de omnibus dubitandum 155. 420

    ЧАСТЬ СТО ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ (2020-2022)

    Глава 155.420. ОБЪЕДИНЯЮЩАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ – ЭТО ДЕТИЩЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИСТОРИИ…

    В 20-е годы XVI в. обострились отношения между Данией и Швеций, входившими в то время в так называемую Кальмарскую унию (уния между Данией, Швецией и Норвегией, существовавшая с перерывами с 1389 г. по 1520-е годы). Шведская знать стремилась разорвать Кальмарскую унию и, восстановить суверенитет шведской короны. Это противостояние создавало благодарную почву для беспорядков в стране.

    В 1523 г. Густав Ваза принял шведский королевский венец для управления страной, разорённой и залитой кровью в бесчисленных сражениях и битвах между представителями шведской знати и королями Кальмарской унии. Первый период его правления был отмечен рядом крупных восстаний в разных областях Швеции, что было реакцией на ожесточённую налоговую политику, а также на религиозную реформу и введение лютеранства вместо католичества.

    Для объединения растерзанной страны в функционирующий организм Густаву Вазе, как воздух, нужно было соответствующее идеологическое обоснование или, как сказали бы сейчас, национальная идея. Мысль о том, что объединяющая национальная идея – это детище национальной истории, представленной картинами славного прошлого народа, уже, более полутораста лет осваивалась западноевропейским гуманизмом.

    И такая объединяющая идея нашлась как раз в вышеупомянутом готицизме, в русле которого Швеция инициативами немецких готицистов оказалась в центре внимания всего западноевропейского мира, причем на особом положении в реконструируемой древней истории готов.

    При Густаве Вазе (1521–1560) идея готского происхождения шведских королей стала официальной догмой. Швеция как прародина готов получала статус колыбели всей германской культуры, что вдохновило шведских писателей на создание произведений с картинами вымышленной истории Швеции в древности.

    Программным трудом для шведского общества стала работа крупнейшего деятеля шведского готицизма Иоанна Магнуса «Historia de omnibus Gothorum Sveonomque regibus»/«История всех королей свеев и готов» (1554).

    Для русской истории здесь было интересным то, что в этой фантазии на исторические темы вымышленные предки шведо-готов под пером Иоанна Магнуса стали впервые бороздить восточноевропейские реки от Балтики до Черного моря, совершая на всем пути победоносные походы.

    «Решение» подобной задачи облегчалось тем, что Магнус включил в своё произведение историю скифов, свободно преподнося её как историю шведо-готов [Грот Л.П. Путь норманизма: от фантазии к утопии. 2010. С. 104-174]. Именно из фантазий Иоанна Магнуса родилась вышеупомянутая шведская гипербореада, из его фантазий, подкрепленных методикой готицизма.

    А методика готицизма была проста: когда не хватало собственных материалов и источников для сооружения исторических декораций, то совершался рейд в чужую историю, материалы и источники которой объявлялись своими и начинали осваиваться для собственного историописания. Таким образом, политико-идеологическая деятельность Густава Вазы по утверждению готицизма в шведском обществе в преддверии Ливонской войны (1558—1583), действительно, вымостила дорогу к будущим утопиям норманизма.

    Как взаимодействовали шведский политический миф начала XVII в. и немецкий готицизм, получивший распространение с XVI в.?

    Немецкие готицисты объявили германские завоевания причиной возникновения государственности и монархий в Европе. Инициативой немецких готицистов Франциска Иреника и Виллибальда Пиркхеймера (1470-1530) шведы были объявлены частью германского мира (как один из народов «на германских островах»). Следовательно, и на шведов автоматически распространялась благодать зиждителей и основателей общеевропейской государственности. Поэтому шведский политический вымысел о Рюрике из Швеции ожидал особенный успех среди немецких готицистов.

    Успех этот, прежде всего, пишет, кандидат исторических наук Лидия Павловна Грот, подогревался идеями немецких готицистов о неспособности славянских народов к цивилизованному развитию, к созданию монархий и государственности. Славяне якобы узнали монархический строй только в соприкосновении с германцами. Понятно, что миф о Рюрике из Швеции мог быть воспринят немецкими готицистами только на «ура». Подумать только, что благой силой германского духа были созданы монархии и государственность не только в Западной Европе, но и в Восточной Европе, в России!

    В XVII в. в рамках немецкого и шведского готицизма окончательно сложился миф о величии готско-германского прошлого, и тогда в русле готицизма стали утверждаться идеи об исходном родстве всех потомков гото-германских народов. Это вызвало интерес сначала представителей английской общественной мысли, а затем и французской. Все они вдруг почувствовали родство и принадлежность к великому гото-германскому прошлому, и стали позиционировать себя как потомки готов.

