Лисанн Уинслоу. Онтотипология Джонатана Эдвардса

ОНТОТИПОЛОГИЯ ДЖОНАТАНА ЭДВАРДСА
Лисанн Уинслоу

Учитывая необходимое включение Эдвардсом естественного мира в его теологическое и пастырское мышление, кажется уместным начать с диссертации Эдвардса I, "О цели, ради которой Бог создал мир" (далее именуемой «Целью творения»). Начав с «Цели творения», мы исследуем его идеи относительно того, почему Бог творил и в чем заключалась Божья цель творения. Таким образом, теологическое и метафизическое понимание Эдвардсом естественного мира может быть связано со схемой этой цели. К концу своей жизни он ставил целью написания двух диссертаций с проповедью этого вида духовности, связывая истинную добродетель христианской жизни с целью Бога в творении. Эдвардс намеревался показать, что Бог имел в виду что-то очень конкретное для верующего, уже замышляя творение. Соответствие этой цели было необходимо для подлинной и прочной духовной жизни. Одна подчиненная цель в линии преемственности целей к достижению изначальной конечной цели Бога в творении включала само творение. Однако в руках Эдвардса это было совсем не так, как предлагали современные ему схемы естественной теологии. Прежде всего, Эдвардс был преимущественно  теоцентричен в эпоху, когда деистические взгляды входили в моду. Эти деистические взгляды, лежащие в основе естественной теологии, продвигали антропологическую отправную точку, где человечество могло найти Бога посредством разума и научных
методов. Эдвардс, однако, утверждал Бога как центр явленной славы. Как он утверждает в «Цели творения», лучи славы исходят от Бога и являются чем-то Божьим, и
возвращаются обратно к своему Истоку. Так что все от Бога, в Боге и для Бога; и Бог есть начало, середина и конец в этом деле (1989, 531).
Эдвардс, утверждая Бога как «начало, середину и конец в этом деле», помещает все
откровение Бога только в Бога, включая естественное откровение. Таким образом, Эдвардс делает ставку на утверждение, что человечество посредством логики и разума не может найти или исследовать знание и славу Бога, особенно в естественном мире и через него или открытия науки. Используя общепринятые философские методы, составляющие «то, что диктует разум», Эдвардс красноречиво излагает логическое доказательство, найденное исключительно через суверенитет Бога, который может открыть превосходства Бога творению. В «Цели творения» мы находим подтверждение того, что Бог имел в
виду перед созданием мира такую систему «теней бытия», представляющую  онтологическую структуру посланий Божественного, переданных Создателем в естественный мир.1
Эдвардс истолковывает в своем аргументе, что намерение передать дивные превосходства и полноту знания и славы Бога творению из бесконечной любви было частью цели, для которой Бог сотворил мир.2 Однако для этого Эдвардсу сначала нужно было рассмотреть несколько общепринятых утверждений относительно цели Бога в творении. Написав «Цель творения», Эдвардс пытался разобраться с тремя общепринятыми теологическими убеждениями, распространенными в 1700-х годах; а именно, что a) Бог имел цель в творении, b) Бог совершенен и неизменен, и c) Бог создал все вещи ex nihilo.3
Преобладающим взглядом в XVIII  веке было то, что конечной целью Божьей цели в творении было человеческое счастье.4 Это, казалось, объясняло пункт (a) выше, поскольку  предполагалось, что спасение и искупление во Христе ведут к конечному счастью в вечности. Однако это было развенчано логическим доказательством шотландского философа Дэвида Юма, что поскольку зло реально существует в мире, человек  действительно довольно несчастен (включая христиан). Следовательно, вселюбящий, всемогущий Бог не мог бы существовать, не говоря уже о том, чтобы иметь
счастье человечества в качестве цели. Таким образом, проблема зла и страдания предлагала контрапункт человеческому счастью как конечной цели Бога в творении, оставляя этот вопрос открытым для теологического дискурса.
