В каморке за актовым залом

"ВИА Школьная пора "
Иногда я закрываю глаза — и всё возвращается. Тот особенный шум, от которого дрожали стены: палочки по барабанам, клавиши под пальцами, визг гитары. Запах пыли, старого лака и мела. И голос Сергея Александровича, строгий, но тёплый, как тень деревьев в полдень. Он играл на баяне, хотя чаще просто слушал, кивая в такт, будто дирижировал нам не руками, а сердцем. Он был не просто музыкальным руководителем — он был кем-то большим. Настоящим маяком.

Мы назывались «Школьная пора». Наивно? Наверное. Но тогда это имя казалось нам крыльями. Мы верили, что музыка — это нечто большее, чем просто ноты. Это способ сказать о себе миру, не сказав ни слова.

Оля сидела за ударными. Суровая, с холодным взглядом, но стоило ей взять палочки — всё вокруг оживало. Она играла, как будто слышала музыку в другом измерении, и просто переводила её для нас.

Клавиши делили Айгуль и Таня — они были полны контрастов: одна мечтательная, другая сосредоточенная. Но вместе — идеальный дуэт. Петя, с его бас-гитарой, был как старший брат для всех нас. Он держал ритм, как будто держал нас самих.

А Руслан... Руслан был искрой. Он врывался на репетиции с очередной шуткой и взмахом гитары. Его аккорды были как смех — заразительные, живые.

А я был на соло. В этих первых импровизациях я находил себя. Каждый звук был как шаг по новому пути, где не было страха, только восторг и дрожь в пальцах.

Наши сцены были малыми — актовый зал, школьный двор, сцена у кинотеатра «Аврора» на день города. Но там мы были настоящими. Там учителя, строгие в классах, качали головами в такт, и аплодисменты были громче любых экзаменов.

Мы не думали о будущем. Мы просто играли.

Сейчас у всех свои жизни. Кто-то уехал, кто-то завёл семью, кто-то, как Сергей Александрович, остался в памяти. Но иногда — особенно в тишине — я возвращаюсь в ту каморку и актовый зал. Маленькую, душную, но такую родную.

И будто снова слышу музыку. Наша «Школьная пора». Простая. Живая. Настоящая.

Вот она, вечная молодость!