6. Дали порулить

-   Дяденька, дай порулить!
-   Ездишь на трехколёсном велосипеде и думаешь, что уже ты водитель?
-   Вообще-то это асфальтовый каток! 

 Этот день у Зинки сразу начался как-то не так. Утром она проспала, чего с ней в жизни никогда не случалось. Потом куда-то потерялась левая сандалия, хотя Зинка всегда аккуратно ставила их рядышком. На просьбу отыскать её домовой не отозвался, пришлось самой всё обшаривать и выуживать потерю из-за комода.
     За завтраком у Зинки вдруг заболело горло и стали слезиться глаза. И неизвестно куда исчезли с гвоздя Зинкины ключи... Да что такое-то? Похоже, домовой не хотел выпускать её из дому...  Предчувствовал что-то плохое?
     Ну уж нет, когда ученица ведьмы идёт к своей наставнице, остановить её может разве что землетрясение или камнепад с неба. К бабушке Анфисе Зинка, конечно, прибежала вовремя, и застала ту очень озабоченной.
-   Слушай, Зинка, тут такое дело получилось,  -  бабушка Анфиса посмотрела на неё с сомнением, но продолжила:
-   Надо мне отъехать до вечера, приятельнице моей помочь, а сегодня как раз мне посылку должны передать. Важная, понимаешь ли, посылка, не хотелось бы с ней задержки или каких-нибудь непредвиденных случаев. Так ты посиди у меня и её прими, как принесут. Сама не трогай, скажи, чтобы вон на сундук положили, я приеду  -  разберусь. Справишься?
-   Да что тут справляться, бабушка Анфиса, и посижу, и приму, и трогать не буду, ничего с ней не случится. Пока вот книжку почитаю... какую разрешите...
     Бабушка Анфиса вынесла из спальни толстенную разбухшую книгу в тёмном переплёте с нечитаемым названием, по виду  -  очень старинную и много повидавшую, и положила на стол. Вздохнула, подхватила большую старую сумку и ушла. 
    Августовское солнце жарило во дворе вовсю, но в старом доме держалась приятная прохлада.  Чёрный кот Бунчук спал, развалившись на цветном половике. Зинка качала ногой и читала про заговоры и заклятья семнадцатого века на Гомельщине, удивляясь, как только люди ухитрялись тогда выживать с такими порядками.
     Неожиданно хлопнула калитка во дворе, а потом скрипнула входная дверь. Бунчук поднял голову и зарычал.
     Зинка насторожилась. К бабушке Анфисе много людей приходило, и никогда он так себя не вёл.
    И тут в комнату вошла цыганка. Молодая, видная, в аккуратном тёмном платье, никаких цветастых юбок и бус, но цыганистость, понятное дело, даже под паранджой не спрячешь. Это она, что ли, посылку принесла?
-   Эй, девочка, бабушку Анфису позови, разговор есть,  -  хмуро и неуверенно попросила странная посетительница.
-   Нету бабушки, я за неё, - автоматически цитатой из фильма ответила Зинка, отмечая, что никакой посылки у цыганки в руках нет.
-   А когда будет?
   Узнав, что бабушка будет, скорее всего, к вечеру, цыганочка призадумалась, а потом спросила:
-   А ты ей кто будешь? Внучка?
-   Ученица,  -  с достоинством ответила Зинка.
-   Слу-у-ушай, ученица, а ты ведь уже умеешь что-нибудь? Может, ты мне поможешь?
   Ничего себе вопрос! Это цыганка, значит, к ведьме погадать пришла?! Как специалист к специалисту...
   Оказалось, дело серьёзное.
-   Замуж хочу! И никак не получается. Я же не уродина, не калека, не дура, училище окончила, работаю, кружки в Доме Культуры веду. Характер нормальный! Подруг полно! Соседи хвалят... а с парнями никак не идёт. Много цыган в Гомеле, а как ни поговорю с кем-нибудь  -  ни им не интересно со мной, ни мне с ними. Что за причина такая, можешь сказать? Наши никто не понимают...
   Зинка подумала. Потом посмотрела на цыганку и ещё подумала.
-   Знаешь, а может, тебе надо не за цыгана, а а за русского парня выходить? С ним и поговорить будет о чём. Ты же не торгуешь, не гадаешь, ты работаешь  -  и он будет работать, найдёте общий язык, я думаю.
