Беседы по пробуждению

 

Время клонилось к вечеру, а они точно два увлечённых одним интересом подростка, не могли разойтись.
Наверное, в каком-то смысле это даже не являлось преувеличением или желанием преукрасить действительность. Друзья не слишком далеко отошли от обозначенного возраста и были по-прежнему увлечены жизнью.

Та застала обоих на утреннем пороге и сопроводила под материнским присмотром в лес. Там обучила, как разжигать костёр, чтобы не обжечь себя и не навредить ничему вокруг. Организовала первый в их жизнях завтрак, помогла приготовить обед, доверив готовить ужин им уже самостоятельно. И к ночи оставила наедине.
Свою миссию природа выполнила и теперь только кидала на них свои полные любви взгляды. Мудрая звёздная мать и так всё про обоих знала. Ей не требовалось для этого ни толики их красноречия, ни даже понимания самих здесь себя.

Вот если бы земная мама спросила Улю, о чём же так долго можно болтать по телефону, та и то вряд ли бы нашлась что ответить. Девочка об этом не задумывалась.
Просто накануне был куплен билет на электричку в одну сторону, и Уля стремилась побыстрее ушмыгнуть.
Друзья встретившись уже на своей полянке, среди молодых дубков и юных сосен, расстелили на земле припасённый от дождя тент.
Солнце давно взошло, но ещё не успело достаточно прогреть воздух, потому Рита куталась в джемпер Олега.

-Замерзла? Может пойдём на участок и я затоплю?

Девушка упрямо замотала головой.

-Нет уж…Я так соскучилась по нашему месту, проведём день тут.

Олег насмешливо сощурился, но не стал спорить.
Ему и самому хотелось прожить снова эмоции из детства. Прогуляться до того самого моста, что познакомил их, а потом едва не рразвёл по разным берегам.
 До того шалаша, который не единожды горел и им приходилось его восстанавливать.
До тех самих себя, о которых они иногда забывали, и Мироздание возвращало им это воспоминание болью.
 Природа отражала в зеркале каждое движение.
И сейчас, когда вечер обступал местное редколесье, прикрывая двери за очередным волшебством, Олег не сомневался лишь в одном:

Завтрашнему солнечному дню быть.

***

Он подошёл к окну и резко отдёрнул штору.
В комнату хлынул утренний полумрак и смешался с дымом от шалфея. Джи Ну иногда поджигал его, чтобы прочистить после пробуждения голову.
В определённые дни лунного цикла просыпался он тяжело и медленно. Туманный сумрак застилал его внутренний взор, и всё казалась не тем, что есть на самом деле.
Поднимались какие-то переживания из неизвестного ему прошлого, отчего мужчине казалось, что внутри помимо него обитают ещё несколько человек.
Вес этих давно прожитых историй давил и требовалось его чем-то нивелировать.
 Обычно лёгкость ему возвращала полусонные объятия и беседы с Ритой, что проживала тот же опыт. Мужчина открыв глаза, обнимал её, и морок тотчас проходил.
 Он снова чувствовал себя любимым и понятым, ощущая безопасность на любой собственной глубине.
Но сейчас жена была с дочерью, и каждому приходилось справляться собственными силами.

Джи Ну в какой-то момент своей жизни перестал каждый раз выныривать на поверхность, едва только слышал зов души. Душа ведь для чего-то погружала его в эту неопределённость, побуждая блуждать в потёмках, изучать окружавшее его на ощупь.
И когда он не боролся с собой, а принимал вызовы этого неизведанного пути до малейшего узкого лаза, ясность сознание возвращалась.
 Палитра же его чувств обогащалась ещё одной краской, которую впоследствии разум раскладывал на оттенки.
Рита делясь с ним, говорила о том же. Что когда она не борется, а принимает любое своё состояние, то тяжесть уходит быстрее. Уверенность в собственных силах растёт, а главное к ней возвращается способность выражать свои мысли и чувства без страха.

Тем временем новый день неспешно проникал в комнату. Он втягивался через камни и дерево, протискивался сквозь самые микроскопические щели.
Когда же солнце приступило к разведению старого земного очага, и воздух наполнился золотистыми пылинками, мужчина распахнул окно.
 Он с удовольствием вдохнул ароматы нового дня, а потом тихо продекламировал:

Утро...а на сердце вновь холод
Душа путешествует в прошлом, во снах
Кусочек от каждого из нас тут отколот
И мы возвращаем… в потусторонних мирах
Оставляя тех, что уже прожили опыт
Теперь новая жизнь…

Джи Ну не особо задумывался о рифме, позволяя словам течь легко и делать паузы там, где им самим вздумается.
 То что было его вызовом, являлось одновременно и его силой. Парадокс, но говорить о своих переживаниях, нырять в одному Богу ведомые мистические глубины и стало его делом жизни.
Джи Ну был не просто врачом в общепринятом смысле этого слова, а тем, кто всегда искал что-то новое, нетривиальные способы исцеления.
Ещё в юности, ведя общую практику, он по примеру своего деда отыскивал в горах редкие травы и дополнял ими лечение. Позже когда в его жизни появилась психология на стыке с психиатрией, он одним из первых пробовал исцелять голосом. Устраивал в своём сеульском кабинете и творческие сессии, привлекая к этому Риту.