Это было противоположно точке зрения, предложенной голландским философом Барухом Спинозой, который утверждал, что «цель» как таковая опровергает совершенство Бога (пункт «b» выше), поскольку наличие цели  подразумевает, что Богу чего-то не хватает. Он утверждает: «Бог, имеющий цель в творении, отрицает Совершенство Бога, ибо если Бог действует с некой целью, Он обязательно должен искать то, чего Ему не хватает» (Спиноза: 1982, 59). Аналогично, создание ex nihilo (пункт «c» выше) подразумевает, что, создавая что-то из ничего, Бог получит что-то, чего у Него не было раньше, и поэтому Он не является неизменным и нетранзитивным (опровергая пункт «b»).
Таким образом, задачей Эдвардса было выдвинуть предложение о цели Бога в творении, чтобы обратиться к этим трем пунктам как минимум. Чтобы сделать это, Эдвардс определяет обычно используемые аристотелевские термины, такие как подчиненная  и конечная цель. Однако ни один из этих терминов не мог точно отразить цель, начало которой присутствовало до сотворения мира, до того, как было выполнено действие творения. Эдвардс объясняет это следующим образом: "Подобным же образом мы должны предположить, что Бог, прежде чем Он создал мир, имел в виду некое благо, которое было изначально Ему угодно, само по себе рассматриваемое, что склонило Его к сотворению мира… Я обычно имею это в виду в наивысшем смысле, а именно это изначальная конечная цель (1989, 412-13).
Таким образом, «изначальная конечная цель» был термином, придуманным Эдвардсом, чтобы охватить то, что Бог имел в виду до сотворения мира. Основываясь на возражениях, описанных выше, Эдвардс должен был удовлетворить следующим четырем критериям: это должна быть 1) цель, которая изначально ценна, т. е. имеет ценность сама по себе.2) цель, которая изначально ценится Богом, 3)  цель, которая существовала до сотворения и не должна влечь за собой недостаток, недостаточность или изменчивость в Боге. 4) цель, которая может быть достигнута путем творения.5
Как Эдвардс элегантно и скрупулезно разворачивает в первой главе «Цели творения», изначальная конечная цель Бога - это экстернализация тринитарной славы Бога к Его созданиям, которые могут получить такое откровение и в ответ насладиться этой славой и знанием Бога, что возвращает Богу славу  за Его собственное счастье и восторг. Эдвардс говорит об этом так: "Поскольку это само по себе ценно и желательно, чтобы слава Божья была видна и познана, то, когда она познана, она кажется столь же
разумной и подходящей, ее следует ценить и уважать, любить и восхищаться ею,
отвечающей ее достоинству (1989, 432).
Эта Изначальная Конечная Цель раскрывает любящего Бога, имеющего склонность распространять полноту Своих славных качеств, и Чьей целью было излить Свою собственную Божественную благость и любовь, чтобы передать это знание любимым созданиям. Однако эта цель была не просто «демонстрацией» славных качеств Бога или передачей какого-то рода пропозиционального знания. Скорее, предполагалось, что создания полностью и всецело испытают эту славу и будут наслаждаться этим знанием. По словам Эдвардса, как только создания получат спасительное знание о Боге, их восторг перед Ним и Его Божественными атрибутами будет все возрастающим и желанным.6
Их восторг перед Его славными превосходствами отвечает славе Бога, возводя ее обратно к ее источнику. Эдвардс называет это «эманацией» и «реэманацией», он утверждает:
В знании, уважении, любви, радости и восхвалении Бога созданием слава Божья и проявляется, и признается; Его полнота принимается и возвращается. Здесь есть и эманация, и реэманация (1989, 531).
Процесс эманации и реэманации славы Божьей не подразумевает, что Бог
получает что-то, чем Он уже не обладал, поскольку слава Божья  ad infinitum. Иными словами, реэманация славы Божьей обратно к ее Источнику не повлечет за собой получение Богом чего-либо , чего Он уже не имел в Своей вечной природе. Поскольку к бесконечной славе Бога ничто не может быть добавлено, это можно  концептуализировать путем сравнения с математической фразой x + ; = ;, для x;; или x • ; = ;, для x>0. Ничто не может быть добавлено к бесконечности. Таким образом, Эдвардс преодолевает
возражение Спинозы.
