Добрый и радостный

               
                Добрый и радостный

                Монопьеса
                в двух картинах
                Новогодняя



Действующие лица:
Девушка  от 17 лет и чуть старше


                Картина первая

Звучит песня (возможно из телевизора) Виктора Резникова на стихи Елены Емельяненко «Новый год» в исполнении Ларисы Долиной,  героиня начинает подпевать припеву:

 Новый год, Новый год добрый и радостный,
Новый год, синий лёд, белый сне-е-е-ег...
До чего же приставучая песенка.
Новый год принесет новые  радости
И счастье новое  для-а всех, для-а всех...
И рифмы дебильные. Веселенькие, правда, но неструганные какие-то. Я те дам рифмочки: радостный — радости, снег — всех... Те еще рифмульки! И чего она ко мне прилипла?
С утра... да, точно, с самого утра: «для-а всех, для-а всех...» Отцепись, изыди, брысь! Наглая всё же мелодия. Нужно напеть какую-нибудь другую, из любимых, тогда эта отстанет. Нужно сменить пластинку. Вспоминай, вспоминай…
Ну вот, например, я недавно ещё по радио слышала... как её там...
Новый год, Новый год...
Опять? Издевается. Что за напасть!
Песенки, где вы, любименькие?! Куда попрятались? Поборитесь с этой нахалкой! Ну же, ну! (задумалась, вспоминая)
…струсили. Ещё бы, разве против такой попрёшь?
Вообще-то, если честно, мотивчик классный, признаюсь, мне очень даже нравится. Класснючий мотив. А со словами, как раз в тему попадает: Новый год.
Новый год, Новый год...
Он наступит только в полночь... хотя можно считать, он начался уже сегодня. Ведь все главные заботы — сегодня.  И ожидания. А в ночь на завтра лишь ритуал.
Впрочем, и сам ритуал тоже сегодня, он лишь перетекает в завтра, разделенный условным залпом шампанского, криками и поцелуями.
Телевизионный бой курантов, загадывание желаний между первым и последним ударами.
Пробки в потолок, которые теперь отчего-то стали выстреливать без прежнего бесшабашного энтузиазма, как бы нехотя, как бы стыдясь извергаемого вслед за ними содержимого бутылок.
Ракеты, петарды за окном, успешно компенсирующие недостаток газированной энергетики.
Ещё не очень хмельные, пока пристойные поздравления всех, находящихся тут же, и каждого в отдельности… до кого сможешь дотянуться.
Чоканья, поцелуи. Хороший, похой... поцелуи.
Симпатичный, не очень, совсем-совсем  не очень... объятия.
Якобы весело, часто - именно якобы.
Но всё равно возбуждение, всё равно это «якобы» хочется отринуть, чтобы осталось только «весело». Потому что Новый год. Обычно это удается, да практически всегда, потому что Новый год.
И плевать — кто и где придумал, определил и повелел всем нам радоваться по часам, хохотать и на что-то в эти мгновения надеяться — не важно. Нам сказали, вернее, не нам и к тому же очень давно внушили, что не смей, мол, грустить, когда ножницы стрелок обрезают последний день календаря. Иначе завтра и послезавтра, и потом целый год будет так же.
Вот мы и веселимся, иногда натужно, чтобы этого «так же» не случилось, забавляемся - как положено, как раньше, как кто-то до нас, как все за много-много лет до нашего появления на свет. Вроде это бодренькое состояние продлится или что-нибудь вдруг изменится к лучшему.
А может, действительно что-то изменится? Не зря ведь именно так заведено.
(Глядит за окно)
А снегу-то, снегу навалило! Тоже не зря? И всё идет, сыплет себе, падает.
Снежинки, едва прищуришься, становятся похожими на кусочки фольги, которые сперва обмотали вокруг тоненького карандаша, а затем выпустили на волю. Они же почему-то вверх полетели, смотри-ка — вверх...
Синий лед, белый сне-е-е-ег...
И солнце...
Откуда солнце, если снег не кончается?
Хорошо, когда вот так вдруг солнце.
А ещё хорошо, что ветра почти нет. Лёгонький совсем ветерок, будто заказанный этими самыми снежинками для кружения под мой мотивчик.
Принесет новые  радости...
В этом году со снегом повезло. В этом не как тогда, в прошлом, или как часто бывает при нашем дурацком климате. Обычно ведь слякоть, а то, ещё хуже, дождь на все праздники зарядит — выходить не хочется.
Год назад, я точно помню, идём со Светкой в гости, темно уже, чуть запаздываем  - благо недалеко, у Маринки встречали. Торт тащим — здоровый такой, еле крышку для него из картонок соорудили. А под ногами хлюпает, чавкает, сверху несётся что-то гадкое, мертвецки-холодное, задувает за воротник и шарфик. Бррр, мерзость!
Зонт по дороге три раза сложился или даже четыре. Нет, больше: как выйдем на очередной перекресток, так и складывался — старый уже, а тут этот чёртов ветер...
И главное, торт чуть не загубили. Он тяжелый, большой ведь, донышко намокло и стало провисать. Повезло, что скоро заметили. Слегка помялся тортик, конечно, но мы потом поправили, когда пришли. И никто даже не догадался, все хвалили. Да что там хвалили — слопали за пять минут!
