Глава 8. Архидемон Вельзевул

         
      Это восьмая глава моего мистического романа под названием “Смерть ещё не конец”. Роман посвящён посмертным, то есть послесмертным, приключениям главных героев в пространствах Ада и Рая.

      Роман написан в жанре военно-политического детектива с участием первых лиц Ада и Рая. Главными персонажами являются Тамерлан, Ходжа Насреддин, Чингиз-хан, владыка Ада Люцифер, императрица Ада Лилит, её дочь Идиора, её внук, чистокровный демон Алахес, архангелы Михаил, Гавриил и Рафаил,  архидемоны Вельзевул и Левиафан, глава департамента инквизиции Ада князь Астарот и другие.



           Глава 8. Архидемон Вельзевул


     Вельзевул... Архистратиг тёмного воинства и руководитель имперской администрации. Второе лицо Ада. Председатель Совета Архидемонов. Авторитарный и влиятельный чиновник имперского аппарата, дальновидный, умный и хитрый политик, способный психологически тонко, неявно и осторожно формировать точку зрения самого Люцифера. Его взаимоотношения с императором внешне вполне соответствовали регламенту отношений верховных лиц империи, носили характер исключительно деловых контактов и не допускали ничего личного.

     Личное Вельзевула было спрятано глубоко внутри и тлело медленным огнём, питающимся безжалостными воспоминаниями о бездарно потерянном Рае и, особенно, о том позоре, которому он, Вельзевул, великий тёмный дух, был подвержен во время приведения к присяге.

     Публичный плевок Люцифера выжег его внутренности невыносимой жаждой мести. Надежда на реванш жила в нём вопреки голосу разума, который твердил о том, что тёмный император не подвержен какому либо отмщению, ибо сила, утвердившая его на троне, на данном этапе была абсолютно непререкаема и непреодолима. Голос приводил его в бешенство, вызывал спазмы в сосудах головного мозга, но ненависть не угасала и всё так же взлелеивалась, терпеливо и подспудно.

     Занимая ключевой пост верховного главнокомандующего военными формированиями Ада, Вельзевул считал эту область своей вотчиной, лично разрабатывал военные реформы, убеждал императора и Совет Архидемонов.в необходимости их внедрения. Особенно пристально он курировал кадровую службу, весьма ревниво оберегая своё детище от проникновения в его командный состав пришельцев с земли, зарекомендовавших себя талантливыми полководцами и завоевавших огромные земные территории. Военный талант их не вызывал у Вельзевула каких бы то ни было сомнений, дела земные говорили за них убедительно и красноречиво, и, как само собой разумеющееся, самым обоснованным и перспективным решением было бы их назначение на высокие посты в армии Ада. Но собственнические позывы Вельзевула вступали в противоречие с этой логикой. Вельзевул не верил никому. В этом и заключается сущность демона - не испытывать никаких позитивных чувств в отношении человеческой расы, в том числе и доверия к кому бы то ни было из них, но всё же главным было то, что пронизывающий контроль над военными силами втайне рассматривался им как необходимейшее условие для использования их в своих целях против Люцифера при возникновении благоприятной ситуации.

     Причиной недоверия земным полководцам, поступивших в распоряжение Ада являлось то обстоятельство, что Вельзевул не мог контролировать земных контрактников Ада пока они были живы. Да, он в числе прочих уполномоченных рассматривал их перспективы и подписывал договоры, но кураторство возлагалось на Астарота в силу того, что именно его ведомство обеспечивало эти контракты со стороны Ада, предоставляло в распоряжение другой стороны всё необходимое для выполнения ею роли адептов Зла, всё для того, чтобы в полной мере раскрылись заложенные в ней амбиции завоевателей.

     Всё, что касалось отношений земных резидентов и Астарота, последним не афишировалось, состояло под грифом секретности, и Вельзевул мог иметь только отрывочную информацию, так как ведомство Астарота структурно находилось вне его прямого подчинения. И если закончивший дела земные и добившийся успехов контрактник предназначался на высокий пост в армии Ада, Вельзевул вполне обоснованно мог предполагать, что Астарот, завербовавший его и поддерживавший с ним контакты на протяжении его земной жизни, мог перевербовать его для работы на него, Астарота, но уже в структуре ведомства Вельзевула.
 
