Анонимная реальность

Фантасты – это люди, которым не хватает фантазии, чтобы понять реальность.
Габриель Лауб.
 
Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении.
Владимир Ленин.

Добро пожаловать в реальный мир.
Морфеус.

Нет ничего ужаснее неотвратимого счастья, счастья, которое рано или поздно настигнет тебя, где бы ты ни скрывался. Нечаянная удача, случайный выигрыш – что может быть чудесней? Неожиданность, спонтанность – вот главный признак реального счастья. И уж конечно, тебе не спрятаться от него в библиотеке – мавзолее, заполненном мощами чужих мыслей…

Ян механически перевернул следующую страницу книги и прочитал:
«Когда я говорю об "эффекте сотой обезьяны", я не имею ввиду гипотезу, описывающую феномен, при котором идеи или мемы, неким паранормальным образом распространяются с одной группы на всю популяцию. Предположение о наличии подобного эффекта было выдвинуто Л.Уотсоном в 1975 г. на основе наблюдений японских биологов за поведением макак острова Кошима и опровергнуто Р.Амундсоном в 1985 году. Проведенное мной исследование показало, что «сотой обезьяной» может оказаться люб…»
Скукота! Ян захлопнул книгу и задумался о предстоящем вечере. Через час нужно зайти к Уле. Ничего особенного – но! Ян признался себе и только себе, что любит ее. Пусть Ула неизменно подтрунивает над его низкооплачиваемой работой, писательскими потугами, лишним весом или местечковым статусом «сетевой знаменитости» – неважно. Ян любит Улу и сегодня вечером скажет ей об этом. Возможно даже – сделает предложение.
Ян грустно усмехнулся. Любовь… Откуда – и вдруг любовь? Может, сработал биологический фактор – взгляды, прикосновения, запахи, звуки? Или социальный – встречи, звонки, разговоры, цветы, подарки?.. Нескладуха какая-то получается: чувство есть, а откуда взялось оно – непонятно. Ян с хрустом потянулся и смачно зевнул. Стесняться некого: в Белом Зале библиотеки он пребывал в одиночестве. И еще раз – долгий, сладкий зево-о-о…
– Ой!.. Ай!.. Помогите!
От неожиданности Ян вздрогнул, и челюсть с болезненным щелчком встала на место. Он вскочил – как раз вовремя, чтобы подхватить разваливающуюся на глазах стопку книг, которую едва удерживал незнакомый старик. Ян понял, почему не заметил этого посетителя сразу: сухонький, маленький, серенький – именно таких и называют «книжными червями». Они потихоньку возятся себе в бумажном прахе и никому не мешают – настолько, что заметить их можно, лишь наступив. Осторожно поставив качающуюся книжную башню на стол, Ян отшагнул в сторону.
Старичок, с трудом переводя дыхание, сказал:
– Благодарю Вас, мой юный друг! Вы практически спасли меня! Если б не Ваша помощь, я оказался бы погребен под грудой этих фолиантов. Весьма признателен … да, весьма!
За неимением лучшего ответа, Ян молча раскланялся.
– Я частенько наблюдал за Вами, – продолжил незнакомец. – Вас редко можно встретить в Серебряном, Апельсиновом или Зелёном зале. Предпочитаете настоящие книги, из краски и бумаги?
– Ну, можно и так сказать.
– Да, это верный выбор! – не умолкала несостоявшаяся жертва «настоящих» книг. – Книга должна быть вещью. Слово, облеченное плотью… Не то что эти нолики и единички!
Ян промолчал: «Отделаться от словоблудливого старикашки? А ты, ты сам – не окажешься ли ты на его месте лет эдак через тридцать?»
– Вы меня слушаете? – спросил так некстати спасенный любитель настоящих книг. – Быть может, я Вас отвлекаю или задерживаю? Тогда прошу меня извинить...
Разумеется, Ян не слушал. И, разумеется, его отвлекали и задерживали. Но вежливость – вредная привычка, от которой ему никак не удается избавиться – снова подвела:
– Слушаю-слушаю… и понимаю, о чем Вы: бесплотность Слова ведет к бесплодности Духа.