Добрый и радостный...
Вовремя тогда успели. Маринка только опять «оливье» пересолила. Примета у нее, что ли, такая? Выдаёт желаемое за действительное, а потом злится. Сегодня, небось, снова пересолит. Смех, да и только! Соли - не соли...
Хотя она, видимо, и вправду без злого умысла, но очень уж картинно вспыхивает и неуклюже ломается, когда все распробуют и начинают подкалывать. А это бывает постоянно и сразу, ведь как не почувствуешь. Может, лучше однажды недосолить?
Надо будет ей посоветовать, ради экспери¬мента. Хотя нет, не стоит — обидится.
Маринка дико невезучая, но девка, в общем, ничего себе, славная, и почти без закидонов.
Вот только полноты своей стесняется. Комплексует девка. Это есть. А я считаю, зря. Любителей вот такенной (показывает какенной) красоты - море. Ещё бы… Секси! Да там достоинств - море… позавидуешь…
Светка с её вот этими вот (показывает две фиги на месте груди) говорит, что, французы якобы считают грудью только то, что помещается в ладонь. Остальное, мол, вымя. И где она такое вычитала?! И что это за французские французы, и кто их опрашивал?
Точно завидует Светка, а что ж ещё. Злыдня!
Мага, Светкин хахаль, после тех её слов чуть со стула не грохнулся. Истинного аварца это просто взбесило! Как заорёт: (пытается копировать лёгкий кавказский акцент) «Лана, чё ты тут нам втираешь?! (Ланой требует  называть себя Светка) Может, ещё скажешь, что и женский зад должен помещаться в ладонь?
Это какими же должны быть ладони? (осматривает свои ладони) У меня перчатки самого большого размера (сжимает и разжимает пальцы), 12-го что ли. Я еле краги для байка себе в лавке подобрал. И это всё? (сжимает пальцы) Этого для них, для твоих долбанутых французов, достаточно?!
А-а-а, я врубился. Эти шакалы теперь там у них сплошь этих, как их…трансгендеров предпочитают. Тьфу! Гомосеки хрЕновы! Их теперь нормальные (показывает, какими должны быть нормальные) тёлки не заводят. Им переделанных подавай. Брррр…
 А те все искусственные - резаные и колотые. (обращаясь к Светке) Так что ты тут нам втираешь за этих шайтанов!»
А Маринка, ну эта сексапильная, их теперь сторонится, кавказских пацанов, Ашотиком наученная. Давно забыть пора, а она…
А ведь я её предупреждала, говорила, чтоб не связывалась. Сама ведь Маринка глазки строила и кормой крутила. Ну, было ведь дело. А перед ТАКОЙ кормой кто устоит, тем более Ашот. Да что там Ашот, все его земляки не могли оторваться, впяливались, как только Маринка появлялась на горизонте. Прям высверливали её, как сито. Ну, любят они таких крутобёдрых, и всё остальное (показывает всё остальное).  Прям балдеют!
И Маринка обалдела от такого их слюноотделения, чего уж там. Нашими пацанчиками недооценённая.
Эх, подруга! Клюнула, не подумав.
А мы часто думаем в этом случае? Я – да!
Да? Конечно, всегда.
И нечего им хихикать! Совсем не смешно, ну ни капельки. И не правда, что память у меня, как у гуппи, у рыбки такой аквариумной.
Я им не рыбка какая-то! Я ведь и обидеться могу. Хотя на кого там обижаться…
Вот взять хотя бы ту же Маринку. Легко с ней... если не долго. И у неё легко: уютно как-то, хоть и не пафосно, а главное — не нарвешься на окрик и укоризненные хозяйкины взгляды. Поэтому, все праздни¬ки — у неё, опять же — поблизости, пешком можно дойти, тут совсем недалеко... Чуть что — к Маринке, и раздумывать особо не надо.
В прошлом году так и получилось — само собой. А чего мудрить-то?
 Вот и год пролетел: ни хорошо, ни плохо - так...
Весь год. Ой, вру, почти весь...
Да что я такое: «весь год»! Как же мне не ай-я-яй!
Стыдно... Уже покраснела, каюсь.
(задумчиво) Замечательное все же слово — «почти». Многообразное: скромное, даже робкое, но иногда жутко решительное. Как я раньше об этом не задумывалась?
Слово — океанище, что расплес¬кался от одного берега, означающего «слегка не то», прямо за горизонт до другого, который «совсем наоборот – очень даже то».
Моему «почти» суждено было прибиться к тому берегу, дальнему. Оно, моё «почти», кажется именно таким - кардинально-чудесным.
А ведь, пожалуй, не случайно торт тогда спасти удалось. Тортик — провидец, можно сказать — символичный. И вкусны-ы-ый! Чем-то на НЕГО похож: большой и вкусный. Забылся бы, конечно, тот тортик — не первый же, испеченный мною, и целый год прошел — если бы ЕГО недавно не встретила.
Ну и ассоциации: ОН и какой-то торт! Что-то я резко поглупела в последнее время. Дурочка совсем...
И пусть, и дурочка. Светка вон тоже всё: «дурочка, дурочка...»