     Этого верховный главнокомандующий допустить не мог. Он рассматривал кандидатов с земли как тёмных лошадок и отдавал предпочтение коренным обитателям Ада, чистокровным демонам, не пересекавшимся на своей карьерной лестнице с личностями типа Астарота, жалкого труса, который проявил слабость и не поддержал его в бунте против Люцифера и который, внешне проявляя нейтральную ментальность, гораздо ближе к Люциферу, чем к Вельзевулу.
 
     Последнее слово всегда было за императором, и если его решение противоречило планам Вельзевула, ничего противопоставить было нельзя и приходилось, скрипя зубами, исполнять это решение.

     Но сейчас тёмный архистратиг чувствовал удовлетворение. Два часа назад в его кабинет ворвалась Идиора и заверещала о том, что её любимого сыночка чуть не угробили на границе:

     - Вы все, - нахраписто орала рассупонившаяся мамаша, - Все ответите за это... И ты, Вельзевул, в первую очередь... Я знаю, это ты надоумил императора засунуть Алахеса в эту провинциальную дыру... Это ты хотел гибели наследника... Ты всегда ненавидел наш род... Поклонялся Люциферу, а глазами рассыпал искры... Ты и сейчас спишь и видишь себя на троне... Тебе не отвертеться... Я буду жаловаться императору...

     Вельзевул налил в стакан воды из графина и подошёл к покрывшейся адреналиновыми пятнами идиотке.

     - Выпей воды и успокойся...

     Стакан с грохотом полетел в угол, а пальцы Идиоры вцепились в волосы главнокомандующего и с остервенением стали вырывать седые пучки. Клыки на её лисьей морде оскалились и страшно клацали всё ближе приближаясь к вельзевулову горлу.

     - Ну, нет..., - задохнулся мгновенно вскипевшей яростью Вельзевул, - Ты..., жалкая тварь..., вырожденная суккубом..., питающаяся спермой... само исчадие... Как ты смеешь меня..., - он захватил её цепляющиеся руки с длинными грозными когтями и заломил их ей за спину, - Я третий, после Христа и Денницы, кто был сотворён Богом..., я не потерплю...

     Он потащил изворачивающуюся Идиору по кабинету, упёр грудью в стену и поддёрнул её руки ещё выше к лопаткам. Идиора взвыла от боли, вывернула морду к Вельзевулу и плюнула прямо ему в глаза.

     - А-а-а, - завопил Вельзевул, - И ты туда же, люциферово отродье.

     Кровь ударила ему в голову. Снова плевок! Опять плевок! Разум померк, а глаза заволокло красным туманом. Одной рукой он удерживал руки извивающейся Идиоры, другой пытался нанести пощёчину. Ненависть плохой координатор движений, к тому же соперница сопротивлялась как раненая буйволица Ей удалось в очередной раз увернуться, она подскочила к столу, схватила графин с водой и что было сил обрушила его  на голову обезумевшего от вторичного унижения Вельзевула...

     ... Когда туман в глазах рассеялся, Вельзевул увидел Идиору, сидящую в наручниках в окружении охраны. Она злобно поглядывала на приходящего в себя главнокомандующего и презрительно раздувала ноздри. Вельзевул ощупал голову. Ссадина на лбу затянулась. Гнев ещё стучал молотом в сочленениях черепной коробки, но мешанина мыслей структурировалась и сменилась более-менее стройным порядком. Он движением руки дал понять ворвавшейся охране, что не нужно больше никаких действий, сел за стол, тяжёлым взглядом уставился на Идиору и мысленно попытался проанализировать перверзию случившегося побоища.

     Итак: Избил дочь императора. Это факт. Обоснованно? Да! Защищаясь. Свидетелей нет. Охрана появилась слишком поздно. Да и никто не примет их показания. Это плохо. На слово не поверят. А может, поверят? Все знают, что Идиора гадина. Нет, никто никому не поверит. Ни ей, ни мне. Ей не поверят, но любой прокурор будет на её стороне. Её слово против моего слова. Равновесно? Нет не равновесно. Она дочь. По факту рождения от императрицы. А я? Разве я не сын? Разве я не сын самого Яхве по факту творения? Разве меня, шестикрылого серафима, великого князя преисподней можно уравновешивать на одних весах с этим ничтожным и бесполезным для империи случайным созданием, несущим божественное проклятие и являющего собой вырождение рода. Уравновешивать нельзя. Никто и не будет это делать. Просто применят ко мне санкции и всё, без всякого следствия и уравновешивания. Вот уж порезвится Астарот на моих костях. Тьфу, чёрт, тьфу, тьфу... Потерять голову! И от чего? От глупых наскоков этой сумасбродки? Ах нет, слова словами, но плевок! Вся в папашу, сволочь. Что же делать? Лишний напряг с Люцифером мне не нужен. Пусть подождёт. Придёт и его время ответить и за плевок и за холод подземелья. Что же делать? Нужен компромисс. Какой? В чём? Не вижу. Умолять её забыть? Никогда! Никогда не склонюсь. Ещё раз потерять лицо, ещё тысячу лет позора? Невыносимо. Компромисс невозможен. Что остаётся? Остаётся союз. Союз интересов.