– Ве-ли-ко-лепно! – всплеснув руками, воскликнул книгофил, филокниг… или как их там? – Позвольте же полюбопытствовать, какую книгу Вы имеете удовольствие читать?
Ян нехотя перевернул зеленый томик названием вверх: «УБИТЬ СТО ПЕРВУЮ ОБЕЗЬЯНУ». Старик, покопавшись во внутреннем кармане потертого пиджачка, добыл оттуда очки и, водрузив их на кончик носа, близоруко сощурился:
– О, редкостный экземпляр! Находите ее интересной?
– Честно говоря, я только начал и не уверен, что буду дочитывать – ответил Ян.
– Вот как? – приподнял реденькую седую бровку его собеседник. – Отчего же?
– Да так… болтовня одна, а смысла никакого, – Ян успел трижды пожалеть, что не ушел, оставив старпера наедине с его драгоценным бумажным мусором. – Автор понятия не имеет, о чем пишет.
– Вот как? Вот как?! – яростно фыркнул несносный старикан, подняв вторую бровку. – А у Вас, стало быть, на сей предмет имеется собственные, и весьма ясные представления?!
Наконец-то до Яна дошло: перед ним, скорее всего – сам автор книженции, нагнавший на него безудержную зевоту.
– Извините, не хотел Вас обидеть. Может, я еще не готов к восприятию книги. Не сердитесь, пожалуйста!
Воинственный книголюб смущенно отвел глаза: «Помилуйте, никто и не сердится. Мне только хотелось бы уточнить: Вы поняли о чем здесь говорится?» – и он постучал иссохшим пальцем по обложке.
– Ну, не знаю... – помедлил Ян, – о механизмах спонтанного распространения мемов?..
– А вот и нет! – просияв, воскликнул старый чудак. – Как раз о невозможности подобных явлений. Ну, сами подумайте: если в нашем городе сто или даже сто тысяч человек одновременно заиграют на скрипках – разве мы превратится «все вдруг» в оркестр из миллионов скрипачей? Нет! Даже самые примитивные мемы, вроде мытья картошки макаками или чистки зубов – всего лишь статистические сдвиги при смене поколений. Вымрут макаки, не умеющие мыть картошку – вот и станет макак, научившихся мыть ее, больше! Людей это тоже касается. Да-с, касается!
– И что с того?.. – еле сдерживая очередной зевок, ответил Ян вошедшему в раж выдумщику.
– Давайте-ка, я Вам просто покажу. Лучше, знаете ли, один раз увидеть…
С этими словами странный незнакомец провел длинной ладонью над книгой и… Ян больно укусил себя за губу: на обложке красовалось его собственное имя! И совершенно другое название – «ТЕПЛО, ХОЛОД И ПРОЧИЕ НЕЗЕМНЫЕ ОЩУЩЕНИЯ». Ян перевел испуганный взгляд на чародея, потом – обратно на книгу.
– Впечатляет? – победно улыбнулся старик. – Именно об этом моя книга. Впрочем, дочитывать ее необязательно. Все настолько просто, что хватит и устного объяснения. Да не щипайте же Вы себя – это не гипноз и не фокус!
Ян нервно спрятал исщипанные руки за спину. Чудо-старичок еще раз повел ладонью, на которой блеснуло… кольцо?.. Нет, не кольцо – и все стало как прежде. Ян даже пожалел, что не успел заглянуть внутрь: « Интересно, какие такие неземные ощущения?..»
Сглотнув слюну, Ян отважился спросить:
– А что… что именно Вы можете мне объяснить?
– Все! Что касается Реальности. Или книг. Или… – старый хитрец выдержал паузу, – любви, к примеру. Интересуетесь?
– Да!
– Лекций по теории читать я Вам не буду, – продолжил незнакомец, присев на стул и жестом предлагая Яну сесть рядом, – но практическую сторону вкратце разъясню. Какой бы ерундой ни показался мой рассказ, отнеситесь к нему серьезно – это может пригодиться.
Ян вдруг понял, что следующий шаг станет решающим: «да» или «нет».