Он же ко мне подошел, не к ней, а теперь пусть «дурочка».  Я ЕГО  ещё издали приметила, и ОН меня.
Меня, точно, а кого же ещё! И заговорил со мной первой. Это все видели.
Со мной! И смотрел только на меня. ЕГО о чём-то спрашивали, прикалывались, как всегда.
А ОН что-то отвечал, но смотрел только на меня. Не отрываясь.
Это такой кайф, когда на тебя смотрят вот так, не отрываясь. Я не обо всех прочих прохожих персонажах, я о НЁМ.
А то, что это ОН, я поняла сразу, ну вот в одну секунду. Даже не думала, что так бывает. Но ведь бывает же, оказывается…
Светка утверждает, что я глупо улыбалась, а я не помню, наверное, глупо. Она говорит, что я вляпалась, а я действительно, наверное, вляпалась. В самом деле...
И не надо, не надо, не надо мне больше ничего объяснять! Довольно. Не хочу! Вот, уши заткнула. Всем бы только добра мне желать. Не нужно мне их добра! Достали!
И вообще никому не верю. Не хочу! И почему это ОН должен меня обманывать?
Мало ли другие, те — другие и раньше, и совсем не так... Какие все странные.
Заботливые?
А я утверждаю — странные! Нужна мне их забота!
Ведь ОН же мне потом позвонил? Позвонил — спрашиваю?! Хотя и каркали подруженьки.
Или кого-то жаба душит?
Пророчили тут мне, рисовали образ, и Светка первая... Да – прикинут, да - стильный, да - класснючий. А я что — кикимора? Их язык его, видишь ли, напряг...
Причем тут помело? Не понимаю. Раз у мужика язык без мата и как надо подвешен, значит уже трепач? Нормальный интеллигентный парень…
А этим бы всё хихикать! Интеллигентный — не значит зашуганый ботаник, и не лошара голимая, не… (машет рукой)
Тут их гнилые словечки не прокатывают, ну никак. Он просто разносторонний и как его... гармоничный. В человеке всё должно быть прекрасно... я помню, этот ещё сказал, Чехов, что ли…
Нет? Или Горький?
Ой, точно, Горький, он ещё о бомжах писал. Помню в бомжатнике их главный, ну самый мерзкий типок, встаёт так (стала в позу декламации) и на умняке философствует: «Человек – это звучит… клёво!»
Или горько? Может, автор свою фамилию туда вставил? Хотя это вроде бы не его фамилия, а псевдоним, ну литературная кликуха по Светкиному. А так он Пешкин, кажется.
Взял бы тогда уж лучше псевдоним «Королёв». Говорят же «пешка превратилась в королеву». Ему бы подошло. Был Пешкин, стал Королёв…
Гордо! Человек – это звучит гордо! Во, наконец, вспомнила!
Ты смотри, а ведь всё в тему – и клёво, и горько, и гордо. Одному одно подходит, а другому… Это смотря, какой человек.
А ЕМУ что подходит? Уж точно не «горько». Ну никак ОН не горчит. И не кислит. Хотя «Человек – это звучит кисло» - тоже вариант. Это у многих наших на фейсе написано, да у большинства. Молодые, но кислы-ы-ые…
Так о чём бишь я? Иногда заносит на поворотах. Ага, о бомже из той трущобы.
И главное, говорю, – тип-то явно сбухавшийся, тот бомжара,  а тут НА тебе – гордо! Человек, мол, звучит гордо! А? Каково?
Вроде бы всем должно быть смешно, ну забавно же, да? Правда? А жуть. Даже улыбку на себя не натянешь.
Точно, это Горький придумал.   
А про «всё прекрасное» писал Чехов.
(задумавшись) Смотри-ка и тут говорящая фамилия. Чехов – чахотка. Да, Евгения Ивановна, наша классная и литераторша, помню, рассказывала, что он молодым умер от чахотки, хотя других лечил, доктор же. Годами харкал кровью, высох весь, а сам думал о Прекрасном в человеке, в каждом из нас, рассчитывал, что когда-нибудь, пусть даже лет так через 50-100, люди увидят  «небо в алмазах».
Удивительно! Во силища сидела в чахоточном! Он, конечно, так и не увидел – ни людей таких, в которых всё-всё прекрасно, ни алмазного неба.
Да и сегодня где они? Где эти люди? Ну? (оглядывается вокруг)
Разве что… ОН. Возможно, именно ОН.
Да, Антон Павлович, пророк из вас некудышний. Человек, видно, вы были хороший, добрейшей души дядечка в пенсне, в людей верили, но на Вангу не тянете. Ну никак. Не оправдали нынешние людишки ваших ожиданий, от слова «совсем»…
Да о себе Чехов писал, вот и всё! О своём внутреннем, думаном-передуманом. Наверняка, он и «небо в алмазах» изредка видел или хотя бы надеялся, что вон те звёзды они и есть, эти самые алмазы. Он просто мечтал, просто описал свою мечту. Какой человек – такая и мечта. Это же ясно.
И всё-таки надо обязательно всё проверить в сети – кто, о чём и где написал. А то может неудобно получиться. Нельзя вот так лажануться перед НИМ, на ровном месте.
А эти (показывает на воображаемых подруг) друзья-подружки давай снова ржать, услышав про «интеллигентного парня»! Привыкли через слово — прикинь да врубись. Ну их всех!