     Весь этот расклад ситуации мгновенно сложился в его мозгу. И тут его осенило: Тамерлан. Вот он союз. Всё лежит на поверхности. Главное, чтобы она включила мозги и отключила нервы. Вельзевул обратился к охране.

     - Снимите с неё наручники и дайте воды.

     Идиора протянула руки, освободилась от наручников, но на стакан воды брезгливо фыркнула и открыла, было, рот, но Вельзевул твёрдым жестом руки остановил готовые выскочить слова. Он ещё раз внимательно взглянул на неё, как бы что-то прикидывая и, наконец, решился.

     - Госпожа Идиора. Я приношу вам свои извинения за то, что произошло между нами. Понимаю, что слов, какими бы прочувствованными и проникновенными они ни были, недостаточно, чтобы выразить всю глубину моего раскаяния, но прошу поверить мне, что обращаюсь к вам искренне и с глубоким чувством скорби.

     Идиору передёрнуло от вкрадчивых и успокаивающих слов Вельзевула.

     - Ложь! Я не верю ни одному слову. И не намерена слушать это враньё дальше. Ты загнал Алахеса на границу и ты за это ответишь. Сегодня же я иду к императрице и объявляю тебя заговорщиком против нашего рода или ещё лучше - против Империи. Сам понимаешь, что её последующее ходатайство перед Императором чревато для тебя такими последствиями, при воспоминании о которых будут выпадать твои волосы и завязываться в узел твои внутренности. Ты ещё вспомнишь сегодняшний день, старый осёл. Прикажи своим холуям пропустить меня.

     Вельзевул мгновенно вспыхнул, но внутренним усилием подавил в себе желание ударить прямо в эти круглые, беспросветно тёмные глаза. Надо терпеть. Глупость неизлечима, а взращённая на почве безнаказанности становится ещё и опасной.

     - Госпожа Идиора. Я не намерен задерживать вас в своём кабинете, но мне есть, что сказать вам. Прошу успокоиться и уделить мне ещё несколько минут. Я хорошо понимаю ваши материнские чувства и хочу предложить вам ознакомиться с некоторыми моими соображениями, направленными как раз на удовлетворение вашей потребности в справедливом возмездии за покушение на вашего сына.

     Видите ли, я действительно рекомендовал императору направить Алахеса в подразделение охраны границы, но, во-первых, по личному запросу самого императора, во-вторых, исключительно заботясь о его профессиональном росте. Я хочу, чтобы ваш сын стал достойной сменой нашим высшим руководителям, но для этого необходим опыт, который может быть приобретён только службой, начало которой положено на низших ступеньках карьерной лестницы. И император со мной согласился.

     Далее. То, что произошло на границе - всего лишь воля случая. Предварительный анализ показал, что никаких замыслов по нападению ни у кого не было, и эти действия никем не планировались. Говорить о заговоре бессмысленно. Я сформировал комиссию по расследованию, уже проинструктировал, и, уверен, что её выводы подтвердят мои предположения.

     Да, есть конкретный исполнитель, который непосредственно нанёс Алахесу удары, и мы знаем его имя. Это Тамерлан, из вновь прибывших к воротам Ада. Жестокий и импульсивный, неуправляемый и себялюбивый. Я целиком и полностью разделяю ваше мнение, уважаемая Идиора, что виновный должен быть наказан со всей строгостью закона и предлагаю вам объединить наши усилия во имя торжества справедливости.