– Хорошо, – ответил он, устраиваясь поудобнее. – Я Вас слушаю.

Испокон веков люди стремились узнать, узреть, ощутить – что представляет собой истинная Реальность – Реальность, скрытая от них за Занавесом Видимого Мира. Тысячи лет они приносили кровавые жертвы, отшельничали, медитировали, постились, одурманивались мескалином и ЛСД – но, в общем-то, без особого успеха. Если кто и проникал за Занавес, рассказать о встрече с Реальностью он мог лишь смутными и по большей части превратно понимаемыми иносказаниями. Вы ведь читали все эти бредни, не так ли?
Но главная цель – донести до людей золотой песок Реальности, сыплющийся сквозь пальцы, – так и осталась недосягаемой мечтой. Люди собирали и бережно хранили одни лишь иллюзии: красивые, манящие и совершенно бесполезные. Все изменили, только не смейтесь – японские макаки.
Мне было примерно столько же лет, сколько Вам сейчас. Я прочитал об «эффекте сотой обезьяны» и заинтересовался. Не как курьезом, нет – как фактом, и фактом примечательным! Если обезьяны смогли сделать это, то мы и подавно сумеем! Но все оказалось сложнее и – проще, чем я предполагал.
Хочу заметить, что в Текущей Реальности феномен «сотой обезьянки» как-то сам по себе рассосался. Уже много лет он существует только в виде сюжета: кочует по книгам и статьям, даже стал своего рода легендой, коей ловко пользуются мошенники, выманивая деньги у олухов, жаждущих прикупить Истину по дешевке... Иногда я и сам выгляжу форменным шарлатаном, Вы не находите?
Итак, перед нами – три вопроса. Первый – как возникает эффект? Второй вопрос – почему феномен исчез? И, наконец, третий – как его можно поддерживать? Вам понятно?
Мне повезло – удалось найти все три ответа. Механизм возникновения эффекта очень прост, я бы даже сказал, примитивен. Не нужно медитаций, к чертовой бабушке ЛСД! То, что я назвал «Тоннелем Новой Реальности», формируется двумя ощущениями: тепла и холода. Всего-навсего! Только это отличало японских макак от всех остальных обезьян мира. Вы ведь помните такую детскую игру «горячо-холодно»? Это и есть ключ! «Горячо-холодно», запомнили?
Исчезновение же Тоннеля – более тонкая материя. Как только сто «обезьян» сформируют новый тоннель – он соприкасается с хаосом Видимого Мира, появляются флюктуации и – Новая Реальность разрушается.
Идем дальше. Если, начиная со сто первой обезьяны, Тоннель теряет устойчивость – значит для поддержания Новой Реальности в гомеостазе нужно сто – ровно сто обезьян: не больше не меньше. Таковы факты, мой юный друг...

Ян недоверчиво хмыкнул. Рассказ чудака-книголюба его не слишком впечатлил. Даже в такой заурядной жизни, как его собственная, случались странные вещи. Месячной давности случай: купил буханку хлеба, положил в хлебницу и ушел на работу. Вернувшись вечером, обнаружил ту же самую буханку, но – в морозилке!..
Старик выжидающе смотрел на Яна, а тот с сомнением – на старика.
– Зачем Вы мне все это рассказали? – спросил, наконец, Ян.
– В общем-то, это было формальное приглашение. Приглашение вступить в Клуб.
– Клуб?
– Да, клуб. Клуб Реалистов. У нас появилась вакансия, так что Вам, молодому, пытливому исследователю... Ну, Вы меня понимаете...
– Ладно. Допустим, я согласился. Вы можете мне рассказать о том, что меня ожидает в этой вашей «реальности»?
– Боюсь, что не смогу, – покачал головой неизвестный. – Вам придется выяснить все самому.
– С кем еще из членов Клуба Вы можете меня познакомить?
– Ни с кем. Но, встретившись, вы сразу узнаете друг друга.
– Это как?
– А вот так, – и старик поднял левую руку до уровня глаз. На коже, между средним и безымянным пальцем сверкнуло то, что Ян чуть было не принял за кольцо: золотая римская циферка I – Номер Один.