Вот и пусть идут к своей Маринке! Пусть катятся...
Как же мне все рожи тамошние надоели! Одно и то же, одно и то же: гы-гы, га-га, мать-перемать... деградировать можно.
Новый год, Новый год добрый и радостный...
А я, представьте, буду ждать звонка. Сколько надо, столько и буду... Их это не касается.
Да-да-да, синий лед, белый сне-е-е-ег...
Вот Светка говорит, что ОН похож на моего отца. Да откуда ей знать, она видела-то отца только раз, да и то издали. И давно. Врёт, видно, как всегда, назло.
Ну, вот какая это подруга?! А ещё из одного города, называется…
Правда, отец ей тогда понравился. Ещё бы не понравиться – не лысый, не седой, даже без пивного живота, как у всех их папаш. Да он вдвое моложе них выглядит! И высоченный, как ОН. Это да.
А как, интересно, ОН будет выглядеть лет через 20-25?
  Звучит песня Ю. Антонова «Двадцать лет спустя», а героиня подпевает
                Двадцать лет спустя…
Вот, другая песенка, наконец, нарисовалась, прорвалась-таки!
Нет, она слишком грустная. Для меня сегодня. Эту я буду напевать лет через двадцать. Обязательно тогда спою. Юрий Антонов вечен, это же русский Битлз! Настоящий Джон Леннон, нет-нет, пусть лучше Маккартни, он посимпатичнее и не гнусавит. И мою любимую «Мишел» именно Пол написал, а никакой не Леннон. И красавчиком Полюсик был таким же, как молодой Антонов.
Звучит песня «Мишел» в исполнении группы Битлз
Так вот Антонов – это Маккартни отечественного разлива. Как минимум! Для меня, во всяком случае. И нечего тут прибедняться. Пусть кто-нибудь там у них попробует написать «Для меня нет тебя прекрасней» или «Зеркало», (напевает) «гляжусь в тебя, как в зеркало…»
Получится у них ТАК красиво? Ну? Получится? У всех этих обладателей «Грэмми», «Эмми»-шмэми?
Да и «Двадцать лет спустя»  у Антонова тоже зачётная песенка.
А вдруг как раз этот антоновский мотивчик не будет отпускать меня спустя эти длиннющие двадцать лет?
Представляю: мы уже старенькие, пожилые такие сидим, обнявшись, и тихонько напеваем: 
                Двадцать лет спустя-я-я…
И дальше козырный проигрыш на гитаре…
Сидим на веранде нашего скромного загородного дома… трёхэтажного, выше не надо, впереди лужайка и пруд…нет-нет, бассейн. Только не квадратный, как на соревнованиях, а овальный такой… Плакучая ива склоняется к воде, такие мостки деревянные, мокрые от брызг…
Тогда уж лучше пруд. Но только обязательно с маленьким пляжем, пусть даже с крохотным. Обожаю загорать! Интересно, а ОН любит загорать и купаться? Я почему-то уверена, что ДА.
                Новый год, Новый год…
 А перед самым Новым годом, вот как теперь, пруд покроется льдом, толстым голубоватым льдом, чтоб не провалиться, и мы будем кататься на коньках. Я пару раз пробовала. Сразу не получилось, но было прикольно.
                Синий лёд, белый сне-е-е-ег…
А если ОН тоже не умеет кататься? Научится! Обязательно научится, ОН же такой  спортивный. А если что, там справа, вон там за нашим прудом справа есть снежная горка, с которой можно скатиться на лыжах или хотя бы на санках. Прямо лёжа лицом вниз.
Нет, это опасно, надо обязательно ЕМУ запретить!
А ОН меня послушает?
Мне кажется, ОН такой безбашенный и независимый. И волевой, духовитый такой. Как решит, так и сделает! А умеет – не умеет, для НЕГО это дело десятое.
Но невозможно же такой красивый лоб расшибить, это же просто преступно!
Тогда уж пускай летит вниз с горы, сидя на санках. Это ОН, надеюсь, умеет. И любит, наверняка, просто обожает. Так, фырк-фырк с горы, только свист проносящихся мимо санок и скрип  полозьев о снежок. Мороз, лица раскраснелись, краси-и-ивые.  Одежда вся в снегу, но мы её потом высушим у камина. И будем долго смотреть на огонь. Потрескивание поленьев, колебание огненных струек и мы такие усталые…
А ночью будет Новый год, точно как сегодня. И мы будем ждать гостей. Наготовим всего-всего и будем ждать.
                Новый год, Новый год…
Светка тоже придёт?
Обязательно! Куда без неё.
И Маринка? Ещё бы. Но только теперь все к нам, все-все у нас…
Кстати, совсем забыла подруге позвонить.
(Берёт телефон, звонит)
    Привет, Свет! Послушай, я возьму те твои туфли? Мы же договорились…
Ты знаешь - какие, нечего придуриваться. Можно подумать, у тебя их... Назло, да, назло?! А еще подруга!
Ну вот, давно бы так... Я ведь тебя люблю, а ты мне нервы делаешь. А мне нельзя, мне красивой нужно быть.
Новый год принесет новые...
