Сказания баки Настасьи

 Любил я приезжать к бабушке Настасье. Она, как увидит меня, идущего по лесной дороге, выскочит на крыльцо и мило улыбается беззубой своей улыбкой. Морщинки на иссохшем лице только подчёркивают её вепсскую сложную натуру. Она хоть и худощава, низенького роста, но шаг у неё крепкий, рука жилистая, а если вдруг оплошность совершишь – глянет так, что по сердцу холодок пробежит. Но тут же расплывётся в улыбке, заворожив голубыми озёрами глаз, и ласковым голосом, словно журчанием ручейка в лесу, успокоит тебя. Если я слишком медленно иду, она звонким девичьим голосом поторопит: “Ка;литки на; столе стынут, по;йдём уже чай фу;рындать, да калякать о досюлешнем!”

 Её заонежский говор особенно мне полюбился. Сейчас уже никто практически так не разговаривает. А как сядем мы с ней пить чай из самовара, с ароматным дымком еловых шишек, да с вкуснейшими, испечёнными в русской печке, калитками, то и заведёт бабка Настасья новый рассказ из своей молодости, да легенду, что слышала ещё от своей бабушки Агафьи или от деда Петро.
________________
“ Калитки ( карельская национальная выпечка) на столе остывают, идём уже чай пить и вспоминать прошлое.”





Гребень.

  Та деревня, где я родилась - погорела давно. Когда мы уходили оттуда только колокольня то и стояла, покосившись. Нынче то, поди, и её уж нет..
  Мы, как себя помню, всё поля засаживали репою, картошкою, да пшеницею. Земля добрая была, рассыпалась в руках. Но не везде, в южной стороне, в аккурат у леса. Ну помню, как нужно место новое, отец мужиков соберёт и идут рубить тот лес, аж щепки летят.
 Опосля уж выкорчёвывать пни нужно. То самая трудная была работа. Сопреют мужики, улягутся на траву отдохнуть, а мы уж бежим, детвора, с караваями да молоком к ним! Когда коренья да пни поубирают, бабы с деревни уж идут с вилами, да граблями сволачивать щепу, ветки, да хвою в кучи.
  Отсюдова то и пошло слово “сволочи”, то бишь те, кто волочатся за барином или  помещиком. Когда кучи собраны, тут самое интересное происходит. Начинают их поджигать. За огнём то блюдут в оба глаза. Всё поле прожгут, прогреют землю. А уж опосля россохой пропашут с золою вместе и дают отдохнуть, а там уж и засевают, что нужно. И называли это дело “подсечная” или “огневая”
  Дело случилось как раз после волочения. Вечерело. Птицы в лесу слетаться уж стали на ночлег. Бабы вязали узлы и собирались возвращаться в деревню. Вдруг из лесу донёсся вой. Все замерли. Волк? Птицы голося, взмыли в небо. На минуту воцарилась такая тишина, что жутко стало. Мужики, стараясь не шуметь, подняли вилы и косы. Но ничего не происходило. Пошептавшись, решили некоторые в лес пойти, да проверить, что там и как. Ну если волка увидят, забьют. Будет лакомство к трапезе, а зубы на радость бабам для ожерелья пойдут. Через время вотораются те мужики и сказывают, что у Нойдоновского валуна они обнаружили гребешок костяной. Но не стали брать. Место недоброе, чего бы не случилось. Бабы запричитали, но мужики цыкнули и те замолкли.
На том и порешили, по домам разошлись. По утру же пошла Агафья старуха в хлев, корову доить, да как криком зайдётся:
Ой бяда, люди добрые! Как же теперь быть? Кормилица наша, Буря, за что ты со мною так?
 Пол деревни сбежалось на причитания старухи. Глядь, а в хлеву  корова лежит, глаза белёсые, язык высунут - не дышит. Стали думать, да гадать. Что приключилось? Пошли на околицу к Нойде Насто, что с Лапси водится.
Чё пришли? - пробурчала старуха - накликали беду и сразу ко мне? Раньше то не уразумели, запамятовали наказ не тревожить духов. Что теперь от меня хотите?
Да погоди ворчать то - остановил её староста дед Петро. Толком скажи что к чему.
Так вы не разумеете? Ока дело! Зачем у могильника посмели взять то, что не ваше?
Да не брал ни кто у валуна ничего. Себе дороже - ответствовал Петро.
Ах не брали. Вон Кевят на бученье пошла, (так у нас постирушки на озере назывались) идите гляньте как у ней дела, потом и поговорим.
 Тут Коргий, муж Кевяты за голову схватился, взвыл и ястребом к озеру. Все за ним, еле управились.
 По берегу бельё раскидано, кадушка перевёрнута, а на плоском камне лежит бездыханная Кевят.  Лицом к солнцу, руки в стороны, будто обнять кого хотела, волосы вода омывает, а в них белеет костяной гребень. Пошёл между люду шёпот. Значит обманули мужики. Позарился видно Коргий на нойдовское добро и прихватил гребень. Да ещё и жёнке подарил, бестолковый!
Что теперь ждать то? - почесав затылок проговорил Петро.
Идём к Насто. Она знает! Отведёт беду. - стали выкрикивать люди.
 Ну пойдём! - вздохнул Петро.
Нойда тем временем развела во дворе костёр, чугунок над огнём повесила и помешивая рябиновой веткой, подсыпала в варево киджин - траву.
Что, убедились? То тож - проворчала старуха.
Коргий, сейчас вар готов будет. Как луна взойдёт, выпьешь его, что сказать надо - научу. Сделашь как надобно - жив будешь. Гребень снеси сию минуту туда, откель взял!
С нами то что будет? Скот вон падать стал! Кевят как схоронить то надо? - загудела толпа.
Тихо! - крикнула Насто - не видите? Уже делаю. А там уж не моя беда. Как Ханду угодно будет.
 Деревенские замолкли. С трепетом наблюдали, как нойда сливала вар в стеклянный бутыль, закупорила пробкой, протянула Коргию. Смотрели, как старуха шепча заклинания, ходила кругом возле кострища,  дымила травою, из тряпиц связала кукол - оберегов и раздала каждой семье. Наказала за печь положить, слова заветные сказать. Корову Бурю за деревней сжечь на костре в дар Юмолле. Сгинула она, потому, что родом с того дома была Кевят. Вар, который дала старуха Коргию, наказала всем добавить в воду и промыть хлева во всей деревне. Тогда беда уйдёт.
 Деревенские всё сделали, как сказано было. Кевят схоронили за церковью, отдельно от всех. Бельё тоже всё сожгли.
  До сих пор неведомо нам что за вой в лесу был, кого забрал Нойдавский валун, чей гребень. Но большую беду он принёс в деревню. Надолго запомнили люди эту историю и передавали своим детям и детям их детей.
Вот и я тебе говорю, что бы не брал никогда чужого, где бы оно не было, как бы дорого не выглядело, чтобы не накликать беду себе и твоим домашним.

