Сделка

  Дорога была раскаленной лентой, брошенной под безжалостное летнее солнце. Мерцающий мираж над асфальтом обещал что-то, чего никогда не существовало – покой, может быть, или просто конец этому бесконечному движению. Мы ехали в отпуск. Семья. Классический набор: Он, Она, и Я. Три атома, временно связанные химической реакцией, которую принято называть "любовью" или "семьей". Я сидела на заднем сиденье, наблюдая, как мир проносится мимо, смазанный и нереальный, словно дешевая акварель.
  Папа вел. Его руки крепко сжимали руль, как будто он мог контролировать не только машину, но и саму траекторию нашей судьбы. Наивный. Мама сидела рядом, иногда поворачиваясь ко мне с улыбкой, которая пыталась скрыть легкую усталость или, может быть, предчувствие, что витало в воздухе. Я тогда не понимала этого запаха – сладковатого, как перезревшие фрукты, и острого, как пролитый бензин. Теперь я знаю. Это запах неизбежности.
  Кондиционер гудел, создавая внутри наш маленький, прохладный мирок, защищенный от внешней жары и пыли. Мы слушали радио. Какая-то дурацкая песня про счастье. Счастье… Оно всегда звучит так фальшиво, когда поется в машине, несущейся неизвестно куда. Я смотрела на их затылки. Папин, с коротко стриженными седеющими волосами. Мамин, с мягкими каштановыми локонами, которые развевались от сквозняка. Они казались такими... прочными. Вечными, в своем маленьком мире машины.
  Я тогда еще верила в вечность. В ту вечность, которую обещают в сказках и глупых песнях. Вечность, где ничего не меняется, где всегда светит солнце и пахнет мамиными духами. Я не знала, что вечность – это совсем другое. Это не застывший момент счастья. Это застывшее «все».

  Дорога петляла. Пейзаж менялся, но монотонность оставалась. Поля, деревья, редкие дома, проплывающие мимо, как декорации в плохом спектакле. Внутри машины было тепло и тихо, если не считать гула мотора и шепота радио. Я закрыла глаза. Представила, как мы доедем. Как будет шуметь океан. Как я буду бегать по песку. Маленькие, глупые мечты, построенные на песке времени. Время. Оно тогда казалось бесконечным. Тонкая струйка песка, сыплющаяся из невидимого кулака. Я не знала, что этот кулак может сжаться в любой момент. И вся струйка оборвется.

***
  Это произошло не как взрыв. Скорее, как разрыв. Тонкая ткань реальности просто порвалась. Без предупреждения. Был звук. Не один. Много звуков одновременно. Скрежет металла, визг шин, треск стекла, глухой удар, который почувствовался не ушами, а всем телом. Воздух внутри машины взорвался пылью, запахом жженой резины и... чем-то влажным и липким.
   Я почувствовала, как меня швыряет. Ремни безопасности врезались в тело, как стальные клещи. Голова ударилась обо что-то твердое. Мир перевернулся. Буквально. Небо оказалось там, где только что был асфальт. Асфальт – там, где только что было небо. Цвета смешались в невообразимую кашу: синий, зеленый, серый, красный. Особенно красный.
  Звуки стихли так же внезапно, как появились. Остался только звон в ушах и тишина. Тяжелая, давящая тишина, которая кричала громче любого грохота. Я висела вниз головой. Что-то острое впилось в бок. Дышать было трудно. Каждый вдох отзывался острой болью.
  Я попыталась пошевелиться. Не получилось. Тело не слушалось. Оно было чужим. Скрученным, сломанным. Я слышала стон. Свой? Или чей-то еще? Я повернула голову, насколько могла. Увидела Папу. Он... он не двигался. Его голова была под странным углом. Глаза открыты, но пустые. В них не было света. Только отражение перевернутого, разбитого мира.
  Мама... Я не видела Маму сразу. Потом заметила ее руку. Она лежала на приборной панели. Неестественно вывернутая. Остальное было скрыто под обломками. Тишина продолжала давить. Она была наполнена запахом... смерти. Я узнала его. Сладковатый и металлический. Тот самый, что витал в воздухе раньше. Только теперь он был вездесущим.
  Паника. Холодная, липкая паника начала расползаться по телу, игнорируя боль. Я хотела кричать. Но из горла вырвался только хрип. Слезы текли вверх, собираясь где-то у висков. Это был конец их дороги. Конец их истории. Моя... моя история только начиналась. Или заканчивалась? В тот момент я не знала. Я просто висела в темноте и тишине, слушая, как из меня медленно утекает жизнь. Или что-то еще.