Что ж я совсем обалдела, чтобы в снег их надевать! В поме¬ще¬нии, конечно. Нет, не психую. И ты не обижайся, ладно? Ты же самая близкая...
Да не волнуюсь я нисколечки. Ну, почти...
Какой еще номер? Опять начинаешь?.. Не знаю я ЕГО нового номера, поняла? Ну зачем ЕМУ скрывать? Что за дурость такая! Старый телефон ОН утопил, а новый номер ещё не знает. Как получит, сразу позвонит. Конечно, случайно утопил. Не из-за меня же!
Глупые шуточки, Светка, совсем не новогодние!  Как ты вообще можешь такое плести?!
Спокойно... Не слушать никого. Спокойно...
И счастье новое для-а всех, для-а всех...
Тебе уже пора? Уже собрались выходить? Надо же, как быстро стемнело.
Давно, говоришь? Действительно, незаметно. Понимаю, раз пора...
Спасибо, и тебе всего-всего... Что ты, я дождусь. Конечно, уверена. И встречать будем вместе, ОН же сам предложил. 
Да не молчи ты так многозначительно! Иди, опоздаешь...
Всё нормально, честное слово. Пусть — дурочка, слышала уже, иди...
(Кладёт трубку)
Вот и Светка отправилась праздновать. Надо было вместе с ней? С ними?
Ну уж нет! Сыта ими всеми! Опять всё так же и те же, и о том же, и конец тот же. А наутро пиво, позже – остатки шампанского, предусмотрительно заныканого Маринкой меж балконных дверей. И привядшие вчерашние салаты под те же гы-гы и га-га…
Вот в этом и есть радость встречи Нового года? Вот так и пройдёт весь будущий?!
Не хочу, не хочу! Не желаю я такого года, таких лет! Имею я право не желать всего этого? Имею. Да все имеют. Чего-чего, а прав у нас, как в том анекдоте…
 Новый год принесет...
Принесёт, принесёт, должен, обязан, принесёт! Ничего не обязан.
И пускай они там смеются, ведь не ОН же...
Не ОН? Нет-нет, ОН просто не смог позвонить вовремя, понятно — хотел позвонить, но пока не смог.
Но если что-то произошло, а я здесь, в чужих туфлях? Кстати, где мои сапоги? Почистить. Срочно! Да чистила, ещё утром чистила. Угомонись ты, наконец! Что-то я совсем расклеилась…
                Новый год, Новый год добрый и радостный
                Новый год, синий лёд, белый сне-е-е-ег…
(героиня положила голову на руки, сидя за столом, или прилегла на диван)

                затемнение

                Картина вторая
                (прошло час-полтора)
Ого, как время бежит!
Стрелки на часах, кажется, с ума посходили, не терпится им... Противные. Особенно та, самая тонкая и шустрая, да и другие... спринтеры.
Выходит, не судьба? Выходит, не увидимся сегодня, вот в эту сказочную ночь?
Это как это не судьба? Это почему ещё?! Где я промахнулась?
Чем это я, интересно, не заслужила своего счастья?!
А чем заслужила?
Вот и Вера мне всё говорила, что если буду, как мать, счастья не увижу, мол, никогда его не заслужу.
Накаркала бабуля?
Она приучила меня называть себя Верой, никак не хочет быть бабушкой. Всё молодится. И на маму отчаянно разозлилась, когда та мной забеременела. Говорят, даже аборт её заставляла сделать. Орала, скандалила.
Но мама не сдалась! Хоть и молодая совсем была.
И вот она я! Вот такая, какая есть.
И что теперь? Чего-то не заслуживаю?
Видимо, мама просто любила отца и хотела всегда видеть его рядом с собой. Пусть даже в моём обличии. Когда я её маленькой спрашивала обо всём этом, она только загадочно улыбалась. И всё.
Мамочка…
Она вообще была загадочной, мама. И какой-то нестандартной, что ли. Угловатой, но бесконечно женственной. Немногословной и ужасно смешливой. Удивительно…
А как она умела подолгу внимательно слушать и всегда охотно откликалась на шутки! Она их ценила больше всего, хорошие шутки, забавные анекдоты. Только не какие-то пошлые, а действительно смешные. А когда они ещё рассказаны в лицах, тогда вообще…
И этот её искренний смех без смущения, и эта загадочная улыбка…
Похоже, мужики на это и клевали. Косяками вокруг неё плавали. Всё острили, некоторые даже кривлялись, чтоб ей понравиться. Всегда. Но и отчаянное кривляние не прокатывало, мама отмечала только действительно остроумных чуваков, которых слушала особенно внимательно. Число её  поклонников, тем не менее, не убывало…
Вот бы мне такое волшебство от неё передалось!
Что это я! Что за мысли шизонутые! У меня есть ОН, и ЕГО мне достаточно. Потому что ОН…  Ну это - ОН!
А ОН у меня есть? ОН будет?
Обязательно, непременно, разумеется, безусловно!
И вовсе я не дурочка. Вот сколько нормальных, даже красивых слов сразу выдала в ответ. А для Светки они все стрёмные, а я, получается, – дурочка. Ну и пусть, это, в конце концов, её проблемы, не мои…
            Новый год, Новый год добрый и радостный,
            Новый год, синий лёд, белый сне-е-е-ег…
Мамочка…
Была ли она твёрдой?