Расширяя следующий контрапункт к возражению Спинозы, учитывая бесконечный источник славы Божьей, Божественную полноту и любовь, процесс эманации и реэманации не подразумевает, что Богу «нужно» было творить, чтобы исполнить Свою славу. Скорее, Эдвардс находит «мотив» творческого акта Бога исключительно в расположении Бога сообщать Себя. Он говорит: Расположение сообщать Себя или распространять Свою собственную полноту, которую мы должны понимать как изначально присущую Богу как совершенство Его природы, было тем, что побудило Его создать мир (1989, 433).
Концепция эманации Эдвардса здесь логически связана с его метафизикой диспозиционализма. Он объясняет мотивацию Бога в творении, учитывая, что Бог самодостаточен и абсолютно независим. Таким образом, диспозиционализм Эдвардса напрямую связан со свободой Бога в творении. Ибо чтобы избежать какой-либо путаницы по этому вопросу, Эдвардс помещает Божий акт творения в совершенную свободу Бога; Богу не нужно было творить, чтобы распространить Свою полноту или сообщить Свои вечные атрибуты. Эдвардс продолжает: «Но здесь, насколько это возможно, чтобы избежать путаницы, я замечаю... что расположение Бога сообщаться с тварью побудило
Его создать мир» (1989, 433).
Диспозиционализм Эдвардса включает в себя несколько ключевых концепций для того, чтобы объяснить, что побудило Бога творить. Во-первых, мотивация Бога возникла
из расположения Бога делиться Своей внутренней Славой. Во-вторых, Эдвардс утверждает, что это расположение основано и мотивировано вечным и бесконечно высшим уважением Бога к Самому Себе. Основываясь на этих предположениях, Эдвардс продолжает свою линию аргументации, указывая, что расположение Бога сообщать Себя находится в природе Бога. Это не только расположение сообщаться с тварью, которое предполагало бы существование твари, он говорит об этом так: "Ибо хотя диффузионное расположение в природе Бога, которое побудило Его создать мир, несомненно, склоняет Его сообщаться с тварью, когда тварь существует; тем не менее, это не может быть всем: поскольку наклонность Бога сообщаться с объектом, кажется, предполагает
существование объекта, по крайней мере в идее (1989, 433).
Таким образом, для проявления Божьего расположения распространять свою полноту за пределы Божьего Я, а именно ad extra, Богу не нужно было общаться с созданием; это предполагало бы, что Богу нужно было создание, чтобы распространять знание о Себе и Своей вечной славе. Эдвардс завершает свой аргумент, резюмируя: "Но диффузионное расположение, которое побудило Бога дать твари существование, было скорее коммуникативным расположением в целом или расположением в полноте Божественности вытекать и распространяться (1989, 433).
По мнению Эдвардса, в общем расположении Бога сообщать Самого себя не было необходимости в творении, и к Нему ничего не добавлялось посредством творения. Это было исключительно в изначальном свойстве природы Бога, и из полноты любви создание получило существование «для этого». Как говорит Эдвардс, любовь Бога в «более широком смысле» - это Его расположение сообщать от Своей собственной полноты в целом;  от Своего знания, Своей святости и счастья; и давать творениям существование для этого (1989, 439).
Здесь «это» относится к сообщению - эманации - знания внутренней славы Бога творению. Бог творит и, таким образом, эманирует. С точки зрения того, какой
может быть цель Бога в творении, Эдвардс утверждает, что эманация и реэманация полноты « превосходств и славы Бога» - это единственная возможность среди всех других возможностей, которая могла бы удовлетворить все четыре критерия, упомянутых выше, и преодолеть возражение Спинозы. Это, по сути, самая высшая ценность во всем существовании. Он продолжает: «Он уважает Себя как Свою последнюю и высшую цель в этой работе; потому что Он Сам по Себе достоин быть таковой, будучи бесконечно величайшим и лучшим из Существ» (и, таким образом, удовлетворяет критерию 1; Edwards: 1989, 421, 433). Слава Божья ценится Богом, поскольку «Он проявляет высшее и окончательное уважение к Себе во всех Своих делах» (удовлетворяет критерию 2; 1989, 436). Бог не приобрел ничего, чего бы Он уже не имел до творения, поскольку слава Божья существовала в «расположении сообщать Себя» до сотворения мира (удовлетворяет критерию 3; 1989, 436). Наконец, эманация и реэманация славы Божьей были мировым состоянием, которое могло быть достигнуто путем творения, «Мы видим, что это благо, к которому Бог стремился, создавая мир; потому что Он действительно достиг его таким образом» (удовлетворяет критерию 4; 1989, 426, 427).