   Цыганка ахнула.
-   Может получиться! Шуму, конечно, будет богато... ну, шаро-баро наш покричит, ну, батька мне, может, кнута хорошего даст, ну, женщины наши базар-вокзал устроят, а вот бабка моя говорила, что прапрадед мой украинцем был... Я попробую!
-   Ла-а-адно,  -  расхрабрилась Зинка,  -  давай тогда посмотрим сначала, что из этого может выйти.
   Она подошла к делу обстоятельно и ответственно. Гадание на кофейной гуще показало удачный союз, гадание на бобах  -  покой и благополучие, на воде со свечой  -  тоже всё хорошо, а карты бабушки Анфисы Зинка трогать всё-таки не решилась. Карты у ведьмы  -  дело личное, секретное  и совершенно неприкосновенное.
-   Ну, раз так, будет тебе русский муж. Ты вот что сделай: отломи себе веточку берёзы и веточку дуба, завяжи в мешочек и носи всегда при себе. Колечко с гранатом или с бирюзой тоже всегда носи, но главное  -  это бобы. Не глядя возьми три боба из мешка,  один посади на могиле родственника, что последним умер, один свари и съешь, а третий подбрось парню, который на тебя глаз положит, если он тебе понравится, конечно. И тогда скажи: "Бобам расти, а мне замуж идти".
   Всё у  тебя получится. Хотя и оторвёт мне бабушка Анфиса косу вместе с головой за самоуправство...
-   Ай, спасибо тебе, дорогая! На свадьбу позову!  -  цыганка прихлопнула на стол три рубля и вихрем вымелась из комнаты. И чуть не столкнулась в дверях с женщиной. Ну, как с женщиной: с монументальной такой дамой командирского вида, высоченной, плотной, да ещё с причёской-башней на голове. Внушительной, в общем.
-   Ведьма принимает?  -  строго спросила дама.
-   Принимает, принимает,  -  закивала цыганка,  -  очень хорошо принимает!
-   И где она?  -  плавно оглянулась внушительная дама.
-   Я за неё!  -  пискнула Зинка.
-  Даже не сомневайся, золотая, не смотри, что она ученица, все беды твои порешает, как орешки пощёлкает,  -  затараторила цыганка,  -  даже мне угодила, а тебе тем более поможет!
   Цыганка хлопнула дверью и исчезла, а дама очень строго посмтрела на Зинку.
-   Ученица?
-   Ученица,  -  ответила твёрдым голосом Зинка. Видала она всяких таких дам, и во всяких видах, даже и с такими начальственными повадками.
-   В какой институт мальчику лучше поступать, определить сможешь?
-   Мальчика сначала надо бы увидеть,  -  прищурилась Зинка.
-   Димочка, зайди!  -  позвала дама.
   Димочка зашёл. Робко и с безнадёжным вздохом. Такой себе Димочка двух метров ростом, хорошей выправки, симпатичный, ухоженный, как элитный пудель, и с убитым взглядом  ослика Иа-Иа.
-   Так ты можешь сказать, ему в университет на исторический поступать или лучше в консерваторию? Он музыкальную школу по классу рояля первым в выпуске окончил,  -  не отступала дама.
-   А сам он куда хочет? -  немножко оторопела от её напора Зинка.
-  А что он может хотеть? Он послушный мальчик. Мама лучше знает, куда ему хотеть!
"Та-а-ак, кажется, парня пора спасать!"
-  Пусть он сядет и покажет обе ладони.
   Дальше Зинка устроила такой цирк, что даже сама себя зауважала. Она водила пальцами по линиям на ладонях "мальчика" и  грозно бормотала себе под нос. Она налила воды в сверкающую медную миску, всматривалась в воду и  чертила по ней срезанными у Димочки волосами.
Она бросала бобы, гадала на кофейной гуще, зажгла пучок сухого зверобоя и напустила дыма полную комнату. Когда глаза у дамы сделались величиной с блюдечко, а Димочка еле откашлялся, Зинка, наконец, торжественно объявила:
-   В Гомеле ему поступать нельзя. Вижу большое несчастье, и не говорите потом, что я вас не предупреждала. Кровью умоетесь и слезами захлебнётесь. Я на него сейчас заговор наложила, пусть сегодня пораньше спать ляжет, и не будить его, пока сам не проснётся. Во сне он и увидит, куда ему поступать.