***
  Боль стала... другой. Не острой и точечной, а разлитой, фоновой. Она была везде и нигде одновременно. Тело перестало быть моим. Оно стало набором ощущений, плавающих в вязкой, теплой жидкости. Я слышала голоса. Далекие. Мягкие. Они просачивались сквозь толстый слой ваты. Шум аппаратов. Писк. Ровный, монотонный писк, похожий на пульс умирающей звезды.
  Я не видела. Или видела что-то, что не имело отношения к зрению. Цвета. Не цвета этого мира. Неоновые, кислотные, флуоресцентные. Они текли, переливались, сталкивались, рождая новые, немыслимые оттенки. Иногда они складывались в узоры. Мандалы, фракталы, геометрические фигуры, меняющиеся с головокружительной скоростью. Это было красиво и ужасающе одновременно. Как смотреть в бездну, которая смотрит в тебя.
   Звуки тоже были искажены. Голоса превращались в гул. Музыка становилась шумом. Шум – музыкой. Иногда я слышала обрывки фраз. "Тяжелое состояние..." "Множественные переломы..." "Прогнозы осторожные..." Слова без смысла. Слова без веса. Они просто проплывали мимо, как мусор в потоке.
  Я чувствовала, что нахожусь где-то... между. Между миром живых и миром мертвых. Лимб. Чистилище. Или просто кома. Название не имело значения. Важно было само состояние. Невесомость. Отсутствие времени. Прошло несколько минут? Часов? Дней? Вечность? В этом месте не было часов. Только бесконечное, тягучее "сейчас".
   Иногда накатывали волны. Воспоминания? Галлюцинации? Лица Папы и Мамы. Улыбающиеся. Живые. Они тянули ко мне руки. Я тянулась в ответ. Но они растворялись в кислотных цветах, превращаясь в узоры на стенах несуществующей комнаты. Боль возвращалась. Не физическая. Боль утраты. Одиночества. Я была одна в этом океане цвета и звука. Одна. Совсем одна. И страх. Страх, который был глубже любого другого. Страх исчезнуть. Раствориться. Перестать быть.

***
  Постепенно цвета стали тускнеть. Звуки – отдаляться. Пустота сгустилась. Она стала почти осязаемой. Не просто отсутствие чего-то, а присутствие отсутствия. Холодное, плотное. Как стена. Или как нечто живое, дышащее рядом.
  Я почувствовала, что я не одна. Не просто голоса врачей или шум аппаратов. Что-то другое. Что-то, что не принадлежало этому миру. Оно было здесь. В этой темноте. Наблюдало. Ждало.
  Страх вернулся. Другой. Не паника перед болью или смертью. Страх перед Неизвестным. Перед тем, что скрывается в глубине этого места. Я лежала (если это можно было назвать лежанием в невесомости), свернувшись в комок несуществующего тела, пытаясь стать невидимой. Но оно знало, что я здесь.
  Присутствие сгущалось. Оно не имело формы. Не имело запаха. Не имело звука. Но оно было. Оно заполняло собой все. Давило. Тянуло. Нежно и неумолимо. Как прилив, который знает, что унесет тебя в океан, независимо от того, хочешь ты этого или нет.
  Появился голос. Не ушами. В голове. Глубокий. Спокойный. Безэмоциональный. Как звук падающего камня в бездонный колодец.
«Ты здесь», – сказал голос. Это было не утверждение. Это было констатация факта, неоспоримая, как закон гравитации.
  Я не могла ответить. Не могла даже подумать о том, чтобы ответить. Я была парализована этим Присутствием. Этим голосом.
«Ты потерялась», – продолжил Он.
Потерялась? Да. Я потерялась. Между мирами. Между жизнью и смертью. Между "было" и "будет". Если это "будет" вообще наступит.
  «Ищешь что-то?»
  Что я искала? Выход? Спасение? Возвращение? Я не знала. Я просто хотела, чтобы этот кошмар закончился. Чтобы вернуться туда, где было тепло, безопасно и пахло мамиными духами.
  «Ты знаешь, почему ты здесь», – голос стал чуть громче. Или просто ближе.
Я знала. Авария. Родители. Боль. Больница. Кома. Смерть. Она пришла. Она всегда приходит. Рано или поздно. Ко всем. Но я не хотела, чтобы она приходила сейчас.