- М-да, любопытно… – присматриваясь, сказал Ян. – А можно ли узнать… Кстати, мы так и не представились! Меня зовут…
- Ни в коем разе! – прервал его Номер Один. – Никаких имен! Членство в Клубе бесплатное, бессрочное и – анонимное. Ведь мы – «Клуб Анонимных Реалистов», понимаете?
– Понимаю. Жаль только, что ничем не могу быть Вам полезен, – ответил Ян, демонстративно снимая с рукава невидимую пушинку. – Я так понял, в «Клубе Реалистов» ничего, кроме «реальности» нет – даже правил.
– Хм… а мне показалось, что я Вам уже все объяснил. Правил знать и не нужно. Вы их почувствуете: тепло или холод.
- Только-то? – Ян смерил анонимного реалиста холодным взглядом. – И на эту игру в «горячо-холодно» и фокусы с книжками я должен купиться? А смысл?
- Смысл… да, смысл… смысл, – задумчиво пробормотал странный старик. – Ну, хотя бы немного осмотреться по сторонам. Оглянитесь!
Ян медленно повернул голову. И тут произошло то, чего он никак не ожидал. Строгие пропорции Белого Зала внезапно нарушились: откуда-то выползли лишние углы, потолок взлетел вверх и наполнился мириадами звезд... Однотонно окрашенные стены взорвались сумасшедшей мешаниной красок... Четкие контуры арочных окон превратились в изломанные, зазубренные линии... Это длилось какую-то долю секунды, но Ян успел почувствовать - «Горячо»!
- Смысл… – значительно произнес Номер Один.
Ян молча вытянул вперед левую руку. С ловкостью фокусника реалист достал из потайного кармашка черный бархатный футляр и, молниеносным движением выхватив оттуда сверкнувшую металлом вещицу, резко прижал ее к руке Яна.
- Черт! Больно! – Ян во все глаза смотрел на руку: между указательным и средним пальцами левой руки блестел крохотный золотой символ С – «сто», а рядом набухала крупная капля крови.
- Вступительный взнос! – с хрипловатым смешком произнес ненормальный старик и, подобрав каплю, с наслаждением лизнул палец. Яна передернуло, а кровопийца расхохотался:
- Боже правый, до чего довел Голливуд нашу молодежь! Это же древняя шутка медиков: касаешься одним пальцем, а лижешь – другой. Вот, поглядите… – и он показал свои пальцы. Один блестел от слюны, а на втором и впрямь была размазана красная капелька. Ян с облегчением вздохнул.
- Ну, вот и все, – сказал Номер Один, вытирая руку белоснежным платком. – С формальностями покончено. Добро пожаловать в Клуб. Поздравляю – теперь у Вас есть собственная Реальность.
Номер Сто ошеломленно молчал...

Весело улыбаясь, Ула чмокнула его в щеку: «Приве-етики!» У Яна перехватило дыхание: какая красота! Любуясь девушкой, Ян задыхался от невысказанной нежности. Ула, о Ула! Ты – просто чудо, прелесть, идеал!
– Я уже почти собралась. Ты подождешь, Янек?
Он кивнул, и Ула умчалась в спальню. Ян, не разуваясь, прошел через гостиную и уселся на гламурно-розовой расцветки диванчик. Признаться Уле в своих чувствах – здесь и сейчас! Как только она вернется.
Раскрыв ладонь, Ян в тысячный наверное, раз всмотрелся в золотую закорючку – С: Номер Сто. Пока он шел сюда, ощущения тепла и холода не оставляли его. Звезды – холодно. Лужа – тепло. Кошка – теплее. Машина – холодно, дорога – совсем холодно. Прохожий – замерзнешь! Дерево – теплее. Это была странная, захватывающая игра. Или не игра? Ян обвел взглядом комнату и поежился: здесь было…
ХОЛОДНО
 – Я готова, – сказала Ула, появляясь в дверях спальни.
