Глава 7. На пути от Канны до Юэнтэйи

Чёткость указания влечёт за собой
чёткость его исполнения.

Получив в департаменте нужное для миссии снаряжение и пройдя необходимый инструктаж, юные адепты выдвинулись на Окраину, где их ждал Лоддь. В то время как юнцы проходили все формальности, молодой рыбак приводил лодку в порядок; заодно позаботился о том, чтобы было по пути, чем её починить, да провизией дня на четыре припас. Согласитесь, чем ждать, когда всё закончится и юнцы прибудут, лучше будет, если чем-нибудь полезным заняться; глядишь – и время быстрее пролетит.
А скоро и юнцы пришли.
Лоддь был удивлён тому, что в качестве помощи ему выдали почти женский отряд. Но ещё больше удивил его сам Синай, а точнее – его облик. Почти всё так, как ему дядя описывал. Ликом Синай показался рыбаку прекраснее, нежели остальные селяне, что живут в его родной деревне. Длинные чёрные, будто сажа, волосы его сверкали на свету, как обсидиан. Правда, Лоддь не увидел третьего глаза; а привлёкший его внимание оберег, - Глаз демона, - Лоддь посчитал за причудливое украшение. За нанятым отрядом, в особенности – за Синаем, Лоддь наблюдал искоса, исподтишка; хоть и рыбак, а человек он тактичный, прекрасно понимает, что далеко не всем нравится, когда на него косятся. Опаснее всего косить свой взор на нервного – для него это ничто иное, как призыв проявлять агрессию.
Не успели юные адепты дойти до лодки, Ёйль, шедшая впереди всей группы, подала знак, и юнцы остановились.
- Э, в чём дело? – спросили они.
- Прежде, чем отчалить, - говорила Ёйль, - я скажу вам несколько слов. И попрошу их твёрдо запомнить, потому что я скажу их вам всего один раз. Как уже упомянула великий магистр, в течение этой миссии я буду вашим командиром и наблюдателем. Начиная с этой минуты, вплоть до самого конца вы подчиняетесь непосредственно мне, и никому другому. Пока мы не выполним поставленную задачу, моё слово для вас закон. Любое моё желание, любое моё предложение – приказ. Вы не будете есть, пить, спать, чесаться и даже гладить себе кудри, если я не скажу. Предупреждаю, у меня характер жёсткий, нрав крутой, а рука стальная. Со мной лучше не спорить, а то пожалеете о том, что вы согласились на эту поездку. Меня не забалуешь. – Ёйль обратилась к Синаю: - Теперь ты, Вамну. Помни о том, что тебе в сопровождение доверили девушек, симпатичных снаружи и нечистых на руку внутри. Не вздумай им глазки строить, тем паче – приставать к ним. Тронешь их хотя бы пальцем, будешь очень и очень страдать…
– Не за тем меня отправляют в Зэнтэйи, чтобы я на кого-то глазел через щель или окно, – огрызнулся Синай.
- Я рада, что мы поняли друг друга. А теперь погрузили тюки и в путь.
Адепты тут же принялись грузить рюкзаки в лодку.
- Ещё раз так на меня посмотришь – глаза вырву, в кармане будешь носить, - так пригрозила Ёйль Диане, которая искоса посмотрела на своего лидера с некоторой долей страха и трепета. А, услышав угрозу, Диана тут же перенаправила взор свой на снятый с её плеч рюкзак.
Юные адепты погрузили багаж в лодку, сами в неё сели, и вскоре Лоддь отчалил от берега. «Так, значит, канцлер и есть великий магистр?! – удивлялся юноша, толкая лодку в воду. – Мне казалось, что это два разных человека. А оно вот, как оказывается – по совместительству. То-то я смотрю, она меня за собой тогда поманила».
Как и говорил ему дядя, от Канны до Зэнтэйи было два дня пути, и это только по воде. Есть и другие дороги до неё, и все – по суше; чаще всего путники пользуются двумя: одна ведёт через горы, примыкающие к столице, а другая – более длинная – вдоль берега озера Гринбэй. Но Лоддь повёз адептов по той дороге, что сам прибыл в Канну, и что займёт всего два дня. Она ведёт через Малое озеро, которое соединяет со Змеиной рекой (она так из-за очень извилистого русла зовётся) судоходный канал.
Обыкновенно, подобного рода поездки, ежели затягиваются больше, чем на час-два, тянут к разговору, поболтать о том, о сём. Но не в случае с юными адептами в первые часы пути: стояла такая глухая тишина, словно бы они друг с другом перессорились. Такая обстановка угнетающе действовала и на саму Ёйль. Сказать честно, сама в этом повинна – вот надо было ей сказать, что находящиеся под её началом адепты не могут произнести ни слова, пока она не скажет. И что им оставалось делать тогда? Только любоваться окружающими их пейзажами да кругами на воде, какие оставляет после себя скользящая по водной глади лодка. Обстановка становилась со временем более угнетающей, невыносимой, адепты упорно молчали – слово-то сказать нельзя. Вот что значит «Чёткость указания влечёт за собой чёткость его исполнения».
- Любопытно знать, милейший, - заговорила Ёйль, наконец.
- Лоддь, - поправил её рыбак.
