурок, стягивающий папку с докладом.

– Но помните, каждый день арны бросаются в квантовые распылители.

– Да уж как об этом забудешь! Но здесь требуется основательный подход.

А подумать было над чем. До этого момента в разговорах с Нарвой Ленар не обращал внимания на её манеру не отвечать на вопросы, относя это на низкое происхождение. Однако разговор с председателем ЦК заставил по-новому взглянуть на эту дурную привычку. Ведь Нарва выросла на Церере и слыхом не слыхивала о «Готен-Мюллере»? Но что тогда сочинило эту гадость? Вопрос…

«А что, если жизнь проститутки на это повлияла? Преступники и прочий сброд? Опять же удалённость от “Пояса жизни”? Ну нет, слишком всё просто. Не может такое существовать без внутренней философии. Самый простой, самый примитивный человек руководствуется в своей жизни минимальным набором нравственных догм. Пусть не заповедями Христа или Мухаммеда, но обязательно правилами общежития с окружающим миром. Иначе какой он тогда человек? Так, тварь дрожащая, и ничего более. Стоп. А если дело не в религии, а в банальной привычке, в способе трактовать истины? Можно, к примеру, с точки зрения эгоиста, а можно – социалиста? Хотя, конечно, везде говориться, что себялюбие – это плохо, но в то же время кричат и о некой свободе, о свободе личности. А какая свобода может состояться, когда ты находишься в плену истин? Это ли не вечный плен, не жесточайший обман? Стоит только поманить человека морковкой свободы, как можно лепить из него, что захочешь, к примеру, эгоиста. А чем замечателен эгоист? Прежде всего тем, что он постоянно всех боится, боится потерять своё законное место среди людей. Боится, значит, управляем. Поэтому и находиться в вечной обороне. Поэтому он не может прямо ответить на самый обычный вопрос, оттого что для него это знак подчинения. Он постоянно вынужден проявлять чудеса эквилибристики, чтобы взаимодействовать с окружающими, чтобы не потерять свой статус. Великий космос, как же трудно жить Нарве. Бедняжка! Как я был к ней несправедлив! Жалость унизительна, но как не жалеть-то?

Но как коим образом обратили в свою веру целую планету? А и правильно сказал Штюрм: “Ложь многажды повторённая, становиться истиной”. А как не истиной, когда с государственных каналов в красивых декорациях и музыках преподносят привычки эгоистов. Приведи людей к простым и понятным истинам, покажи, как прекрасно думать только о себе, и вот тебе счастье для идиотов. Воистину ситуация сама себя кормит. Простые люди поклоняются вытверженным картинкам о свободе. А кто их показывает с экранов? Конечно, жрецы, жрецы нового времени. Да-с, непростую задачку задали вы мне, господин обер-камергер».

Глава 28 Счастье Муврика http://proza.ru/2025/04/15/1048

Глава 30 Божественный ветер http://proza.ru/2025/04/20/516

Скачать и слушать можно, если перейти по ссылке на странице автора