     Идиора насторожённо слушала Вельзевула, но её нетерпение сменилось заинтересованностью. Это был положительный момент. Чёрный серафим облегчённо вздохнул. Ему удалось привлечь её внимание и теперь всё зависело от его дипломатического искусства. Надо развивать и не выпускать нить разговора, при этом быть предельно корректным, не сорваться и, главное, не раскрыть свои мотивы в желании составить ей пару. Недалёкая Идиора должна принять его предложение за чистую монету. Этой дуре надо больше льстить. Лесть начисто отбивает способность логически мыслить. Только не перегнуть.

     - Вы достаточно умны, Идиора, чтобы понять и мою непричастность к покушению, и мою обеспокоенность судьбой вашего сына. Но самым важным для меня остаётся необходимость убедить вас в том, что все мои помыслы, без остатка, направлены на благополучие империи, на усиление её влияния. Только сильная империя во главе с сильным правителем способна вернуть нам утраченное Солнце, лазурное небо с невесомыми белыми облаками, щебет неведомых птиц и свежий, наполненный озоном и ароматом полей, воздух. Это ли не наша общая мечта, дело, которому мы отдаём все свои силы, мы, патриоты Ада, к которым, без сомнения, я отношу и вас, уважаемая Идиора.

     - Перегнул, - мелькнула мысль, - Затащило на пафос. Но она, вроде бы, и ухом не повела. Хорошо, продолжим.
 
     - Сильный правитель - тот правитель, который пользуется безоговорочной и искренней поддержкой своих подданных. Я за такого правителя, и все силы отдам за то, чтобы ничего не отвлекало его от решения основной задачи, чтобы ничто не могло омрачить его думы, в том числе и неурядицы в императорском доме, подобные покушению на члена императорской семьи. Поэтому я, госпожа Идиора, занимаюсь расследованием преступления и предлагаю вам союз, целью которого будет восстановление спокойствия в империи и в вашей семье в частности.
 
     Так, кажется, коряво, но обосновал личную незаинтересованность, замазал ей глаза возвышенными имперскими идеалами –  расслабился Вельзевул.

     Идиора пристально наблюдала за оратором. Краем сознания догадывалась, что такой пространный и помпезный монолог отвлекает её от чего-то важного, но мозг её, всё ещё возбуждённый кабинетной битвой, не хотел работать вглубь, и она остановилась на том, что участие Вельзевула в изобличении и наказании этого неведомого Тамерлана просто подарок. Она не была, всё-таки, конченой дурой и понимала, что её обращение за помощью к Люциферу могло быть проигнорировано. Всегда могли найтись имперские интересы, в рамках которых Тамерлан мог бы рассматриваться более важным противовесом, чем её домогательства. В компании с князем Вельзевулом, лично предложившим ей союз против Тамерлана, вероятность удовлетворения её мести возрастала. Князь уже готов к действиям и ей остаётся только присоединиться.

     - Князь Вельзевул сладко спел свою песню, - произнесла она, - Прямо поэт, я почти поверила. Но я согласна забыть инцидент в этом кабинете и не задавать лишних вопросов, если таким же сладким для моих ушей будет конкретное предложение князя.

     - Вот, чёрт, недооценил, - подумал про себя Вельзевул, а вслух сказал, - Я не сомневаюсь, что оно будет приемлемым для вас. Давайте смотреть правде в глаза. Ваше обращение непосредственно к императору, хотя бы даже и усиленное поддержкой императрицы, вряд ли приведёт к желаемому результату.

     - Во-первых, Алахес, конечно пострадал, но не от энергетического оружия, его повреждения минимальны и не касаются энергетического ядра. В общем-то, ущерб мизерный, недостаточный для того, чтобы этим вопросом занимался сам император.

     - Во-вторых, и это самое главное, вы не сможете обосновать опасность для империи, якобы исходящую от этого разбойника Тамерлана. Только угроза империи подвигнет императора на личное разбирательство. Такой угрозы нет и высосать её из пальца практически невозможно.

     Резюмируя, можно сказать, что шанс у вас есть, но незначительный. Для достижения успеха необходимо усилить давление на императора и произвести атаку с двух направлений. Одно направление возглавите вы, Идиора, другое - я. Ваша задача - максимально использовать императрицу, и первой скрипкой в вашем тандеме должна звучать она. Лилит единственная, к кому император испытывает нежные чувства и, кроме того, весьма высокого мнения о её роли хранительницы семейного очага. Не обижайтесь, Идиора, мы ведь приняли условие смотреть правде в глаза. У меня и в мыслях нет намерения умалить ваши заслуги перед императорским домом. Такая забота о благополучии императорского семейства, какую проявляете вы, достойна всяческого восхищения и подражания, и это делает вам честь, но объективно и то, что родители всегда воспринимают друг друга несколько по иному, чем детей. Поэтому давайте оставим ведущим звеном Императрицу.