-   А... а как же ребёнок будет один в чужом городе?!...
   Дама с сомнением посмтрела на Зинку, но та так зыркнула глазищами в ответ, что в комнате полыхнуло зелёным. Дама оробела.
-   Хорошо, сделаем, как ты говоришь... Димочка, идём,  -  на стол солидно легла пятирублёвка, и дама поплыла к двери.
   А у Димочки тем временем открылся рот и загорелись глаза. Он мелко-мелко закивал головой, подмигнул Зинке и аккуратно, чуть ли не на цыпочках двинулся вслед за мамочкой.
   Зинка перевела дух. Что за день такой сегодня! Сколько она помнила, к бабушке Анфисе редко когда два человека в день приходили. Или она не всё знает?
   Зинка проветрила комнату от дыма и снова честно уселась изучать заданный ей учебный материал, но минут через пятнадцать в дверь снова постучали.
-   Сижу, никого не трогаю, не озорничаю, книжку читаю,  -  разозлилась Зинка, -  чего им всем от меня надо?!
     Но посетителей её настроение мало интересовало.  Они шли косяками и табунами.
   На редкость уродливая, визгливая и вздорная баба лет сорока требовала точно сказать, вернётся ли к ней сбежавший муж (Зинка сразу сказала с железной уверенностью, что не вернётся даже под пистолетом, и помочь тут ничем нельзя).
   Двое молодых людей деревенского происхождения и криминального окраса просили такой заговор, чтобы их не поймали во время выполнения профессиональных обязанностей, на что Зинка, после пятиминутного бормотания и двух щелчков по лбам заявила, что теперь не поймают, но только при условии, что они не будут думать о противной старой белой обезьяне, и не дай Бог им об этом условии забыть.
   Потом заявились встревоженные родители с десятилетним мальчиком, у которого полгода не проходили боли в правой руке, причём доктора не выявили притворства и не смогли установить диагноз. Ненадолго погрузив родителей в сон, Зинка спросила у ошалевшего от такого фокуса мальчишки,  в чём, собственно, дело. Разбудив же родителей, сказала им, что скрипкой мальчику заниматься вредно, а полезно будет, наоборот, фехтованием, и болезнь гарантированно пройдёт.
   Женщине, просившей какое-нибудь средство от мужниных запоев, выдала готовую бутыль с настойкой (на полке таких бутылей стояла целая батарея).
-   А не поможет  -  придите, скажите. Прокляну заразу.
   Девушку с бугристым фиолетовым наростом во всю щёку усадила на стул, велела думать только о хорошем, достала чистотеловую мазь, дикий мёд, осиновые деревянные щипцы, серебряный ножик, сказала наговор  -  и одним махом удалила это уродство, оставив чистую розовую кожу. Хотя по правилам она бы вместе с бабушкой возилась с этой штукой не меньше месяца (уй, что теперь от бабушки будет!!! Но риск-то дело благородное? Особенно когда  операция удачно прошла?)
   И такая дребедень  -  целый день...
   Кот успел уже и выспаться, и прогуляться. А вот посылку всё не несли и не несли!
   Вечером злая, как разбуженный зимой медведь, и голодная Зинка (полбатона хлеба и яичница  -  так себе еда для усталой не очень взрослой ведьмы) уже не знала, что и думать. Наконец надумала: тут одно из двух. Или не из двух.
   Или всё это  -  дурацкое совпадение, или звёзды неудачно встали, или бабушка Анфиса устроила своей ученице какой-то экзамен, или что-то нехорошее случилось где-то, а ей прилетела отдача, или это чьи-то козни. Зинка ещё не забыла, как у неё внаглую пытались кулон отобрать. А раз так  - то  нужно быть во всеоружии.
   На стол легли водяной пистолет с немаленьким баллоном солевого раствора с перцем, рогатка с коробкой непростых шариков, осиновый браслет-змейка, собственноручно вырезанный Зинкой, широкая банка с травяной трухой, серебряный нож, заговорённая скалка...