Кровавая скала

  Недалече от деревни Шокша, нынче в посёлке Кварцитный стоит скала одна. Вся сплошь из розового камня состоит. В народе его кличут Пурпурным мрамором, а по науке розовым кварцитом. И нет боле на всей земле места, кроме краю Карельского, где бы ешё такой камень был. А батюшка наш, Император Российский Николай первый, разрешил французам добычу того камня. Откололи они красивейший кусок весом в тышу осемьсот пятьдесят пудов, вывезли к себе и вырезали в одна тыщю осемьсот сорок третьем году из него гроб для Наполеона Бонопрту, ихнего правителя. И доселе стоит та гробовина в Парижу, в музее ветеранов гражданской войны, в круглом зале, в аакурат посерёдке, да на гранитных столбах. А еще мой прадед  сказывал легенду о Рустанмяги, где и говорится, почему та скала появилася. Стихом сказывал, да так ладно. Я то малёха была ешё тогда, запамятовала. Уж так ладно не скажу, а своим слогом, что помню, тебе поведаю.
 В стародавние времена, когда вепсы были большим, крепким и сплочённым народом, случилось однажды, пошли руоччи* войной на их земли. Со стороны Ладоги шли и рубили всех, не разбирая - дитя ли то, жена ли, старицы ли. А в деревне Шокша, люд жил и не чуял бяды. Поля сеял, скотину держал, соседям вреда не чинил. Но вот прискакал на коне к ним Карельский воин. Ранен был он смертельно и испуская дух поведал, что идёт на их землю ворог. Мужики схоронили храброго воина с почестью, да принялись ковать стрелы и топоры точить. Бабы в лесу выкопали землянки. Туды перетащили запасы съестные, да дитяток перенесли и вернулись к мужьям своим, чтобы взять оружие и с ними насмерть стоять  за землю родную.
 Долго ли коротко, вот и к Шокше подошли руоччи. Вышли воеводы к ним на встречу, молвили:
Мир Вам гости непрошеные. Хлебом и рыбой приветствуем Вас. Проходите в дома наши, отдохните с дороги, отведайте угощения. Бани стоплены, попарьтесь, стряхните пыль дорожную, да проспитесь на печи.
Ой ли нам с вами пирствовать, да кров делить? Знамо ли вы кто мы? С чем пришли?
Так скажите нам - ответствовали мужи.
За податью пришли мы, чуди** лопари***. Не дружествовать, а воевать. С женами вашими ночевать, да дитятей ваших резать.
Ну раз так сказ пошёл, то и мы ответ дадим  - не было на нашей земле господ и зло не жило в домах наших. А ежели пришли вы с войною, не дадим вам спуску. Домой не хлебом и рыбой спровадим, а мечём с топором погоним!

  И схлестнулись две стороны не на жизнь. а на смерть. Полетели головы, потекла кровь. Долго бились. Уж и солнце за лес зашло. Вепсов полегло много, но и  руоччи потеряли немало воинов. Устали они, удары ослабели, доспехи отяжелели.
  А бабы наши тоже не промах. Как они били ворога. И вилами кололи, топором и серпом секли. До соседних деревень дошла молва за то сражение. Потянулись мужики, как реки Карельские к Шокшинским, Вливались в бой могучей силою! На место одного убитого вепса вставало новых два. Так вот и одолели ворога.
  И выросла на месте том скала, пропитанная кровью героев. Вся пурпурного цвета. И добывают там, как давеча говаривала, камень кварцит, розовый да крепкий, как дух вепсский. И в память о той битве не идёт над скалою той дождь. Вокруг поливает, а место это стороной обходит.
  Вот тебе и урок. Родину свою защищать стойко надобно, если беда пришла. А Родина то начинаться с семьи - с родных и близких. Не обижай их, а оберегай! И будет тогда о тебе память на века запечатана, как в Шокшинском камне.

_________________________________________________________
* Руоччи - внешние враги. Чаще всего имелись ввиду Шведы и Финны.
**Чудь - древнее название вепсов. Также чудью называли все северные народы.
*** Лопари. Северный народ, живший в Карелии до вепсов. Некоторые называют их Саамы. Сейчас проживают на Кольском полуострове.


Белая смерть


  Есть на Муезере остров. В середине XVI века был выстроен там Муезерский мужской монастырь. Основателем его был Соловецкий инок монах Кассиан, ныне причисленный к лику святых как Кассиан Муезерский. По преданию, он искал уединения для молитвы и приплыл сюды на гранитном камне. До недавнего времени тот камень стоял на берегу острова. И отпечаталась на ней пята Святого Кассиана, потому и  стали называть его “камень - следовик”. Теперича нет уж камня - разбили ироды. Только вот память в предании и осталося. Так вот. Ещё до христианизации обитали на острове том Лопари.
 Они устроили в том месте капище и служили своим Богам. Потому и считается остров этот местом сакральной силы!
  Как говаривала моя бабка Агафья, камень еще до Кассиана там был, а на нём гроб деревянный, беленый стоял. Стало быть сейчас гроб уже в другом месте лежит. Сила в том гробу великая. Всяк, кто хотел закончить земную жизнь, но не хотел слыть самоубийцей, должен был найти тот гроб и лечь в него. И тогда он получал обеление грехов земных, душа уходила к Богу, а тело становилось нетленным. И веками оно могло в том гробу лежать и ничего ему не делалось. Только если кто придёт, возьмёт из гроба тело и захоронит его, тогда и рассыпится оно в Земле Матушке. А человек тот должен сам лечь в гроб и упокоиться. Только так и не иначе следует поступить. Ежели просто вынуть тело и не ложиться самому, то беды будут преследовать того человека до погибели. Все отпущенные грехи предыдущего покойника лягут на душу этого и будет он вечно в аду мучаться.
  Многие пытались и в наши дни добраться до острова того, да сгинули в пучине порогов реки Охты. Да и те, кто добирался до Муезеро не все остров то увидали, не то чтобы до него дойти. Скрыт он от глаз людских облаком, столбом уходящим в небо. Не от природных сил образовано оно и никогда не отходит от острова Белой смерти. Да те смельчаки, что нашли и добрались до берега, сказывали, что тишина в месте том тяготеющая. Нет птиц, зверь не живёт. Да что говорить - комар не летает! Вон оно как! Долго ни кто там находиться не может.
  Гонят силы с острова, так как туды приходить надобно, чтобы белую смерть получить, а не для праздного любопытства.
  А тебе с того урок вот какой. Не всегда выбранная тобой дорога по жизни приведёт тебя к ожидаемым результатам. Так что прежде обдумай всё хорошенько, а уж потом решай. И за последствия вини лишь себя самого. Как говориться - не готов принять Белую смерть - не лезь на Троицкий остров!

Чудь белоглазая.

  Было это в незапамятные времена. Был ещё до Лопарей тут народ Чудь. Жили они мирно, общиною. Землю возделывали, да скотину держали. Сильными были и мудрыми. Поговаривают, что пришли они с самого севера, из заполярья к нам. Погоди, вспомню название земли той… Гипе…, Дай же Боже памяти…Гипеболея кажись…
 Может, бабушка,  Гиперборея?
Точно! Она самая. Ни как выговорить не могу. Чудно название.
  Ну вот, Чудь та за советами к старцам своим ходила. Не было у них кузнец и железа они не знали. А вот по дереву и камню рукодельники были - дай Боже всем! Видал сейды?
А огромные тёсаные глыбы гранитные? Так это всё их рук дело. Как они их двигали, да поднимали, одному Богу известно. Силище было у них, вот и весь сказ. Бабка моя сказывала, что дома они строили из гранита да белого камня известняка. А вот стены и крепости им без надобности были. Это и сгубило их. Когда на землю нашу пришёл Белый царь и принёс веру новую, христианскую, воспротивилась Чудь вере той, не захотела рушить капища и другим Богам поклоняться.
  Вот что они удумали. Знаешь в Соловках Секирная гора есть, она же Чудовой зовётся? Так вот там ход есть в пещеры глубокие. Скрыт тот ход нынче дверью скальною. Её Чудь вте времена и возвела. А возле входа скихду собрали. Это как сказать, землянка не землянка, навес не навес. Одним словом яму выкопали, жердями подпёрли, а поверх каменьев накидали. Сами то с семействами своими через скихду прошли в пещеру, а жерди за собою подбили и каменьями так ход и погребли. Опосля уже и дверь каменную заперли. Так и схоронили себя от чужаков и стали жить в глубоких пещерах. Города выстроили под всей землёй. Ходов таких много. Знаю я, что на горе Воттоваара есть ход, на Большом Климецком острове, да на Бесовом Носу, где Бог высечен в камне. Говаривали, что и под Мурманском, в горах Ловозёрской Тундры есть и в Перми. Может и ещё где, то мне неведомо.
  А почему зовут Чудь белоглазаю, так от того, что под землёю нет солнечного света, вот глаза то белой пленой и покрылись. И в наши дни раз в год выходит Чудь ночью на поверхность. Воды родниковой попить, да воздухом подышать. И слыхала я , что нашли исследователи некоторые из тех ходов, да зайти не смогли. Страх их окутал такой, что кто сединою на голове покрылся, а кто и рассудка лишился. И бабка моя,Агафья говаривала, что обходить места те надобно, чтобы не повстречать Чудь на пути своём, а то жизни спокойной не будет. Так же слыхала, что кто то ослушался и вошёл в те пещеры, но обратно не воротился. Что приключилось ни кто не знает. Или жить там остался или сгинул на всегда…
  Много в нашем мире неизведанного. И отвергать это глупо, а вот к словам стариков иногда прислушаться стоит, плохого не посоветуют, да и  вреда от того не будет.