     Теперь о тактике. Вы прекрасно понимаете, Идиора, что сражение всегда выигрывают главные силы. Что же является главным и определяющим во взаимоотношениях противоположных полов? Мужская сила - ум и логика, женская - лёгкость и очарование. Да, да, именно женские чары делают нас мягкими как масло и отключают в нас и ум и логику. Вы вошли в мой кабинет и для давления на меня прибегли к истерике и угрозам. Поверьте, это не самый сильный козырь, я бы сказал, что это не козырь вообще, это элемент пятой колонны внутри вас, своего рода гельментин, паразитирующий во внутренних органах, и он привёл к печальному инциденту между нами, ни на йоту не продвинув вас к тому, чего вы хотели.

     Идиора хмыкнула и не удержалась от скабрезности.

     - Вы, Вельзевул, очень осторожны и умеете хорошо подбирать слова, но как были хамом, таковым и остаётесь. И я слушаю вас сейчас только потому, что это соответствует моим интересам. Ну, хорошо, продолжайте.

     Вельзевул покосился на неё, но решил не ввязываться в выяснение отношений.

     - Не отвлекайтесь, госпожа Идиора. Давайте говорить по сути вопроса. Я настоятельно рекомендую вам атаковать императора именно с ваших, женских позиций. Используйте все свои чары для размягчения его сердца и мотивируйте тем, что он основоположник рода, и вы пришли к нему как к главе рода, мужу и отцу, в поисках защиты. Не касайтесь имперских интересов. Это не ваше. Ваше оружие слёзы и слабость. Они должны тронуть его, вызвать ответные чувства и, как следствие, какие-то действия в вашу защиту.

     Что касается меня, то я буду проводить политическое давление и обосновывать своё участие возможностью угрозы для внутренней безопасности.

     Таким образом, наши совместные действия дают больший потенциал в осуществлении нашего замысла, и я считаю, что мы достигнем желаемого.

     Вельзевул закончил и, в ожидании ответа, устремил вопросительный взгляд на Идиору.
 
     Она повела плечами, скосила глаза в сторону, как бы собираясь с мыслями, цыкнула углом рта и повернулась к нему.

     - Вы, князь, очень пунктуально и со знанием дела предписали мне и моей матери поведение при общении с моим отцом. Не ожидала от вас таких тонкостей, но вы правы и я возражать не стану. Но не развеете ли вы туман, который напустили вокруг своего участия в нашем союзе? Вашими устами было сказано, что как раз угрозы-то от Тамерлана нет и высосать её из пальца невозможно. Что же вы собираетесь предъявить императору? Вопрос свой задаю не потому, что меня интересует ваша чиновничья кухня или направление ваших тайных мыслей, а потому, что хотелось бы убедиться в состоятельности нашего партнёрства, то есть в неопровержимости ваших доводов в отношении Тамерлана.

     - Вот стерва, - пронеслось в голове Вельзевула, - Включила мозги больше, чем мне нужно. Но чёрта с два я скажу что-нибудь лишнее. Ни один идиот не будет посвящать тебя целиком в свои планы. Ты же суккуб, подверженная, к тому же, импульсивным низменным реакциям, и любое твоё участие в делах имперского масштаба может быть только вынужденным, ограниченным и плохо терпимым. Даже и не думай.

     Отвечая же Идиоре вербально, он состроил улыбку, замаслил глаза и взял нежно кисть её руки.

     - Уважаемая госпожа Идиора, когда я говорил о невозможности, я имел в виду вашу невозможность. Вы не вхожи в святая святых имперской политики и не можете знать многое из того, что знаю я. Я не могу сейчас раскрывать конфиденциальную информацию, но поверьте, у меня есть кое-какие рычаги против Тамерлана и я их использую.

     Вельзевул поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. Идиора отняла руку и направилась к выходу. В дверях обернулась, сверкнула прищуренным глазом и бросила через плечо:

     - И всё же ты бандит и хам.

     Вельзевул снисходительно улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй. Выпад на выпад.