Взглянув на нее, Номер Сто заметил выражение лица номер шесть: «Вот-она-я – Девушка-знающая-себе-цену!» А еще раньше были выражения номер три, девять, четырнадцать и гримасы эти ничего не означали – кроме цены. «Господи, что я несу?!» Ян потерянно улыбнулся.
ХОЛОДНЕЕ!
– Ты в порядке, Янек? – спросила Ула.
Ну да, конечно… Что еще она могла спросить? Любовь – это забота. Забота – это любовь. Простое и бессмысленное равенство.
ЕЩЕ ХОЛОДНЕЕ!
– Все нормально, – ответил Номер Сто. – Изучал реальность, созданную макаками для им же подобных.
– Прекрати паясничать!
Круглое «О» напомаженного ротика, ниточка слюны тянется между зубами. Расширенные зрачки. Дрожь. Испуг.
ТЕПЛЕЕ
 «Что со мной? – удивился Ян. – Мне нужно сказать лишь: “Я тебя люблю!”» Номер Сто раздраженно шевельнулся: он не понимал этих беспокойных мыслей, нарушающих жесткую логику Реальности.
– Извини, Янек, но ты очень странно себя ведешь, – сказала Ула, усаживаясь рядом и нежно прикасаясь к его плечу.
 Номер Сто определил: его пытаются вернуть. Вернуть обратно, в нереальное состояние. Откинув занавес Видимой Реальности, Номер Сто проник в разум девушки: мозг, такой же розовый, как диван в гостиной, состоял из сотни миллиардов нейронов, определяющих всю сложность и многообразие движения мыслей. Из бессчетного количества возможных комбинаций ее мозг выбрал самую примитивную:
– Я весь день думала… о тебе.
ХОЛОДНО!
Номер Сто почувствовал еще одно движение Занавеса. Занавес!..
– Неужели? – спросил Ян, рассматривая открывшуюся перед ним картину Реальности.
– Да!.. И я давно хотела тебе сказать… что мы… что я… – сидящее рядом с ним существо, вращая полужидкими бельмами, часто-часто дышало, поднимая и опуская диафрагму; под левым жировым мешком сокращался комок мышц, разгоняя кровь по многочисленным трубкам. Еще один кусок мяса елозил во рту по костным выростам; два из них медленно гнили. Идеал красоты представлял собой просто мясо – мясо, красиво развешанное на безобразном скелете; мягкое и упругое мясо, прикрытое тонкой, без шрамов и пятен, шкуркой... Мясо вздрагивало под ударами каскада гормональных реакций – стресс…
ТЕПЛЕЕ
- … я что-то чувствую к тебе… – закончило, наконец, свою мысль мясное существо.
И вот это – это он любит?! Ян возненавидел себя; Номер Сто не ощутил ничего. Абсурдные реакции мясообразных существ его не интересовали.
- Правда? – спросил Ян, чтобы хоть что-то сказать; Номер Сто с опаской присматривался к Занавесу. Что-то откроется за ним теперь? «Главная опасность – вернуться! Обратно, в нормальное состояние».
– И это все!? Все, что ты можешь мне сказать?.. – существо попыталось привлечь его внимание, напрягая голосовые связки, демонстрируя выделения слезных желез и выбрасывая в воздух облако феромонов. Это был акт любви?
Номер Сто отвернулся. Созерцание самодвижущейся плоти перестало его занимать. Он смотрел на Занавес. Занавес поднимался! Поднимался. Поднимался…
ГОРЯЧО!
– Прощай, – сказал мясу Ян и вышел прямо сквозь стену.
Удаляясь, Номер Сто ощущал взгляд существа, остановившийся на цветочных обоях, видел, как оно широко открывает рот, набирая побольше воздуха, чувствовал эмоциональный шквал, затопивший остатки разума мясного создания...
Затем раздался пронзительный вопль.

– Надо разобраться: где реальность, а где – нет, – рассуждал Ян. Он отдавал себе отчет, что хождение сквозь стены, в любой из Реальностей – событие невероятное, но возможное. Номер Сто всего лишь безошибочно угадал тот единственный «горячий» момент, когда невероятное стало возможным.