Как Изначальная Конечная Цель Бога, эманация и реэманация славы влечет за собой сообщение знания  внутритроичных превосходств Самого Бога путем экстернализации Его славы ad extra, так что восторг творения будет отвечать взаимностью на бесконечную славу Бога обратно к ее Источнику. Таким образом, кажется разумным предположить, что это именно то, к чему Бог относился как к конечной цели Своего творения мира, - сообщение Его собственной бесконечной полноты добра; чтобы могла быть славная и обильная эманация Его бесконечной полноты Добра ad extra (1989, 433).
Эдвардс тщательно показывает, что Первоначальная Конечная Цель Бога, то, что было в разуме Бога до сотворения, состояла в том, чтобы передать знание Божественного Я ad extra другим «существам», которые могли «видеть». Он утверждает: "Кажется, что это само по себе целесообразно и желательно, чтобы славные совершенства Бога были известны, а их действия и выражения были видны другим существам, кроме Него Самого (1989, 431). Фраза «должны быть известны» подразумевает, что сообщается что-то важное для знания, и аналогично «их действия и выражения» указывают на то, что они активно
выражаются, чтобы другие «существа», кроме Бога, также могли их знать. Эдвардс тщательно повторяет эту идею на протяжении всей «Цели Творения», чтобы правильно передать его предполагаемый смысл.7 Он снова говорит: Это бесконечно хорошо само по себе, чтобы слава Бога была известна славному обществу сотворенных существ. И что в них должно быть возрастающее знание Бога на всю вечность (1989, 432). Здесь Эдвардс добавляет еще одно измерение к распространению или умножению этого славного знания, поскольку это постоянно «возрастающее знание Бога во всей вечности». Как Бог мог бы передать вечные, бесконечные тайны Своих славных атрибутов  в пределах творения ? Мы видим, что Эдвардс твердо стоит на идее, что это действительно Изначальная Конечная Цель Бога в творении - передать славу Божественного Я, но это простирается далеко за пределы физико-временных областей сотворенной вселенной. Это займет всю вечность. Однако, касаясь знания Бога в пределах творения, Эдвардс характеризует распространение или умножение имманентной славы Бога ad extra как «эманацию»
на протяжении Цели Творения. Во многих местах Эдвардс объединяет термин «коммуникация» с эманацией, как будто эти два термина являются синонимами (1989, 527). Эдвардс также снова говорит об этом таким образом: "Они все, но эманация славы Божьей; или превосходная яркость и полнота Божественности, рассеянной, переливающейся и как бы взращенной; или одним словом, существующей ad extra (1989, 527).
Следующий вопрос, который предстоит решить, - это исследовать, что именно
означает «эманация славы Божьей ad extra» и как это связано с передачей знания внутренних совершенств Бога, особенно в отношении природных типов, заложенных в естественном мире. Как указано выше, Изначальная Конечная Цель Бога в Творении состояла в том, чтобы передать или эманировать Божественную полноту созданиям, которые могли бы получить такое знание и насладиться им, таким образом возвращая бесконечную славу Бога обратно Богу. Эманация - это принципиально важный аспект
цели, для которой Бог сотворил мир. Правильное понимание ее в отношении творения
определит, как естественный мир рассматривается метафизически и онтологически.
Мы начнем с некоторых альтернативных взглядов, которые недавно утверждали идею о том, что Эдвардс рассматривал само творение как эманацию Бога (или инобытие Бога). Например, с этой точки зрения Эдвардс находится в «неоплатоническом повествовании», подразумевая философскую связь с платоническими формами и эманацией. Другие взгляды позиционируют метафизику творения Эдвардса как Бога,
эманирующего собственную внутреннюю славу и умножающего ее, как  творение. Здесь Эдвардс истолковывает творение как акт, который расширяет и усиливает Бытие Самого Бога . Обожение - это категория, в рамках которой Эдвардс интерпретирует
работу Бога по творению (McClymond; 2003, 139-160).