Не знаю. Наверное, всё-таки была, ведь родила же меня, несмотря на весь дикий Верин напор, на этот фонтан эмоций. А это ещё нужно было суметь! Но мама сумела.
Но почему тогда она отца не разыскала, даже не попыталась?
Да, он внезапно уехал. Как вдруг, неожиданно прибыл в наш город по работе, так и смылся, ни с кем не попрощавшись, гад. Представляю мамины переживания.
А я уже была там, внутри неё. Хотя она ещё об этом не знала, никто не знал. Когда Вера прознала обо всём, во было шороху!
Но ведь можно было его найти, ну отца, он ведь тоже ни сном, ни духом?!
«А зачем?» - отвечала мама и, как всегда, загадочно, но всё-таки чуть грустно улыбалась. Будто знала что-то. Знала, что у него семья там, дома?
Теперь, когда я взрослая, уже не спросишь.
А Вера зачем-то всегда говорила мне, что это не мой отец, что там вообще запутанная история и что мама сама виновата…
Как же не мой, если он сразу меня признал! Через пятнадцать лет, но признал же? Как только ему рассказали. Без всяких ДНК, сразу доча, доча…
Нет, он не гад и вовсе не подонок, как Вера утверждает. Он даже деньги начал присылать, но Вера отправляла их обратно. Но это Вера, её надо знать…
Эх, бабуля, не желающая быть бабулей!
А как-то, это уже недавно было, отец привёз мне из-за границы фирменный купальник. Клёвы-ы-ый. Самой-самой козырной фирмы. Все девки аж обзавидовались.
А ещё, говорит, путёвку тебе куплю, говорит, выбирай месяц и страну. А что, я согласилась. Класснючий купальник у меня уже есть.
Отец у меня крутой! Ну, почти…
            Новый год принесёт новые радости
            И счастье новое для-а всех, для-а всех….
Даже когда мама разбилась в той проклятой машине, о которой так долго мечтала, на которую так остервенело зарабатывала, Вера не заплакала. Даже на похоронах. Она стояла с твёрдым и белым, как мраморный столб, лицом и только, всё крепче  прижимая меня к себе, говорила: «Ты обязательно заслужишь своё счастье. Всё будет. Я помогу. Ты – другая, ты заслужишь…»
Она говорила тихо, одна я слышала.
А я не хочу быть другой! И помогать мне не надо!
Я уехала от Веры при первой же возможности. Она хорошая, она моя бабушка. Она заботилась обо мне, честно, старалась, но я уехала.
             Новый год, Новый год…
А как же мама хотела иметь свой автомобиль, просто мечтала! Она говорила, что собственная машина – это независимость и воля. И полёт к неизвестному, но такому  желанному.
Евгения Ивановна, помню, однажды на уроке нам рассказывала, что Айседора Дункан, та американская жена моего любимого Сергея Есенина, что намного старше его была, перед тем, как сесть в убивший её автомобиль, воскликнула: «Прощайте, друзья! Я иду к любви!»
Может, и мама так же?
Мамочка…
А моя любовь к Битлз, наверное, от неё. Эти (кивнула головой куда-то) все ухмыляются – отстой, отстой, а мне нравится. Чхала я на их «отстой»!
Мама вроде бы как-то даже замирала, уходила далеко-далеко в себя, когда их слушала. Мишел там или Естедей, особенно Мишел.
Как же я, идиотка, раньше не догадалась – отец-то Миша, ну да, Михаил! Ну я и тормоз!!! - права всё-таки Светка. Клуша я рассеянная! Это Вера придумала мне отчество – Григорьевна, наверняка она. А я стану Михайловной.
Михайловна. (смакует) Это тебе не какая-то там Григорьевна…
Эх, мама-мамочка…
Почему ты сейчас не рядом? Зачем вот ТАК-то всё?! Твой совет я бы услышала. Пожалуй, только твой.
Но она была не из таких, нет, мама не имела привычки наставлять, она -  не Вера. Как любит говорить Светка, от слова «совсем».
(звонит телефон и она берёт трубку)
Свет? Богатой будешь.
А, ты это и так знаешь? Даже уверена? А чё звонишь-то, олигархша… олигаторша…, своей бедной подруге? Ну хорошо, пока что бедной…
Что-что? Жду, конечно. Почему это ОН мне не позвонит?
Что за бред! Опять по-дурному прикалываешься?!
Ты всё-таки решила обгадить мне праздник?! Вот так, да?
Хочешь завершить год ссорой? Хочешь, чтобы мы с тобой окончательно разосра… разбежались?
Не бойся, не порву я твои несчастные туфли. Даже со злости. Хотя иногда ой как хочется!
Ну и что, что твой Мага в полиции? Мне-то какое дело?
Вечно он куда-то встрянет, всегда находит себе приключений на эту самую, которая не помещается…
Вот и вытаскивай теперь своего Отелло со шконки!
Опять приревновал, конечно? Подра-а-ался? Витрину расфигачил?
Ну, это как всегда. Ручки чешутся. Всё неймётся ему. Как говорил один… не помню кто, «если руки чешутся, чешите их в другом месте». Вот это точно про Магу.