    Монтескье (1689-1755), Вольтер (1694-1778) особо прославляли шведо-готов как создателей монархии в Европе. А к середине XIX в. к потомкам готов присоединились и американские голоса. Так американский еврей, юрист и филолог Джорж Перкинс Марш заявил об этом в 1843 г. в книге «Готы в Новой Англии». Как видим, весь западный бомонд к XIX в. твердою стопой стал на стороне идей о германцах как единственных создателей государственности во всей Европе.

    И с этого периода, с освоением готицизма английскими, французскими, а затем и американскими историками и философами, теории готицизма сделались становым хребтом значительной части западноевропейской историографии, пронесшей через века мысль о германских завоеваниях (где скандинавские завоевания рассматриваются их частью) как первопричины возникновения государственности в Европе.

    Мифы готицизма, начиная со второй половины XVI в., явились основой общественной мысли Северной Европы, основой образовательных программ. По ним учились в гимназиях и университетах, обсуждали в политических и светских салонах.

    А с XVIII в. эти мифы, продолжает, кандидат исторических наук Лидия Павловна Грот,  были перенесены в Россию немецкими историками З.Г. Байером, Г.Ф. Миллером и А.Л. Шлёцером. С их подачи североевропейский готицизм вкупе со шведскими политическими мифами стал мощным источником для российского норманизма.
   
    Распространению этих мифов в России способствовало то, что с XIX в. уверенность в передовой значимости всего, что приходит с Запада, овладела постепенно либеральными и левыми кругами российского общества. Под давлением такой уверенности и была на веру принята идея об особой роли скандинавов в создании древнерусской государственности. И до сих пор эта идея – живее всех живых.

    Но трагедия в том, что она рождена не наукой, а политикой, да еще и политикой, враждебной России и русскому народу, отсюда и русофобия норманизма. Мало того, что норманизм не наука, так еще и наука, пронизанная русофобскими идеями. Поэтому можно только согласиться со словами В. Анищенкова о том, что пора очищать наше самосознание от вредоносных теорий и приходить в исторический разум.

    Однако это легче сказать, чем сделать. Вот ближайший пример.

    В статье В. Анищенкова упоминаются высказывания президента В.В. Путина на заседании наблюдательного совета автономной некоммерческой организации «Россия – страна возможностей», проходившего 20 апреля 2022 г. Среди прочего, президент России Путин отметил, что у варяга Рюрика – основателя русской княжеской династии – могли быть в том числе и славянские корни, но независимо от этого норманнская теория не объясняет образование Русского государства.

    Только одно это сомнение в скандинавском происхождении князя Рюрика, высказанное В. Путиным, вызвало бурную ядовитую отповедь историка, еврея Константина Ерусалимского из РГГУ. Он разразился статьей под названием «Дремучий антинорманизм Владимира Путина», где заявил, что Путин обратился к версии нескандинавского (славянского) происхождения Рюрика и российской государственности, и что возрождение антинорманизма в России наших дней происходит под влиянием имперско-шовинистического поворота в историографии и лоббируется далекими от науки пропагандистами.

    Статья К. Ерусалимского была написана недопустимо грубым, чтобы не сказать хамским языком. Вот и подумайте: если таким нападкам за отклонение от символа веры норманизма подвергаются высказывания главы государства, то, что приходится испытывать нам, простым смертным, критикующим скандинавоманию. Так что прав В. Анищенков, написав: «Норманнская теория имеет концептуальное значение. …Любое проявление антинорманизма тут же подвергается еврейской атаке, ставится ”под сомнение” и отвергается как ненаучное».

    Вадим Якунин — доктор исторических наук, профессор, действительный член Академии военных наук РФ.

    Сегодня много говорится о духовных скрепах, которые могли бы сплотить россиян. Впервые о них сказал Николай Бердяев в «Философии неравенства»: «Огромное значение для душевной дисциплины русского народа имела идея царя. Царь был духовной скрепой русского народа, он органически вошел в религиозное воспитание народа». Таким образом, по Бердяеву, духовными скрепами русских были и царь, и Православная церковь, занимавшаяся как раз «религиозным воспитанием народа».

    Позднее, уже в наши дни, под скрепами стали подразумевать лояльность действующей власти, так как в понимании церкви «нет власти не от Бога», а вместо идеи царя в целеполагании скреп появилась идея беспрекословной и безусловной поддержки действующего главы государства. Наиболее ярко это выразил архиепископ РПЦ, удостоенный высших государственных наград, Питирим Волочков: «…если бы Бог дал такую возможность, то я сам — если бы патриарх не захотел короновать, у нас с патриархом благодать архиерейская одинаковая — возложил корону на голову Путину… Очень хорошо, что Путин в единстве со святыми». Он даже еврейскую заповедь нарушил, создав домашнюю православную церковь в своей резиденции...