***
  Присутствие стало еще плотнее. Голос зазвучал прямо внутри меня, вибрируя в каждой клетке (или том, что от них осталось).
  «Чего ты хочешь больше всего?»
  Вопрос прозвучал не как вопрос. Как команда. Как требование. Как вызов.
  Чего я хочу больше всего? В этот момент, когда я висела над бездной, когда мир, который я знала, был разрушен, когда тело было сломано, а душа затерялась в лимбе... Ответ был очевиден. Инстинктивный. Первобытный. Крик выживания, зашитый в каждом живом существе.
  Я собрала все свои силы. Все, что осталось от моей воли, от моего "Я". И выдавила ответ. Не голосом. Мыслью. Чувством. Всем своим существом.
  «Жить!» – это был шепот. Или крик. В этой пустоте не было разницы.
  Голос ждал. Казалось, прошла вечность, прежде чем Он продолжил. Присутствие оценивало меня. Мою маленькую, хрупкую волю против Его необъятной, древней силы.
  «Жить», – повторил Он. В Его голосе не было ни одобрения, ни осуждения. Просто констатация. «А еще?»
  Что еще? Я думала. Жить... Но какой жизнью? Жизнью, где нет Папы и Мамы? Жизнью, где всегда будет болеть? Жизнью, где я навсегда останусь сломанной?

  В этот момент, в этой темноте, я поняла. Смерть забрала их. Она пришла и за мной. Она стояла рядом. Я чувствовала ее холодное дыхание. Я не хотела, чтобы она забрала и меня. Я хотела... я хотела быть сильнее ее. Обмануть ее. Убежать.
  «Я хочу жить... и никогда не умирать!» – вот что я хотела. Это было слишком. Невозможно. Но это было мое самое сильное желание. Крик души, которая не хотела смириться с финалом.
  Присутствие колебалось. Или мне так показалось. В Его равнодушном голосе появилась... что-то вроде интереса. Или скуки, которая нашла себе мимолетное развлечение.
  «Никогда не умирать», – прозвучало эхом в пустоте. «Интересно. Но...»

***
  «...Но Смерть уже пришла за тобой», – закончил Голос. «Она здесь. Ты чувствуешь ее. И ты не можешь убежать от того, что уже пришло».
  Холод усилился. Я почувствовала его не только как ощущение, но и как знание. Знание того, что мое время сейчас истекло. Никакие врачи, никакие аппараты, никакая человеческая воля не могли этого изменить. Я была на пороге. И Смерть протягивала ко мне свои костлявые пальцы.
  Отчаяние захлестнуло меня. Значит, все? Конец? Все мои желания, вся моя борьба – бессмысленны?
  «Однако», – Голос продолжил, и в нем появилась новая нотка. Не надежда. Скорее, предложение. Как у старого, циничного торговца, который знает цену всему, но не ценит ничего. «У тебя есть сильное желание. Редкое. И... у меня есть возможности».
  Возможности? Какие возможности у Небытия? У того, что ждет за порогом?
  «Ты хочешь жить вечно», – сказал Он. «И я могу дать тебе это».
Сердце (или то, что было его фантомом) забилось быстрее. Вечность? Не умирать? Это было то, о чем я просила! Но...