А причём здесь ОН? Чё ты мелешь?! Они вместе там, в райотделе? Чё ты плетёшь?!
Так это Мага с НИМ подрался? Вот козлина! Мага твой! Да потому что он реально - горная козлина, барана кусок!
В каком они отделе полиции? Быстро! Ну, район, район какой?! Где это?
(начинает быстро одеваться)
Знаю, это там, где…
В общем, найду. Я быстро, я на такси!
Ты тоже выезжаешь? Что-что? С такси ничего не получается? Вызов не принимают? Как, вообще?!
Ну да, ведь Новый год. Чёртов Новый год!!!
Ничего, на улице поймаю частника. Да причём здесь деньги?! Сколько скажет, столько отдам.
Всё-таки сволочь он, твой Мага! С его кавказскими понтами.
Ну не ОН же на Магу набросился. Молчи, лучше молчи! Лучше ничего не говори, вообще, не оправдывай этого конкретного придурка. Да-да, именно так. И это я ещё мягко сказала. Раньше я бы по-другому выразилась. Ты знаешь, я умею.
Да, а теперь стараюсь говорить иначе. Из-за НЕГО или не из-за НЕГО, тебе какая разница? Какая вам всем разница?! Что вы все до меня докопались?! Достали!
А-а, точно жаба душит! Тебя, а кого же ещё. И других. ОН ведь не Мага, да? Не Мага? Как говорится, почувствуйте разницу. Вот и я о том же.
Ладно, погнала на выручку. Да понятно, постараюсь вытащить обоих. Хотя Магу надо было бы там оставить, гада, суток на пятнадцать. Шучу-шучу, конечно. Я погнала…
Почему стоп? Время же летит, а ты «стоп»!
…Мага вернулся? А ОН? Их разве не вместе выпустили?
Как не ОН?! Мага разве не с НИМ подрался?! А с кем? Хотя, плевать, какая разница…
А что ты мне тут втирала? Ты нарочно?! Ну, конечно, я теперь всё понимаю…
Гадина ты, Светка! Простая ползучая гадина! И больше никто. Ползучая, скользкая,  мерзкая и противная! Вот.
Всё ты знала, и ничего не перепутала. Не трепись! Так тебе сказали?
А-я-яй! А ты, значит, не проверила и давай сразу подруге звонить.
Хотела как лучше? Что ж, а я вот сразу постарела месяцев на четырнадцать или пятнадцать, вон, кажется, седой волос появился. Где-где, на виске. А может, ещё где-то, откуда я знаю. Успокаивает она, видишь ли…
Ну ладно, ладно говорю, верю я тебе, верю. О-ой…
           (начинает снимать верхнюю одежду)
Уже не злюсь. Да не беспокойся ты так за свои туфли! Ничего бы я с ними не сделала.
Знаешь, а мне даже как-то хорошо стало. Как камень с души.
Да, буду ждать звонка. Да, обязательно позвонит. Он обещал. Да, а я верю.
К вам? Ни-за-что и ни-ко-гда…
Поздравь своего горячего, нет, горячечного бойца невидимого фронта или, как его, бойца без правил. Без каких? Да без всяких правил. И без извилин. Без каких? Без мозговых!
Считай, он ещё легко отделался. Наверное, потому что Новый год. Менты теперь начнут  квасить, им сидельцы ни к чему.
Ну вот, ну точно. Именно так они и сказали? А ты ещё говоришь, что я дурочка…
Ладно, ещё раз с наступающим тебя! И не шути больше так!
Хорошо, в этот раз я тебе поверила. Да поверила же, говорю! Мы же, вроде, близкие.
Ближайшие?
Да, наверное. С наступающим тебя, ближайшая! Да, Лана, конечно…
           (кладёт трубку и смотрит за окно)
Вон и снег вроде начал подтаивать. Обидно. Какой снежок был — загляденье. И бутылка уже нагрелась. Её пора открывать, а не хочется.
Надо отвлечься, а то одни дурацкие мысли в голове. Какие-то не оптимистичные. Опять от того же Светкиного «совсем».
Позвоню-ка бабуле, поздравлю. Точно, чуть не забыла. А обид было бы…
                (набирает номер)
Привет, Вера! Почему так поздно? Ничего не поздно - ещё времени до Нового года целый вагон. Нет? Ну, такой вагончик, платформочка. Поздравляю тебя, родная!
Нет, ты не последняя, кого я поздравляю.
Нечего обижаться, я ведь звоню. Ну звоню же! Тебе всё не так: не позвонишь – плохо, звонишь – тоже…
Давай не будем ссориться, хотя бы перед Новым годом. А то тут у меня и так одни…
Нет-нет, всё в порядке, ну правда, всё ОК. Конечно, со Светкой встречаю, как всегда, тут у нас целая компания. Да, и ребята.
Почему тихо? Так это я в подъезд вышла, чтоб никто не  мешал. Нет, не покурить вышла. Я не курю, ну честно…
Вот ты разведчица, Вера, или сыщик. Помесь Шерлок Холмса со Штирлицем. Ей богу!
Нет, отца не вижу. И не звонит. Ничего о нём не знаю.
Да, наверное, ты права. Ты всегда права, Вера.
Вот и я стала соглашаться с тобой, как мама когда-то.