   Но когда бесшумно открылась дверь, то проворонила это не только Зинка, но и Бунчук! Который тут же взлетел на стол, встал в боевую стойку и взвыл пароходной сиреной. Потому что в комнату вошёл не совсм человек.
   "Оборотень!" -  Зинка даже пригнулсь на своём стуле. Откуда она поняла, что это оборотень, Зинка понятия не имела, но это было ясно, как дважды два  -  четыре. Серебряный нож сам прыгнул ей в руку.
   Оборотень, приличного вида мужчина средних лет со слегка раскосыми глазами, примирительно поднял ладони вверх, хотя на одном локте у него висела здоровенная, закрытая холстом корзина.
-   Тише, тише, девочка, чего ты испугалась?  Я только посылку с Урала пришёл передать. Бабушка Анфиса дома?
-   Я за неё,  -  эти слова уже надоели Зинке за целый день хуже уроков алгебры.
-   Ну, забирай тогда,  -  оборотень протянул ей корзину.
-   Вон туда поставьте, на сундук,  -  не выполнить распоряжение бабушки Анфисы Зинке и в голову не пришло, сказала она посылку не трогать  -  значит, на это была будь здоров какая причина.
-   Слушай, девочка, а что у вас тут вообще в городе творится? Я  когда от вокзала ехал, пять аварий видел, в шестую сам попал.  Пока сюда два квартала пешком шёл, милиция трижды документы проверила. 
-   Не знаю, я тут в доме целый день сижу, посылку жду.
    Вдруг  Бунчук и оборотень  дружно скосили глаза вправо и синхронно повели носами.
-   Пожар. Близко где-то горит,  -  сказал мужчина и выскочил во двор. Зинка устремилась за ним и увидела невдалеке широкое полотнище яркого огня и чёрные клубы дыма.
-   Отдел милиции, кажется,  горит. На Пролетарской. Это в квартале отсюда. До нас не достанет.
-   Да не в том дело, что не достанет, а в том, что чертовщина какая-то происходит,  -  отозвался оборотень,  -  вот печёнка моя носом чует неприятности на все части организма.
   Тут и Зинка это почувствовала. Напряжение не просто сгущалось в сумеречном летнем воздухе, оно свивалось клубами и ходило  смерчами  так, что хотелось бежать без оглядки. Или спрятаться в погреб.
-   Послушайте, как вас зовут?
-   Антон Григорьевич.
-    Антон Григорьевич, а может, вам сейчас не надо сразу уходить? Вы же с дороги, выпьете чаю, бабушку Анфису подождёте...  А то ещё попадёте в неприятности за своё доброе дело,  -  Зинке как-то вдруг не захотелось сейчас оставаться одной.
   Мысль была, как оказалось,  здравая, потому что не успели они вернуться в дом, как на улице раздались крики, мат и грохот. Неизвестно откуда набежавшие две толпы парней дрались прямо перед калиткой так, словно попали  прямиком на Куликовскую битву. Старый забор содрогался и трещал.
-   Ой! А как же бабушка Анфиса теперь домой  попадёт?!
   Бабушка Анфиса, как оказалось, имела не одну тропку к своему порогу.  Через десять минут она уже входила в дом.
-   Что, напугались? Дела, тут, конечно, закрутились лихие. А я обошла по реке берегом, потом через соседские дворы, где калиточкой, а где и доски ребятишки сдвинули, ходы делали. Где в моём дворе дырка  к соседям  -  Зинка вон знает,  - бабушка Анфиса бросила на стул сумку и пошла в кладовку.
-   Зинка! Бери ведро воды и веник, и пошли  во двор: будем разгонять эту чертову свадьбу.
   Во дворе старая ведьма живенько побросала в ведро железные гвозди, какие-то камушки, пёрышки, лапки, травки, корешки, плюнула туда, а потом пошла вокруг ведра задом наперёд, притопывая, разбрызгивая воду веником и что-то пришёптывая. Холодная вода в ведре закружилась воронкой, а потом взвилась вверх винтом.
   Через минуту за забором стихла драка, потом стало таять и гаснуть зарево пожара, а потом в воздухе как будто что-то лопнуло с неслышным звоном, отчего оборотень затряс головой и стал прочищать уши, и никакого напряжения Зинка больше не чувствовала. 
-   Бабушка Анфиса! Это что такое было?!