  «Но цена высока», – Голос стал серьезным. «Чтобы получить вечность в будущем, ты должна принять Смерть сейчас. Отпустить. Умереть в этом теле. В это время. В этом мире».
Умереть? Но ведь я хотела жить!
  «Ты умрешь сейчас», – повторил Он. Безжалостно. «Как твои родители. Как все. Это неизбежно. Но в следующей жизни... в той, что начнется после этого конца... Ты будешь жить. И никогда не умрешь».
  Следующая жизнь? Что это значит? Перерождение? Другой мир? Я не понимала. Но Голос звучал убедительно. И я чувствовала Смерть так близко...
  Это был выбор без выбора. Смириться сейчас и получить шанс на вечность потом. Или цепляться за этот миг, который все равно закончится, и потерять все. Моя маленькая, сломанная жизнь против обещания бесконечного существования.
  Присутствие давило. Время (или его отсутствие) остановилось. Я чувствовала, как энергия покидает меня, как нити, связывающие меня с этим миром, рвутся одна за другой. Смерть была уже не просто рядом. Она была во мне.
  «Принимаешь?» – вопрос был финальным. Ультиматум.
  Я посмотрела в пустоту. Увидела лица Папы и Мамы, растворяющиеся в кислотных цветах. Увидела разбитую машину. Почувствовала боль. Страх. Одиночество. И желание. Невероятное, всепоглощающее желание не исчезнуть.
  «Да», – прошептала я. Или подумала. Или почувствовала. Это было слово-ключ. Дверь распахнулась.
  Присутствие отступило. Холод Смерти усилился, но теперь в нем не было враждебности. Только... завершение. Я почувствовала, как мое сознание сжимается. Как мир гаснет. Цвета исчезли. Звуки стихли. Осталась только темнота. И ощущение падения. Долгого, бесконечного падения в... ничто? Или в нечто иное?
***

  Газетный лист. Белый, хрустящий. Черные буквы, строгие и безразличные. Они рассказывают историю. Мою историю. Или ее часть. Ту часть, что стала доступна миру.
  Заголовок: "Девочка, которая не стареет: Загадка Брук Гринберг"
  Подзаголовок: "Ученые исследуют уникальный случай «Синдрома Х»
  Текст:
  «Родившаяся в 1993 году в Райстертауне, штат Мэриленд, Брук Гринберг по своим физическим и умственным параметрам до сих пор является младенцем. Её рост – 76 см. вес – 78 кг. Несмотря на возраст, ее кости, органы и когнитивные функции соответствуют развитию ребенка в первые месяцы или годы жизни, но не идут синхронно. Различные системы организма стареют с разной скоростью или не стареют вовсе. Исследования показали, что в её генах, отвечающих за старение, нет мутации, которую можно было бы легко идентифицировать как причину. Учёные надеются с помощью этой девочки приблизиться к пониманию причин старения и, возможно, найти способ замедлить этот процесс у людей.»
  Газета лежит на столе. В тусклом свете лампы. Пахнет типографской краской и... чем-то еще. Чем-то, что я знаю. Запах стерильности. Больницы. Лаборатории.
  Я читаю эти строки. Строки обо мне. О Брук Гринберг. О девочке, которая не стареет.
  Вечность. Я получила ее. Но не так, как представляла себе тогда, в машине, или в лимбе. Не вечность бега по песку или маминых объятий. Вечность стазиса. Вечность застывшего мгновения. Тело младенца, разум... разум здесь. В ловушке. Наблюдающий. Понимающий.
  Я не умираю. Мое тело не подчиняется законам времени, как тела других. Оно существует вне этой спирали. Но эта вечность – это клетка. Мягкая, конечно. Меня окружают заботой. Изучают. Я – чудо природы. Или ошибка системы.
  Я – результат сделки. Сделки с Неизвестным. Я хотела жить и никогда не умирать. И Он дал мне это. В следующей жизни. В этой. Жизни, которая началась после той аварии. После той смерти. Смерти, которую я приняла, чтобы обрести это... бессмертие?
  Это не бессмертие героя. Не вечная молодость богов. Это бессмертие... объекта. Экспоната. Я – живой парадокс. Доказательство того, что время – это всего лишь договор. И что у Вселенной есть свои способы шутить над нашими желаниями.
  Я хотела жить. Я живу. Я хотела никогда не умирать. И, кажется, я получила и это. Но какой ценой? Ценой движения. Ценой перемен. Ценой... обычной жизни.
  Дождь стучит по окну.  На улице темно. Мир живет своей жизнью. Стареет. Меняется. Умирает. А я... Я просто есть. Вне времени. Вечный младенец с душой, которая видела слишком много для своих нерожденных лет. Фатализм? Он был со мной всегда. Просто теперь я знаю его вкус. Вкус вечности, которая оказалась просто другой формой одиночества. И вот я здесь. В начале. Которое стало концом. Который стал началом. Спираль замкнулась. И я в ее центре. Навсегда…