Что ты молчишь? Не молчи, пожалуйста, не пугай меня.
Ты шмыгаешь носом, что ли? Ты?! Я не верю!
Вере и вдруг не верю?! Так не бывает. Ведь это же ты! – твёрдая, как алмаз, моя Вера!
Я всегда тебе завидовала, чуть-чуть. Но похожей хотела быть на маму.
Ты не обиделась?
Нет, я понимаю, что у тебя просто насморк и что ты просто задумалась.
Я верю тебе, снова верю. Конечно. Если ещё и мы станем друг друга обманывать, то куда это годится. Согласна с тобой. Полностью и даже не споря.
           (принимает торжественный вид)
Дорогая Вера! Дорогая моя бабуля! Ты уже давненько бабушка - не обманывай ни  себя, ни людей, не надо.
Итак, дорогая моя бабушка Вера! Пусть наступающий Новый год станет для нас – для тебя и меня - неожиданно прекрасным! Ты не против?
И давай больше не ссориться. Ведь, в конце концов, мы живём и друг для друга. Верно?
Нет, я пока что не живу для других, пока что НЕ для кого. Пока, а там посмотрим. Мне тут недавно показалось, что вот встретила. А может, просто показалось.
Скорей всего, показалось, ты считаешь? Теперь уже даже и не знаю.
Я не отчаиваюсь. И не тороплюсь, куда мне торопиться.
Конечно, буду осторожной, как ты учила. Обязательно буду. Ну, клянусь!
Да, и ещё: давай-ка не болей, не шмыгай носом. Это не твоё.
И я тоже не буду.
Целую тебя, родная! Ещё раз с Наступающим! Обнимаю…
                (кладёт телефонную трубку)
Вот как-то так. Вот вроде и отвлеклась.
От чего ты отвлеклась?
Вот девки говорят, что я всё себе напридумывала, нафантазировала и что ЕГО совсем не знаю.
А я ведь действительно толком и не знаю.
Поэтому, мол, ОН обязательно меня обманет.
Но почему?! Что за злобная, мерзкая, ущербная логика! Хотя…
Нет, всё равно они не правы, не могут они быть правы. Значит, не сложилось что-то. 
Именно так, совершенно случайно…
Светка смеяться не станет, я знаю. Не нужно быть настолько самоуверенной, точнее — «всветкеуверенной».
Сейчас, наверняка, уже за стол уселись. Набросились голодающие. Начали провожать Старый год…
Уже никуда, пожалуй,  не успеть, даже к ним.
К ним — ни за что! Если на куски бы резали и то...
Ну и сиди, квочка!
Новый год, Новый год...
Интересно, вот  почему так бывает? Просто никогда нельзя загадывать, не следует наперёд... Но как иначе, тем более в этот день?
Причем тут день, год? Наступил, не наступил...
Мог ведь вчера точно так же наступить или завтра, или через полгода.
Пусть даже наступил, и что? Отчитываться теперь о приобретенном за прошедший период счастье, скрупулезно стараясь ничего не упустить и загибая в дикой радости пальцы?
Мало, да, маловато досталось, не подрассчитала, переоценила собственную персону, видимо, действительно не заслужила.
Только кому же тогда верить, если не этим глазам? ЕГО глазам.
Эти глаза не могли врать! Не должны были.
Но соврали?
Чушь! А я вот возьму и выпью. Точно, почему, в конце концов, я не пью?
Или лучше включу телевизор... там праздничная программа. Я же ждала замечательную программу, вот и посмотрю, вот и смотрю уже…
И счастье долгое для-а всех...
                (звучит телефонный звонок)
...Что? Ну, теперь-то зачем? Кто ещё там?
Не буду трубку брать. Это, без сомнения, подруженька моя дорогая поздравляет, а за¬од¬но проверить жаждет, убедиться, что я и теперь сижу  одна…
(посматривает на телефон)  Не буду брать. Не-бу-ду. А если всё же...
В такое время? Сиди, не бери!
Три звонка, четыре... А теперь медленно, с достоинством...
Я веселюсь, я занята, я праздную. Пять, шесть...
Да скорее же, чего тянешь, полоумная! Бегом!!!
               (берёт телефонную трубку)
Алло! Ты?! Не нужно извиняться. Не оправдывайся, я понимаю, я пойму.
Где, где ты? Возле моего дома? У четвёртого подъезда? Как же ты подъезд-то разыскал?
Совсем одурела, я ведь живу в первом. Это на другом конце дома. Хотя неважно.
Что это я... Важно, еще как!.. для меня.
Уже сориентировался?
Идёшь? Даже летишь?
Лететь не надо, теперь уже незачем лететь.
Ты замерз, наверное? Нет, опять снегопад? Вот видишь...
И мне тоже такая погода очень нравится. Что ты говоришь?
Ещё бы, уже спускаюсь. Я быстро.
Там домофон иногда выделывается, в смысле – капризничает, паразит. Поэтому я лучше спущусь. А ты навстречу, ладно? Навстречу...
                Новый год, Новый год добрый и радостный,
Новый год, синий лёд…
Нет-нет, это песенка такая, новогодняя.
Не из сказки, хотя сегодня всё может быть.
Я тебя научу...

                Звучит песня «Мишел» в исполнении группы Битлз