-   Сейчас поглядим.
   Выйдя за калитку вслед за наставницей, Зинка увидела две расходящиеся компании хромающих и охающих парней, скопление машин "Скорой помощи" у ворот больницы невдалеке...  а вот бабушка Анфиса смотрела совсем не по сторонам. Она внимательно рассматривала взрытую каблуками и замусоренную землю справа от калитки, и притом ругалась так, как Зинка ещё не слышала. И потому прежде чем задавать вопросы, Зинка уставилась туда же. Резаная бумага, рассыпанная крупа, баранья шерсть, завязанная бантиком верёвочка, засохшая лепёшка, растоптанный мел...
-        Бабушка Анфиса, это кто же тебе подклад осмелился сделать?! Ты же эту нахалку в пыль сотрёшь!
-   Уже,  -  мрачно ответила ведьма.  -  Уже ничего не надо тереть. Зойкина работа. Да не своими руками сделала, бабу какую-то подговорила, а достался откат обеим дурам. Сейчас давай-ка соберём всю эту гадость, пока видно ещё немного, да сожжём у реки.
   Оборотень, видя такую беду, вызвался помогать, поскольку видел в темноте гораздо лучше ведьм, после чего и ушёл с подаренным в благодарность оберегом-наузом.
   Дома бабушка Анфиса выслушала отчёт усталой ученицы по событиям дня, ахнула, ужаснулась, посокрушалась и решила, что "разбор полётов" будет делать завтра. Сейчас сил никаких нет.
А потом растолковала смысл  катастрофы:
-   Это всё Зойка натворила.  Сильная, знающая ведьма, а дура.
-   Почему дура?
-   Потому что жадность и злоба глаза и разум застит. Жаба её давит, завидует, что ко мне людей много ходит, а к ней  -  не очень. Боятся её.
    Она ведь что сделала: на весь город заклятье на страх и беспокойство навела. Вот  многие, кто меня знают, ко мне и кинулись.  А меня дома нет! Она ведь специально и моей подруге беду устроила, чтобы меня из дома выманить. Да ещё и подклад, ты видела, какой подбросила. Это, значит, чтобы люди не просто помощи не получили, а озлившись на меня уходили. И уходили бы к ней, к Зойке! И платили бы в нервах побольше.
   А тут ты, такая умная! Она же знать не знала про посылку, и что ты её дожидаться сядешь. А и знала бы  -  в расчёт бы не приняла.  А ты тут развернулась, шибко самостоятельная,  и все расчёты ей на корню поломала, силу заклятья от моего дома, получается, отвернула, да на неё саму перенаправила. Ты же знаешь, не сработавшее колдовство возвращается к хозяину. А в таких случаях сила обычно втрое растёт, ну, она и не совладала, шарахнуло по всему городу, везде беды да аварии, а уж что она сама получила, я даже  сказать не берусь. Завтра узнаем.
-   Ну почему завтра? Бабушка Анфиса, а своими способами  ты же можешь посмотреть?
-   Нет. Не получится. Зойка  -  это тебе ведьма, а не хухры-мухры. Почует она меня.
-   Ну, я своим способом могу посмотреть. Я же не дотерплю до завтра. Возьму у брата велосипед и бинокль и съезжу...
-   А он даст? Без спроса брать  -   это, знаешь, не следует.
-   Он мне теперь что угодно даст.  С радостью! Я его как от кулаков заговорила, так теперь его на улице никто побить не может, а то вечно с синяками ходил. Я быстро!
   Зинка обернулась действительно быстро. Через сорок минут она стояла, запыхавшись,  перед старой ведьмой со сбитыми коленками,  горящими глазами и  волосами дыбом.
-   Жаба! Бабушка Анфиса, у неё жаба! Здоровенная, чёрная, сидит на горле, как приросшая, и Зойка её не может отодрать!  Это та самая, что жадину душит?
-   Та самая, видимо...,  -  растерянно проговорила бабушка Анфиса,  -  видно, в нужную пору я сказала...
   У Зинки от напряжённого мыслительного процесса остановился взгляд  и  глаза свелись к носу.
-   В нужную пору? Кажется, теперь я буду четыре раза думать, что отвечать мальчишкам, когда они дразнятся... А то результат потом не разгребу…