Ян огляделся по сторонам. Куда ни кинь взгляд – всюду, ряд за рядом, тянулись уродливые сооружения из кусков обожженной глины, небрежно слепленных смесью все той же глины и гашеной извести. В них ютились сотни, тысячи, миллионы мясных существ, деля кров с полчищами паразитов: крыс, мышей, блох, тараканов, клопов, клещей и плесени…
- Потратить всю жизнь только для того, чтобы перебраться из одной грязной трущобы в другую, побольше?.. – с брезгливой усмешкой заметил Ян. – Ну уж нет!
ТЕПЛЕЕ!
Захватывающая в своем безобразии фантасмагория продолжала медленно разворачиваться перед ним: глиняные трущобы, согласно какому-то полоумному плану, переплетались в хаотичную, замкнутую сеть. Под землей тянулась еще более запутанная паутина нор и ходов, переполненных грязью и нечистотами. Между развалинами ползли, ревели, чадили, визжали, сталкивались и снова ползли примитивные металлические повозки – лучшие друзья мяса. Все вокруг было загажено отбросами их жизнедеятельности … Так это и называется город?
«Реальность, – подумал Номер Сто. – Когда смотришь на нее, следует сдирать кожуру формы, обнажая сердцевину сущности».
ЕЩЕ ТЕПЛЕЕ!
– У меня получается! Получается! – обрадовался Ян. – Мысль вела его в нужном направлении – к сути новой Реальности.
Номер Сто все шел и шел, формы рушились перед ним, словно карточные домики, обнажая неприглядные сущности. Бездомный котенок – «холодно»: обтянутый грязным мехом скелетик, ползающий среди мусора – пожива для крыс. Деревья – «холодно»: колонии паразитов, едва прикрытые изъеденной язвами корой. Девушка в красном платьице – «холодно»: в ее идеальных форм правой груди прячутся клетки хищной протоплазмы; через пару лет они сначала искалечат, а затем прикончат ее…
ХОЛОДНО-ХОЛОДНО-ХОЛОДНО!
Номер Сто уловил движение Тепла где-то неподалеку. Ноги сами понесли его в нужном направлении.
ТЕПЛЕЕ? ТЕПЛЕЕ... ТЕПЛЕЕ.

Источником Тепла был концерт в парке. Ян увидел тысячи, тысячи людей. Номер Сто отметил для себя все убожество их мыслей, всю скудость чувств и несообразность поступков. Ян заметил, что масса, в которую слились люди, растворяет всякие различия между ними. «В массу объединяет не богатство, а нищета: обрывки информации, доступные всем и каждому».
Выбрав изо всего богатства звуков Вселенной три самых жалких, мясной сгусток со сцены бросал их мясной массе: «Бу-бу-баба-бу!» – «Ы-ыыыы!!!» – исходило в ответ счастьем мясное месиво. Это было именно то, что ему нужно: мизерная, в несколько битов, порция информации, не имеющая ровно никакого смысла. Непостижимо! Непостижимо и…
…ХОЛОДНО!
Справа от Номера Сто мясное скопище раздалось в стороны. Через него стремительно двигался некто, напоминающий человека. Человека, каким его помнил Ян: двуногое существо без перьев. Номер Сто отправился навстречу Двуногому.
- Ну как тебе первичный бульон? – зычным голосом спросил Двуногий, огромного роста, широкоплечий детина с грубо высеченными чертами лица. – Еле тепленький? Ничего, сейчас подогреем!
Двуногий достал из складок своего мутновато-переливчатого облачения черный бич и со свистом раскрутил его в воздухе. Запахло озоном, по верхушкам деревьев побежали голубоватые искры. Удар! Мясная масса не услышала звука – он был слишком сложен для их примитивных органов слуха. Грохот расколол небо над городом. Толпа тысячами глоток осатанело завопила «А-а-ааааа!!!»
ТЕПЛЕЕ!
- Это они просят добавки, – ухмыльнулся Двуногий. – Мне не жалко. – Удар, еще удар! - «У-уууу!!! А-ааааааа!!!»
ГОРЯЧО!
- Вижу ты новенький? – поинтересовался Двуногий, кольцо за кольцом сворачивая бич. – Небось, погреться сюда пришел?