Суммативной идеей является прочтение Эдвардса, подразумевающего, «что при творении мира Бог «распространяет» или «эманирует» себя. [что], по-видимому, означает, что Бог эманирует Себя при творении» (Crisp; 2012, 44-46). В этих конструкциях Бог делает Себя Своей собственной целью, являя Себя в творении. Помимо опасной близости к пантеизму, я могу привести доводы в пользу альтернативного прочтения Эдвардса.8 Мы можем обратиться к самому Эдвардсу, чтобы прояснить этот вопрос.
Эдвардс утверждает, что целью, для которой Бог сотворил, не может быть Сам Бог в любом из Его Божественных действий, поскольку рассмотрение Бога в качестве Его собственной цели нарушает критерий 4 выше. Бытие Бога не может быть достигнуто путем творения, указывает Эдвардс, таким образом, существование Бога и бесконечное совершенство, хотя и бесконечно ценные сами по себе и бесконечно ценимые Богом, все же не могут считаться целью какой-либо Божественной операции (1989, 421). И снова:
Но все, что само по себе ценно, абсолютно ценно, и что может быть искомым и достигнутым, достойно того, чтобы стать последней целью Божественного действия
(1989, 421).
Эдвардс проводит важнейшее различие, что целью творения должно быть что-то,
что может быть достигнуто путем творения, и это не может быть Бытием Самого Бога. Такое прочтение использования и понимания Эдвардсом эманации, по моему мнению, помещает Эдвардса в позицию неоплатонического метафизического монизма (Gerson: 2013, 247). Метафизическая концепция монистической эманации исторически прослеживается до неоплатоников IV - VII  веков, таких как Плотин, Прокл и Псевдо-Дионисий Ареопагит, но также может быть найдена ранее в древних религиях Индии, Египта и Персии. Основной аспект неоплатонической эманации, что был связан с использованием Эдвардсом этого термина в «Цели творения», является метафизикой процесса непрерывной эманации и истечения из Единого.9 Как указывает здесь Сан Хён Ли, "идея самосообщения, которую Эдвардс часто описывает в таких метафорах эманации, как «переполнение», «распространение» и «сияние», поддается полностью неоплатонической интерпретации Эдвардса (Ли: 2000, 172).
Однако Эдвардс противоречит неоплатоникам в двух отношениях. Во-первых, Эдвардс считает, что именно  полнота внутренней славы Бога, а не собственное Я или Бытие Бога, эманируется, сообщается, умножается, излучается и рассеивается; Эдвардс также использует образы сияния или истечения в этом контексте. Он говорит: "То, что обозначается этим именем, слава Божья, когда о ней говорят как о высшей и окончательной цели дела творения и всех дел Божьих, есть эманация и истинное внешнее выражение внутренней славы и полноты Бога (1989, 527). Эдвардс старается ясно и кратко заявить, что творение содержит «выражение» полноты и славы Бога, а не полноту и славу Самого Бога. Это важнейшее различие.
Во-вторых, эманация выражения полноты и славы Бога не приводит к творению, но является его следствием. Он говорит в двух местах: "Когда Бог собирался создать мир, Он имел в виду эту эманацию своей славы, которая на самом деле является следствием творения (1989, 532). И еще одна вещь, в которой эманация Божественной полноты, которая есть и будет создана вследствие сотворения мира, есть сообщение добродетели и святости творению. Это сообщение святости Бога; так что тем самым творение приобщается к  моральному превосходству Самого Бога (1989, 532). Похоже, Эдвардс не намеревался подразумевать, что само творение является эманацией  Бытия Бога, а скорее, что творение содержит полноту и славу Бога в силу акта творения ad extra. Это сообщение знания о полноте и славе Бога, которое эманируется в творение.10 Само творение не может быть эманацией Бытия Бога, поскольку само творение есть ex nihilo.