     Он поднял с пола всё ещё валяющийся графин, допил остатки воды прямо из горлышка и сел в кресло.

     - Итак, подведём итоги. Союз интересов состоялся. Только бы она сама не превратила свой поход к Люциферу в неуправляемый скандал. Идиотка ещё та, - и Вельзевул потрогал свой пострадавший лоб, - С неё станется. Хотя скандал, по большому счёту, тоже приемлемый вариант. Всколыхнёт нервы Люциферу, глядишь, и вынудит его закосить глаз на Тамерлана. Ну, ладно, главное чтобы она действовала. Не мытьём, так катаньем. Мне же теперь необходимо ввести корректировки в свои действия. Где Закиршах?

     Вельзевул вызвал секретаря и распорядился, чтобы нашли председателя следственной комиссии. По прибытию тёмного херувима он усадил его напротив себя, предложил дорогие сигары и заговорил о тонкостях следственного процесса:

     - Мой инструктаж относительно организации расследования следует дополнить некоторыми моментами, важность которых продиктована обстоятельствами имперской безопасности. Эти обстоятельства не для твоих ушей, Закиршах, поэтому принимай к исполнению то, что будет сказано, без лишних вопросов. Собственно, моментов всего два. Первый - максимально затушевать роль светлого проводника. Он не должен фигурировать в качестве главного злодея. Второй момент - настолько же максимально выдвинуть на эту роль Тамерлана.

     Возможно, что в ходе расследования именно такая картина преступления сложится объективно. Тогда тебе не стоит изощряться, опишешь всё как есть. Если же истина будет противоречить моим установкам, будешь следовать именно моим установкам.

     Закиршах поёжился и неуверенно посмотрел на руководителя императорской администрации.

     - Я предан вам от начала сотворения, ваша светлость, и счастлив тем, что моя деятельность проходит под вашим начальством. Но речь идёт о внуке императора. Не повредит ли вам фальсификация выводов комиссии?

     - Не-ет, ты не тупой, - думал Вельзевул, глядя на него, - Меня не так просто ввести в заблуждение тупыми вопросами. Ты хитрый. И трусливый как шакал. Страх за собственную шкуру спрятал за бутафорской заботой о моей репутации.

     - Речь не идёт о фальсификации, - отвечал он Закиршаху, - и я не говорю о сокрытии истины, в какой бы то ни было её части. Я имею в виду всего лишь смещение акцентов. Этого достаточно чтобы не исказить существенно картину происшествия и, в то же время, уложить её в русло последующих событий в соответствии с нашими планами. Ты, Закиршах, опытный крючкотвор, и не мне рассказывать тебе, как поменять местами нюансы, от которых зависит цельное восприятие. Это всё равно, что расставить знаки препинания в предложении «казнить нельзя помиловать».

     Короче. Проводник почти не должен упоминаться в отчёте. Тамерлан же, наоборот, должен быть представлен во всём злодейском великолепии, как приведший в исполнение кощунственный замысел нападения.

     И ещё один момент. Самый важный. От него зависит, будет ли результат наших действий полным, или останется локальным. Речь идёт о том, чтобы, по возможности, скомпрометировать Тамерлана участием в заговоре.

     Брови Закиршаха поползли вверх. Он округлил глаза и вопросительно посмотрел на руководителя администрации.

     - Я сказал «по возможности», - упредил его вопрос Вельзевул, - У меня нет никаких данных, позволявших бы говорить о заговоре. Но, во-первых, если бы они были, а, во- вторых, если бы соответствовали истине, это облегчило бы мою дальнейшую задачу настолько, что я мог бы выступить в качестве поручителя в дворянском собрании при твоём, Закиршах, возведении в ранг виконта. Ведь ты ещё не имеешь дворянского звания и, думаю, не откажешься от возможности стать аристократом?


     Брови Закиршаха опять поползли вверх, а на губах заиграла елейная улыбка. Он поёрзал на стуле и заискивающим голосом произнёс:

     - Я благодарю вас, князь, за готовность выступить моим поручителем. Принадлежность к дворянскому сословию - мечта всей моей семьи.