- Только сегодня вступил в Клуб, – признался Номер Сто. – Да, погреться, а то везде только «холодно» да «холодно».
- Ты на них особо не рассчитывай, – кивнул в сторону колыхающейся в экстазе массы Двуногий. – Без нас они холодны, как лед. Но уж если совсем замерз – разжигай их сам да грейся. А на Тепло и другие к тебе заглядывать будут.
- Другие кто?
- Мы, Реалисты. У каждого ведь своя Реальность: у тебя – твоя, у меня – моя. Вот я – почуял Тепло да зашел по-соседски, познакомиться, – и Двуногий, раскрыв ладонь, показал сияющий меж пальцев крестик: Х. – Номер Десять!
- Номер Сто, – сказал Номер Сто и отвернулся: Номер Десять и его Реальность были совершенно неинтересны – пока он не разберется в собственной.
ТЕПЛЕЕ, ТЕПЛЕЕ, ГОРЯЧО!
Двуногий смерил его долгим взглядом и незаметно исчез, слившись с шумом листвы и перестуком трамвайных колес. Номер Сто не обратил на это никакого внимания. Он ощущал душевный подъем. Он все точнее формулировал мысли, приятно удивлявшие его своей завершенностью: «Мясо ищет мясо; мясо любит мясо; мясо рождает мясо; мясо ловит мясо; мясо убивает мясо; мясо ест мясо, чтобы стать мясом для мяса».
ГОРЯЧО, ГОРЯЧО!

Медленно шагая по парковой дорожке, Номер Сто с удовольствием рассматривал меняющееся на глазах кружево созвездий: мертвые, давным-давно погасшие звезды, иллюзорно сиявшие на потеху мясному народцу, гасли. Их место занимали живые, молодые и полные сил – настоящие! – светила. Ян остановился, всмотрелся в чужое небо и, озадаченно почесав затылок, присел на деревянную скамейку. Хорошо, но твердо и… стало мягче. Дерево размягчилось или расслабились мышцы? Номер Сто пока не знал, но он обязательно узнает, узнает!
ЕЩЕ ГОРЯЧЕЕ!
- Мел’чь есть?
С трудом перебирая кривыми ножонками и протягивая дрожащую лапку, к Номеру Сто приблизилась мясная тварь, чья плоть была густо смешана с нечистотами. Мясо издавало невыносимое зловоние. «И почему от них всегда чем-нибудь разит? Впрочем, запах – условность! Пусть уж лучше все пахнет звездами – чистый, терпкий, холодный аромат…»
Существо остановилось и испуганно принюхалось – запах звезд был непривычным, пугающим. Но единственная мысль, бьющаяся в остатках мозговой ткани, толкнула его вперед:
- М’нетку не п’ткинете? Христаради…
Ян достал и кармана монету в два евро и бросил ее мясному христараднику.
- Храни Ваз Бох, добрый чел’век! Храни Ваз Бо… – заискивающе пробормотало существо, цепко ухватив подачку. – ‘Ля! Ахтыш хад! – яростно зашипело оно, раскрыв пустую ладонь. – Хад, хад-хадхад…
ОБОЖЖЕШЬСЯ!
«Ведь что такое деньги, как не очередная условность? Более того – абстракция высшего порядка. Из чего их ни делай, сколько бы их ни было – они всегда остаются только игрой воображения». Номер Сто достал из воздуха еще один металлический кругляш и это движение тут же вызвало нужную реакцию:
- М’нетка! Дай м’нетку! Ради!.. Ради-и-и…
Иен кинул вторую монету. «Если бы у него сохранилась хоть толика воображения – монетка осталась бы, но… да, не судьба».
- Йихтыш… – успело пискнуть лишенное воображения и денег существо, сгинув в золотой вспышке неведомой Номеру Сто Реальности. Перед Номером Сто на миг появилась – и тут исчезла в Золотой Реальности – Сияющая Леди. Одетая в солнце, невообразимо прекрасная, она послала Йону обольстительную улыбку, но холод – холод ее зеленых глаз испугал Айвана куда больше, чем все, что он до сих пор встречал в Реальности. И в буйном золоте пламени, языки которого окружали Сияющую, было столько же тепла, сколько в трясине, схваченной лютой стужей. Хуан… нет, не Хуан! Ханс?.. Джон?.. Понял, почувствовал, ощутил, как же здесь…
…ХОЛОДНО!