Итак, мы предлагаем на этих основаниях иное прочтение утверждений о том, что Эдвардс был неоплатоником, ссылаясь также на Джона Пайпера, который в своей книге «Страсть Бога по Его славе» во многих местах опровергает неверное толкование Эдвардса как сторонника некоей формы неоплатонизма или пантеизма.11. По словам Эдвардса, то, что излучается ad extra, - это знание полноты Божьей славы и Бытия. Эдвардс утверждает: «Поэтому уместно, поскольку существует бесконечный источник света и знания, чтобы этот свет сиял в лучах передаваемого знания и понимания» (1989, 433). В этой цитате Эдвардс ясно описывает то, что излучается, как «лучи передаваемого знания и понимания». Чтобы сделать эту идею совершенно ясной, Эдвардс снова заявляет: «Кажется, я говорю это по-другому, а именно, поскольку эти вещи являются лишь
эманациями  знания, святости и радости Самого Бога» (1989, 433). Бог не эманирует
собственное Бытие, таким образом, приводя к творению. Скорее, это сообщение
знания Бога, святости, радости и бесконечных превосходств, которые встроены в творение, созданное ad extra и ex nihilo, таким образом, также утверждая по Писанию, что «вся земля наполнена славой Его». 12
На этом этапе мы готовы установить важнейшую связь и вставить идею Божественного участия, чтобы получить некоторое представление о том, что делает Бог, и что такое творение на самом деле. По мнению Эдвардса, Бог эманирует не собственное Бытие, таким образом делая мир единым с Ним, а знание Себя. Это соответствует метафизике, которая сохраняет надлежащее различие между Богом и миром, в то же время наделяя последний ценностью, основанной на знании Единого, которое Он отражает. Эманация, о которой говорит Эдвардс, - это само знание Бога через метафизическую основу аналогии, встроенную в творение Богом через естественные типы.
Я буду утверждать, что эманация знания и славы Бога, в онтологических типах, сообщенных Богом творению, позволяют открыть истину, которую ни чистый разум не может вызвать, ни вера не может просто воспринять. Акт Бога, сообщающий Божественное знание в и через фактически созданный мир, позволяет самой природе выйти за рамки эпистемических положений и перейти в акт Божественного Самораскрытия творению. Таким образом, творение - это коммуникация. Понимание Эдвардсом эманации опирается на метафизику участия, так что всякая коммуникация
превосходств Бога и Божественных атрибутов является деянием Бога. Поскольку творение содержит славу Божию, то есть - коммуникацию знания внутренней полноты и превосходств Бога, нам может послужить установление оснований, на которых Эдвардс метафизически рассматривал творение.
В следующую главу мы включим взгляды Эдвардса на идеализм, панентеизм,
окказионализм и непрерывный креационизм из Цели Творения, чтобы установить
онтологию типов, встроенных в творение, как коммуникацию знания Ббожественных атрибутов Бога.

1 Фраза «тени бытия» была использована Эдвардсом в Miscellanies 362, «Все внешнее творение есть лишь тени бытия [и] таким образом создано для представления духовных вещей…» The Miscellanies в т. 13 The Works of Jonathan Edwards, ed. Thomas A. Schafer (New Haven: Yale University Press, 1996), 434.
2 На первый взгляд может показаться, что это отсылает к платоновским идеям или формам. Для Платона такие формы, как красота, более реальны, чем любой объект, созданный для их имитации. Платон проводил довольно четкое различие между неизменной сферой вечные формы, которые являются вневременными и неизменными, по сравнению с материальным миром, содержащим физические вещи , которые находятся в постоянном состоянии потока и изменения. См. Ian A McFarland, David AS Fergusson, Karen Kilby и Ian R. Torrance, The Cambridge Dictionary of Theology (Cambridge  Cambridge University Press. 2011). Хотя несколько исследователей Эдвардса считают Эдвардса неоплатоником, я придерживаюсь позиции, что Эдвардс развивал особую точку зрения в своем понимании атрибутов Бога, то есть - знание и слава Бога, излучаемые в творение как акт Божественного общения. Это будет расширено позже.
3 Холмс обсуждает эти три позиции на протяжении всей своей книги. Ради краткости я только кратко рассмотрю каждую по очереди в оставшейся части абзаца, чтобы дать читателю достаточную справочную информацию для дальнейшего. Более исчерпывающее обсуждение, хотя и интересное и ценное, выходит за рамки этой главы. Stephen Holmes, God of Grace and Glory: An Account of the Theology of Jonathan Edwards (Grand Rapids: Eerdmans Publishing, 2001), 35-42.