     - Идиот, - подумал Вельзевул, - из всего сказанного он услышал только это. Лучше бы мечтал об исполнении моих указаний. Однако, я правильно нащупал подходы к нему. За виконта он вывернется наизнанку, перетасует факты так, как надо, присовокупит несуществующие, подставит себя по полной программе, рискнёт всем, но такую возможность не упустит. Поручительство самого Вельзевула это стопроцентная гарантия. Главное мне сейчас быть осторожнее и не подставиться самому. Я ему только намекаю, не давая конкретных указаний. Пусть его тщеславие додумывает самостоятельно, а я тонко подправлю. Этот болван сам подставит себя, без моего видимого участия.

     - Я благодарю вас, ваша светлость, и за оказанное доверие возглавить комиссию, - продолжал расстилаться Закиршах, - Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы выполнить возложенную на меня задачу.

     - Чёрт, - ругнулся про себя Вельзевул, - Видимо виконтом ему окончательно мозги отшибло, даже не спрашивает; кто должен быть руководителем заговора, под кого подстроить обвинение. Хотя нет, сейчас главное не озвучить имя, а впрячь в свою упряжку этого недоумка. Ну что же, этот этап выполнен.

     - Остановись, Закиршах, - Вельзевул вернул его к действительности, - Сдаётся мне, что ты уже видишь дворянский герб с вензелем на воротах своего дома, а на пальце перстень с монограммой. Благодарить меня будешь, когда я выполню своё обещание, но, чтобы оно состоялось, тебе нужно выполнить свою работу. Всё ли ты понял? - Вельзевул сделал нажим на слове «всё».

     - Да, ваша светлость, будьте уверены.

     Вельзевул поморщился. Некоторая неопределённость беспокоила его. Имя главного заговорщика так и не прозвучало в их беседе. Тамерлан мог быть только исполнителем чужой воли. Но назвать Закиршаху носителя этой воли, под которого и нужно было выстраивать обвинение, он не решился, полагая, что главное - выяснить возможность инкриминирования заговора, а потом уже в ткань обвинения вплести это ненавистное имя.

     - Тогда больше не задерживаю и жду от тебя подробного отчёта.
Закиршах поклонился и направился к двери, но на полдороге остановился и неуверенно обернулся к Вельзевулу.

     - Простите, ваша светлость, могу ли я задать последний вопрос?

     - Неужели спросит? - подумал Вельзевул и внутренне напрягся, - Спрашивай.

     - Мой вопрос не плод праздного любопытства, и я долго размышлял прежде, чем решиться задать его. Я понимаю, что моему разуму недоступны планы серафимского масштаба, но, участвуя в них моей малой долей, я желаю свои функции исполнять как можно лучше. К тому же моя преданность вам была доказана неоднократно...

     - Короче, - не вытерпел Вельзевул.

     Закиршах переступил с ноги на ногу и севшим голосом выдавил:

     - Назовите имя.

     Вельзевул на минуту задумался, затем заложил руки за спину, подошёл вплотную к Закиршаху и, глядя пристально ему в глаза, чётко произнёс:

     - Астарот.

     Закиршах качнулся, глаза его метнулись из стороны в сторону, он медленно кивнул головой и так же медленно повернулся к выходу.

     Когда за ним закрылась дверь, Вельзевул сел в кресло и предался размышлениям.

     - Ну, что же, пусть знает. По крайней мере, это конкретизирует и нацелит его действия. Вензель на воротах дорого стоит и подобное вознаграждение вполне достойная плата за риск. Если всё получится, то я одним ударом свалю и Тамерлана и Астарота. Единственный, но серьёзный вопрос, над которым ещё нужно работать - потенциальная неспособность Тамерлана убить Алахеса. Этот факт способен разрушить всю конструкцию моего замысла, под обломками которого будет погребён Закиршах.

     Выводы его комиссии будут расценены как тенденциозный пасквиль против Астарота, разоблачённый этим элементарным доказательством неспособности Тамерлана быть орудием убийства. До меня волна подозрения вряд ли поднимется. Назначать комиссии моё дело, но составлять акт - прерогатива председателя. Мой инструктаж внешне выглядит весьма уместным, я говорил о заговоре лишь как о возможном подозрении, и если председатель в своих выводах будет настаивать на существовании заговора, то это его проблемы, он должен обосновать свои выводы, и, при невозможности сделать это, пострадать или, в худшем случае, пасть.
 
     Но нельзя допустить такого развития событий. Нужно решить этот вопрос с Тамерланом сейчас. Думай, думай, великий тёмный Дух. Цель оправдывает средства...