Номер Сто попытался вспомнить имя… Имя? Какое отношение имеет имя, случайная комбинация знаков, к личности – единственной осознающей себя в этой Реальности? Имя не имеет значения. «Я – Безымянная Реальность. И это хорошо. Имя сковывает, имя создает границы, имя нарушает тишину».
Какая тишь! Ни один листок не шелохнется. Неумолчное жужжание мясного улья стихло. Хоть бы один живой звук. К нему, цокая когтями по гравию, подбежал песик. Не мясо, а самая что ни на есть обычная дворняжка. Лохматый пришелец робко вильнул хвостом. Безымянный неосознанно погладил его по голове. Затем почесал за ухом. Жмурясь от счастья, дворняга завертела хвостом и умильно вздохнула. «Пес – единственный из всех – благодарит меня, но даже в его глазах я вижу только пустоту. Пустоту!»
Игра… Игра в «горячо-холодно». Но ведь «горячо» или «холодно» – иллюзорные ощущения тела…
ГОРЯЧО?.. или ХОЛОДНО?
- Моя Реальность становится все понятнее, все предсказуемее, – сказал Номер Сто. – Знаю дела свои: я ни холоден, ни горяч. О, если бы я был холоден или горяч! Но, как я не горяч и не холоден, то извергаю себя…
И он увидел Реальность со стороны. Одну из многих. Сотни Реальностей фрактальной галлюцинацией сплетались, пульсировали, расползались, разбегались, чтобы, будучи не в силах оторваться друг от друга, вновь собраться в гигантский узел, узелок… Крошечный, едва заметный узелок на темной громаде Текущей Реальности.
- Мы – паразиты, всего-навсего паразиты. Мы высасываем Тепло и Холод, соки Текущей Реальности, чтобы поддержать жалкое существование своих, Безымянных, – констатировал Номер Сто. Затем он увидел… нет, не увидел – угадал, что Текущая Реальность – такой же паразит на теле того, во что отказывался верить разум.
Бесконечность…
- Бесконечность – всего лишь высшая форма иллюзии, – заключил Номер Сто и остался один.
Один на один с Ничто.
 … … …

- Где я? – Номер Сто мучительными усилиями, снова и снова пробуждал и тут же гасил чувства, создавал и стирал образы, собирал и рассеивал знания, возрождал и уничтожал впечатления… Тщетно. Ответ терялся в Ничто. Ответа не существовало.
- Кто я? – робко спросил Безымянный.
Кто я?
Мое сердце – насос.
Моя кровь – электролит.
Моя кожа – теплоизолятор.
 Мой голос – колебания воздуха.
Мои движения – механика мышц и костей.
Мои мысли и чувства – электрические сигналы и химические реакции.
 Мои поступки – набор условных и безусловных рефлексов.
 Мои привязанности – вазопрессиновая зависимость.
 Мои оргазмы – дофаминовый кайф.
 Мое общество – инфекция.
 Моя душа – вирус.
 Кто я?
Кто?
Бездушная, безжизненная тишина в ответ. Но он чувствовал, что даже из Ничто есть – должен быть! – выход. Стоит только вспомнить что-то очень важное, и – очень простое. Он вспомнил:
«Вначале было Слово»
Слово… Стоит лишь прикоснуться пером к бумаге – и зародится новая Реальность. Пусть несовершенная, ущербная; пусть переполненная мухами и камнями, сорняками и бедняками… Но само ее случайное появление в Ничто – это и есть счастье.
Он расположился поудобнее, вообразил перо, лист бумаги и, стараясь как можно аккуратнее выводить воображаемые буквы, написал:
«Нет ничего ужаснее неотвратимого счастья, счастья которое рано или поздно настигнет тебя, где бы ты ни скрывался…»