4 Эта точка зрения была исследована в утилитаристском мышлении XVIII - XIX  веков во главе с британскими моралистами Ричардом Камберлендом (1631–1718) и Джоном Гэем (1699–1745), которые считались «теологическими»  утилитаристами. Они считали, что содействие человеческому счастью является целью человеческого существования, поскольку оно одобрено Богом. Эта точка зрения была позже развита в терминах моральных действий, удовольствия и боли Джереми Бентамом (1748–1832). https://plato.stanford.edu/entries/utilitarianism-history/.
5 Эти четыре критерия взяты из Разделов I и II Главы 1 в Цели Творения. Я хотел бы
здесь отметить ученость доктора Уолтера Шульца, который собрал эти критерии для педагогического использования на Семинаре Джонатана Эдвардса в Северо-Западном университете в Сент-Поле.
6 Эдвардс подробно изложил относительно восторга творения в совершенствах Бога. В своем Трактате о религиозных чувствах Эдвардс выделяет 12 отличительных признаков того, что верующий действительно вкусил небесного дара. В этих 12 признаках описываются любовь верующего к Богу, свет для ума в понимании красоты, морального совершенства и истины в Писании. Эдвардс объясняет в поэтической прозе, как их восторг перед превосходствами Бога
заставит их сильно жаждать большей любви, большего знания, в смиренной зависимости. Они будут жаждать более высоких духовных наслаждений, и Бог в Своем восторге от их восторга свободно дает им больше Себя в Божественном союзе.  Jonathan Edwards, The Religious Affections Vol. 2, The Works of Jonathan Edwards, ed. Perry Miller (New Haven: Yale University Press, 1957).
7 Мы рассмотрим идею «существ, которые могли видеть» позже, чтобы указать, что как часть цели, для которой Бог создал мир, поскольку Бог создал существа со всеми предрасположенностями, необходимыми для того, чтобы «видеть» совершенства, которые Бог сообщает через творение. Эдвардс излагает этот неоплатонический рассказ об эманации с точки зрения осуществления предрасположенности, изначально находящейся в Боге... В диспозиционном понимании Бога творение является внешним повторением внутренней
славы Бога (Моримото: 2010, 41).
8 Личное общение с доктором Уолтером Шульцем, который представил эту поправку на конференции Американской академии религии, 2016 г. в презентации под названием «Концепция эманации в «Цели творения» Джонатана Эдвардса», полный текст статьи представлен в Journal of Reformed Theology, 2019.
9Термин «эманация» широко использовался в английской теологической мысли семнадцатого и восемнадцатого веков, в частности, у кембриджских платоников Генри Мора (1614–1687), Ральфа Кадворта (1617–1688), Бенджамина Уичкота (1609–1683) и Джона Смита (1618–1652)-— всех которых Эдвардс читал на основе “Catalogues of Books,” Vol. 26 The Works of Jonathan Edwards, ed. Peter Johannes Thuesen, (New Haven: Yale University Press, 2008). «Имматериальная позиция кембриджских платоников подтолкнула их к использованию термина «эманация» для обозначения актов причинности, приводящих к непрерывным эффектам Бога. Эта идея непрерывного потока причинной активности от Бытия Бога, приводящего к последствиям творения, была неверно применена к использованию термина Эдвардсом  Эдвардс тщательно проясняет свое собственное использование термина, отличая себя от их взгляда, который был
против творения ex nihilo. См. https://plato.stanford.edu/entries/cambridge-platonists/.
10 Эта позиция Эдвардса прослеживается в Священном Писании, Авв. 2:14: «Ибо земля наполнится познанием славы Господа, как воды наполняют море».
11 Пожалуйста, обратитесь к John Piper, God’s Passion for His Glory: Living the Vision of Jonathan Edwards (Wheaton,Illinois: Crossway, 1998),  , прим.е 38; 159-161,  41-45; 243,  104; 249,  113; 251,  115.
12 Пс. 71:19; Ис. 6:3; Авв 2:14.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn