Второй сон Якова Франка

Яков Франк в час телесной немощи в Дзюрдзюве видел сон. Это не забытье, но врата. Притча, поведанная вечностью душе, готовой слушать.

Слабость плоти стала ключом, отворившим иные измерения. И явилась Якову "необыкновенно красивая женщина". Не земная красота поразила его взор, но отсвет Горнего Мира, сияние Матрониты, Царственной Супруги, Шхины Вышней. Она – Та, что хранит верные души, как сказано в псалме: "сохрани мою душу, Ибо я верен".

У ног Её – два колодца. Один – "колодец с водой жизни", другой – "колодец с чистой водой". В этом двойном образе – вся полнота дара. Таинство колодца издревле влекло человека. Из земных недр проистекает живительная сила, обещание спасения. Это символ самой Торы, "колодезь живых вод", как поется в Песни Песней. Это канал, которым из "высшего моря", из бездонной мудрости Творца, нисходят в наш мир жизненные силы.

Женщина говорит ему: "Опусти ноги в воду, и ты тотчас исцелишься". И Франк повинуется: "Я сделал так и выздоровел". В этом омовении – не только физическое исцеление, но и духовное приобщение. Соприкосновение с Источником очищает, возвращает силы для Пути.

И простирается перед ним "широкое прекрасное поле". Не просто ландшафт, но метафора мира, арены Божественного Замысла. Это поле народов, душ, ожидающих жатвы или посева. Франк ступает на землю, где его миссия должна расцвести. И поле это "источает дивный аромат множества различных цветов". Цветы – символы Шхины в ее явленном аспекте, знаки Ее благословения, эманации красоты и духовного совершенства.

Ведомый Материнской рукой, Франк движется "вглубь этого поля". И навстречу ему выходит Она – Дочь. "Навстречу нам вышла девица, чья красота была неподвластна описанию мира сего". Если Мать – Источник Мудрости, то Дочь – сама эта Мудрость, струящаяся в мир. Это Шхина нижняя, Невеста, та, через которую Божественное присутствует в Творении. Как сказано: "Он прикасается к Дочери и заключает все пути в Ней и в Ее одеждах. Тот, кто желает пройти внутрь, должен глядеть на это".

Одеяние Девы – "польский рубран", плотная шелковая блуза, алая, цвета жизни, огня. Красный – цвет царственности и жертвы, силы и опасности. Цвет крови Завета, цвет пламени Святого Духа.

И в этом мистическом средоточии происходит главное откровение. Дева предстает с "обнажённой грудью". Этот образ – точка наивысшего напряжения сна. И реакция Франка мгновенна: "Заметив это, я внезапно узрел мир от одного края до другого".

Что же открылось ему? Не просто телесная красота, но Символ.

Во-первых, это возвращение к изначальному видению, описанному в Талмуде. К состоянию "зародыша" в утробе, над головой которого горит свеча – душа, "свеча Господа". В этом состоянии "видит он от одного края мира до другого", ибо ему открыта вся Тора, вся полнота духовного знания. Обнаженная грудь Девы символически возвращает Франка в это состояние чистого, всеобъемлющего восприятия.

Во-вторых, обнаженная грудь (шад на иврите) – это прямое указание на одно из сокровенных Имен Бога – Шаддай (;;;;;;;). Имя, традиционно переводимое как "Всемогущий", но корнями уходящее к идее питания, насыщения. Бог как Кормилец мира. Узреть обнаженную грудь Шхины-Дочери – значит получить инсайт в природу этого Имени, постичь аспект Божества как жизнедающей силы.

Мать предлагает эту Небесную Невесту в жены. "Её мать сообщила мне, что, если я желаю взять девицу в жёны, она позволит это". Союз с нижней Шхиной – мечта каббалистов, цель мистического пути. Однако Франк отказывается: "но я ответил, что у меня уже есть жена и дети".

Так сон Якова Франка разворачивается как мистическая драма: исцеление у Источника Матери, путешествие через поле мира и кульминационное видение Дочери-Шхины, чья обнаженная грудь дарует всеведение. Но завершается сон не слиянием, а выбором – выбором остаться в мире, нести свет Откровения своей пастве, своим "жене и детям". Притча о пути пророка-раскольника, коснувшегося Небес, но избравшего тернистую тропу на земле, вечно балансирующего между святостью и ересью, между созерцанием Вечности и деятельностью в мире сем.