Многие консервативные коллеги осуждали его методы, но Джи Ну следуя зову интуиции, не переставал экспериментировать.
Он всегда подходил к работе с холодной головой, со своим врождённым принципом “Не навреди”, но никогда не отметал ничего того, что подсказывало нечто большее в нём.
Пусть это и являлось чем-то, выходящим за пределы стандартных врачебных манипуляций.
Когда же очередной экспериментальный метод в совокупности с общепринятым срабатывал быстрее и эффективнее, Джи Ну радовался, точно ребёнок.
Он ощущал себя на своём пути, чувствовал правильность происходящего.
И как только в лечение очередного пациента обозначивался прорыв, Джи Ну переносил в свой дневник весь опыт проживания этого исцеления.

Кому, как не ему и Рите было знать о важности контакта с собственной душой. Способности видеть этот мир не сквозь призму собственных травм и страхов, что точно шоры на восприятии. А сквозь призму детского солнечного любопытства и лунную отстранённость. Ту, что давала способность видеть дно событий нашей жизни и вытягивать на поверхность канат причинно-следственных связей. Джи Ну работал с пациентами иногда просто, как психолог, избегая давать сильнейшие препараты всем и каждому без разбора.
Ведь зачастую под симптомами, походящими на психоз или депрессию, скрывался процесс пробуждения сознания, и Джи Ну предпочитал просто мягко направлять пациента. К познанию собственной души и принятию себя.

На острове вести свою практику было намного приятнее. Во-первых, это был его родной дом, место силы и тишины, природная идиллия.
Во-вторых, обоих здесь хорошо помнили и уже не обращали внимания на их чудачества. Супруги в чём- то были отшельниками, оберегали свой мир от непрошенного вторжения.
Соседи к этому привыкли и редко нарушали их покой. Не называли, как иногда бывало в столице, Риту ведьмой, а его не осуждали за несоблюдение национальных традиций.
Тут супругам многое прощалось. Остров как- то сразу их тогда принял и дал общим семенам взойти. А сейчас они вернулись навсегда, чтобы отдавать дань ему.

Работы хватало с избытком и тут, Мироздание само приводило к нему тех, кто нуждался в его опыте и даре.
Рядом был близкий человек, что разделял с ним, как радость творчества, так и временные невзгоды, чего бы те не касались.
 Дочь же училась в Сеуле и бывала наездами, которые всегда сопровождались шумным весельем, походами в горы и пикниками.

Джи Ну был по-человески счастлив.

Жизнь протекала рекой, не совершая слишком крутых поворотов или реверсов, но становилась всё шире и глубже.
Знакомство со своей душой и погружение в души других людей, позволяли мужчине видеть мир ообъемнее. Расширялся как его кругозор, так и сердечная ёмкость.

Вздохнув, Джи Ну чуть прикрыл ставню, чтобы разместиться с комфортом за письменным столом.
Он открыл свой личный дневник и записал:

76. 07.11

“Сегодня мне трудно было говорить…
 Как проснулся, ощутил давление и беспокойство.

Но когда подумал о тебе, милая…О том, что может быть ты прочтёшь это сквозь года (или века? Согласись же смешная мысль? Но романтика и мистика во мне не убить), тревога сразу отступила.

Ну а про нашу профилактику тяжести в дни полнолуний и новолуний ты и сама всё знаешь, чего объяснять?. Природа тоже своё дело знает.

Утро выдалось туманным, но сейчас уже проглядывает солнце. Просачивается сквозь стёкла кабинета и ложится поверх этих строк.

Скучаешь ли ты по мне также, как я по тебе?

Я же знаю, что скучаешь…просто подобные риторические вопросы отличный способ разговорить себя. Выгнать все тени на свет, но предварительно сняв и тот с пьедестала.

Потому то иногда и ощущаю себя Вышибалой…
Тем, что с безучастным видом выкидывает из нашего местного трактира пьяниц, помнишь?. Вот, и я сегодня с утра чувствовал себя в некотором роде беспощадным к полнолунному опьянению.

А ночью мне снова что-то снилось… что-то из прошлой реальности, но сюжета не помню. Не успел записать.

Жду твоего возвращения, милая…

Ну а пока приступаю к не терпящим отлагательств делам земным.

Кстати, ты не замечала, что писать слева направо намного удобнее, чем в столбик?

;;;

***


Рецензии