    Этот тезис совпал с потребностью части нашего общества, которая во все времена слепо поддерживала власть только потому, что это власть, что культивировалось, сакрализировалось, и стало постепенно одним из наших «культурных кодов». Отсюда культ личности, наиболее ярко выразившийся в персонификации двух евреев: Ленина и Сталина на вершине государственной мифологии. Но крах этой мифологии как раз и послужил одной из причин крушения СССР.

    Полагаю, что по-настоящему сплотить общество может не идея царя или правителя, а культура, гуманизация образования, право как доминанта жизни. То есть то, что является основой любого гражданского общества и правового государства. Церковь, по моему мнению, должна славить не правителя, а Бога. А власть должна сосредотачивать свои усилия не на создании мифов, а на повышении уровня жизни граждан, на их достойном социальном обеспечении.

    Демонизация Запада сейчас тоже становится своего рода одной из «скреп». В этой связи радует лишь то, что молодежь, наши дети отличаются от нас. Они не будут терпеть невзгоды из-за абсурдных идей "вождей" (кавычки мои - Л.С.), не будут молчать. Они не представляют свою жизнь без западной культуры, технологий, фильмов, игр, мессенджеров. В большинстве своем они нерелигиозны, при этом толерантны. Запад для них, в отличие от сограждан старшего возраста, не зло. Я преподаю в вузе, продолжает далее Вадим Якунин, я вижу это. И тут уже вся мощь пропаганды бессильна. Наши дети неизбежно развернут Россию на Запад, что бы там наши старики-руководители сейчас ни делали, они все переделают по-своему.

    Прогресс, технологии не остановить. Истоки нашей культуры именно на Западе, не в Китае, Индии или Африке. И молодежь это понимает, поэтому учит европейские языки, и в большинстве своем английский, а не китайский.

    В последнее время много думаю о том, что происходит сейчас.

    Я, продолжает далее Вадим Якунин, связываю декларируемое единодушие нашего общества с несколькими факторами:

1. Подавляющая часть мыслящего самостоятельно общества была уничтожена в ХХ в.: революция, несколько волн эмиграции, репрессии. Мы лишились не только их, но и их потомков. В связи с этим п. 2.

2. Другая часть общества всегда и во все времена слепо поддерживала власть только потому, что это власть. Это культивировалось, сакрализировалось, и стало одним из наших «культурных кодов».

3. Синдром «задрота» — «маленький» человек, подчас унижаемый нашей реальностью и действительностью на бытовом уровне, нашел наконец, при подсказке власти, и отдушину, и причину всех своих бед: виноваты соседи и пятая колонна. Отсюда доносы, желание избавиться от инакомыслящих.

4. Власть искусно делает концепт вовлеченности «маленького человека» в большие геополитические процессы: шоу на ТВ, у людей создается эффект присутствия. Народ чувствует свою «сопричастность» власти, чему-то «большому» и «великому», ради чего можно терпеть, ведь терпели же наши предки, строя коммунизм.

5. Абсолютная некритичность воспринимаемой действительности, неумение и нежелание самостоятельно мыслить и принимать решения. Так было и в советское время, продолжается и теперь.

6. Отложенные на глубинном уровне комплексы 90-х гг. ХХ в.: нищета, безработица, переселение из других бывших советских республик, все это сейчас при помощи власти приобрело синдром мести за те годы, за утраченное «величие».

7. Отсутствие эмпатии и толерантности, что так же культивировалось властью и до революции, и после нее, и особенно в последние годы. Если ты думаешь, веришь по-другому — ты если не потенциальный враг, то опасный человек.

8. Параллели, используемые властью, с героическими страницами прошлого, например, с Великой Отечественной войной, и позиционирование сегодняшних процессов как продолжение той войны, только на «новом», современном уровне.

9. Отсылка к «мессианскому» предназначению русского народа, призванного освобождать другие народы, нести им «свет истины». Это уже больше церковный, чем политический тезис, используемый сейчас властью.

10. Наконец, просто страх. Многие небезосновательно боятся сейчас сказать то, что думают, и даже та часть общества, которая критически к этому относится, боится потерять работу, друзей, стать «изгоями» в обществе всеобщего «одобрямса».

    Поразительное единодушие общества было и в 30-е гг. ХХ в. Достаточно почитать прессу тех лет. В коллективах, вузах, колхозах дружно одобряли репрессии против «врагов народа», клеймили последних позором. Это были многотысячные собрания. А как только линия партии сменилась, стали осуждать репрессии и прежнюю власть. И опять было оправдание: мы не знали, что происходит.