- Да, любопытно, говорю, знать про дела, которые нас ждут. В частности, про упомянутое канцлером… э… проклятье Чёрной монахини.
Лоддь, махнув рукой:
- Это всё легенды стариков, я не сильно-то в них верю. Мне известно лишь одно… Старики говорят, что пятьсот лет назад некая Чёрная монахиня прокляла хозяев Зэнтэйи, господ Энтэёни, на разврат, который якобы будет царить в их владениях и в последующие времена. Снять проклятье может только тот, кого называют Кровавым зверем.
- Кровавым зверем?
- Да, так его называют. Я не знаю, кто это и как он выглядит, я его даже в глаза никогда не видел. Равно, как и мои односельчане. Но дядя мой описывает его так: волосы чёрные имеет, ликом красив, телом молод, а характер ему дан тяжёлый. А ещё у него три глаза, оттого-то его ещё называют Трёхглазым. Не верю я в проклятья, а уж тем более – в эти легенды.
В то время, как Лоддь описывал детали Кровавого зверя, о каких ему поведал дядя, Диана украдкой посмотрела на Синая. И, как Лоддь, она немного, но убедилась, насколько те описания и сходства совпадают. Правда, Диана усомнилась в этом сходстве куда больше, нежели молодой рыбак.
- Хотя, - продолжал меж тем Лоддь, - я больше склоняюсь к другой версии. Вернее, сказать, напасти.
- Вы про демона, который, по слухам сосёт у мужчин жизни? – спросила Ёйль.
- Это и не слух вовсе. Правду про него говорят. Многие его видели в лицо, но никто не осмелился ему противостоять. Старший лакей моей госпожи как раз стал его жертвой. Точнее её. Он помнил смутно, но я запомнил его слова. Его совратила какая-то женщина весьма притягательной наружности.
- Хм, интересно, а как он сумел описать нападавшую, если…
- Я ж говорю, - перебил Лоддь, - эта тварь мало того, жизни и силы у мужиков сосёт, ещё и память стирает, а потому добиться от него каких-то связных слов мне было трудно.
Диана с Алирой вздрогнули от рассказов рыбака.
- Правда, дело не ограничивается одним только женоподобным демоном. Тогда ж, лет пятьсот назад-то, про царящий в провинции разврат просто промеж собой толковали. А на деле – правда, царит. В какой угол не сунься, везде найдёшь хоть намёк на разврат, даже там, где его и не должно быть. Дня не бывает, чтобы дамы не ходили без брюха, простите, девушки, мою нескромность. Дня не бывает, чтобы кого-нибудь за этим не поймали… Даже продолжать не хочу.
- Именно за этим нас заставили носить эти… неудобные пояса? – поинтересовалась Алира вдруг.
- Ну да. Жалко нам с великим магистром вас стало. Не хочется, чтобы вас поймали где-нибудь в подворотне и…
Ёйль тут резко вставила:
-  Не стоит продолжать, мы поняли вашу глубокую мысль. Хотя да, пояса не слишком удобны, это усложнит нам работу. Ну да ладно, привыкнем, и не к такому приспосабливались. Вы мне лучше скажите, не занимался ли кто этим до нашего прихода.
Синаю и другим членам отряда казалось, что, когда Ёйль говорила, в её речах чувствовалась какая-то едкость.
- О, кто только к нам не приходил. Адепты вроде вас, «Чёрная манипула», даже инквизиторы приходили (от этого у Синая едва не случился приступ).
- И им до сих пор не удалось решить проблему?! Хм, немудрено, что нас отправили к нам.
- Кому не удалось?
- Вы меня удивляете! – раздраженно сказала Ёйль. - Сами же только что сказали, у вас были смельчаки, но они так и не спасли вас от этой напасти.
Диана пришла в ужас, услышав слова Лоддя. Понимает, что их ещё может ждать, кроме насильников.
- Что были, говорил, не отпираюсь. А вот решение… Да, многие из них так и не вернулись живыми. Правда, до вас ещё один пришёл. Вернее пришла, охотница.
- Охотница?!
- Да, охотница. На демонов, вампиров, ведьм и прочие отродья. Такой у неё широкий профиль. Сам я её в лицо никогда не видел, и имени её не знаю. Мне про неё тоже старики рассказывали. Они говорили, что это статная, златокудрая девушка, вооружена до зубов и оснащена куда лучше вас. А ещё она обладает жёстким нравом и никого к себе не подпускает, не убедившись, что ей не причинят вреда.
- Ах, вот оно что! Слышишь, Синай, - обратилась Ёйль к Синаю, который до этого тихо сидел и обдумывал предстоящее дело. - Не многовато ли тебе столько женщин, а?
- Стерплю, - глухо ответил Синай. А сам мрачно подумал: «Большое поголовье дам – нашли, чем удивить! Мда, чувствую, мне будет очень туго. Примерно, как тогда, в Суанроке. Точно, там одна Акира чего стоила... Сопровождение – сплошь одни девушки – они сильно усложнят мне работу. Ох, а тут ещё эта златокудрая охотница. Если я с ней пересекусь, начнутся проблемы похуже, чем с Акирой. Не нравится мне такой ход событий, не нравится».
- Вот и прекрасно.